(no subject)
Он называл себя «зевака»
13 лет назад, когда поделился уже с покойным коллегой-журналистом, что собираюсь написать статью о годах пребывании этого писателя в Ростове, Вячеслав Ярошенко воскликнул: «Он - в Ростове? Старик, это - сенсация!» Действительно, лишь несколькими годами позднее в Ростове появилась мемориальная доска, а тогда многие просто не знали о его ростовских годах.
… Мы сидим на кухне в трёхэтажке дореволюционной постройки на отшибе центральной части города. И как тут не поверить мистике, когда то в одном, то в другом углу почти булгаковской квартиры вдруг возникают тени людей, давно ушедшие…которые бывали у хозяйки этого, далеко не всегда гостеприимного дома и сидели на том же стуле александрийской эпохи.
Да и сама хозяйка - то мила и приветлива, блещет памятью, на зависть многим, то… вдруг впадает в забывчивость, которая, подозреваю, у артистки театра Музыкальной Комедии, лишь маска, покрывающая вуалью те фрагменты памяти, в которые она возвращаться не желает. Варвара Ивановна угощает чаем, слушает мой лепет, а потом, раскурив «беломорину» и перевоплотившись в Раневскую, едким замечанием возвращает меня в день грядущий…
Далее текст Алексея Саркелова на
http://www.rostovnews.net/2011/09/30/on-nazyval-sebya-zevaka/
13 лет назад, когда поделился уже с покойным коллегой-журналистом, что собираюсь написать статью о годах пребывании этого писателя в Ростове, Вячеслав Ярошенко воскликнул: «Он - в Ростове? Старик, это - сенсация!» Действительно, лишь несколькими годами позднее в Ростове появилась мемориальная доска, а тогда многие просто не знали о его ростовских годах.
… Мы сидим на кухне в трёхэтажке дореволюционной постройки на отшибе центральной части города. И как тут не поверить мистике, когда то в одном, то в другом углу почти булгаковской квартиры вдруг возникают тени людей, давно ушедшие…которые бывали у хозяйки этого, далеко не всегда гостеприимного дома и сидели на том же стуле александрийской эпохи.
Да и сама хозяйка - то мила и приветлива, блещет памятью, на зависть многим, то… вдруг впадает в забывчивость, которая, подозреваю, у артистки театра Музыкальной Комедии, лишь маска, покрывающая вуалью те фрагменты памяти, в которые она возвращаться не желает. Варвара Ивановна угощает чаем, слушает мой лепет, а потом, раскурив «беломорину» и перевоплотившись в Раневскую, едким замечанием возвращает меня в день грядущий…
Далее текст Алексея Саркелова на
http://www.rostovnews.net/2011/09/30/on-nazyval-sebya-zevaka/