Танаис. Прямая речь. Калашников. Хавчик
В прошлом году я со многими людьми говорила о Танаисе. Но до общей картинки еще далеко, если вообще она в принципе возможна. Поэтому буду выкладывать кусочками без обработки. Можно дополнять, спрашивать, отвечать.
Это кусочки про еду. Из рассказов Виталика Калашникова. Специально его об этом не спрашивала, он просто рассказывал, что помнит, оказалось, что про это помнит хорошенько. Начинаю с этого, потому что и вообще бы книжку про Танаис начинала бы примерно с чего-то такого же.
... (В 1982) зимовали в Танаисе. Весной была голодуха. У нас с Ленкой был мешок на зиму лука и трехлитровый балон масла. На луке с маслом весной делали борщ из конского щавеля и соли. А зимой мы в один день покупали буханку хлеба, а на следующий ... была такая "Крупянка бийская", до сих пор помню - литр 36 копеек. Это крупа с кровью бычьей. И так через день чередовали: хлеб/крупа с кровью. И пили заваренный чабрец без сахара.
Все наши с Ленкой родственники сбросились и весной купили нам дом. Какое на дворе время суток, мы узнавали по щелям в полу: смотрели - снег какой? Если синий - значит, утро или вечер, если белый - значит, день. А окна завешаны одеялами - холодно было.
И мы бесконечно ходили друг к другу в гости, все, кто зимовал в Танаисе - вдруг там есть что поесть?
Весной я начал рыбалить. Мы цыплят завели. Стало можно жить, когда снег сошел.
Потом я отработал лето на комбайне, заработал пять мешков пшеницы. Мы продали половину, отдал долги за свадьбу. А половину курям оставили.
...Осенью начали делать керамику. Кузьмичева тогда делала танаисские сувениры - копии светильников. Делала долго, медленно. Она работала у Каргаполова. В той же мастерской был и Алик Погибелев, а мы к нему бухать ходили. Я посмотрел на всю эту керамику и Ленке сделал триерку, шнурочек нашел. Чеснок пришел, увидел и сказал - куплю такого сто штук по 20 копеек. Это же были деньжищи! И я быстренько организовал производство из меня и Ленки. Великим нашим изобретением был акинак. Его все пацаны покупали. Вообще те формы, которые мы тогда разработали, оказались устойчивыми, их до сих пор их делают и продают.
В один год зимой я заработал 101 рубль, в другой - 113 рублей. А Генка - 11 рублей. И он прятал их, хранил в шкатулке. А однажды пришел Брунько с заплывшими глазами, как будто замазанными: ребята, дайте выпить, а то сейчас умру. И Генка пошел в бунгало, долго не выходил, а потом вышел и вынес Бруньку эти 11 рублей.
...Как-то летом приехали ко мне Сосновский и Трофимова. А я как раз поймал леща огромного. И побежал я за вином. И обратно тоже пришлось бежать, потому что еще от магазина было слышно из нашего двора - крик и ор. Прибегаю, а там Сосновский с ... (кем-то еще) с вилами и топором за лещом бегают и не могут его убить, не то, что почистить.
(Вахотин в этом месте добавляет: Гречанова тоже как-то пыталась рыбу почистить. Не смогла).
...А Кузьмичева нам делала салатики за стишки. Мы за салатики стишками ей платили. Брунек меня просил: "Я не могу, Калашников, напиши за меня", и я писал. Это были танаисские частушки. Нет, не сохранились, на отвальной у меня кто-то их попросил - и куда-то они делись.
Я за салатики написал "Богомол", "Танаисская каменная баба", еще что-то.
...Брунько как-то пошел на огород и наворовал помидоров, нарезал их, стащил у чеснока подсолнечного масла и сделал огромную тарелку салата. Пошел в туалет, возвращается, а салата нет. То ли Жуков проснулся и сметал, то ли Ершов откуда-то появился. И Брунек ругался-ругался, а потом махнул рукой, - а, откуда пришло, туда и ушло.
Это кусочки про еду. Из рассказов Виталика Калашникова. Специально его об этом не спрашивала, он просто рассказывал, что помнит, оказалось, что про это помнит хорошенько. Начинаю с этого, потому что и вообще бы книжку про Танаис начинала бы примерно с чего-то такого же.
... (В 1982) зимовали в Танаисе. Весной была голодуха. У нас с Ленкой был мешок на зиму лука и трехлитровый балон масла. На луке с маслом весной делали борщ из конского щавеля и соли. А зимой мы в один день покупали буханку хлеба, а на следующий ... была такая "Крупянка бийская", до сих пор помню - литр 36 копеек. Это крупа с кровью бычьей. И так через день чередовали: хлеб/крупа с кровью. И пили заваренный чабрец без сахара.
Все наши с Ленкой родственники сбросились и весной купили нам дом. Какое на дворе время суток, мы узнавали по щелям в полу: смотрели - снег какой? Если синий - значит, утро или вечер, если белый - значит, день. А окна завешаны одеялами - холодно было.
И мы бесконечно ходили друг к другу в гости, все, кто зимовал в Танаисе - вдруг там есть что поесть?
Весной я начал рыбалить. Мы цыплят завели. Стало можно жить, когда снег сошел.
Потом я отработал лето на комбайне, заработал пять мешков пшеницы. Мы продали половину, отдал долги за свадьбу. А половину курям оставили.
...Осенью начали делать керамику. Кузьмичева тогда делала танаисские сувениры - копии светильников. Делала долго, медленно. Она работала у Каргаполова. В той же мастерской был и Алик Погибелев, а мы к нему бухать ходили. Я посмотрел на всю эту керамику и Ленке сделал триерку, шнурочек нашел. Чеснок пришел, увидел и сказал - куплю такого сто штук по 20 копеек. Это же были деньжищи! И я быстренько организовал производство из меня и Ленки. Великим нашим изобретением был акинак. Его все пацаны покупали. Вообще те формы, которые мы тогда разработали, оказались устойчивыми, их до сих пор их делают и продают.
В один год зимой я заработал 101 рубль, в другой - 113 рублей. А Генка - 11 рублей. И он прятал их, хранил в шкатулке. А однажды пришел Брунько с заплывшими глазами, как будто замазанными: ребята, дайте выпить, а то сейчас умру. И Генка пошел в бунгало, долго не выходил, а потом вышел и вынес Бруньку эти 11 рублей.
...Как-то летом приехали ко мне Сосновский и Трофимова. А я как раз поймал леща огромного. И побежал я за вином. И обратно тоже пришлось бежать, потому что еще от магазина было слышно из нашего двора - крик и ор. Прибегаю, а там Сосновский с ... (кем-то еще) с вилами и топором за лещом бегают и не могут его убить, не то, что почистить.
(Вахотин в этом месте добавляет: Гречанова тоже как-то пыталась рыбу почистить. Не смогла).
...А Кузьмичева нам делала салатики за стишки. Мы за салатики стишками ей платили. Брунек меня просил: "Я не могу, Калашников, напиши за меня", и я писал. Это были танаисские частушки. Нет, не сохранились, на отвальной у меня кто-то их попросил - и куда-то они делись.
Я за салатики написал "Богомол", "Танаисская каменная баба", еще что-то.
...Брунько как-то пошел на огород и наворовал помидоров, нарезал их, стащил у чеснока подсолнечного масла и сделал огромную тарелку салата. Пошел в туалет, возвращается, а салата нет. То ли Жуков проснулся и сметал, то ли Ершов откуда-то появился. И Брунек ругался-ругался, а потом махнул рукой, - а, откуда пришло, туда и ушло.