Юрий Шабельников: «Современное искусство Ростову не нужно»
Проект известного московского художника Юрия Шабельникова «Без названия» (Спящий милиционер), подготовленный для Первой Южно-российской биеннале современного искусства, был отклонён оргкомитетом биеннале без каких либо официальных комментариев. Руководитель пресс-центра группы «МИР» П. Вербализевич обратился к Шабельникову с просьбой прояснить эту странную ситуацию.
- Юрий, действительно ли Ваш проект был отклонён оргкомитетом биеннале?
- Да, это так. Связь с оргкомитетом я держал через Сергея Сапожникова. На биеннале у него планировался свой проект. Он часто приезжал в Москву. И я ему доверил, условно говоря, переговорную часть. Сапожников мне и сообщил, что оргкомитет биеннале отказался от реализации моего проекта.
- Без каких либо официальных комментариев со стороны оргкомитета?
- Комментарии были только неофициальные. Было заявлено, что работа эпатажная, что она привлечёт слишком много внимания, а это нежелательно… Ну и в таком духе.
- Расскажите в нескольких словах об этом проекте.
- Проект очень простой, собственно. В выставочном пространстве, на подиуме порядка двух метров в длину, спит работник милиции. В полном обмундировании. Пистолет, портупея… Вот и всё.
- На подиуме должен был спать живой человек?
- Да, совершенно верно. Именно так.
- Образ милиционера в современном искусстве достаточно «разработан». Один только «милицанер» Пригова чего стоит. Можно ли говорить о некоем диалоге между Вашей работой и «Целующимися милиционерами» арт-группы «Синие носы»?
- Вряд ли. У «Синих носов» инспирирована как бы такая некая сюрреалистическая ситуация. Два милиционера, они являются то ли гомосексуалистами, то ли родными братьями, то ли очень большими друзьями, есть намёк на это. То есть очень странная такая ситуация. Понятно, что там использованы переодетые актеры…
У меня другой месседж. В данном случае, милиционер - это всё-таки некий представитель власти, на нижнем уровне, который осуществляет функции власти в обществе, непосредственно. И вот он спит, реально. Тут такая простая метафора, что внизу ничего не происходит, но может, при определенных обстоятельствах, и произойти.
А с другой стороны, милиционер, он, в свете последних событий, в каком-то смысле представляет некую угрозу, для обычного человека. А когда он спит, угроза отсутствует, как может показаться. К нему можно подойти, посмотреть, спящий он не опасен. Он является в данном случае объектом рассмотрения, и реальной репрезентацией власти. Хотя, конечно, руками трогать я не советовал бы…
- Как Вы оцениваете тот факт, что основной кураторский проект Южно-российской биеннале представляет собой привезённую из Москвы выставку, собранную из достаточно известных работ, принадлежащих Государственному центру современного искусства?
- Нормально оцениваю. Это хорошо, потому что реализуется функция просвещения, и демонстрируется, что есть в действительности современное искусство. Хорошая коллекция, которая имеет государственный статус, что в провинции очень важно. Я вполне позитивно к этому отношусь.
А то, что это - основной проект, говорит лишь о том, что на основной проект у биеннале нет сил, ни физических, ни интеллектуальных. Организаторы, тем самым расписываются в своей несостоятельности. Это может быть и материальная сторона, у людей нет денег просто, чтобы делать полноценные кураторские проекты. Я допускаю и такую мысль. Это, конечно, говорит о том, что мы имеем дело с достаточно маргинальным событием, если гастрольный проект является центральным. Это довольно симптоматично. С точки зрения статуса биеннале это минус. Это плюс для ГЦСИ, но минус для биеннале.
- Следите ли Вы за ростовской арт-сценой? Есть ли, наш Ваш взгляд, сегодня здесь интересные художники?
- Для этого нужно находиться в Ростове. Я могу лишь позволить себе взгляд со стороны…
Я думаю, есть, конечно. Александр Кисляков, допустим, считаю, очень интересный художник, он входил в товарищество «Искусство или смерть». Басов Михаил, талантливый молодой художник, делает интересные видео-работы, фотографии.
Мне трудно судить, для этого необходимо находится там. Я не готов, конечно, всех назвать сразу, надо вникать и смотреть непосредственно.
- В своё время большая часть художников товарищества «Искусство или смерть», включая и Вас, уехала из Ростова. Художники тогда явно не были нужны городу. Как, на Ваш взгляд, изменилась в Ростове ситуация за прошедшие 20 лет?
- Обидно, что нет новой крови, молодого поколения, это в большом дефиците. Если появляется кто-то, то это скорее уникальное явление, из ряда вон. Нет тенденции, преемственности и информации соответственно. Современное искусство в Ростове-на-Дону, на мой взгляд, фактически не востребовано, нет аудитории. Оно там не нужно. Это в российской провинции - приватное занятие, на уровне каких-то индивидуальных опытов. Невозможно говорить и о создании какой-то структуры, не имеет смысла. Население, мягко говоря, невежественно и занято выживанием.
Ну а художественное сообщество - даже и говорить не стоит. Это притом, что Ростов в советское время был на третьем месте в Российской федерации по количеству членов Союза художников, про неофициальное искусство, понятно, другой разговор.
Вот допустим, такая фигура, как Александр Жданов, очень важный персонаж в искусстве советского андеграунда… Его становление произошло в Ростове, хотя кто там сейчас об этом помнит?
Или вот Леонид Кабарухин, он участвовал в первой выставке товарищества «Искусство или смерть», в Таганроге. Я не знаю, участвует ли он в биеннале, позвали ли его… У меня нет никакой информации. Хороший художник. Его участие в биеннале было бы весьма важно. Следует ценить тех, кто ещё остался из независимых. Это действительно важный такой момент, - культура сильна носителями.
А к носителям относятся чудовищно, все от того же невежества, их как бы не существует. Мероприятие есть, а людей нет. Это, собственно говоря, общая болезнь наша такая, всероссийская, мрачное советское наследие. Провести мероприятие, а потом всё забыть, как будто мероприятия являются целью культурной работы…
***
Юрий Шабельников родился в 1959 году в Таганроге. Ученик Леонида Стуканова. В 1977-1979 годах учился на худграфе Ростовского государственного педагогического института, в 1979-1982 годах - в Ростовском художественном училище. В 1982-1995 годах преподавал живопись в детской художественной школе Таганрога. С 1987 года - член товарищества «Искусство или смерть». В 1995 году перебрался в Москву. Жил и работал в сквоте «Бауманская, 13» до его закрытия в 1998 году. С 2006 года читает лекции и проводит мастер-классы для слушателей школы современного искусства «Свободные мастерские». В 2007 году включён в шорт-лист премии Кандинского в номинации «Художник года». Сотрудничает с галереями М. Гельмана (Москва), «Orel Art» (Париж). Живёт и работает в Москве. Работы находятся коллекциях Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Московского музея современного искусства, Государственного центра современного искусства, Музея актуального искусства ART4.RU и мн. др.
П. Вербализевич, пресс-центр группы «МИР»
17.05.2010
Опубликовано на блоге Галины Пилипенко, 18.05.2010
- Юрий, действительно ли Ваш проект был отклонён оргкомитетом биеннале?
- Да, это так. Связь с оргкомитетом я держал через Сергея Сапожникова. На биеннале у него планировался свой проект. Он часто приезжал в Москву. И я ему доверил, условно говоря, переговорную часть. Сапожников мне и сообщил, что оргкомитет биеннале отказался от реализации моего проекта.
- Без каких либо официальных комментариев со стороны оргкомитета?
- Комментарии были только неофициальные. Было заявлено, что работа эпатажная, что она привлечёт слишком много внимания, а это нежелательно… Ну и в таком духе.
- Расскажите в нескольких словах об этом проекте.
- Проект очень простой, собственно. В выставочном пространстве, на подиуме порядка двух метров в длину, спит работник милиции. В полном обмундировании. Пистолет, портупея… Вот и всё.
- На подиуме должен был спать живой человек?
- Да, совершенно верно. Именно так.
- Образ милиционера в современном искусстве достаточно «разработан». Один только «милицанер» Пригова чего стоит. Можно ли говорить о некоем диалоге между Вашей работой и «Целующимися милиционерами» арт-группы «Синие носы»?
- Вряд ли. У «Синих носов» инспирирована как бы такая некая сюрреалистическая ситуация. Два милиционера, они являются то ли гомосексуалистами, то ли родными братьями, то ли очень большими друзьями, есть намёк на это. То есть очень странная такая ситуация. Понятно, что там использованы переодетые актеры…
У меня другой месседж. В данном случае, милиционер - это всё-таки некий представитель власти, на нижнем уровне, который осуществляет функции власти в обществе, непосредственно. И вот он спит, реально. Тут такая простая метафора, что внизу ничего не происходит, но может, при определенных обстоятельствах, и произойти.
А с другой стороны, милиционер, он, в свете последних событий, в каком-то смысле представляет некую угрозу, для обычного человека. А когда он спит, угроза отсутствует, как может показаться. К нему можно подойти, посмотреть, спящий он не опасен. Он является в данном случае объектом рассмотрения, и реальной репрезентацией власти. Хотя, конечно, руками трогать я не советовал бы…
- Как Вы оцениваете тот факт, что основной кураторский проект Южно-российской биеннале представляет собой привезённую из Москвы выставку, собранную из достаточно известных работ, принадлежащих Государственному центру современного искусства?
- Нормально оцениваю. Это хорошо, потому что реализуется функция просвещения, и демонстрируется, что есть в действительности современное искусство. Хорошая коллекция, которая имеет государственный статус, что в провинции очень важно. Я вполне позитивно к этому отношусь.
А то, что это - основной проект, говорит лишь о том, что на основной проект у биеннале нет сил, ни физических, ни интеллектуальных. Организаторы, тем самым расписываются в своей несостоятельности. Это может быть и материальная сторона, у людей нет денег просто, чтобы делать полноценные кураторские проекты. Я допускаю и такую мысль. Это, конечно, говорит о том, что мы имеем дело с достаточно маргинальным событием, если гастрольный проект является центральным. Это довольно симптоматично. С точки зрения статуса биеннале это минус. Это плюс для ГЦСИ, но минус для биеннале.
- Следите ли Вы за ростовской арт-сценой? Есть ли, наш Ваш взгляд, сегодня здесь интересные художники?
- Для этого нужно находиться в Ростове. Я могу лишь позволить себе взгляд со стороны…
Я думаю, есть, конечно. Александр Кисляков, допустим, считаю, очень интересный художник, он входил в товарищество «Искусство или смерть». Басов Михаил, талантливый молодой художник, делает интересные видео-работы, фотографии.
Мне трудно судить, для этого необходимо находится там. Я не готов, конечно, всех назвать сразу, надо вникать и смотреть непосредственно.
- В своё время большая часть художников товарищества «Искусство или смерть», включая и Вас, уехала из Ростова. Художники тогда явно не были нужны городу. Как, на Ваш взгляд, изменилась в Ростове ситуация за прошедшие 20 лет?
- Обидно, что нет новой крови, молодого поколения, это в большом дефиците. Если появляется кто-то, то это скорее уникальное явление, из ряда вон. Нет тенденции, преемственности и информации соответственно. Современное искусство в Ростове-на-Дону, на мой взгляд, фактически не востребовано, нет аудитории. Оно там не нужно. Это в российской провинции - приватное занятие, на уровне каких-то индивидуальных опытов. Невозможно говорить и о создании какой-то структуры, не имеет смысла. Население, мягко говоря, невежественно и занято выживанием.
Ну а художественное сообщество - даже и говорить не стоит. Это притом, что Ростов в советское время был на третьем месте в Российской федерации по количеству членов Союза художников, про неофициальное искусство, понятно, другой разговор.
Вот допустим, такая фигура, как Александр Жданов, очень важный персонаж в искусстве советского андеграунда… Его становление произошло в Ростове, хотя кто там сейчас об этом помнит?
Или вот Леонид Кабарухин, он участвовал в первой выставке товарищества «Искусство или смерть», в Таганроге. Я не знаю, участвует ли он в биеннале, позвали ли его… У меня нет никакой информации. Хороший художник. Его участие в биеннале было бы весьма важно. Следует ценить тех, кто ещё остался из независимых. Это действительно важный такой момент, - культура сильна носителями.
А к носителям относятся чудовищно, все от того же невежества, их как бы не существует. Мероприятие есть, а людей нет. Это, собственно говоря, общая болезнь наша такая, всероссийская, мрачное советское наследие. Провести мероприятие, а потом всё забыть, как будто мероприятия являются целью культурной работы…
***
Юрий Шабельников родился в 1959 году в Таганроге. Ученик Леонида Стуканова. В 1977-1979 годах учился на худграфе Ростовского государственного педагогического института, в 1979-1982 годах - в Ростовском художественном училище. В 1982-1995 годах преподавал живопись в детской художественной школе Таганрога. С 1987 года - член товарищества «Искусство или смерть». В 1995 году перебрался в Москву. Жил и работал в сквоте «Бауманская, 13» до его закрытия в 1998 году. С 2006 года читает лекции и проводит мастер-классы для слушателей школы современного искусства «Свободные мастерские». В 2007 году включён в шорт-лист премии Кандинского в номинации «Художник года». Сотрудничает с галереями М. Гельмана (Москва), «Orel Art» (Париж). Живёт и работает в Москве. Работы находятся коллекциях Государственного Русского музея, Государственной Третьяковской галереи, Московского музея современного искусства, Государственного центра современного искусства, Музея актуального искусства ART4.RU и мн. др.
П. Вербализевич, пресс-центр группы «МИР»
17.05.2010
Опубликовано на блоге Галины Пилипенко, 18.05.2010