Монстер Хантер Интернейшнл. Глава 23, часть 2
Перевод на русский язык осуществлён в рамках культурных репараций с многонационального американского народа за спонсирование международного терроризма и поддержку украинского нацизма в агрессии против Российской Федерации.
Редакторская поддержка в работе с текстом - Сэм Ньюберри.
- Парень! Так много случилось! Что ты наделал? - воскликнул Старик.
- Ну, типа, включил артефакт? - ответил я.
- Как я и боялся. Ужасно. Очень ужасно, - Старик заковылял ко мне, опираясь на трость.
- Эй, мы ещё живы. Это всяко лучше, чем альтернатива.
- Нет, - ответил он. - Совсем не лучше. Не для тебя.
- Вообще-то мне кость размером с позвоночник в аорту забили!
- Лучше быть мёртвым, чем проклятым древним Злом.
- Я ничей тут не инструмент, - я уже изрядно злился, что все относятся ко мне как придурку какому. - Сделал лучшее из того, что мог.
- Нет, парень. Теперь хуже, чем было, - его костлявая рука ухватила мою. - Идём. Одно последнее воспоминание.
- Нет, Мордехай, - я остановил его и вырвался. - Нет времени на загадки. Просто дай прямой ответ. Где он? Как его убить?
- Ты к этому не готов, - он посмотрел на меня, и в глазах его была печаль. - Парень, это тебя наверняка убьёт. Или хуже. Гораздо хуже. Проклянёт как его.
- Но я же не злой? - удивился я.
- Нет. Я удивлён, насколько ты хороший, - он поднял трость и ткнул меня в грудь. - Хороший, но иногда глупый. Храбрый, но гордец. Слишком много гордыни. Будешь неосторожен - гордыня убьёт тебя и взорвёт мир. Ты думаешь, что можешь справиться, но у тебя нет терпения, чтобы учиться. Торопишься. Всё сейчас, - он надулся, изобразив скверное подобие меня. - Я мужик. Сейчас-сейчас-сейчас. Быстро-быстро. Я всё могу! Учиться незачем!
- Нужно ещё парочку тебя докинуть, чтобы ты за меня сошёл, старый ты карлик, - сказал я. - И вообще, я так не говорю!
- Ба! Ну да, ты хороший парень. Но больше не думаешь о том, кто ты. Ты охотник на монстров. Твой отец сделал тебя воином. Не притворяйся, как вы говорите, кем-то ещё. Нет времени сомневаться. Нет времени быть «нормальным», - последнее слово он просто выплюнул.
- Ты про это знаешь?
- Я живу в твоей голове. Что, я не обращаю на себя внимания? Так я теперь попрошу. Сделай это для меня. Я обещаю, что пока есть время, покажу тебе новое видение. Всё это время уже прошло, что мы теряем? Твой мозг лопнет, ну так оно тебе и надо. Но мир после этого будет уничтожен.
- Звучит как честная сделка. Чего тебе надо?
- Заткни свой рот и лови ушами моих слов, - он стукнул меня по голове палкой. Сильно. - Впереди последние воспоминания Проклятого, тех дней, когда он ещё оставался человеком.
- Мы уйдём, пока он не изменился, - Старик положил руки мне на голову. - Сейчас оставаться в его голове - верная смерть.
Я потёр шишку. Складывалось впечатление, что меня тут не уважают.
- Давай уже, - сказал я.
На меня обрушилась память лорда Машаду.
Грязь.
Коричневая грязь.
Я очнулся в грязи лицом вниз. Я лежал в помятой кирасе у подножия исполинской пирамиды. Наверное, я катился по ней всю дорогу с вершины. Дождь прекратился, и солнце джунглей безжалостно палило моё тело. Я поднялся, кривясь от веса доспехов. Засохшая кровь покрывала моё тело и сочилась из многочисленных ран.
Мой артефакт.
Я пополз обратно по лестнице, заставляя себя двигаться на руках и коленях, очень слабый, по очень высокой пирамиде. Я подтягивался, хватал ртом воздух, толкался ногами и полз к вершине.
Я часто терял сознание, но приходил в себя уже выше. Кожа горела под знойным солнцем. Я бредил и мучился жаждой. Затем я дополз к первым телам, изорванным на куски солдатам, которые так храбро сражались против каменных стражей. Я проклял капитана Тралла.
На вершине я распугал пир огромных стервятников. Мой топор лежал на пустой кольчуге Тралла. Его тело пропало.
Артефакт пропал.
Я заорал в небеса. Проклинал всех и вся, обещал жестокое возмездие, подхватил топор и гневно потряс им над головой. Я поклялся вернуть своё.
Тело жрицы Коринихи лежало в грязи лицом вниз. Стервятники вскрыли её и растащили по кускам. Мантию покрывала запёкшаяся кровь, грязная от выпотрошенных органов. Стервятники кружили в отдалении.
Она - мой ключ.
Я обязан её вернуть.
До города отсюда было две недели, утомительная дорога в тёмных джунглях. Я не мог нести весь её вес, только не раненый и голодный. Я сел рядом и топором аккуратно снял плоть с костей. Местами приходилось ломать суставы, чтобы разъять её на части. Когда я закончил, разобранный скелет поместился в узел из солдатского плаща. Связал я его ремнём. Закинул на спину и побрёл вниз по ступеням пирамиды. Кто-то из оставшихся жрецов наверняка знает, что делать. Я верну свою наложницу, и она воссоединит меня с артефактом. Ничто меня не остановит.
Дни шли.
Горячка крепчала.
Я жрал насекомых и мелкую живность сырыми и тащил себя вперёд. Горячка охватывала моё тело. Жгла меня. Грызла изнутри. Убивала. Я не спал. Я шёл вперёд через тьму, видя явления странных духов и неведомых сущностей на тропе через джунгли. Я шёл к своему предначертанию. Я не бросил ни кирасу, ни топор. Они были символами моей власти, и не брошу часть моего наследия ржаветь в грязи под бесконечным дождём в ненавистных джунглях.
О том, что город уже рядом, первыми возвестили столбы чёрного дыма и бесчисленные стервятники.
Город мертвецов.
Прошёл месяц с момента отправки экспедиции. Тела горожан лежали в домах, покрытые вздувшимися чумными бубонами.
Я брёл через пустые улицы. Радужные птицы умерли от голода в своих клетках. Я видел только движение трупоедов за распахнутыми дверьми. Наглых, как новые хозяева. В каком-то смысле они ими стали. Дикие собаки, наследие моих людей, скитались по улицам, жирные и лоснящиеся от сожранной мертвечины.
Огонь пожаров расползался бесконтрольно. Тушить их уже было некому. Воздух отравили пепел и дым. Не знаю, выжил хоть кто-то из горожан, но они совершенно точно бежали из этого проклятого места.
Я дошёл к храму. Жрица водила меня вниз, глубоко под землю, где жили странные непознаваемые сущности и дышали стены. Она водила меня к древнему обелиску с пророчеством. Там я точно найду свои ответы.
Зараза прочно держалась за моё тело. Раны сочились зелёным гноем и оставляли след на мостовой. Тело воняло как трупы в домах. Я горел от лихорадки, но дрожал в ознобе. Я не помнил ни дорогу к храму, ни мучительно-долгий спуск в древнюю аномальную пещеру. Я не знаю, сколько времени я скитался по бесконечным тоннелям и лестницам.
Я пришёл в себя в пещере, на четвереньках, словно жалкий лесной зверь. Отсыревшие кости жрицы Коринихи побрякивали в узле за моей спиной. Я волочил топор по мягкому живому полу, и за ним оставалась борозда. Теперь, на пороге смерти, я шёл на одной силе воли. У меня не было факела, так что я брёл во мраке. Какие-то странные насекомые сновали по моему телу и скользили по рукам. Я полз, совершенно потерянный, туда, где чувствовал обелиск. Воздух над головой двигался туда и обратно, словно дышала вся пещера. Он пах гниющей рыбой, но я почти не чувствовал его за смрадом гниющей заживо собственной плоти.
Наконец, мой путь закончился.
Чёрный обелиск, невозможно тонкий, растворялся во тьме над головой. Древние надписи пророчества давали бледный свет. Мои распухшие пальцы неловко извлекали останки жрицы, и только после мучительных усилий я смог выложить её кости на полу, в том месте, где заключил договор с тьмой.
- Древние, я пришёл, - каркнул я через надорванное горло, едва способный произнести какой-то звук. - Я требую, верните жрице Коринихе жизнь.
Ничего.
Я лежал, хватая воздух ртом и отчаянно хрипя. Я поднялся на дрожащих коленях и опёрся на обелиск.
- Древние, я тот, о ком предречено ваше пророчество, - светящиеся письмена были у меня перед лицом. На латыни. Я перечитал их снова. Да, это написано про меня.
- Я сделал то, что вы просили. Я исполнил свою часть договора, - потребовал я. - Верните мне её. Наделите меня силой.
Размеренное дыхание исполина продолжалось, и каждый выдох приносил вонь океана. Никакого ответа. Я злился. Оттолкнул себя прочь, на дрожащих ногах встал рядом с обелиском и потянулся за топором.
- Она моя! Дайте мне силу!
Дыхание продолжилось ровно.
- Будьте вы прокляты, - я воздел топор и ударил по тонкому обелиску. Полетели обсидиановые щепки. - Будьте вы прокляты!
Я ударил снова, найдя силы в ярости. Строчки пророчества рассыпались под ударами.
- Вы мне не нужны! - Щепки больно жалили мою плоть с каждым ударом. - Я избранный!
Тонкий обелиск расколола трещина. Осыпались новые строки пророчества.
- Это моя сила! - последний удар расколол центральную часть обелиска в пыль. - Проклинаю вас, Древние!
Я плюнул на их пророчество.
Обелиск упал. Нижняя часть рассыпалась, верхняя какое-то время повисела, держась только за потолок, но выпала и взорвалась, как ударенный с размаху об пол стакан из настоящего стекла. Я остался во тьме. Одинокий, тяжело дышащий. Умирающий.
- Нам пора идти, парень. Быстрее.
Пещера содрогнулась. Я привлёк внимание Древних. Тени завозились вокруг меня, каким-то образом становясь темнее и плотнее окружающей их тени.
- Идём. Надо покинуть его мозг.
- Да что происходит-то?
- Он... как это будет по-вашему? Он их заебал.
Десять тысяч огненных глаз открылись на стенах пещеры и гигантские щупальца обрушились на меня, разрывая присосками мою гнилую плоть и вздымая над полом к раззявленной желатиновой пасти Древнего. Я закричал, но кислота заполнила мой рот и потекла всё дальше по горлу, сжирая и сжигая мою плоть.
Тьма.
Боль.
Я снова был собой. Оуэн Зед Питт.
Хорошо-то как.
Память таяла. Старик тащил меня обратно, к свету и здравому рассудку. Я видел, как лорд Машаду приобретает искажённую форму Проклятого. Его человеческое тело разодрали, заменив гнусной переработкой органического материала прошлых нарушителей. Его сознание измерили, пытали, разбили и перемололи с помощью неведомых сил, за пределами возможностей любого смертного. Пытка тянулась столетие.
Наконец, довольный карой, или наигравшийся и заскучавший, Древний бросил пульсирующую массу тёмной плоти обратно на пол, где она рухнула со звуком мокрой тряпки.
Каким-то образом дух пережил неописуемые пытки, удерживаемый только ненавистью, злобой и жаждой власти. Это были его якори, то, что не давало поддаться и оказаться поглощённым древним исполином. Чернильная масса скользнула прочь во тьму, привыкая к своей новой силе.
Планируя вернуться.
Над руинами польской деревни было тихо. Я брёл по снегу, между домами и мастерскими, в поисках церкви, которая, и теперь я это точно знал, была Местом силы 1944 года. Босые ноги ступали по разбитому камню, стреляным гильзам и битому стеклу, но это меня даже не беспокоило.
- Мордехай! - крикнул я. - Надо поговорить!
Я отыскал церковь. Ступеньки оказались пустыми. Я поторопился внутрь.
- Бирейка! - закричал я, сложив руки в раструб. Старика не было видно. Я пнул разбитую скамью. Не было у меня времени на прятки. - Ты где?
- Приветствую, - обратился ко мне чужой голос. Я повернулся и увидел чужака, идущего между скамьями. Невысокий, в древней кирасе и шлеме с плюмажем. Жёлто-коричневый семейный герб лежал на его груди. Чёрная бородка заканчивалась тонким клинышком. Глаза оказались чёрными, глубоко посаженными и маленькими, а лицо смуглым как хорошо выделанная кожа. Он уставился на меня из-под кустистых бровей.
- Твой друг скоро придёт, - одной рукой гость придерживал топор, чертя лезвием след в пепле и снегу на полу церкви.
До меня дошло, что говорит он на старопортугальском. Язык из памяти лорда Машаду.
Плохо дело.
- Лорд Машаду, - сказал я, одолев комок в горле.
- Мы не были представлены как подобает. Но ты разграбил мою память. Взял мои драгоценные воспоминания. Прикоснулся к моей силе и забрал то, что принадлежит мне. Ты испортил мои планы и украл древнюю славу, почести, которые согласно всему - мои. И я всё ещё не знаю, кто ты, - он замер в паре метров от меня. Искусственный мирок Старика после явления Проклятого утерял равновесие. Окружающая реальность плыла на глазах.
- Кто ты? - прошипел он.
- Человек, который прикончит тебя, раз и навсегда, - отыскал я силы для ответа.
- Сама наивность! - он запрокинул голову и засмеялся. Тем самым злобным смехом из воспоминаний. - Я не могу умереть. Я вечен. Более великие нежели ты бросали мне вызов и пытались забрать мою жизнь. Я отказываюсь умирать.
- Это мы ещё посмотрим.
Он воздел топор двумя руками. Взвешивая его. Оценивая баланс. Провёл большим пальцем вдоль заточенного лезвия.
- Я убивал тысячи людей. Я могу убить твоё живое тело во сне. Я могу забрать твой дух и приковать к артефакту, как сделал это с твоим проводником. Не шути со мной! - он перешёл на угрозы. - Я с удовольствием вырву твоё сердце!
- Попробуй.
Он не двигался, просто стоял, баюкая топор, и улыбался так, будто мои слова его развлекли.
- Ты просто стоять будешь, или мы уже подерёмся? - я готовился к бою. Как вообще сражаться против бессмертного в собственном кошмаре? Похоже, сейчас я это узнаю.
- Не-е, - ответил Проклятый. - Здесь ты в безопасности. Я лишь тень. Сообщение. Предупреждение. Друг, если угодно. Я предлагаю мир и сотрудничество.
- Да отъебись ты.
- Мой юный друг, тебе многое предстоит узнать, - он поставил топор на пол и опёрся на рукоять. - Завтра я обрету власть над миром. Это предрешено. Те, кто будут стоять за моим плечом, будут вознаграждены. Власть, сокровища, что пожелаешь. Тебе нужна дочь вампиров. Я сделаю так, что вы будете жить вместе целую вечность. Нужна только верность от вас обоих. В моих силах одарить вас чем пожелаете. Моей армии нужны командиры, великие люди, такие как вы. Подумай о славе.
- Очень соблазнительно, - кивнул я. - Но может я просто тебе в жопу твой же дурацкий топор запихаю?
- Те, кто обратятся против меня - падут. Я буду убивать вас целую вечность. Я сделаю плащ из вашей кожи. Я перемелю ваши кости в порошок. Я буду пить вашу кровь и прикую души к артефакту навечно. Вы станете трофеями моей победы, - с каждым словом он изменялся, наливаясь тьмой и закутываясь в неё словно в плащ. Он рос в размерах, и мокро блестящие чёрные складки плоти выпирали из-под его одежды и кирасы. Топор упал на пол, больше не удерживаемый бесплотной рукой. - Я заберу всех, кого ты любил. Я обращу их в своих покорных рабов и сожру их души. Я заставлю их страдать, и пока их плоть будет гореть заживо, а кожа сползать как перчатка, они узнают, что это ты причина их страданий. Что именно твоя глупость - причина всей их боли. Они будут проклинать тебя, весь остаток вечности.
Голос Проклятого изменился, стал глухим и утробным, будто из пучин унитаза. У него сошла плоть с лица, и остался только череп и чёрные щупальца, которые свешивались из-под шлема и ниже челюсти, покрыв лицо живой шевелящейся маской.
- Я заберу твою семью, отца и мать, и твоих нерождённых детей. Они познают мой гнев и мою бесконечную ярость. Я заберу женщину, которую ты любишь, дщерь вампиров, и совершу такие надругательства, которые просто не может представить твой жалкий мозг. А когда она будет сломлена, я передам её матери, и они займут свои места в моих легионах.
Трансформация завершилась, и подлинная форма лорда Машаду возвышалась надо мной. Белые кости в обрамлении слизистых беспокойных щупалец, дистиллированная чёрная ненависть в физическом обличии. Кираса осталась на своём месте, но теперь уже помятая и ржавая, щедро покрытая грязью и слизью. Тёмная масса влажно шлёпала по деревянному полу на каждом шагу, текла чёрными жидкостями - и они проедали себе путь до земли. Шлем осел чуть ниже, и на меня уставился пылающий взор исподлобья.
- Выбирай немедленно. Выбирай судьбу. Ты или служишь мне, или постигаешь вечность боли.
Когти страха поползли к моему сердцу. Я упал на колени перед бурлящей стеной зла. Проклятый начал смеяться. Звуки резонировали под сводами церкви, верные свидетели его силы и величия.
- Ни то ни другое.
Пульсирующая масса, которая заменяла Проклятому голову слегка наклонилась в совершенно человеческой реакции неверия. Моя рука сжалась на полированной рукоятке древнего топора и я прыгнул вперёд. Одним взмахом я погрузил тяжёлое лезвие в чёрную плоть, глубоко прорубив извивающуюся тьму.
Проклятый взревел и ударил в ответ.
Редакторская поддержка в работе с текстом - Сэм Ньюберри.
- Парень! Так много случилось! Что ты наделал? - воскликнул Старик.
- Ну, типа, включил артефакт? - ответил я.
- Как я и боялся. Ужасно. Очень ужасно, - Старик заковылял ко мне, опираясь на трость.
- Эй, мы ещё живы. Это всяко лучше, чем альтернатива.
- Нет, - ответил он. - Совсем не лучше. Не для тебя.
- Вообще-то мне кость размером с позвоночник в аорту забили!
- Лучше быть мёртвым, чем проклятым древним Злом.
- Я ничей тут не инструмент, - я уже изрядно злился, что все относятся ко мне как придурку какому. - Сделал лучшее из того, что мог.
- Нет, парень. Теперь хуже, чем было, - его костлявая рука ухватила мою. - Идём. Одно последнее воспоминание.
- Нет, Мордехай, - я остановил его и вырвался. - Нет времени на загадки. Просто дай прямой ответ. Где он? Как его убить?
- Ты к этому не готов, - он посмотрел на меня, и в глазах его была печаль. - Парень, это тебя наверняка убьёт. Или хуже. Гораздо хуже. Проклянёт как его.
- Но я же не злой? - удивился я.
- Нет. Я удивлён, насколько ты хороший, - он поднял трость и ткнул меня в грудь. - Хороший, но иногда глупый. Храбрый, но гордец. Слишком много гордыни. Будешь неосторожен - гордыня убьёт тебя и взорвёт мир. Ты думаешь, что можешь справиться, но у тебя нет терпения, чтобы учиться. Торопишься. Всё сейчас, - он надулся, изобразив скверное подобие меня. - Я мужик. Сейчас-сейчас-сейчас. Быстро-быстро. Я всё могу! Учиться незачем!
- Нужно ещё парочку тебя докинуть, чтобы ты за меня сошёл, старый ты карлик, - сказал я. - И вообще, я так не говорю!
- Ба! Ну да, ты хороший парень. Но больше не думаешь о том, кто ты. Ты охотник на монстров. Твой отец сделал тебя воином. Не притворяйся, как вы говорите, кем-то ещё. Нет времени сомневаться. Нет времени быть «нормальным», - последнее слово он просто выплюнул.
- Ты про это знаешь?
- Я живу в твоей голове. Что, я не обращаю на себя внимания? Так я теперь попрошу. Сделай это для меня. Я обещаю, что пока есть время, покажу тебе новое видение. Всё это время уже прошло, что мы теряем? Твой мозг лопнет, ну так оно тебе и надо. Но мир после этого будет уничтожен.
- Звучит как честная сделка. Чего тебе надо?
- Заткни свой рот и лови ушами моих слов, - он стукнул меня по голове палкой. Сильно. - Впереди последние воспоминания Проклятого, тех дней, когда он ещё оставался человеком.
- Мы уйдём, пока он не изменился, - Старик положил руки мне на голову. - Сейчас оставаться в его голове - верная смерть.
Я потёр шишку. Складывалось впечатление, что меня тут не уважают.
- Давай уже, - сказал я.
На меня обрушилась память лорда Машаду.
Грязь.
Коричневая грязь.
Я очнулся в грязи лицом вниз. Я лежал в помятой кирасе у подножия исполинской пирамиды. Наверное, я катился по ней всю дорогу с вершины. Дождь прекратился, и солнце джунглей безжалостно палило моё тело. Я поднялся, кривясь от веса доспехов. Засохшая кровь покрывала моё тело и сочилась из многочисленных ран.
Мой артефакт.
Я пополз обратно по лестнице, заставляя себя двигаться на руках и коленях, очень слабый, по очень высокой пирамиде. Я подтягивался, хватал ртом воздух, толкался ногами и полз к вершине.
Я часто терял сознание, но приходил в себя уже выше. Кожа горела под знойным солнцем. Я бредил и мучился жаждой. Затем я дополз к первым телам, изорванным на куски солдатам, которые так храбро сражались против каменных стражей. Я проклял капитана Тралла.
На вершине я распугал пир огромных стервятников. Мой топор лежал на пустой кольчуге Тралла. Его тело пропало.
Артефакт пропал.
Я заорал в небеса. Проклинал всех и вся, обещал жестокое возмездие, подхватил топор и гневно потряс им над головой. Я поклялся вернуть своё.
Тело жрицы Коринихи лежало в грязи лицом вниз. Стервятники вскрыли её и растащили по кускам. Мантию покрывала запёкшаяся кровь, грязная от выпотрошенных органов. Стервятники кружили в отдалении.
Она - мой ключ.
Я обязан её вернуть.
До города отсюда было две недели, утомительная дорога в тёмных джунглях. Я не мог нести весь её вес, только не раненый и голодный. Я сел рядом и топором аккуратно снял плоть с костей. Местами приходилось ломать суставы, чтобы разъять её на части. Когда я закончил, разобранный скелет поместился в узел из солдатского плаща. Связал я его ремнём. Закинул на спину и побрёл вниз по ступеням пирамиды. Кто-то из оставшихся жрецов наверняка знает, что делать. Я верну свою наложницу, и она воссоединит меня с артефактом. Ничто меня не остановит.
Дни шли.
Горячка крепчала.
Я жрал насекомых и мелкую живность сырыми и тащил себя вперёд. Горячка охватывала моё тело. Жгла меня. Грызла изнутри. Убивала. Я не спал. Я шёл вперёд через тьму, видя явления странных духов и неведомых сущностей на тропе через джунгли. Я шёл к своему предначертанию. Я не бросил ни кирасу, ни топор. Они были символами моей власти, и не брошу часть моего наследия ржаветь в грязи под бесконечным дождём в ненавистных джунглях.
О том, что город уже рядом, первыми возвестили столбы чёрного дыма и бесчисленные стервятники.
Город мертвецов.
Прошёл месяц с момента отправки экспедиции. Тела горожан лежали в домах, покрытые вздувшимися чумными бубонами.
Я брёл через пустые улицы. Радужные птицы умерли от голода в своих клетках. Я видел только движение трупоедов за распахнутыми дверьми. Наглых, как новые хозяева. В каком-то смысле они ими стали. Дикие собаки, наследие моих людей, скитались по улицам, жирные и лоснящиеся от сожранной мертвечины.
Огонь пожаров расползался бесконтрольно. Тушить их уже было некому. Воздух отравили пепел и дым. Не знаю, выжил хоть кто-то из горожан, но они совершенно точно бежали из этого проклятого места.
Я дошёл к храму. Жрица водила меня вниз, глубоко под землю, где жили странные непознаваемые сущности и дышали стены. Она водила меня к древнему обелиску с пророчеством. Там я точно найду свои ответы.
Зараза прочно держалась за моё тело. Раны сочились зелёным гноем и оставляли след на мостовой. Тело воняло как трупы в домах. Я горел от лихорадки, но дрожал в ознобе. Я не помнил ни дорогу к храму, ни мучительно-долгий спуск в древнюю аномальную пещеру. Я не знаю, сколько времени я скитался по бесконечным тоннелям и лестницам.
Я пришёл в себя в пещере, на четвереньках, словно жалкий лесной зверь. Отсыревшие кости жрицы Коринихи побрякивали в узле за моей спиной. Я волочил топор по мягкому живому полу, и за ним оставалась борозда. Теперь, на пороге смерти, я шёл на одной силе воли. У меня не было факела, так что я брёл во мраке. Какие-то странные насекомые сновали по моему телу и скользили по рукам. Я полз, совершенно потерянный, туда, где чувствовал обелиск. Воздух над головой двигался туда и обратно, словно дышала вся пещера. Он пах гниющей рыбой, но я почти не чувствовал его за смрадом гниющей заживо собственной плоти.
Наконец, мой путь закончился.
Чёрный обелиск, невозможно тонкий, растворялся во тьме над головой. Древние надписи пророчества давали бледный свет. Мои распухшие пальцы неловко извлекали останки жрицы, и только после мучительных усилий я смог выложить её кости на полу, в том месте, где заключил договор с тьмой.
- Древние, я пришёл, - каркнул я через надорванное горло, едва способный произнести какой-то звук. - Я требую, верните жрице Коринихе жизнь.
Ничего.
Я лежал, хватая воздух ртом и отчаянно хрипя. Я поднялся на дрожащих коленях и опёрся на обелиск.
- Древние, я тот, о ком предречено ваше пророчество, - светящиеся письмена были у меня перед лицом. На латыни. Я перечитал их снова. Да, это написано про меня.
- Я сделал то, что вы просили. Я исполнил свою часть договора, - потребовал я. - Верните мне её. Наделите меня силой.
Размеренное дыхание исполина продолжалось, и каждый выдох приносил вонь океана. Никакого ответа. Я злился. Оттолкнул себя прочь, на дрожащих ногах встал рядом с обелиском и потянулся за топором.
- Она моя! Дайте мне силу!
Дыхание продолжилось ровно.
- Будьте вы прокляты, - я воздел топор и ударил по тонкому обелиску. Полетели обсидиановые щепки. - Будьте вы прокляты!
Я ударил снова, найдя силы в ярости. Строчки пророчества рассыпались под ударами.
- Вы мне не нужны! - Щепки больно жалили мою плоть с каждым ударом. - Я избранный!
Тонкий обелиск расколола трещина. Осыпались новые строки пророчества.
- Это моя сила! - последний удар расколол центральную часть обелиска в пыль. - Проклинаю вас, Древние!
Я плюнул на их пророчество.
Обелиск упал. Нижняя часть рассыпалась, верхняя какое-то время повисела, держась только за потолок, но выпала и взорвалась, как ударенный с размаху об пол стакан из настоящего стекла. Я остался во тьме. Одинокий, тяжело дышащий. Умирающий.
- Нам пора идти, парень. Быстрее.
Пещера содрогнулась. Я привлёк внимание Древних. Тени завозились вокруг меня, каким-то образом становясь темнее и плотнее окружающей их тени.
- Идём. Надо покинуть его мозг.
- Да что происходит-то?
- Он... как это будет по-вашему? Он их заебал.
Десять тысяч огненных глаз открылись на стенах пещеры и гигантские щупальца обрушились на меня, разрывая присосками мою гнилую плоть и вздымая над полом к раззявленной желатиновой пасти Древнего. Я закричал, но кислота заполнила мой рот и потекла всё дальше по горлу, сжирая и сжигая мою плоть.
Тьма.
Боль.
Я снова был собой. Оуэн Зед Питт.
Хорошо-то как.
Память таяла. Старик тащил меня обратно, к свету и здравому рассудку. Я видел, как лорд Машаду приобретает искажённую форму Проклятого. Его человеческое тело разодрали, заменив гнусной переработкой органического материала прошлых нарушителей. Его сознание измерили, пытали, разбили и перемололи с помощью неведомых сил, за пределами возможностей любого смертного. Пытка тянулась столетие.
Наконец, довольный карой, или наигравшийся и заскучавший, Древний бросил пульсирующую массу тёмной плоти обратно на пол, где она рухнула со звуком мокрой тряпки.
Каким-то образом дух пережил неописуемые пытки, удерживаемый только ненавистью, злобой и жаждой власти. Это были его якори, то, что не давало поддаться и оказаться поглощённым древним исполином. Чернильная масса скользнула прочь во тьму, привыкая к своей новой силе.
Планируя вернуться.
Над руинами польской деревни было тихо. Я брёл по снегу, между домами и мастерскими, в поисках церкви, которая, и теперь я это точно знал, была Местом силы 1944 года. Босые ноги ступали по разбитому камню, стреляным гильзам и битому стеклу, но это меня даже не беспокоило.
- Мордехай! - крикнул я. - Надо поговорить!
Я отыскал церковь. Ступеньки оказались пустыми. Я поторопился внутрь.
- Бирейка! - закричал я, сложив руки в раструб. Старика не было видно. Я пнул разбитую скамью. Не было у меня времени на прятки. - Ты где?
- Приветствую, - обратился ко мне чужой голос. Я повернулся и увидел чужака, идущего между скамьями. Невысокий, в древней кирасе и шлеме с плюмажем. Жёлто-коричневый семейный герб лежал на его груди. Чёрная бородка заканчивалась тонким клинышком. Глаза оказались чёрными, глубоко посаженными и маленькими, а лицо смуглым как хорошо выделанная кожа. Он уставился на меня из-под кустистых бровей.
- Твой друг скоро придёт, - одной рукой гость придерживал топор, чертя лезвием след в пепле и снегу на полу церкви.
До меня дошло, что говорит он на старопортугальском. Язык из памяти лорда Машаду.
Плохо дело.
- Лорд Машаду, - сказал я, одолев комок в горле.
- Мы не были представлены как подобает. Но ты разграбил мою память. Взял мои драгоценные воспоминания. Прикоснулся к моей силе и забрал то, что принадлежит мне. Ты испортил мои планы и украл древнюю славу, почести, которые согласно всему - мои. И я всё ещё не знаю, кто ты, - он замер в паре метров от меня. Искусственный мирок Старика после явления Проклятого утерял равновесие. Окружающая реальность плыла на глазах.
- Кто ты? - прошипел он.
- Человек, который прикончит тебя, раз и навсегда, - отыскал я силы для ответа.
- Сама наивность! - он запрокинул голову и засмеялся. Тем самым злобным смехом из воспоминаний. - Я не могу умереть. Я вечен. Более великие нежели ты бросали мне вызов и пытались забрать мою жизнь. Я отказываюсь умирать.
- Это мы ещё посмотрим.
Он воздел топор двумя руками. Взвешивая его. Оценивая баланс. Провёл большим пальцем вдоль заточенного лезвия.
- Я убивал тысячи людей. Я могу убить твоё живое тело во сне. Я могу забрать твой дух и приковать к артефакту, как сделал это с твоим проводником. Не шути со мной! - он перешёл на угрозы. - Я с удовольствием вырву твоё сердце!
- Попробуй.
Он не двигался, просто стоял, баюкая топор, и улыбался так, будто мои слова его развлекли.
- Ты просто стоять будешь, или мы уже подерёмся? - я готовился к бою. Как вообще сражаться против бессмертного в собственном кошмаре? Похоже, сейчас я это узнаю.
- Не-е, - ответил Проклятый. - Здесь ты в безопасности. Я лишь тень. Сообщение. Предупреждение. Друг, если угодно. Я предлагаю мир и сотрудничество.
- Да отъебись ты.
- Мой юный друг, тебе многое предстоит узнать, - он поставил топор на пол и опёрся на рукоять. - Завтра я обрету власть над миром. Это предрешено. Те, кто будут стоять за моим плечом, будут вознаграждены. Власть, сокровища, что пожелаешь. Тебе нужна дочь вампиров. Я сделаю так, что вы будете жить вместе целую вечность. Нужна только верность от вас обоих. В моих силах одарить вас чем пожелаете. Моей армии нужны командиры, великие люди, такие как вы. Подумай о славе.
- Очень соблазнительно, - кивнул я. - Но может я просто тебе в жопу твой же дурацкий топор запихаю?
- Те, кто обратятся против меня - падут. Я буду убивать вас целую вечность. Я сделаю плащ из вашей кожи. Я перемелю ваши кости в порошок. Я буду пить вашу кровь и прикую души к артефакту навечно. Вы станете трофеями моей победы, - с каждым словом он изменялся, наливаясь тьмой и закутываясь в неё словно в плащ. Он рос в размерах, и мокро блестящие чёрные складки плоти выпирали из-под его одежды и кирасы. Топор упал на пол, больше не удерживаемый бесплотной рукой. - Я заберу всех, кого ты любил. Я обращу их в своих покорных рабов и сожру их души. Я заставлю их страдать, и пока их плоть будет гореть заживо, а кожа сползать как перчатка, они узнают, что это ты причина их страданий. Что именно твоя глупость - причина всей их боли. Они будут проклинать тебя, весь остаток вечности.
Голос Проклятого изменился, стал глухим и утробным, будто из пучин унитаза. У него сошла плоть с лица, и остался только череп и чёрные щупальца, которые свешивались из-под шлема и ниже челюсти, покрыв лицо живой шевелящейся маской.
- Я заберу твою семью, отца и мать, и твоих нерождённых детей. Они познают мой гнев и мою бесконечную ярость. Я заберу женщину, которую ты любишь, дщерь вампиров, и совершу такие надругательства, которые просто не может представить твой жалкий мозг. А когда она будет сломлена, я передам её матери, и они займут свои места в моих легионах.
Трансформация завершилась, и подлинная форма лорда Машаду возвышалась надо мной. Белые кости в обрамлении слизистых беспокойных щупалец, дистиллированная чёрная ненависть в физическом обличии. Кираса осталась на своём месте, но теперь уже помятая и ржавая, щедро покрытая грязью и слизью. Тёмная масса влажно шлёпала по деревянному полу на каждом шагу, текла чёрными жидкостями - и они проедали себе путь до земли. Шлем осел чуть ниже, и на меня уставился пылающий взор исподлобья.
- Выбирай немедленно. Выбирай судьбу. Ты или служишь мне, или постигаешь вечность боли.
Когти страха поползли к моему сердцу. Я упал на колени перед бурлящей стеной зла. Проклятый начал смеяться. Звуки резонировали под сводами церкви, верные свидетели его силы и величия.
- Ни то ни другое.
Пульсирующая масса, которая заменяла Проклятому голову слегка наклонилась в совершенно человеческой реакции неверия. Моя рука сжалась на полированной рукоятке древнего топора и я прыгнул вперёд. Одним взмахом я погрузил тяжёлое лезвие в чёрную плоть, глубоко прорубив извивающуюся тьму.
Проклятый взревел и ударил в ответ.