Ксения Агалли об Ирусе. Часть 3
Часть 1, часть 2.
Часть 3. Пуля
--Нет, ну в начале, само собой, львовская фракция собрамшихся (мы с Гошей) слегка ревновали своего кента Лешу, что взял ростовскую. Но недолго. Все равно уже уехал, практически отрезанный ломоть. Мы утешились и стали наносить визиты один за другим.
А времена были, кто не знает или не помнит, самые смешные: да, по городу порой было не доехать и не дозвониться, но зато самолетные билеты стоили дешевле грязи. И вот зима, темь, ужас, глад, мор, пулю расписать не с кем. В Ростов?
В Ростов.
Подумать только! Вот представьте себе: приземляется самолет, и никто не щелкает голодным мобильником, не оповещает изнемогших от нетерпения родственников, не сверяется с курсом акций. Все нишкнут, шуршат лаптями и котомками, сопят, толкаются, оскаливаются, прут на выход. И мы тож. Молча и хитро. Предварительно пренебрежа (пренебрегши?) - похерив, короче, и телеграф в том числе. Игра в татарина называется.
Эффект был. Эффект произошел и состоялся. И потряс всех по ту и эту сторону порога. Мы тут же сели писать пулю, поклявшись, что не встанем, пока не треснем.
Зимой Ирусина комната была совсем другой - как пещера и корабль, как дупло и нутро, как однокамерный наутилус. А мы - как цари внутри горы. Ируся, вистуя, говорила: "Лягемте у койку и зауважаемте друг друга". Карты открывались, играющий получал в гору. Или не получал.
Ируся рассказывала про учебу в Москве. Что там во время сессии только кофе и шоколад, тоннами. Для усиленной мозговой деятельности.
Какие глупости удерживает память. Ни тебе историй Про Великих, ни тебе кинобесед Об Умном. Кофе и шоколад. И билет на самолет за 30 рублей.
А спросите, сколько буханка хлеба стоила или там даже пачка сигарет - не скажу. Не говоря уж о плитке шоколада.
Часть 3. Пуля
--Нет, ну в начале, само собой, львовская фракция собрамшихся (мы с Гошей) слегка ревновали своего кента Лешу, что взял ростовскую. Но недолго. Все равно уже уехал, практически отрезанный ломоть. Мы утешились и стали наносить визиты один за другим.
А времена были, кто не знает или не помнит, самые смешные: да, по городу порой было не доехать и не дозвониться, но зато самолетные билеты стоили дешевле грязи. И вот зима, темь, ужас, глад, мор, пулю расписать не с кем. В Ростов?
В Ростов.
Подумать только! Вот представьте себе: приземляется самолет, и никто не щелкает голодным мобильником, не оповещает изнемогших от нетерпения родственников, не сверяется с курсом акций. Все нишкнут, шуршат лаптями и котомками, сопят, толкаются, оскаливаются, прут на выход. И мы тож. Молча и хитро. Предварительно пренебрежа (пренебрегши?) - похерив, короче, и телеграф в том числе. Игра в татарина называется.
Эффект был. Эффект произошел и состоялся. И потряс всех по ту и эту сторону порога. Мы тут же сели писать пулю, поклявшись, что не встанем, пока не треснем.
Зимой Ирусина комната была совсем другой - как пещера и корабль, как дупло и нутро, как однокамерный наутилус. А мы - как цари внутри горы. Ируся, вистуя, говорила: "Лягемте у койку и зауважаемте друг друга". Карты открывались, играющий получал в гору. Или не получал.
Ируся рассказывала про учебу в Москве. Что там во время сессии только кофе и шоколад, тоннами. Для усиленной мозговой деятельности.
Какие глупости удерживает память. Ни тебе историй Про Великих, ни тебе кинобесед Об Умном. Кофе и шоколад. И билет на самолет за 30 рублей.
А спросите, сколько буханка хлеба стоила или там даже пачка сигарет - не скажу. Не говоря уж о плитке шоколада.