Геннадий Тростянецкий о студенческом театре-студии "Бункер"

[fizik10]

Творчество Геннадия Тростянецкого периода "Бункера" с сегодняшней точки зрения выглядит идеологизированным и лишенным черт альтернативного театра. Но для понимания эволюции молодого режиссера (ему на момент создания театра было всего 20 лет) "Бункер" важен. Ниже - автобиографические записки Тростянецкого об этом периоде жизни из книги Л. Фрейдлин "Театр с главного входа".

"Когда Толя Васильев вернулся из армии, куда он ушел после блистательного окончания химфака Ростовского Государственного Университета, Е.Корнилов предложил ему возглавить университетский театр "МОСТ". Васильев ввел обязательный для студийцев тренинг, построенный на сочетании движения, пластики и голоса, и предложил мне проводить этот тренинг. Нас познакомил Саша Коняхин.
В "МОСТе" Васильев делает спектакль "Мост перейти можно", построенный на пьесе Пиранделло "Шестеро персонажей в поисках автора", и когда в Москве, на его знаменитом курсе возник знаменитый спектакль "Шестеро персонажей...", мне было радостно уловить поразительную васильевскую последовательность, верность автору, который в этой пьесе ставит фундаментальнейший вопрос - а можно ли вообще отразить в театре подлинную реальность человеческого бытия? Влияние Васильева на меня - да, думаю и на каждого, кто соприкасался с ним в его ростовский период, - было столь же значительным, как влияние Пиранделло на самого Васильева.
Толя поступил в ГИТИС к Марии Осиповне Кнебель, уехал в Москву, а я - на архитектурный факультет Ростовского инженерно-строительного института. После васильевских "бури и натиска" в студийном движении города возникло затишье. Мы все чувствовали, что необходимо что-то делать, но ходили неприкаянными и маялись. И тут Артур Хайкин, несколько лет назад возглавивший ТЮЗ и принесший на профессиональную сцену Ростова мощный поток свежего театрального воздуха, предлагает сотрудничество в создании студенческого театра при Дворце культуры "Энергетик". Я, как говорится, кликнул клич - и...
Этот театр негласно мы называли "Бункером" (наш репетиционный класс располагался в подвале): "БУдущее Нами Кроится Ежедневными Репетициями".
Для начала Хайкин принес замечательный текст - "Последние письма". Пьеса была смонтирована из писем ребят, погибших в Великую Отечественную войну, и сделали мы сильный пронзительный спектакль, в котором играли Саша Коняхин, братья Пучеглазовы - Саша и Вася, Нелли Клевчихина, Алик Хачатурян, Лена Шемшелевич...
После отъезда Хайкина в Омск я поставил в "Бункере" поэму Владимира Маяковского "Владимир Ильич Ленин". Резонанс этого спектакля был огромным. По стилю он резко отличался от того, что шло в наших театрах. Тогда всех потрясала Таганка, и в этой работе слышался ее отзвук, но это все равно было наше неравнодушное к миру слово. Мы многого тогда не знали, на многое смотрели не так, как сейчас...
Студия наша окрепла, у нас в репертуаре были два замечательных спектакля, я решил взяться за третий - по пьесе Брехта "Страх и отчаяние в Третьей империи".
И ТУТ МЕНЯ ОХВАТИЛО КАКОЕ-ТО СТРАННОЕ ЧУВСТВО - РАСТЕРЯННОСТИ, ЧТО-ЛИ, СТЫДА КАКОГО-ТО...
В одно мгновение я распрощался с "Бункером", ситуация возникла драматичная, мой поступок у ребят вызвал шок, в лучшем случае недоумение. Я передал студию молодому режиссеру театра имени Горького Борису Голубицкому (сегодня он главный режиссер Орловского академического театра драмы имени И.С. Тургенева) и с головой ушел в учебу на архитектурном факультете.
Ровно через год я решил начать все с нуля. На мое предложение создать молодежную "экспериментальную театральную студию" директор Дома культуры работников службы быта Нина Ивановна Орлова дала мгновенное согласие, почувствовав, вероятно, мою решительную готовность перевернуть весь мир и начать это с Ростова.