Михаил Малышев об Александре Рейтере и Денисе Третьякове
Седьмая столица, 27 октября 2003
Акустический философский рок. Признаюсь, три этих слова, прочитанных на афише клуба «Лила», погрузили меня в глубокие раздумия. Акустический рок - это понятно. Это когда у музыканта нет денег на электрогитару. А вот «философский» - это, видимо, заявка на интеллектуальность. Не про водку и девок будут петь, а что-нибудь из Платона, или, на худой конец, из Шпенглера. Каюсь, ни того, ни другого не читал - всё в сон клонило. Думал, может, под гитарку оно легче пойдёт.
Философов было двое. Любимец газеты «Завтра» Александр Непомнящий, чем-то напоминавший Хому Брута, и его тёзка Ходоковский, взявший псевдоним в честь своего любимого фотоагентства «Рейтер». Москвич Непомнящий своим визитом не удивил - разъезжая автостопом по стране, он частенько наведывается в наш город. А вот Рейтера видеть в «Лиле» было странно. Один из участников художественной группы «Перетятковичи», больше известный своими картинами, чем песнями, он ещё пять лет назад целиком ушёл в православие. Его появление на фестивале «Курск», посвящённом трагической гибели одноимённой подлодки, произвело настоящий фурор, и долго ещё смаковалось «Fuzz» и «Контркультурой».
По последним данным, в начале этого года он приступил к съёмкам любительского документального фильма о жизни верующих. И вот, абсолютно неожиданно, он здесь. Объяснилось всё просто - организатор концерта Денис Третьяков, большой любитель и философии, и рока, пригласил его специально.
- Устраивать рядовые концерты до смерти надоело, - Третьяков сдувал пену с пива, - а это, по большей части, и не концерт вовсе, а концептуальная акция, цель которой - столкновение двух фигур, сходных по форме (и тот, и другой играет на гитаре и поёт) и противоположных по содержанию. Итог - построение музыкального аналога Ин-Ян , знака гармонии в китайской философии.
И в самом деле, даже внешне оба Александра были полными противоположностями. Высокий и полноватый Непомнящий - и низенький сухарик Саша Рейтер. Первый длинноволос и щетинист, второй коротко подстрижен и гладко выбрит.
После непродолжительной настройки началась музыка. Авторы выступали в шахматном порядке, по две песни каждый, чтобы сравнение было наглядней. Песни Непомнящего были похожи на переложенный на музыку гибрид Апокалипсиса и воинского устава. Падающие вавилонские башни, последняя война. Молодые люди с печатями «MTV» на лбу и руках. «Нет» - телевизору, глянцу и наркотикам. Сопротивление. Через некоторое время стало казаться, что сидящему на сцене хиппи не хватает зелёной военной каски и лежащего у гитарного чехла пулемёта Дегтярёва. Такие песни будут петь партизаны во время войны с Америкой. Удивительно, но в зале не оказалось ни одного представителя многочисленных патриотических организаций Ростова. Может быть, потому, что всё это они давным-давно выучили наизусть - Александр Непомнящий так поёт с 1995 года и даже однажды был похвален в журнале «Советский воин».
Саша Рейтер начал с лирики, спев своё легендарное «Бабье лето». Публика зааплодировала. Эту песню никто не слышал уже лет пять. Рейтер в своей футболке цвета хаки был похож на вдруг решившего запеть офицера если не вермахта, то, по крайней мере, бундесвера. Глотка просолилась порохом, а в ушах ещё звенит от контузии. И поёт он не о надоевшей до чёртиков войне, а о Жизни и Вечности. Нет борьбы, есть попытка понять, зачем это всё? Большинство из песен Рейтера так или иначе - о проблеме «букашки в янтаре», проблеме остановившегося времени и невозможности что-то сделать. «Мы все хотим снять кино», - поёт он, и сразу вспоминаешь сотни осеменённых кинематографом знакомых, которые в своё время хотели-хотели, да так ничего и не сняли.
Песни Непомнящего можно сравнить с плакатами. Здесь не только «Родина-мать зовёт!», иногда проскакивает и немного хохмачества от Кукрыниксов. А у Рейтера это, скорее, Питер Брейгель, сдержанные, я бы даже сказал, аскетичные картины, в которые надо вглядываться, чтобы понять, о чём это.
Если Непомнящий - это вострубивший ангел, взирающий на мир свысока, то Рейтер - это блудный сын, без прикрас рассказывающий о своей жизни.
Вспомнилось время, когда словосочетание «философский рок» было тавтологией. Где-то под потолком, в клубах дыма, витало «у него в кармане Сартр, у сограждан - в лучшем случае пятак». Было приятно, что слушаешь не очередной вечерний подбалконный звон, а двух, каких-никаких, поэтов.
Постепенно наступил момент, когда и воинствующий хиппи, и прихипповавший солдат запели об одном и том же, одинаково малопонятном, и слились в одну точку. Видимо, это и был тот самый Ин-Ян . Потом музыка кончилась. Ин и Ян пошли в бар пить пиво. Я поехал домой, думая о том, играл ли Платон на арфе…
Акустический философский рок. Признаюсь, три этих слова, прочитанных на афише клуба «Лила», погрузили меня в глубокие раздумия. Акустический рок - это понятно. Это когда у музыканта нет денег на электрогитару. А вот «философский» - это, видимо, заявка на интеллектуальность. Не про водку и девок будут петь, а что-нибудь из Платона, или, на худой конец, из Шпенглера. Каюсь, ни того, ни другого не читал - всё в сон клонило. Думал, может, под гитарку оно легче пойдёт.
Философов было двое. Любимец газеты «Завтра» Александр Непомнящий, чем-то напоминавший Хому Брута, и его тёзка Ходоковский, взявший псевдоним в честь своего любимого фотоагентства «Рейтер». Москвич Непомнящий своим визитом не удивил - разъезжая автостопом по стране, он частенько наведывается в наш город. А вот Рейтера видеть в «Лиле» было странно. Один из участников художественной группы «Перетятковичи», больше известный своими картинами, чем песнями, он ещё пять лет назад целиком ушёл в православие. Его появление на фестивале «Курск», посвящённом трагической гибели одноимённой подлодки, произвело настоящий фурор, и долго ещё смаковалось «Fuzz» и «Контркультурой».
По последним данным, в начале этого года он приступил к съёмкам любительского документального фильма о жизни верующих. И вот, абсолютно неожиданно, он здесь. Объяснилось всё просто - организатор концерта Денис Третьяков, большой любитель и философии, и рока, пригласил его специально.
- Устраивать рядовые концерты до смерти надоело, - Третьяков сдувал пену с пива, - а это, по большей части, и не концерт вовсе, а концептуальная акция, цель которой - столкновение двух фигур, сходных по форме (и тот, и другой играет на гитаре и поёт) и противоположных по содержанию. Итог - построение музыкального аналога Ин-Ян , знака гармонии в китайской философии.
И в самом деле, даже внешне оба Александра были полными противоположностями. Высокий и полноватый Непомнящий - и низенький сухарик Саша Рейтер. Первый длинноволос и щетинист, второй коротко подстрижен и гладко выбрит.
После непродолжительной настройки началась музыка. Авторы выступали в шахматном порядке, по две песни каждый, чтобы сравнение было наглядней. Песни Непомнящего были похожи на переложенный на музыку гибрид Апокалипсиса и воинского устава. Падающие вавилонские башни, последняя война. Молодые люди с печатями «MTV» на лбу и руках. «Нет» - телевизору, глянцу и наркотикам. Сопротивление. Через некоторое время стало казаться, что сидящему на сцене хиппи не хватает зелёной военной каски и лежащего у гитарного чехла пулемёта Дегтярёва. Такие песни будут петь партизаны во время войны с Америкой. Удивительно, но в зале не оказалось ни одного представителя многочисленных патриотических организаций Ростова. Может быть, потому, что всё это они давным-давно выучили наизусть - Александр Непомнящий так поёт с 1995 года и даже однажды был похвален в журнале «Советский воин».
Саша Рейтер начал с лирики, спев своё легендарное «Бабье лето». Публика зааплодировала. Эту песню никто не слышал уже лет пять. Рейтер в своей футболке цвета хаки был похож на вдруг решившего запеть офицера если не вермахта, то, по крайней мере, бундесвера. Глотка просолилась порохом, а в ушах ещё звенит от контузии. И поёт он не о надоевшей до чёртиков войне, а о Жизни и Вечности. Нет борьбы, есть попытка понять, зачем это всё? Большинство из песен Рейтера так или иначе - о проблеме «букашки в янтаре», проблеме остановившегося времени и невозможности что-то сделать. «Мы все хотим снять кино», - поёт он, и сразу вспоминаешь сотни осеменённых кинематографом знакомых, которые в своё время хотели-хотели, да так ничего и не сняли.
Песни Непомнящего можно сравнить с плакатами. Здесь не только «Родина-мать зовёт!», иногда проскакивает и немного хохмачества от Кукрыниксов. А у Рейтера это, скорее, Питер Брейгель, сдержанные, я бы даже сказал, аскетичные картины, в которые надо вглядываться, чтобы понять, о чём это.
Если Непомнящий - это вострубивший ангел, взирающий на мир свысока, то Рейтер - это блудный сын, без прикрас рассказывающий о своей жизни.
Вспомнилось время, когда словосочетание «философский рок» было тавтологией. Где-то под потолком, в клубах дыма, витало «у него в кармане Сартр, у сограждан - в лучшем случае пятак». Было приятно, что слушаешь не очередной вечерний подбалконный звон, а двух, каких-никаких, поэтов.
Постепенно наступил момент, когда и воинствующий хиппи, и прихипповавший солдат запели об одном и том же, одинаково малопонятном, и слились в одну точку. Видимо, это и был тот самый Ин-Ян . Потом музыка кончилась. Ин и Ян пошли в бар пить пиво. Я поехал домой, думая о том, играл ли Платон на арфе…