«Разрисованная вуаль» - про противоположные фильм и роман
Вы читали «Разрисованную вуаль» Моэма? Еще больше романа меня поразило, какой контраст у романа и фильма по нему (2006 года).
Завязка у сюжета такая:
Легкомысленная Китти выходит замуж за безумно влюблённого в неё Уолтера Фейна, интеллигентного бактериолога, живущего в Азии.Её поступок продиктован желанием опередить младшую сестру, которая сама скоро выходит замуж, и покинуть отчий дом. Фейны переезжают в Гонконг, где измученная удушливым климатом и местными нравами Китти изменяет мужу с женатым красавцем Чарльзом Таунсендом, помощником губернатора колонии.
Узнав о неверности горячо любимой жены, Уолтер выдвигает свои условия: либо Китти едет с ним в китайскую глубинку, где бушует холера, либо он разводится с ней. Если Китти не поедет с ним, Уолтер начнёт бракоразводный процесс, в котором будет затронуто имя Таунсенда, и потребует от любовника письменное обязательство, согласно которому тот женится на Китти после их развода.
Радостная Китти выкладывает требования мужа Таунсенду, который, поняв, что дело принимает скандальный оборот и что он может запятнать свою репутацию и потерять всё, отказывается от дальнейших отношений с ней, разбивая ей сердце. Китти в ужасе видит, что в действительности он никогда не любил её. Возвратившись домой, Китти с удивлением обнаруживает свою одежду приготовленной к путешествию и понимает, что Уолтер заранее знал об отказе Таунсенда. Убитая горем и равнодушная ко всему, Китти, осознавая, что у неё нет выбора, решает сопровождать мужа.
(Дальше рассказывать не буду, но в целом и развитие, и развязка почти-почти идентичны тоже и у фильма, и у романа)
--
В фильме герой и героиня пересмотрели взгляд на себя, на брак разваливающийся свой, жизнь вообще и страстно влюбились. Любовь во время чумы (холеры, в Китае) В романе даже близко нет таких отношений, там дефолт с мужем и слив героини другому мужчине.
При том что события плюс-минус одни и те же и в романе и в фильме, совсем немного сценарий пришлось изменить, конечно, потому что герои влюбились, но все ключевые происшествия те же.
Роман… не знаю, насколько я его поняла, конечно, но по динамике там все по-другому, там люди не меняются к лучшему, по-моему, не смотря на страдания вокруг и то, как мир вокруг них рушится, несмотря на близость смерти. Про иллюзии и эгоцентризм. Да даже название романа, мне кажется, как раз отсылает к иллюзиям, застилающим глаза, позаимствовано из сонета Перси Биши Шелли, который начинается со слов: «Lift not the painted veil which those who live / Call Life», что в переводе на русский: «О, не приподнимай покров узорный, который люди жизнью называют».
В общем, «фон» и события одни и те же, а при этом герои такие разные, как будто совсем другие характеры. Думаю границы у них разные, в фильме и романе, а может даже и типажи. Китти из романа не меняется, Китти из фильма очень. И муж тоже совсем другой.
--
Интересно, что в Википедии про роман написано так:
«Идея романа была свойственна для произведений писателя, так как высшей формой творчества С. Моэма являлось создание прекрасного, Красоты с большой буквы: «Мне представляется, что на мир, в котором мы живём, можно смотреть без отвращения только потому, что есть красота, которую человек время от времени создаёт из хаоса…. И больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это - самое высокое произведение искусства»[1]. Такой пример красоты «прекрасно прожитой жизни», как «самого высокого произведения искусства» возникает на страницах романа С. Моэма «Разрисованная вуаль». Роман состоит из 80 небольших глав, в каждой из которых меняется повествование, что позволяет наблюдать за динамикой событий. Этот роман повествует о силе любовных чувств, переживаний, их преодоления и о трудном становлении души и характера главной героини».
Это забавно и грустно, потому мне показалось, там в точности наоборот, про разрушенные жизни и конец там горький и не обнадеживающий.
Хотя героиня уверена, что выросла и научилась на своих ошибках, и смотрит в будущее с оптимизмом.
Но по-моему даже по пыточному разговору с папой и страстно обиженному на мужчин монологу в самом конце - ну все понятно про ее независимость и развитие, слова-слова одни слова (вырезала спойлеры):
«Китти глядела в огонь. Сердце у нее колотилось, даже странно было, до
чего она вдруг разволновалась. Наконец она заставила себя заговорить. Голос слегка дрожал.
- А мне с тобой нельзя поехать, папа?
- Тебе? Ох, моя дорогая... - Лицо его вытянулось. (Китти часто слышала
это выражение, но считала, что так просто говорится, а тут впервые увидала
воочию, да так явственно, что даже испугалась.) - Но ведь все твои друзья
здесь, и Дорис здесь. Я думал, тебе будет гораздо лучше, если ты снимешь
квартиру в Лондоне. Я не знаю в точности, какими средствами ты располагаешь,
но рад буду вносить квартирную плату.
- Денег у меня на жизнь достаточно.
- Я еду в совершенно незнакомое место. Какие там условия - понятия не
имею.
- К незнакомым местам мне не привыкать. Лондон для меня теперь ничто.
Мне здесь нечем было бы дышать.
Он закрыл глаза, и ей показалось, что он сейчас заплачет. Лицо его
выражало безграничное горе. Сердце разрывалось, на него глядя. Она не
ошиблась: смерть жены была для него избавлением, и теперь эта возможность
полностью порвать с прошлым сулила ему свободу. Он уже видел впереди новую
жизнь и наконец, после стольких лет, покой и призрак счастья. Сердцем она
поняла, как он настрадался за тридцать лет. И вот он открыл глаза, не
удержавшись от тяжелого вздоха.
- Разумеется, если тебе хочется ехать, я буду очень рад.
Жалкое зрелище. Борьба была короткой, он покорился чувству долга. В
этих немногих словах было отречение от последней надежды. Она встала и,
подойдя к его креслу, опустилась на колени, сжала его руки.
- Нет, папа, я поеду, только если ты этого захочешь. Довольно ты
жертвовал собой. Хочешь ехать один - поезжай. А обо мне не думай.
Он высвободил руку и погладил ее по пышным волосам.
- Разумеется, поедем вместе, милая. Ведь я, как-никак, твой отец, <…> Раз тебе хочется быть со мной, с моей стороны было бы
дурно не хотеть этого.
- Да нет же, я не предъявляю на тебя никаких прав как дочь, ты мне
ничего не должен.
- Ну что ты, моя дорогая...
- Ничего! - повторила она страстно. - У меня сердце болит, как подумаю,
что мы всю жизнь тянули из тебя жилы, а тебе ничего не давали взамен. Даже
немножко ласки. Боюсь, жизнь у тебя была не очень счастливая. Так позволь
мне хоть отчасти возместить тебе то, чего я не дала тебе в прошлом!
Он нахмурился. Эти излияния приводили его в замешательство.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Мне не в чем тебя упрекнуть.
- Ах, папа, я столько всего пережила, я была так несчастна! Я не та
Китти, которая уезжала отсюда. Я очень слабая, но, кажется, уже не такая
дрянь, какой была тогда. Позволь мне хоть попытаться. У меня никого не
осталось, кроме тебя. Позволь мне попытаться заслужить твою любовь. Ах,
папа, мне так одиноко, так тоскливо, твоя любовь мне так нужна!
Она уткнулась лицом в его колени и заплакала горькими слезами.
- Китти, маленькая моя, - приговаривал он, наклонившись над ней.
Она подняла голову, обняла его за шею.
- Папа, помоги мне. Давай помогать друг другу.
Он поцеловал ее в губы, как любовник, щеки его были мокры от ее слез.
- Разумеется, поедем вместе.
- Ты так хочешь? Правда, хочешь?
- Да.
- Я так тебе благодарна!
- Дорогая моя, не говори мне таких вещей, ты меня конфузишь.
Он достал платок, вытер ей глаза. И улыбнулся такой улыбкой, какой она
никогда у него не видела. Она опять обняла его.
- Нам с тобой будет так хорошо, папочка. Ты даже не знаешь, как славно
мы с тобой заживем.
- А ты не забыла, что скоро будешь матерью?
- Я рада, что она родится где-то там, близко от моря, под широким синим
небом.
- Ты уже твердо решила, что будет девочка? - спросил он с легкой, сухой
усмешкой.
«Я хочу девочку, потому что хочу вырастить ее так, чтобы она не повторила моих ошибок. Когда я оглядываюсь на свое детство, я себя ненавижу.
Но у меня и возможностей не было стать иной. Я воспитаю свою дочку свободной, самостоятельной. Не для того произведу ее на свет и буду любить и растить, чтобы какому-то мужчине так сильно захотелось с ней спать, что он ради этого согласится до конца жизни давать ей кров и пищу.
Она почувствовала, что отец весь сжался. Он никогда не говорил о таких вещах и был шокирован, услышав эти речи из уст родной дочери.
- Дай мне хоть раз высказаться откровенно, папа. Я была глупая, скверная, отвратительная. Я была жестоко наказана. Мою дочь я хочу от всего этого уберечь. Хочу, чтобы она была бесстрашной и честной, чтоб была личностью, независимой от других, уважающей себя. И чтобы воспринимала жизнь как свободный человек и прожила свою жизнь лучше, чем я.
- Дорогая моя, ты говоришь так, точно тебе пятьдесят лет. У тебя еще вся жизнь впереди. Не унывай.
- А я не унываю. Я надеюсь и не боюсь.
С прошлым покончено. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Разве это так уж бессердечно? От всей души она надеялась, что научилась состраданию и милосердию. Что ждет ее в будущем - неизвестно, но в себе она ощущала способность встретить любую долю без жалоб. <…> Быть может, не напрасны были все ее ошибки и заблуждения, все муки,
перенесенные ею, если теперь она сумеет пройти той дорогой, которую смутно различает впереди, - не тем путем, ведущим в никуда, о котором говорил забавный чудак Уоддингтон, а тем, которым так смиренно следовали монахини, - путем, что ведет к душевному покою»
В фильме героиня реально меняется и обретает самоуважение, по-моему, там супер красивый момент в конце, не хочется даже спойлерить :)
Завязка у сюжета такая:
Легкомысленная Китти выходит замуж за безумно влюблённого в неё Уолтера Фейна, интеллигентного бактериолога, живущего в Азии.Её поступок продиктован желанием опередить младшую сестру, которая сама скоро выходит замуж, и покинуть отчий дом. Фейны переезжают в Гонконг, где измученная удушливым климатом и местными нравами Китти изменяет мужу с женатым красавцем Чарльзом Таунсендом, помощником губернатора колонии.
Узнав о неверности горячо любимой жены, Уолтер выдвигает свои условия: либо Китти едет с ним в китайскую глубинку, где бушует холера, либо он разводится с ней. Если Китти не поедет с ним, Уолтер начнёт бракоразводный процесс, в котором будет затронуто имя Таунсенда, и потребует от любовника письменное обязательство, согласно которому тот женится на Китти после их развода.
Радостная Китти выкладывает требования мужа Таунсенду, который, поняв, что дело принимает скандальный оборот и что он может запятнать свою репутацию и потерять всё, отказывается от дальнейших отношений с ней, разбивая ей сердце. Китти в ужасе видит, что в действительности он никогда не любил её. Возвратившись домой, Китти с удивлением обнаруживает свою одежду приготовленной к путешествию и понимает, что Уолтер заранее знал об отказе Таунсенда. Убитая горем и равнодушная ко всему, Китти, осознавая, что у неё нет выбора, решает сопровождать мужа.
(Дальше рассказывать не буду, но в целом и развитие, и развязка почти-почти идентичны тоже и у фильма, и у романа)
--
В фильме герой и героиня пересмотрели взгляд на себя, на брак разваливающийся свой, жизнь вообще и страстно влюбились. Любовь во время чумы (холеры, в Китае) В романе даже близко нет таких отношений, там дефолт с мужем и слив героини другому мужчине.
При том что события плюс-минус одни и те же и в романе и в фильме, совсем немного сценарий пришлось изменить, конечно, потому что герои влюбились, но все ключевые происшествия те же.
Роман… не знаю, насколько я его поняла, конечно, но по динамике там все по-другому, там люди не меняются к лучшему, по-моему, не смотря на страдания вокруг и то, как мир вокруг них рушится, несмотря на близость смерти. Про иллюзии и эгоцентризм. Да даже название романа, мне кажется, как раз отсылает к иллюзиям, застилающим глаза, позаимствовано из сонета Перси Биши Шелли, который начинается со слов: «Lift not the painted veil which those who live / Call Life», что в переводе на русский: «О, не приподнимай покров узорный, который люди жизнью называют».
В общем, «фон» и события одни и те же, а при этом герои такие разные, как будто совсем другие характеры. Думаю границы у них разные, в фильме и романе, а может даже и типажи. Китти из романа не меняется, Китти из фильма очень. И муж тоже совсем другой.
--
Интересно, что в Википедии про роман написано так:
«Идея романа была свойственна для произведений писателя, так как высшей формой творчества С. Моэма являлось создание прекрасного, Красоты с большой буквы: «Мне представляется, что на мир, в котором мы живём, можно смотреть без отвращения только потому, что есть красота, которую человек время от времени создаёт из хаоса…. И больше всего красоты заключено в прекрасно прожитой жизни. Это - самое высокое произведение искусства»[1]. Такой пример красоты «прекрасно прожитой жизни», как «самого высокого произведения искусства» возникает на страницах романа С. Моэма «Разрисованная вуаль». Роман состоит из 80 небольших глав, в каждой из которых меняется повествование, что позволяет наблюдать за динамикой событий. Этот роман повествует о силе любовных чувств, переживаний, их преодоления и о трудном становлении души и характера главной героини».
Это забавно и грустно, потому мне показалось, там в точности наоборот, про разрушенные жизни и конец там горький и не обнадеживающий.
Хотя героиня уверена, что выросла и научилась на своих ошибках, и смотрит в будущее с оптимизмом.
Но по-моему даже по пыточному разговору с папой и страстно обиженному на мужчин монологу в самом конце - ну все понятно про ее независимость и развитие, слова-слова одни слова (вырезала спойлеры):
«Китти глядела в огонь. Сердце у нее колотилось, даже странно было, до
чего она вдруг разволновалась. Наконец она заставила себя заговорить. Голос слегка дрожал.
- А мне с тобой нельзя поехать, папа?
- Тебе? Ох, моя дорогая... - Лицо его вытянулось. (Китти часто слышала
это выражение, но считала, что так просто говорится, а тут впервые увидала
воочию, да так явственно, что даже испугалась.) - Но ведь все твои друзья
здесь, и Дорис здесь. Я думал, тебе будет гораздо лучше, если ты снимешь
квартиру в Лондоне. Я не знаю в точности, какими средствами ты располагаешь,
но рад буду вносить квартирную плату.
- Денег у меня на жизнь достаточно.
- Я еду в совершенно незнакомое место. Какие там условия - понятия не
имею.
- К незнакомым местам мне не привыкать. Лондон для меня теперь ничто.
Мне здесь нечем было бы дышать.
Он закрыл глаза, и ей показалось, что он сейчас заплачет. Лицо его
выражало безграничное горе. Сердце разрывалось, на него глядя. Она не
ошиблась: смерть жены была для него избавлением, и теперь эта возможность
полностью порвать с прошлым сулила ему свободу. Он уже видел впереди новую
жизнь и наконец, после стольких лет, покой и призрак счастья. Сердцем она
поняла, как он настрадался за тридцать лет. И вот он открыл глаза, не
удержавшись от тяжелого вздоха.
- Разумеется, если тебе хочется ехать, я буду очень рад.
Жалкое зрелище. Борьба была короткой, он покорился чувству долга. В
этих немногих словах было отречение от последней надежды. Она встала и,
подойдя к его креслу, опустилась на колени, сжала его руки.
- Нет, папа, я поеду, только если ты этого захочешь. Довольно ты
жертвовал собой. Хочешь ехать один - поезжай. А обо мне не думай.
Он высвободил руку и погладил ее по пышным волосам.
- Разумеется, поедем вместе, милая. Ведь я, как-никак, твой отец, <…> Раз тебе хочется быть со мной, с моей стороны было бы
дурно не хотеть этого.
- Да нет же, я не предъявляю на тебя никаких прав как дочь, ты мне
ничего не должен.
- Ну что ты, моя дорогая...
- Ничего! - повторила она страстно. - У меня сердце болит, как подумаю,
что мы всю жизнь тянули из тебя жилы, а тебе ничего не давали взамен. Даже
немножко ласки. Боюсь, жизнь у тебя была не очень счастливая. Так позволь
мне хоть отчасти возместить тебе то, чего я не дала тебе в прошлом!
Он нахмурился. Эти излияния приводили его в замешательство.
- Не понимаю, о чем ты говоришь. Мне не в чем тебя упрекнуть.
- Ах, папа, я столько всего пережила, я была так несчастна! Я не та
Китти, которая уезжала отсюда. Я очень слабая, но, кажется, уже не такая
дрянь, какой была тогда. Позволь мне хоть попытаться. У меня никого не
осталось, кроме тебя. Позволь мне попытаться заслужить твою любовь. Ах,
папа, мне так одиноко, так тоскливо, твоя любовь мне так нужна!
Она уткнулась лицом в его колени и заплакала горькими слезами.
- Китти, маленькая моя, - приговаривал он, наклонившись над ней.
Она подняла голову, обняла его за шею.
- Папа, помоги мне. Давай помогать друг другу.
Он поцеловал ее в губы, как любовник, щеки его были мокры от ее слез.
- Разумеется, поедем вместе.
- Ты так хочешь? Правда, хочешь?
- Да.
- Я так тебе благодарна!
- Дорогая моя, не говори мне таких вещей, ты меня конфузишь.
Он достал платок, вытер ей глаза. И улыбнулся такой улыбкой, какой она
никогда у него не видела. Она опять обняла его.
- Нам с тобой будет так хорошо, папочка. Ты даже не знаешь, как славно
мы с тобой заживем.
- А ты не забыла, что скоро будешь матерью?
- Я рада, что она родится где-то там, близко от моря, под широким синим
небом.
- Ты уже твердо решила, что будет девочка? - спросил он с легкой, сухой
усмешкой.
«Я хочу девочку, потому что хочу вырастить ее так, чтобы она не повторила моих ошибок. Когда я оглядываюсь на свое детство, я себя ненавижу.
Но у меня и возможностей не было стать иной. Я воспитаю свою дочку свободной, самостоятельной. Не для того произведу ее на свет и буду любить и растить, чтобы какому-то мужчине так сильно захотелось с ней спать, что он ради этого согласится до конца жизни давать ей кров и пищу.
Она почувствовала, что отец весь сжался. Он никогда не говорил о таких вещах и был шокирован, услышав эти речи из уст родной дочери.
- Дай мне хоть раз высказаться откровенно, папа. Я была глупая, скверная, отвратительная. Я была жестоко наказана. Мою дочь я хочу от всего этого уберечь. Хочу, чтобы она была бесстрашной и честной, чтоб была личностью, независимой от других, уважающей себя. И чтобы воспринимала жизнь как свободный человек и прожила свою жизнь лучше, чем я.
- Дорогая моя, ты говоришь так, точно тебе пятьдесят лет. У тебя еще вся жизнь впереди. Не унывай.
- А я не унываю. Я надеюсь и не боюсь.
С прошлым покончено. Пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Разве это так уж бессердечно? От всей души она надеялась, что научилась состраданию и милосердию. Что ждет ее в будущем - неизвестно, но в себе она ощущала способность встретить любую долю без жалоб. <…> Быть может, не напрасны были все ее ошибки и заблуждения, все муки,
перенесенные ею, если теперь она сумеет пройти той дорогой, которую смутно различает впереди, - не тем путем, ведущим в никуда, о котором говорил забавный чудак Уоддингтон, а тем, которым так смиренно следовали монахини, - путем, что ведет к душевному покою»
В фильме героиня реально меняется и обретает самоуважение, по-моему, там супер красивый момент в конце, не хочется даже спойлерить :)