Что такое литература. Максим Штаханов.
Эта блестящая критическая статья Максима Штаханова - об одном модном авторе, Захаре Прилепине. Но в ней, "от противного", Максим демонстрирует и свою литературную позицию.
Мямлеевщина
Недавно просмотрел «Патологии» Прилепина. О нем идут разговоры, как о новом Льве Толстом. Еще он известен как ветеран войны, оппозиционер, успешный журналист и отпетый семьянин. Конечно, без кавычек, «Герой нашего времени».
Правда, толстовским реализмом в его произведениях и не пахнет, а есть субъективная самопсихотерапия, реально надоевшая, так как подобных озабоченных самовыраженцев и так много, даже среди моего окружения.
Муторное описание убогой мыслительной деятельности некоего омоновца в Чечне, страдающего по глуповатой тетке, у которой он 26, заполняет буквенной массой слишком многочисленные страницы романа. Постепенно, конечно, проникаешься в крупные проблемности главного героя. Здесь и маршруткобоязнь, и собственная сердцефобия, и ретроспективная папафилия, и у товарищей по оружию понос. Откровенная мямлеевщина, не выходящая за рамки привычной уже среди путиноидных писателей человекофобии. Хорошо, чечены не мешают. Если что, их можно типа замочить, ну, или, по крайней мере, кидануть гранату в пустое помещение.
Но все-таки сжирают парня совсем другие мыслишки. Он 26 у тетки. Это все. Конец. Коллапс. Мозгокрушение. Такое впечатление, что был бы он первым, что-нибудь изменилось бы? Или даже единственным у тетки (жуть)? Полный рай на Земле был бы? Любовь, радость, созидание поселились бы на планете? Нет, конечно! Отстой. Собственнический инстинкт в образе мировой скорби. Для героя его 26 место в жизни убогой тетки, гораздо важнее любой войны, любых смертей. И это заметно и стилистически. Он мамафильски всхлипывает об отношениях с героиней гораздо более тягомотно. Одно описание булочной возле дома возлюбленной занимает в компьютере десятки килобайтов. Войну же описывает нудно, малозаинтересованно и часто отрешенно. Поспали, пожрали, поубивали, пожрали, поспали. Лучше бы автор описал обыденную жизнь ОМОНа при Ельцине без не нужного экстремала в виде поездки на войну. Роман бы получился более цельным и менее циничным. Исходя из индифферентного описания войны, идейно автора можно понять двояко. Либо получается, что чеченцы виновны только в том, что тетка героя «слаба на передок», поэтому он готов их убивать, сжигать, разрушать. Либо, с другой стороны, если бы он был один-единственный у нее, то убивал, сжигал, разрушал, вообще, со спокойной совестью, как это делают его сослуживцы, не обремененные проблемой 25 предшественников. Полный клоакс.
Было бы символичным, если бы при подсчете трупов «дембелей» в аэропорту, их оказалась как раз 25 и один пустой мешок для героя. Заставляя себя просмотреть очередную главу романа, также очень хотелось, чтобы в ней герою оторвало член с яйцами, и он уж больше так не мучился.
Художественная ценность этого романа сомнительная, идейные мотивы омерзительны, поэтому не удивительно, что Прилепин на олимпе современной пробуржуазной литературы. Особенно умиляют некоторые отставшие от жизни официозные критики, которые пишут, что произведение хорошее, нужное, но, вот, политические взгляды автора не совсем те. Те, те, идиоты. Ваш он. Ваш.
В отзывах о романе некоторые заторможенные почитатели Прилепина, писали, что читали роман запоем, всю ночь, не помня себя. Мне хватило полчаса, при этом, я три раза курил и 15 минут говорил по телефону с очередным бывшим однокурсником, срочно нуждающимся в психотерапии. На его жалобы о жизни, что достали начальники, всюду плати, "муга-муга в Зимбабве", что, вообще, пора умирать, хотелось сказать, возьми, почитай, Прилепина. Это же современный «конструктор человеческих душ». Ему за это платят. Может чем и поможет. Но потом самому стало смешно. Прилепина к реальной жизни не прилепишь.
июль 2008. С литературного сайта Штаханова
Мямлеевщина
Недавно просмотрел «Патологии» Прилепина. О нем идут разговоры, как о новом Льве Толстом. Еще он известен как ветеран войны, оппозиционер, успешный журналист и отпетый семьянин. Конечно, без кавычек, «Герой нашего времени».
Правда, толстовским реализмом в его произведениях и не пахнет, а есть субъективная самопсихотерапия, реально надоевшая, так как подобных озабоченных самовыраженцев и так много, даже среди моего окружения.
Муторное описание убогой мыслительной деятельности некоего омоновца в Чечне, страдающего по глуповатой тетке, у которой он 26, заполняет буквенной массой слишком многочисленные страницы романа. Постепенно, конечно, проникаешься в крупные проблемности главного героя. Здесь и маршруткобоязнь, и собственная сердцефобия, и ретроспективная папафилия, и у товарищей по оружию понос. Откровенная мямлеевщина, не выходящая за рамки привычной уже среди путиноидных писателей человекофобии. Хорошо, чечены не мешают. Если что, их можно типа замочить, ну, или, по крайней мере, кидануть гранату в пустое помещение.
Но все-таки сжирают парня совсем другие мыслишки. Он 26 у тетки. Это все. Конец. Коллапс. Мозгокрушение. Такое впечатление, что был бы он первым, что-нибудь изменилось бы? Или даже единственным у тетки (жуть)? Полный рай на Земле был бы? Любовь, радость, созидание поселились бы на планете? Нет, конечно! Отстой. Собственнический инстинкт в образе мировой скорби. Для героя его 26 место в жизни убогой тетки, гораздо важнее любой войны, любых смертей. И это заметно и стилистически. Он мамафильски всхлипывает об отношениях с героиней гораздо более тягомотно. Одно описание булочной возле дома возлюбленной занимает в компьютере десятки килобайтов. Войну же описывает нудно, малозаинтересованно и часто отрешенно. Поспали, пожрали, поубивали, пожрали, поспали. Лучше бы автор описал обыденную жизнь ОМОНа при Ельцине без не нужного экстремала в виде поездки на войну. Роман бы получился более цельным и менее циничным. Исходя из индифферентного описания войны, идейно автора можно понять двояко. Либо получается, что чеченцы виновны только в том, что тетка героя «слаба на передок», поэтому он готов их убивать, сжигать, разрушать. Либо, с другой стороны, если бы он был один-единственный у нее, то убивал, сжигал, разрушал, вообще, со спокойной совестью, как это делают его сослуживцы, не обремененные проблемой 25 предшественников. Полный клоакс.
Было бы символичным, если бы при подсчете трупов «дембелей» в аэропорту, их оказалась как раз 25 и один пустой мешок для героя. Заставляя себя просмотреть очередную главу романа, также очень хотелось, чтобы в ней герою оторвало член с яйцами, и он уж больше так не мучился.
Художественная ценность этого романа сомнительная, идейные мотивы омерзительны, поэтому не удивительно, что Прилепин на олимпе современной пробуржуазной литературы. Особенно умиляют некоторые отставшие от жизни официозные критики, которые пишут, что произведение хорошее, нужное, но, вот, политические взгляды автора не совсем те. Те, те, идиоты. Ваш он. Ваш.
В отзывах о романе некоторые заторможенные почитатели Прилепина, писали, что читали роман запоем, всю ночь, не помня себя. Мне хватило полчаса, при этом, я три раза курил и 15 минут говорил по телефону с очередным бывшим однокурсником, срочно нуждающимся в психотерапии. На его жалобы о жизни, что достали начальники, всюду плати, "муга-муга в Зимбабве", что, вообще, пора умирать, хотелось сказать, возьми, почитай, Прилепина. Это же современный «конструктор человеческих душ». Ему за это платят. Может чем и поможет. Но потом самому стало смешно. Прилепина к реальной жизни не прилепишь.
июль 2008. С литературного сайта Штаханова