быт
Ночевали две ночи в гостях, сначала одну ночь без Леши, потом еще одну с ним. Вернулись с радостью в Пушкин. Запах кота, конечно, - наша вина. Все убрали, пошли гулять. Наутро соседка посетовала, что пахло котом, что раковина была не в должном состоянии, плита, кажется, тоже не помню. Я не приняла близко, отговорилась, отизвинялась, отшутилась, осознала, что значит, до этого я все делала правильно, раз в мое отсутствие стало заметно разницу. Но потом, после прогулки и похода на рынок, пришла усталость. Голодная мама моет полы, пока дети плескаются в ванной, поминутно крича и призывая ее в свидетели, выдает всем по помидору, готовит обед, обжигается о плиту, пытаясь в чрезмерном рвении помыть ее быстро от убегающего обеда; параллельно думает о том, как много усилий надо, чтоб сохранить тот баланс, при котором всем - мужу, детям и соседям - будет хорошо. И, наконец, падает с болью в спине на кровать, со слезами.
Есть мамы (мы говорили с Аней), которые устало в отчаянии иногда говорят детям (ну или кричат с горечью) - как я устала, мне все надо делать, никто не помогает. И выросшие дети понимают - надо не кричать, а просить помочь и не брать слишком много на себя, допуская неготовость и беспорядок (хотя соседи по коммуналке тут не учитываются). А есть мамы, которые периодически ложатся на кровать лицом к стене и плачут, видимо стараясь пережить это молча и не допустить обвинений ребенку, он-то как виноват, что тяжело, родили ведь с любовью, он не просил. И дети их, вырастая, сохраняют непонятную горечь внутри, вспоминая эти слезы и свое желание в тот момент исчезнуть, умереть.
Барри, кажется, говорит, что дети бессердечны. Не то чтобы прямо вот бессердечны, но иногда это, как защитная реакция включается. Защитная - от криков, обвинений или необъяснимых слез. И это хорошо. Боль от ожога проходит. Боль в спине? Не проходит? Но ведь вся жизнь когда-то проходит...
Никаких советов, никаких вопросов, никаких ответов или высказываний. Просто вот так - жизнь.
Есть мамы (мы говорили с Аней), которые устало в отчаянии иногда говорят детям (ну или кричат с горечью) - как я устала, мне все надо делать, никто не помогает. И выросшие дети понимают - надо не кричать, а просить помочь и не брать слишком много на себя, допуская неготовость и беспорядок (хотя соседи по коммуналке тут не учитываются). А есть мамы, которые периодически ложатся на кровать лицом к стене и плачут, видимо стараясь пережить это молча и не допустить обвинений ребенку, он-то как виноват, что тяжело, родили ведь с любовью, он не просил. И дети их, вырастая, сохраняют непонятную горечь внутри, вспоминая эти слезы и свое желание в тот момент исчезнуть, умереть.
Барри, кажется, говорит, что дети бессердечны. Не то чтобы прямо вот бессердечны, но иногда это, как защитная реакция включается. Защитная - от криков, обвинений или необъяснимых слез. И это хорошо. Боль от ожога проходит. Боль в спине? Не проходит? Но ведь вся жизнь когда-то проходит...
Никаких советов, никаких вопросов, никаких ответов или высказываний. Просто вот так - жизнь.