Танаис. Историческая живопись. Сергей Маханьков
К сожалению, ни одной картины Сергея в сети не находится.
Валерий Посиделов
Гомер и Шолохов. Все наши земляки.
13 августа 2006
Однажды, увидев картину «Шолохов и Гомер» я поразился, тому, как художник, не впадая в сюрреализм, смог воплотить в одном портрете великого писателя столько подтекстов. Автором этого полотна был Сергей Юрьевич Маханьков, с которым меня 24 года тому назад познакомил художник, поэт, артист Сергей Тимофеев. С тех пор мы и не виделись. И вот встретились на выставке «Донская старина и дикая степь», которую Маханьков организовал, приурочив её к двадцатилетию своей деятельности, связанной с Танаисом. В 1986 году он нарисовал свой первый танаисский этюд.
М: - Там был так называемый "Буримник". Владимир Пантелеевич Буримов - известный ростовский художник, мой учитель. Он патриарх Танаиса, с него всё и началось. «Заозёрная школа» поэтов Жукова, Калашникова, Бондаревского и других. Все они его прекрасно знали. Они появились раньше художников. Нас чуть позже приютил Чеснок, выделил комнату, гостиницу. Можно было там ночевать. Это были замечательные времена, когда система стала ослабевать и дала возможность реализоваться всем вольнодумцам. Уже не спрашивали, член ты союза, или нет. Пошли независимые выставки, и первым делом это происходило в Танаисе.
Я приехал в Ростов с Западной Украины. Во Львове закончил Высшее Военное Политическое училище. В ту пору это было единственное училище в союзе, которое готовило военных журналистов и культурно просветительных работников. Дед и отец были военные. Я рисовал с пяти лет, учился в Суворовском училище, но по том из армии ушёл.
Переехав в Ростов, работал на Ростсельмаше художником - оформителем, а в соседнем цеху работал Тимофеев, так и познакомились. В ту пору все молодые художники сходились на почве любви к рок-музыке. «Пинк Флоид», «Лед Зеппелин» и прочие были двигателями художественного процесса. Я же приехал с Западной Украины, а там эта субкультура бурлила на всю катушку.
- Тем не мение ты не стал в угоду моде, абстракционистом или ещё кем-то?
- Львов весь пронизан средневековой культурой - это и отложило свой отпечаток на мою живопись. Я пропитан европейской архитектурой, рисовал костёл иезуитов и прочее. Попав сюда, связавшись с Тимофеем, который склонял меня на нечто другое. А я всё с натуры стремился рисовать. Я всегда был цельным художником и использовал те позывы, которые шли от моей внутренней природы. Это реализм. Хотя трактовка реализма очень широкая. Французский эстет Роже Городи, писал: реализм без берегов. Это широкое понятие, но, тем не менее, не утрачивается образная структура и не выхолащивается внутренняя суть, не утрачивается форма. Ведь абстракционизм - это полный распад формы.
- На первой же картине у входа на выставку висит портрет Саввиди, написанный тобой, а дальше идут исторические, древние персонажи.
М: Он мне интересен не как табачный магнат, а как президент общества донских и приазовских греков Танаиса. Здесь я провожу цепочку между древними эллинами и современными греками, которые являются последователями коммерции на Дону. Ведь именно они оставили огромный след даже в архитектуре города. Особенно в Таганроге. Ведь он был вообще их вотчиной. И потом Саввиди имеет прямое отношение к появлению памятника Дмитрия Ростовского.
На другой картине Маханькова под памятником Дмитрию Ростовскому стоят: мэр Чернышов, Саввиди, ещё с бородой, рядом уличный музыкант, играющий на флейте и даже бомж.
- Я хотел показать социальные низы и верхи. Плюс мифологический образ богини, покровительницы города. Это Тихэполитея, то есть по-гречески, Тихе городская. Богиня судьбы. Рядом Дмитрий Ростовский, словно сошедший с постамента. Тут же образ Танаиса. Это вполне конкретный, исторический персонаж, и он здесь не случайно. Дело в том, что на месте Ростова в античные времена, с первого по четвёртый века нашей эры существовало 8 городищ - крепостей. Они составляли оборонительную систему Танаиса. Начиная с побережья Мёртвого Донца и заканчивая Аксайской балкой. Они существовали 4 века, являлись ровесниками христианства. И городу Ростову-на-Дону фактически 2 тысячи лет, он ровесник Иисуса Христа. Здесь жизнь не прерывалась. В раннем средневековье в наших местах была аланская и булгарская культура. В 11- м веке здесь появляется славянская культура, после похода князя Святослава. Первые сторожевые, казачьи посты появляются в 14 - 15 веке, в ройное Гнилой Тони, то есть нынешней Гниловской. И эта же сторона относилась к Крымскому ханству. А там где Батайск была уже Ногайская земля. Но власть татар и турок здесь никогда не была особенно прочной. Турки владели Азовом. В районе между Недвиговкой и Мартыново, на левобережье Мёртвого Донца находилось турецкая крепость Лютик. Вот её остатки изображены на картине Гарбузова.
- По сути, исходником твоей живописи является история донского края?
- Процесс познания шёл параллельно. Я постигал археологический материал, с которым был связан в заповеднике, и меня всегда интересовала та историческая аура, которая над Танаисом. Если поэтов танаитов по большому счёту, исторический аспект никогда не интересовал, то художники углублялись. Поэтов интересовало эмоциональное состояние, вызываемое этим местом. Как говорил Виталик Калашников: «Танаис - это большая куча камней и много разговоров вокруг них». А художникам необходимы исторические факты, персоналии. Я, наверное, пошёл дальше всех. Я в постоянном контакте с археологами. Были и сенсационные находки, особенно в период русско-германской экспедицией с 1993 по 2001 год.
- Ты встречался с Туром Хейердалом?
- К сожалению, нет, но они засняли мою выставку на киноленту.
- Ты же знаешь, что Хейердал обнаружил корни своего народа на Дону?
- Это не лишено оснований. Их бог Один, в какой-то своей первооснове был неодским вождём, который бежал от преследования римлян, и затем пошёл дальше на Север. То, что вся эта легенда связана с дельтой Танаиса, вне всякого сомнения. Единственное, что я хотел бы внести некоторую поправку в хронологии. Мне представляется, что все эти события были не в середине 1 - го века до нашей эры, как считает Хейердал и наш археолог Сергей Иванович Лукьяшко. Скоре это было в середине 1 го века нашей эры, когда проходила римско - боспорская война. В анналах Карнелия Тацита это очень чётко зафиксировано. Там римляне преследовали разбитые остатки Митридата восьмого боспорского, заперли в дельте и пленили.
- Перекинемся от истории к реальности. Картины эти пользуются спросом, продаются?
- Вопрос философский, и для меня вторичный.
- А деньги как зарабатывать?
- Занимаюсь оформительством. А ещё у меня хорошая дача и даёт необходимое количество овощей. Вот уже четыре мешка картошки накопал. Живопись не кормит. Надо быть преуспевающим конъюнктурным раскрученным художником-предпринимателем. Есть у нас такие, но не много. Большая часть бедствует. С тех пор, как партия перестала кормить Союз Художников, и они ушли на вольные хлеба. И в этом безвременье растерялись. Грустно. Недавно с улицы Пушкинской, из творческих мастерских, судебные приставы выселяли художников. По всей видимости, появился частный владелец этого дома и решил избавиться от рисовальщиков. Они денег не приносят. Такое время. По всему городу расклеены листовки про то, что набережная продана в частные руки. Теперь автовладельцы туда смогут попасть только за деньги. Причём позиция мэра и губернатора на стороне горожан, которые против этого беспредела капитализма.
- Расскажи мне о твоей уникальной картине «Шолохов и Гомер». Меня она очень сильно удивила.
- Гомер - поэт всех времён и народов. Автор эпических поэм Эллиады, Одиссеи. А что такое «Тихий Дон»? Это та же самая героическая поэма. Такой же эпос, как и у Гомера. Вот я и решил сопоставить две литературные гениальности. Эти величины по таланту вполне равнозначны. Любовь Одиссея и Пенелопы, и любовь Григория и Аксиньи - это некие знаки вечной любви и преданности. Страстотерпец Одиссей 10 лет странствовал по всей Ойкумене, а жена его ждала. И то же самое у Шолохова. Одиссея Гришки от красных к белым и наоборот и та же самая любовь к Аксинье. Художник может разрознённые факты, относящиеся к разным эпохам, объединить в единое целое. В картине «Шолохов и донская степь» я решил Шолохова включить в концепцию трёх тысячи летней истории донского края. Казалось бы, советский писатель, но, сколько в нём глубины. На холсте половетское изваяние, на небесах разворачивается мистерия. С лева битва богов и гигантов. Это сюжет из пергамского алтаря. А с права - мотив, связанный с нашим драм театром. Это мраморный горельеф Сергея Королькова «Гибель Вандеи». То есть мотив гражданской войны. Корольков вдохновлялся пергамским алтарём Зевса. Вот я и связываю Королькова, Шолохова и мои представления о донской степи, с её драматической историей.
- Ты рисуешь портрет женщины тысячи летней давности. Кто становится её прототипом?
- Безусловно, здесь совершенно конкретная натура. А вот два портрета Чеснока. Здесь театральный портрет, Чеснок в антураже танаита. Шейная гривна, наплечная фибула, кожаный венок на голове. А здесь Чеснок в образе святого Иеронима. Череп и распятье - знаковые символы, некие атрибуты святого Иеронима. Здесь он как мыслитель, историк, исследователь, хотя святой Иероним известен как переводчик библии на латинский язык. Так называемая Вулгата. Портреты скифского царя и сарматской царицы - это реконструкции того археологического материала, который хранится в нашей золотой комнате и составляет предмет гордости донского края. На выставку во Францию и Японию, когда вывозили наше скифское и сарматское золото, возили и эти картины. Я это всё представил на живом человеке. Как это всё могло быть в действительности. Характер головного убора, одежды, фасон. Всё это не придумано мной, а сделано на основе самого тщательного исследования археологического материала.
На одной из картин Сергея «История Донского края. Античность», изображены: Гомер, Геродот, Страбон. На другой, «Средневековье». Здесь князья Святослав и Игорь, Нестор - Летописец, Дмитрий Донской, Ермак Тимофеевич, Степан Разин. А вот царь Дан - владыка Танаиды парит в небе на колеснице запряжённой пару драконов. Глядя на эти полотна, невольно переполняешься гордостью за историю земли, на которой живёшь. То место, где расположен наш город, действительно много тысячелетий было одним из главных перекрёстков земной цивилизации. Это глобальный коктейль наций. На выставке, глядя на портреты атаманов, написанные художником Анатолием Ковалёвым, понимаешь, насколько эти великие казаки были разные по крови и характерам. Ермак, Платов, Данила Ефремов, Иван Каторжный. В общей сложности он написал 60 таких портретов. Даже самый первый атаман 16 - го века легендарный Сары - Азман. В нём текла тюркская кровь, и одежда на нём татарская. Как говорил Алистер Кроули: "поскреби русского, обнаружишь татарина». И как тут с Александром Блоком не согласиться. «Да скифы мы, да азиаты…» Остаётся лишь это осознать и жить в мире и любви.
Валерий Посиделов
Гомер и Шолохов. Все наши земляки.
13 августа 2006
Однажды, увидев картину «Шолохов и Гомер» я поразился, тому, как художник, не впадая в сюрреализм, смог воплотить в одном портрете великого писателя столько подтекстов. Автором этого полотна был Сергей Юрьевич Маханьков, с которым меня 24 года тому назад познакомил художник, поэт, артист Сергей Тимофеев. С тех пор мы и не виделись. И вот встретились на выставке «Донская старина и дикая степь», которую Маханьков организовал, приурочив её к двадцатилетию своей деятельности, связанной с Танаисом. В 1986 году он нарисовал свой первый танаисский этюд.
М: - Там был так называемый "Буримник". Владимир Пантелеевич Буримов - известный ростовский художник, мой учитель. Он патриарх Танаиса, с него всё и началось. «Заозёрная школа» поэтов Жукова, Калашникова, Бондаревского и других. Все они его прекрасно знали. Они появились раньше художников. Нас чуть позже приютил Чеснок, выделил комнату, гостиницу. Можно было там ночевать. Это были замечательные времена, когда система стала ослабевать и дала возможность реализоваться всем вольнодумцам. Уже не спрашивали, член ты союза, или нет. Пошли независимые выставки, и первым делом это происходило в Танаисе.
Я приехал в Ростов с Западной Украины. Во Львове закончил Высшее Военное Политическое училище. В ту пору это было единственное училище в союзе, которое готовило военных журналистов и культурно просветительных работников. Дед и отец были военные. Я рисовал с пяти лет, учился в Суворовском училище, но по том из армии ушёл.
Переехав в Ростов, работал на Ростсельмаше художником - оформителем, а в соседнем цеху работал Тимофеев, так и познакомились. В ту пору все молодые художники сходились на почве любви к рок-музыке. «Пинк Флоид», «Лед Зеппелин» и прочие были двигателями художественного процесса. Я же приехал с Западной Украины, а там эта субкультура бурлила на всю катушку.
- Тем не мение ты не стал в угоду моде, абстракционистом или ещё кем-то?
- Львов весь пронизан средневековой культурой - это и отложило свой отпечаток на мою живопись. Я пропитан европейской архитектурой, рисовал костёл иезуитов и прочее. Попав сюда, связавшись с Тимофеем, который склонял меня на нечто другое. А я всё с натуры стремился рисовать. Я всегда был цельным художником и использовал те позывы, которые шли от моей внутренней природы. Это реализм. Хотя трактовка реализма очень широкая. Французский эстет Роже Городи, писал: реализм без берегов. Это широкое понятие, но, тем не менее, не утрачивается образная структура и не выхолащивается внутренняя суть, не утрачивается форма. Ведь абстракционизм - это полный распад формы.
- На первой же картине у входа на выставку висит портрет Саввиди, написанный тобой, а дальше идут исторические, древние персонажи.
М: Он мне интересен не как табачный магнат, а как президент общества донских и приазовских греков Танаиса. Здесь я провожу цепочку между древними эллинами и современными греками, которые являются последователями коммерции на Дону. Ведь именно они оставили огромный след даже в архитектуре города. Особенно в Таганроге. Ведь он был вообще их вотчиной. И потом Саввиди имеет прямое отношение к появлению памятника Дмитрия Ростовского.
На другой картине Маханькова под памятником Дмитрию Ростовскому стоят: мэр Чернышов, Саввиди, ещё с бородой, рядом уличный музыкант, играющий на флейте и даже бомж.
- Я хотел показать социальные низы и верхи. Плюс мифологический образ богини, покровительницы города. Это Тихэполитея, то есть по-гречески, Тихе городская. Богиня судьбы. Рядом Дмитрий Ростовский, словно сошедший с постамента. Тут же образ Танаиса. Это вполне конкретный, исторический персонаж, и он здесь не случайно. Дело в том, что на месте Ростова в античные времена, с первого по четвёртый века нашей эры существовало 8 городищ - крепостей. Они составляли оборонительную систему Танаиса. Начиная с побережья Мёртвого Донца и заканчивая Аксайской балкой. Они существовали 4 века, являлись ровесниками христианства. И городу Ростову-на-Дону фактически 2 тысячи лет, он ровесник Иисуса Христа. Здесь жизнь не прерывалась. В раннем средневековье в наших местах была аланская и булгарская культура. В 11- м веке здесь появляется славянская культура, после похода князя Святослава. Первые сторожевые, казачьи посты появляются в 14 - 15 веке, в ройное Гнилой Тони, то есть нынешней Гниловской. И эта же сторона относилась к Крымскому ханству. А там где Батайск была уже Ногайская земля. Но власть татар и турок здесь никогда не была особенно прочной. Турки владели Азовом. В районе между Недвиговкой и Мартыново, на левобережье Мёртвого Донца находилось турецкая крепость Лютик. Вот её остатки изображены на картине Гарбузова.
- По сути, исходником твоей живописи является история донского края?
- Процесс познания шёл параллельно. Я постигал археологический материал, с которым был связан в заповеднике, и меня всегда интересовала та историческая аура, которая над Танаисом. Если поэтов танаитов по большому счёту, исторический аспект никогда не интересовал, то художники углублялись. Поэтов интересовало эмоциональное состояние, вызываемое этим местом. Как говорил Виталик Калашников: «Танаис - это большая куча камней и много разговоров вокруг них». А художникам необходимы исторические факты, персоналии. Я, наверное, пошёл дальше всех. Я в постоянном контакте с археологами. Были и сенсационные находки, особенно в период русско-германской экспедицией с 1993 по 2001 год.
- Ты встречался с Туром Хейердалом?
- К сожалению, нет, но они засняли мою выставку на киноленту.
- Ты же знаешь, что Хейердал обнаружил корни своего народа на Дону?
- Это не лишено оснований. Их бог Один, в какой-то своей первооснове был неодским вождём, который бежал от преследования римлян, и затем пошёл дальше на Север. То, что вся эта легенда связана с дельтой Танаиса, вне всякого сомнения. Единственное, что я хотел бы внести некоторую поправку в хронологии. Мне представляется, что все эти события были не в середине 1 - го века до нашей эры, как считает Хейердал и наш археолог Сергей Иванович Лукьяшко. Скоре это было в середине 1 го века нашей эры, когда проходила римско - боспорская война. В анналах Карнелия Тацита это очень чётко зафиксировано. Там римляне преследовали разбитые остатки Митридата восьмого боспорского, заперли в дельте и пленили.
- Перекинемся от истории к реальности. Картины эти пользуются спросом, продаются?
- Вопрос философский, и для меня вторичный.
- А деньги как зарабатывать?
- Занимаюсь оформительством. А ещё у меня хорошая дача и даёт необходимое количество овощей. Вот уже четыре мешка картошки накопал. Живопись не кормит. Надо быть преуспевающим конъюнктурным раскрученным художником-предпринимателем. Есть у нас такие, но не много. Большая часть бедствует. С тех пор, как партия перестала кормить Союз Художников, и они ушли на вольные хлеба. И в этом безвременье растерялись. Грустно. Недавно с улицы Пушкинской, из творческих мастерских, судебные приставы выселяли художников. По всей видимости, появился частный владелец этого дома и решил избавиться от рисовальщиков. Они денег не приносят. Такое время. По всему городу расклеены листовки про то, что набережная продана в частные руки. Теперь автовладельцы туда смогут попасть только за деньги. Причём позиция мэра и губернатора на стороне горожан, которые против этого беспредела капитализма.
- Расскажи мне о твоей уникальной картине «Шолохов и Гомер». Меня она очень сильно удивила.
- Гомер - поэт всех времён и народов. Автор эпических поэм Эллиады, Одиссеи. А что такое «Тихий Дон»? Это та же самая героическая поэма. Такой же эпос, как и у Гомера. Вот я и решил сопоставить две литературные гениальности. Эти величины по таланту вполне равнозначны. Любовь Одиссея и Пенелопы, и любовь Григория и Аксиньи - это некие знаки вечной любви и преданности. Страстотерпец Одиссей 10 лет странствовал по всей Ойкумене, а жена его ждала. И то же самое у Шолохова. Одиссея Гришки от красных к белым и наоборот и та же самая любовь к Аксинье. Художник может разрознённые факты, относящиеся к разным эпохам, объединить в единое целое. В картине «Шолохов и донская степь» я решил Шолохова включить в концепцию трёх тысячи летней истории донского края. Казалось бы, советский писатель, но, сколько в нём глубины. На холсте половетское изваяние, на небесах разворачивается мистерия. С лева битва богов и гигантов. Это сюжет из пергамского алтаря. А с права - мотив, связанный с нашим драм театром. Это мраморный горельеф Сергея Королькова «Гибель Вандеи». То есть мотив гражданской войны. Корольков вдохновлялся пергамским алтарём Зевса. Вот я и связываю Королькова, Шолохова и мои представления о донской степи, с её драматической историей.
- Ты рисуешь портрет женщины тысячи летней давности. Кто становится её прототипом?
- Безусловно, здесь совершенно конкретная натура. А вот два портрета Чеснока. Здесь театральный портрет, Чеснок в антураже танаита. Шейная гривна, наплечная фибула, кожаный венок на голове. А здесь Чеснок в образе святого Иеронима. Череп и распятье - знаковые символы, некие атрибуты святого Иеронима. Здесь он как мыслитель, историк, исследователь, хотя святой Иероним известен как переводчик библии на латинский язык. Так называемая Вулгата. Портреты скифского царя и сарматской царицы - это реконструкции того археологического материала, который хранится в нашей золотой комнате и составляет предмет гордости донского края. На выставку во Францию и Японию, когда вывозили наше скифское и сарматское золото, возили и эти картины. Я это всё представил на живом человеке. Как это всё могло быть в действительности. Характер головного убора, одежды, фасон. Всё это не придумано мной, а сделано на основе самого тщательного исследования археологического материала.
На одной из картин Сергея «История Донского края. Античность», изображены: Гомер, Геродот, Страбон. На другой, «Средневековье». Здесь князья Святослав и Игорь, Нестор - Летописец, Дмитрий Донской, Ермак Тимофеевич, Степан Разин. А вот царь Дан - владыка Танаиды парит в небе на колеснице запряжённой пару драконов. Глядя на эти полотна, невольно переполняешься гордостью за историю земли, на которой живёшь. То место, где расположен наш город, действительно много тысячелетий было одним из главных перекрёстков земной цивилизации. Это глобальный коктейль наций. На выставке, глядя на портреты атаманов, написанные художником Анатолием Ковалёвым, понимаешь, насколько эти великие казаки были разные по крови и характерам. Ермак, Платов, Данила Ефремов, Иван Каторжный. В общей сложности он написал 60 таких портретов. Даже самый первый атаман 16 - го века легендарный Сары - Азман. В нём текла тюркская кровь, и одежда на нём татарская. Как говорил Алистер Кроули: "поскреби русского, обнаружишь татарина». И как тут с Александром Блоком не согласиться. «Да скифы мы, да азиаты…» Остаётся лишь это осознать и жить в мире и любви.