Боги на окладах ножен.
Оригинал взят у nap1000 в Боги на окладах ножен.
Наткнулся на крайне интересную находку, найденную при раскопках Старигарда. По-моему эта небольшая деталь представляет крайне интересную и важную информацию о славянской мифологии - как о внешнем виде Богов, так и строении вселенной. Очень странно, что эта находка до сих пор известна только в самых узких кругах специалистов - это действительно очень важная, даже основополагающая, я бы сказал информация!
В книге, в которой она опубликована, есть и очень интересная статья про неё и другие схожие находки. Статья содержит несколько спорных моментов (особенно утверждения касательно Сварога), но в целом написана очень грамотно, с пониманием и знанием предмета. Так что решил перевести её всю целиком. Перевод немного кривоватый, так как делался на скорую руку, но близок к немецкому оригиналу. Для желающих ознакомиться с источником на немецком, сканы этой статьи выложены здесь.
Итак, для начала ещё раз сама находка:
и собственно передов статьи:
Идолы и оклады с изображениями Богов.
Внутри одного из старигардских домов конца 10-го столетия был обнаружен идол из дощечки «гросс-раденского» типа, но миниатюрного размера - всего около 6 см в высоту (илл. 6, 4).
илл.6.
3 - реконструкция досчатого идола "гросс-раденского типа".
4 - находка из Старигарда
5 - находка из Шведта, бронза
6 - находка из Lindby, Schonen, бронза
Вырезан он из хвойного дерева, вероятно, из тонкой сосновой лучины. Исполнение с одной стороны безыскустно и представлено крайне простыми формами, с другой - настолько характерно иконографически, что представляет безоговорочную возможность для определения (разумеется, с того момента, как за несколько лет до этого стали известны многочисленные резные фассады храма в Гросс Радене, в округе Штернберг, выполненные таким же образом). В Гросс Радене они были около 2 м. высотой и различались формами «голов»: круглыми, округло-треугольными и ромбовидными. Последнюю разновидность имела почти половина гросс-раденских антропоморфных фассадов. Решающую же роль для иконографического определения сыграла планка, найденная у причала в Ральсвике, на которой было вырезанно лицо с могучими усами и острой бородкой. На этой планке верхняя оконечность округла, без всякого головного убора. Подобное же, ясно вырезанное на планке бОльшего размера, лицо, было найдено в Старой Ладоге. Таким образом, в конце концов подтвердилось, что ромбовидные антропоморфные планки подразумевали личины с остроконечными головными уборами (илл.6 , 3).
Соответсвие с этим выказывают и редкие объёмные статуэтки из Скандинавии и славянских областей: частично они изображены без ( илл. 8, 5-6) или с головными уборами (илл. 6, 5-6).
илл. 8
1 - Стариград, бронза
2 - Brzesc Kujawski, бронза
3 - Шведт, бронза
4 - Lutomiersk, бронза
5, 6 - Новгород, сплав олова и свинца.
Однако, маловероятно, что речь тут идёт исключительно о шлемах. Фигурка из Шведта имеет отчётливые вертикальные полосы на шапке (илл. 6, 5), а на фигурке из Rällinge, Södermanland ( Швеция) изображен колпак с украшенным помпоном на верхушке. Подобные шапки больше известны из богатых мужских захоронениях в Бирке. Большую роль в из оформлении играло применение шёлка, сплетённых на дощечках ленточек с добавлением серебра и бахромы (Posamentenborten) из золотых тесёмок. Последние зачастую выбирались в соответствии с украшением кафтана. Другим видом княжеского головного убора являлся «русский колпак», который, правда, на изображениях показан более округлым и обычно отличался мехом. Этот колпак соответствует той же ранговой ступени, что и диадема западного образца. О таких колпаках в Хайтабу свидетельствует и Сага Ньяльса - источник 13 века, содержащий «антикварные» детали обстановки - следующим образом описывая, как исландец Гуннар из Лидеранде был одарен королём Харальдом, сыном Горма, королевским одеянием: «Он подарил ему своё княжеское одеяние, вышитые золотом рукавицы, повязку на лоб с золотыми узелками и русскую шапку». Все остальные детально проработанные фигуры имеют могучие усы и острые бородки. Таким образом, обильными усами и бородами они также выделены, как могущественные и исполненные достоинства повелители. Тоже можно сказать и о различных восседающих на троне и просто сидячих фигурках, держащих себя за бороду, на которых мы ввиду этого не будем останавливаться подробнее. Вышесказанное подходит и к маленьким фигуркам с «изображением Богов » на окладах футляров для ножей (илл.8, 1-2). Ещё одна особенность сближает последние с металлическими фигурками(илл. 6, 5-6; илл. 8, 5-6) - подпирающие бока руки. Это поза властителя, аналогии которой евда ли можно найти в иконографии как христианской, так и античной традиции. Только в одной группе лангобардских золотолистных крестов из Cividale присутствуют изображения Бога в такой позе. Однако, наиболее вероятно, что тут мы имеем дело просто с проявлением древних европейских основ, особенно, если обратить внимание на подобные жеснкие статуетки бронзового века.
Другая деталь убора также требует привлечения старинных аналогий - а именно кольцо на шее фигурки Божества, изображённой на вершине крепления из Brzesc Kujawski (илл. 8, 2). В большинстве случаев статуэтки, шейные украшения которых указывают на их божественое величие, известны в эпоху бронзы и железа. Вещественные и письменные свидетельства, а также изображения времени великого переселения народов подтверждают, что золотые кольца, носившиеся на шеи, были «знаком наивысшей святости», что свидетельствует переход от изначальной сакральной функции к «знаку власти». За исключением monilia меровингских королей, подобные черты, кажется, теряются при переходе в христианское средневоковье и потому особенно ценно поздне-каролингское свидетельство: на медалионе-брактеате из Mikulcice-Klasterisko изображён человек с шейной гривной с длинными ниспадающими волосами и усами.
Прежде чем продолжить рассмотрение окладов ножен с изображениями Богов, необходимо хотя бы вкратце указать, на каком основании большие и маленькие идолы вообще могут считаться изображениями Божеств и насколько детально мы можем говорить об их функциях. Очень обобщённо стоит признать, что скульптурные изображения - какие бы то ни было - в языческих религиях воспринимались как предметы особого характера, безусловно представлявшими религиозную значимость. Христианские миссионеры не без причины ревностно преследовали все проявления языческой веры - или того, что они ей считали - даже после того, как были уничтожены старые изображения Божеств и святыни. Одно из важнейших свидетельств миссионерского времени оставил биограф Отто Бамбергского, касательно поморян 1125-1126 гг. Описывая города Волин и Щецин, он сообщает: «Усилиями епископа, они сожгли больших и малых идолов ( ydola maiora et minora ), находящихся на открытом воздухе; однако некоторые безрассудные люди тайно сохраняли при себе украшенные золотом и серебром ручные статуэтки, изображавшие богов ( modicas ydolorum statuas)». Это свидетельство показывает, что существовали не только большие и маленькие скульптурные изображения, но и то, что такие статуэтки имелись и в личном пользовании, другими словами, существовали «карманные» копии официальных изображений Божеств, для домашнего пользования. Касательно же религиозной связи спорных маленьких фигурок, недвусмысленно сообщается, что именно они заменяли большие, сожжённые ранее фигуры на культовых праздниках и привлекали собрашийся люд к старым языческим обычаям.
Размеры больших официальных изображений Божеств известны по описаниям современников. Касательно «относительно больших» деревянных фигур, найденных при археологических расскопках, наиболее вероятно, что речь тут идёт о статуэтках, сделанных по подобию культовых фигур из больших святынь. Гельмольд сообщает, что поля и селения были полны ими. Большое колличество досчатых идолов в Гросс Радене, изпользуемых как внешнее оформление храма - подобное же сообщают источники и о храмах в Ретре и Щецине - скорее наводит на мысли о поочерёдно созданных по клятве изображениях, известных также и в античных святынях. Миниатюрные же изображения напротив, бесспорно относились к личным культовым практикам, и служили, таким образом, скорее амулетами. Особенно чётко это видно у образцов, приспособленных только для того чтобы носить их с собой как «карманные идолы». К последним можно отнести найденные недавно деревянные фигурки из Волина и бронзовую фигурку из Шведта (илл.6, 5), представляющую из себя необработанную отливку, что с известной долей вероятности говорит о том, что она была изготовлена в том же месте. К амулетам видимо стоит отнести и фигурки, снабжённые кольцом для подвешивания, как возможно фигурка из Новгорода (илл.8, 6); также и в Бирке, в могиле 649 засвидетельствовано ношение амулетов на шее или на ожерелье с бусинами. Там речь идёт о серебрянной подвеске в форме маски с руками, что к тому же является примером, что основная часть амулета, подобно кукле, была изготовленна из другого материала и скорее всего была одета в настоящую одежду. На ногах же новгородской фигурки омеются заклёпки, что говорит о том, что она была составной частью иконографической композиции. О фигурке из Lindby в Schonen (илл. 6, 6), имеющей отверстия для заклёпок или гвоздей на ступнях, можно сказать, что она была прикреплена на пьедестале, хотя не менее вероятно и то, что на этом пьедестале был изображён и весь пантеон или по крайней мере трибожие. У меня тут возникают параллели с ковром из Skog в Hälsingland, на котором изображены стоящие на одном пьедестале Один, Тор и Фрейр. Функциональное назначение ещё одной фигурки из Новгорода (илл. 8, 5) остаётся не ясным. Она отличается от прочих тем, что является навершием белее чем 11 сантиметрового жезла. В то, что этот жезл мог быть военным штандартом или чем-то подобным, верится слабо, так как сделан он из свинцово-оловянного сплава. Сходная находка из Oполе так же не вносит ясности, так как обломана в том же месте. Эти находки также могут быть частями многоплановой композиции, как и старигардский оклад ножен, к рассмотрению которого мы и намерены перейти.
Отлитый из бронзы оклад был найден в жилищном слое конца 10-го - начала 11 вв. На нём предусмотрены три отверстия для крепления. Как это демонстрирует оклад из Brzesc Kujawski (илл. 8, 2), он также был прикреплён к футляру ножа (илл. 18, 15), в виде дополнения к тонким оковкам «славянского типа».
илл.18.
Кроме этих двух, богато украшеных фигурками деталей, известен также более скромно оформленный оклад ножа из Шведта (илл. 8, 3) и другие загнутые «крючком» оклады ножен из Польши. Частично они не несут орнаментов, частично - украшены профилями, а частично - гравированы простым геометрическим рисунком, и насколько можно судить, были, подобно образцу из Psary (илл. 18, 4), прикреплены к прямоугольным футлярам ножей. Главный ареал их распространения находится в районе Вислы и в верхних течениях Варты и Одры (илл. 10, отмечено цифрой «2»).
илл.10 - Распространение литых бронзовых окладов с "изображениями Божеств"
1 - дополнительные оклады ножен (те, что с фигурками - nap1000)
2 - простые крючкообразные дополнительные оклады ножен
3 - Шпоры со священными конями.
Также очень схожие оклады известны из Литвы и Эстонии, где они известны как элементы для укрепления жёсткости боков футляров для ножей, и были приспособлены к изогнутой форме этих футляров. Это говорит о связи по крайней мере простых окладов с Балтикой.
Нож, с богато украшеными ножнами из Brzesc Kujawski был единственным вложением в могилу 91. Оклады из Старигарда и Шведта были найдены в жилищах. Так что сказать что-нибудь об общественном положении их владельцев не представляется возможным. К сказанному уже выше (глава 9, стр. 209) о высокой ценности ножен с окладами вообще, можно добавить, что особенные оклады с «изображениями Богов» также могут говорить об особенном общественном положении их владельцев. В любом случае они были таким образом защищены таинственной силой, изображённой в мифических деяниях Богов (Brzesc Kujawski) или представлением о строении вселенной (Старигард).
На вершине оклада из Старигарда изображена центральная фигура Божества, по бокам же, и одновременно на двух уровнях, расположены фигуры людей и лошадей. Продуманная композиция симметрична, не являясь притом зеркальным отображением. Это справедливо как конкретно для изображений по сторонам, так и для композиции в целом. Фигурки лошадей обращены к фигуркам людей, головы же их повёрнуты к изображению Божества. Обе части композици таким образом отчётливо связаны с Божеством и, будучи изображены более мелко, также отчётливо являются подчиненными по отношению к божественной фигуре. Маленькая человеческая фигурка на левой (=правой) стороне оклада поднимает руки в молитве. Человеческая фигурка на противоположной стороне подпирает руками бока и выказывает по отношению к первой фигуре 2 отличия: она изображена без одежды и с «пустыми» глазами. Отсюда следует, что на левой стороне изображён земной мир людей и животных, а на правой - мир мёртвых. Властелином выглядит изображённая одновременно в центре, на вершине и над обоими мирами божественная фигура. Равной божественной фигуре, из-за своего размера кажется противопоставленная ей маска между двумя конскими головами. Хоть последняя и изображена в нижней части оклада, но направлением взгляда и выдающимся расположением она действительно в той же степени возвышается над обоими мирами. Это подтверждает интерпретацию нижнего изображения как ещё одного Божества.
Но какие же имена стоит им просвоить? Сообщения о природе славянских Богов крайне скудны, многочисленные же дошедшие до нас их имена, наоборот, лишь отвлекают взор от сущности. A это - обширные функции Бога неба и солнца Сварога, чьим ранним прозвищем «Дажьбог», в начале 12 в. переводят Гелиоса. Также и Свантевит и другие, известные под разными именами Боги, на деле не особенно различаются, насколько об этом можно судить по указываемым признакам и посвящённым им культовым практикам. Даже распространённый у восточных славян Перун выполняет многие их функции и позже начинает ассоциироваться со Св. Ильёй, едущим по небу на огненной колеснице. Возвращаясь же к старигардскому окладу, можно установить и следующую деталь: голова Божества между развёрнутых в разные стороны лошадиных голов является устоявшивмся обозначением управляющего повозкой, запряжённой одной или двумя парами лошадей, который во всех расположениях с ранней античности соответствует Гелиосу/Солнцу и императорскому триумфу, особенно на варварских копиях (илл. 9, 1).
илл. 9 - варварские копии золотого медальона Константина I и бронзвые амулеты-подвески к теме небесной колесницы, императорского триумфа, священных коней.
1 - Godøy
2 - Заозёрье, юго-восчное Приладожье
3 - Ягодино
4 - Karlucha
Стоит отметить и ещё одну особенность: три зуба между усами и бородой указывают на то, что рот Божества открыт, что говорит о его жизненной силе и указывает на его потворствующее жизни, здоровью и плодородию воздействие. Подводя итог, с достаточными основаниями тут можно угадать Сварога, какими бы именами его не называли в различных племенах и областях. Одновременно представляется возможным интерпретировать находящихся между Божеством и людьми лошадей, как многократно зафиксированных, содержащихся при святынях «священных коней». Как по источникам, так и на этом изображении они были проводниками Его божественной сущности и воли.
Оклад с «изображением Божества» из Brzesc Kujawski не так богато украшен фигурами, однако более наглядно показывает воздействие Божества, которое тут предстаёт как могущественный «Бог плодородия» с кольцом на шее. Его «небесные кони» изображены с ореолами и открытыми ртами, что также указывает на проявление жизненной силы. Губами они касаются протянутой в «одаряющем» жесте руке божества с растопыренными пальцами, чтобы получить обновление из источника жизненной силы напрямую из «первых рук». В длину оклад разделён восемью выпуклостями, окружённых венками лучей и лилие-подобным окончанием. После того, как в старигардком окладе мы распознали на этом месте солнечную колесницу, представляется возможным интерпретировать этот рисунок как «солнца» с исходящими от них лучами света. В лилие-подобном окончании, с оглядкой на старигардкий оклад, также можно предположить солнечную колесницу. Две богато «обставленные» могилы из Lutomiersk возле Лодзи с уздечками и ремнями «ориентального типа», содержали и по паре шпор, интересных для нас тем, что на каждой из их сторон также были изображены три фигурки лошадей, которые в свете изображённых ореолов также могут быть интерпретированы как «священные кони» (илл. 8, 4). Половина совершенно идентичной шпоры найдена также возле соборного острова во Вроцлаве. Все эти находки относятся к первой половине 11-го столетия. Будучи иконографически тесно связаны с окладом из Brzesc Kujawski, они расширяют ареал находок связанных с этой темой (илл. 10). Единичные и парные изображения лошадей с ореолами и кодовым изобращением жизненной силы также нередко находят в северной России и на Балтике (илл.9, 3-4), где они наряду с другими многочисленными типами восходят к ассортименту амулетов. Также тут можно встретить и изображение головы Божества между лошадей - небесной коленицы (илл. 9, 2). Можно привести и прекрасный пример из наших краёв - резной гребешок из кости, найденный в доме 2 в старом Любеке (илл. 11).
Илл. 11 - Старый Любек. Однослойный гребень из кости с схематичным изображением небесной колесницы, управляющего колесницей и молящегося между лошадиных голов.
Этот образец скорее «чужой» в наших краях, так как ближайшие аналоги ему находят в северной России, среди упомянутых выше амулетов и народной «дохристианской» вышивке на рушниках.
В заключение темы можно упоминуть относительно ореолов «священных коней» также и о пластично выполненных и потому особенно впечатляющих примерах из Богемии. Я имею ввиду изготовленные из серебра и богато гранулированных животных внутри серёжек княгини из Stara Kourim (могила 106), а также украшенные подвески из Komarov. Ореол изображён как поперечный свод над головой и может быть однозначно определён как Agnus Dei (видимо под этим латинским термином автор имел ввиду «божественное животное», а не собственно «агнеца божьего» - nap1000). Эти примеры относятся к началу 10 века и изготовлены под влиянием византийского исскуства, что однако не должно вызывать сомнение в предположенном выше. В любом случае, таким образом может быть представлен возможный источник этой важной иконографической детали и дополнительно подтверждено его смысловое значение.
Ingo Gabriel - Starigard/Oldenburg: Ein slawischer Herrschersitz des frühen Mittelalters in Ostholstein, 1991.
Просмотрел ещё раз перевод - читать местами сложновато. Так что если кто что не поймёт - обращайтесь:)
Вообще с мнением автора можно соглашаться или нет, но по-моему подборка изделий сама по себе крайне любопытна. Как и связь всё с той же северной Русью и восточной прибалтикой. Довольно спорно на мой взгляд предположение что и сверху и снизу изображён Сварог. Может проще интерпретация Белобог-Чернобог? Вот только кто снизу, а кто сверху опять же не понятно.
Интересно было узнать мнения читателей по этому поводу.
Наткнулся на крайне интересную находку, найденную при раскопках Старигарда. По-моему эта небольшая деталь представляет крайне интересную и важную информацию о славянской мифологии - как о внешнем виде Богов, так и строении вселенной. Очень странно, что эта находка до сих пор известна только в самых узких кругах специалистов - это действительно очень важная, даже основополагающая, я бы сказал информация!
В книге, в которой она опубликована, есть и очень интересная статья про неё и другие схожие находки. Статья содержит несколько спорных моментов (особенно утверждения касательно Сварога), но в целом написана очень грамотно, с пониманием и знанием предмета. Так что решил перевести её всю целиком. Перевод немного кривоватый, так как делался на скорую руку, но близок к немецкому оригиналу. Для желающих ознакомиться с источником на немецком, сканы этой статьи выложены здесь.
Итак, для начала ещё раз сама находка:
и собственно передов статьи:
Идолы и оклады с изображениями Богов.
Внутри одного из старигардских домов конца 10-го столетия был обнаружен идол из дощечки «гросс-раденского» типа, но миниатюрного размера - всего около 6 см в высоту (илл. 6, 4).
илл.6.
3 - реконструкция досчатого идола "гросс-раденского типа".
4 - находка из Старигарда
5 - находка из Шведта, бронза
6 - находка из Lindby, Schonen, бронза
Вырезан он из хвойного дерева, вероятно, из тонкой сосновой лучины. Исполнение с одной стороны безыскустно и представлено крайне простыми формами, с другой - настолько характерно иконографически, что представляет безоговорочную возможность для определения (разумеется, с того момента, как за несколько лет до этого стали известны многочисленные резные фассады храма в Гросс Радене, в округе Штернберг, выполненные таким же образом). В Гросс Радене они были около 2 м. высотой и различались формами «голов»: круглыми, округло-треугольными и ромбовидными. Последнюю разновидность имела почти половина гросс-раденских антропоморфных фассадов. Решающую же роль для иконографического определения сыграла планка, найденная у причала в Ральсвике, на которой было вырезанно лицо с могучими усами и острой бородкой. На этой планке верхняя оконечность округла, без всякого головного убора. Подобное же, ясно вырезанное на планке бОльшего размера, лицо, было найдено в Старой Ладоге. Таким образом, в конце концов подтвердилось, что ромбовидные антропоморфные планки подразумевали личины с остроконечными головными уборами (илл.6 , 3).
Соответсвие с этим выказывают и редкие объёмные статуэтки из Скандинавии и славянских областей: частично они изображены без ( илл. 8, 5-6) или с головными уборами (илл. 6, 5-6).
илл. 8
1 - Стариград, бронза
2 - Brzesc Kujawski, бронза
3 - Шведт, бронза
4 - Lutomiersk, бронза
5, 6 - Новгород, сплав олова и свинца.
Однако, маловероятно, что речь тут идёт исключительно о шлемах. Фигурка из Шведта имеет отчётливые вертикальные полосы на шапке (илл. 6, 5), а на фигурке из Rällinge, Södermanland ( Швеция) изображен колпак с украшенным помпоном на верхушке. Подобные шапки больше известны из богатых мужских захоронениях в Бирке. Большую роль в из оформлении играло применение шёлка, сплетённых на дощечках ленточек с добавлением серебра и бахромы (Posamentenborten) из золотых тесёмок. Последние зачастую выбирались в соответствии с украшением кафтана. Другим видом княжеского головного убора являлся «русский колпак», который, правда, на изображениях показан более округлым и обычно отличался мехом. Этот колпак соответствует той же ранговой ступени, что и диадема западного образца. О таких колпаках в Хайтабу свидетельствует и Сага Ньяльса - источник 13 века, содержащий «антикварные» детали обстановки - следующим образом описывая, как исландец Гуннар из Лидеранде был одарен королём Харальдом, сыном Горма, королевским одеянием: «Он подарил ему своё княжеское одеяние, вышитые золотом рукавицы, повязку на лоб с золотыми узелками и русскую шапку». Все остальные детально проработанные фигуры имеют могучие усы и острые бородки. Таким образом, обильными усами и бородами они также выделены, как могущественные и исполненные достоинства повелители. Тоже можно сказать и о различных восседающих на троне и просто сидячих фигурках, держащих себя за бороду, на которых мы ввиду этого не будем останавливаться подробнее. Вышесказанное подходит и к маленьким фигуркам с «изображением Богов » на окладах футляров для ножей (илл.8, 1-2). Ещё одна особенность сближает последние с металлическими фигурками(илл. 6, 5-6; илл. 8, 5-6) - подпирающие бока руки. Это поза властителя, аналогии которой евда ли можно найти в иконографии как христианской, так и античной традиции. Только в одной группе лангобардских золотолистных крестов из Cividale присутствуют изображения Бога в такой позе. Однако, наиболее вероятно, что тут мы имеем дело просто с проявлением древних европейских основ, особенно, если обратить внимание на подобные жеснкие статуетки бронзового века.
Другая деталь убора также требует привлечения старинных аналогий - а именно кольцо на шее фигурки Божества, изображённой на вершине крепления из Brzesc Kujawski (илл. 8, 2). В большинстве случаев статуэтки, шейные украшения которых указывают на их божественое величие, известны в эпоху бронзы и железа. Вещественные и письменные свидетельства, а также изображения времени великого переселения народов подтверждают, что золотые кольца, носившиеся на шеи, были «знаком наивысшей святости», что свидетельствует переход от изначальной сакральной функции к «знаку власти». За исключением monilia меровингских королей, подобные черты, кажется, теряются при переходе в христианское средневоковье и потому особенно ценно поздне-каролингское свидетельство: на медалионе-брактеате из Mikulcice-Klasterisko изображён человек с шейной гривной с длинными ниспадающими волосами и усами.
Прежде чем продолжить рассмотрение окладов ножен с изображениями Богов, необходимо хотя бы вкратце указать, на каком основании большие и маленькие идолы вообще могут считаться изображениями Божеств и насколько детально мы можем говорить об их функциях. Очень обобщённо стоит признать, что скульптурные изображения - какие бы то ни было - в языческих религиях воспринимались как предметы особого характера, безусловно представлявшими религиозную значимость. Христианские миссионеры не без причины ревностно преследовали все проявления языческой веры - или того, что они ей считали - даже после того, как были уничтожены старые изображения Божеств и святыни. Одно из важнейших свидетельств миссионерского времени оставил биограф Отто Бамбергского, касательно поморян 1125-1126 гг. Описывая города Волин и Щецин, он сообщает: «Усилиями епископа, они сожгли больших и малых идолов ( ydola maiora et minora ), находящихся на открытом воздухе; однако некоторые безрассудные люди тайно сохраняли при себе украшенные золотом и серебром ручные статуэтки, изображавшие богов ( modicas ydolorum statuas)». Это свидетельство показывает, что существовали не только большие и маленькие скульптурные изображения, но и то, что такие статуэтки имелись и в личном пользовании, другими словами, существовали «карманные» копии официальных изображений Божеств, для домашнего пользования. Касательно же религиозной связи спорных маленьких фигурок, недвусмысленно сообщается, что именно они заменяли большие, сожжённые ранее фигуры на культовых праздниках и привлекали собрашийся люд к старым языческим обычаям.
Размеры больших официальных изображений Божеств известны по описаниям современников. Касательно «относительно больших» деревянных фигур, найденных при археологических расскопках, наиболее вероятно, что речь тут идёт о статуэтках, сделанных по подобию культовых фигур из больших святынь. Гельмольд сообщает, что поля и селения были полны ими. Большое колличество досчатых идолов в Гросс Радене, изпользуемых как внешнее оформление храма - подобное же сообщают источники и о храмах в Ретре и Щецине - скорее наводит на мысли о поочерёдно созданных по клятве изображениях, известных также и в античных святынях. Миниатюрные же изображения напротив, бесспорно относились к личным культовым практикам, и служили, таким образом, скорее амулетами. Особенно чётко это видно у образцов, приспособленных только для того чтобы носить их с собой как «карманные идолы». К последним можно отнести найденные недавно деревянные фигурки из Волина и бронзовую фигурку из Шведта (илл.6, 5), представляющую из себя необработанную отливку, что с известной долей вероятности говорит о том, что она была изготовлена в том же месте. К амулетам видимо стоит отнести и фигурки, снабжённые кольцом для подвешивания, как возможно фигурка из Новгорода (илл.8, 6); также и в Бирке, в могиле 649 засвидетельствовано ношение амулетов на шее или на ожерелье с бусинами. Там речь идёт о серебрянной подвеске в форме маски с руками, что к тому же является примером, что основная часть амулета, подобно кукле, была изготовленна из другого материала и скорее всего была одета в настоящую одежду. На ногах же новгородской фигурки омеются заклёпки, что говорит о том, что она была составной частью иконографической композиции. О фигурке из Lindby в Schonen (илл. 6, 6), имеющей отверстия для заклёпок или гвоздей на ступнях, можно сказать, что она была прикреплена на пьедестале, хотя не менее вероятно и то, что на этом пьедестале был изображён и весь пантеон или по крайней мере трибожие. У меня тут возникают параллели с ковром из Skog в Hälsingland, на котором изображены стоящие на одном пьедестале Один, Тор и Фрейр. Функциональное назначение ещё одной фигурки из Новгорода (илл. 8, 5) остаётся не ясным. Она отличается от прочих тем, что является навершием белее чем 11 сантиметрового жезла. В то, что этот жезл мог быть военным штандартом или чем-то подобным, верится слабо, так как сделан он из свинцово-оловянного сплава. Сходная находка из Oполе так же не вносит ясности, так как обломана в том же месте. Эти находки также могут быть частями многоплановой композиции, как и старигардский оклад ножен, к рассмотрению которого мы и намерены перейти.
Отлитый из бронзы оклад был найден в жилищном слое конца 10-го - начала 11 вв. На нём предусмотрены три отверстия для крепления. Как это демонстрирует оклад из Brzesc Kujawski (илл. 8, 2), он также был прикреплён к футляру ножа (илл. 18, 15), в виде дополнения к тонким оковкам «славянского типа».
илл.18.
Кроме этих двух, богато украшеных фигурками деталей, известен также более скромно оформленный оклад ножа из Шведта (илл. 8, 3) и другие загнутые «крючком» оклады ножен из Польши. Частично они не несут орнаментов, частично - украшены профилями, а частично - гравированы простым геометрическим рисунком, и насколько можно судить, были, подобно образцу из Psary (илл. 18, 4), прикреплены к прямоугольным футлярам ножей. Главный ареал их распространения находится в районе Вислы и в верхних течениях Варты и Одры (илл. 10, отмечено цифрой «2»).
илл.10 - Распространение литых бронзовых окладов с "изображениями Божеств"
1 - дополнительные оклады ножен (те, что с фигурками - nap1000)
2 - простые крючкообразные дополнительные оклады ножен
3 - Шпоры со священными конями.
Также очень схожие оклады известны из Литвы и Эстонии, где они известны как элементы для укрепления жёсткости боков футляров для ножей, и были приспособлены к изогнутой форме этих футляров. Это говорит о связи по крайней мере простых окладов с Балтикой.
Нож, с богато украшеными ножнами из Brzesc Kujawski был единственным вложением в могилу 91. Оклады из Старигарда и Шведта были найдены в жилищах. Так что сказать что-нибудь об общественном положении их владельцев не представляется возможным. К сказанному уже выше (глава 9, стр. 209) о высокой ценности ножен с окладами вообще, можно добавить, что особенные оклады с «изображениями Богов» также могут говорить об особенном общественном положении их владельцев. В любом случае они были таким образом защищены таинственной силой, изображённой в мифических деяниях Богов (Brzesc Kujawski) или представлением о строении вселенной (Старигард).
На вершине оклада из Старигарда изображена центральная фигура Божества, по бокам же, и одновременно на двух уровнях, расположены фигуры людей и лошадей. Продуманная композиция симметрична, не являясь притом зеркальным отображением. Это справедливо как конкретно для изображений по сторонам, так и для композиции в целом. Фигурки лошадей обращены к фигуркам людей, головы же их повёрнуты к изображению Божества. Обе части композици таким образом отчётливо связаны с Божеством и, будучи изображены более мелко, также отчётливо являются подчиненными по отношению к божественной фигуре. Маленькая человеческая фигурка на левой (=правой) стороне оклада поднимает руки в молитве. Человеческая фигурка на противоположной стороне подпирает руками бока и выказывает по отношению к первой фигуре 2 отличия: она изображена без одежды и с «пустыми» глазами. Отсюда следует, что на левой стороне изображён земной мир людей и животных, а на правой - мир мёртвых. Властелином выглядит изображённая одновременно в центре, на вершине и над обоими мирами божественная фигура. Равной божественной фигуре, из-за своего размера кажется противопоставленная ей маска между двумя конскими головами. Хоть последняя и изображена в нижней части оклада, но направлением взгляда и выдающимся расположением она действительно в той же степени возвышается над обоими мирами. Это подтверждает интерпретацию нижнего изображения как ещё одного Божества.
Но какие же имена стоит им просвоить? Сообщения о природе славянских Богов крайне скудны, многочисленные же дошедшие до нас их имена, наоборот, лишь отвлекают взор от сущности. A это - обширные функции Бога неба и солнца Сварога, чьим ранним прозвищем «Дажьбог», в начале 12 в. переводят Гелиоса. Также и Свантевит и другие, известные под разными именами Боги, на деле не особенно различаются, насколько об этом можно судить по указываемым признакам и посвящённым им культовым практикам. Даже распространённый у восточных славян Перун выполняет многие их функции и позже начинает ассоциироваться со Св. Ильёй, едущим по небу на огненной колеснице. Возвращаясь же к старигардскому окладу, можно установить и следующую деталь: голова Божества между развёрнутых в разные стороны лошадиных голов является устоявшивмся обозначением управляющего повозкой, запряжённой одной или двумя парами лошадей, который во всех расположениях с ранней античности соответствует Гелиосу/Солнцу и императорскому триумфу, особенно на варварских копиях (илл. 9, 1).
илл. 9 - варварские копии золотого медальона Константина I и бронзвые амулеты-подвески к теме небесной колесницы, императорского триумфа, священных коней.
1 - Godøy
2 - Заозёрье, юго-восчное Приладожье
3 - Ягодино
4 - Karlucha
Стоит отметить и ещё одну особенность: три зуба между усами и бородой указывают на то, что рот Божества открыт, что говорит о его жизненной силе и указывает на его потворствующее жизни, здоровью и плодородию воздействие. Подводя итог, с достаточными основаниями тут можно угадать Сварога, какими бы именами его не называли в различных племенах и областях. Одновременно представляется возможным интерпретировать находящихся между Божеством и людьми лошадей, как многократно зафиксированных, содержащихся при святынях «священных коней». Как по источникам, так и на этом изображении они были проводниками Его божественной сущности и воли.
Оклад с «изображением Божества» из Brzesc Kujawski не так богато украшен фигурами, однако более наглядно показывает воздействие Божества, которое тут предстаёт как могущественный «Бог плодородия» с кольцом на шее. Его «небесные кони» изображены с ореолами и открытыми ртами, что также указывает на проявление жизненной силы. Губами они касаются протянутой в «одаряющем» жесте руке божества с растопыренными пальцами, чтобы получить обновление из источника жизненной силы напрямую из «первых рук». В длину оклад разделён восемью выпуклостями, окружённых венками лучей и лилие-подобным окончанием. После того, как в старигардком окладе мы распознали на этом месте солнечную колесницу, представляется возможным интерпретировать этот рисунок как «солнца» с исходящими от них лучами света. В лилие-подобном окончании, с оглядкой на старигардкий оклад, также можно предположить солнечную колесницу. Две богато «обставленные» могилы из Lutomiersk возле Лодзи с уздечками и ремнями «ориентального типа», содержали и по паре шпор, интересных для нас тем, что на каждой из их сторон также были изображены три фигурки лошадей, которые в свете изображённых ореолов также могут быть интерпретированы как «священные кони» (илл. 8, 4). Половина совершенно идентичной шпоры найдена также возле соборного острова во Вроцлаве. Все эти находки относятся к первой половине 11-го столетия. Будучи иконографически тесно связаны с окладом из Brzesc Kujawski, они расширяют ареал находок связанных с этой темой (илл. 10). Единичные и парные изображения лошадей с ореолами и кодовым изобращением жизненной силы также нередко находят в северной России и на Балтике (илл.9, 3-4), где они наряду с другими многочисленными типами восходят к ассортименту амулетов. Также тут можно встретить и изображение головы Божества между лошадей - небесной коленицы (илл. 9, 2). Можно привести и прекрасный пример из наших краёв - резной гребешок из кости, найденный в доме 2 в старом Любеке (илл. 11).
Илл. 11 - Старый Любек. Однослойный гребень из кости с схематичным изображением небесной колесницы, управляющего колесницей и молящегося между лошадиных голов.
Этот образец скорее «чужой» в наших краях, так как ближайшие аналоги ему находят в северной России, среди упомянутых выше амулетов и народной «дохристианской» вышивке на рушниках.
В заключение темы можно упоминуть относительно ореолов «священных коней» также и о пластично выполненных и потому особенно впечатляющих примерах из Богемии. Я имею ввиду изготовленные из серебра и богато гранулированных животных внутри серёжек княгини из Stara Kourim (могила 106), а также украшенные подвески из Komarov. Ореол изображён как поперечный свод над головой и может быть однозначно определён как Agnus Dei (видимо под этим латинским термином автор имел ввиду «божественное животное», а не собственно «агнеца божьего» - nap1000). Эти примеры относятся к началу 10 века и изготовлены под влиянием византийского исскуства, что однако не должно вызывать сомнение в предположенном выше. В любом случае, таким образом может быть представлен возможный источник этой важной иконографической детали и дополнительно подтверждено его смысловое значение.
Ingo Gabriel - Starigard/Oldenburg: Ein slawischer Herrschersitz des frühen Mittelalters in Ostholstein, 1991.
Просмотрел ещё раз перевод - читать местами сложновато. Так что если кто что не поймёт - обращайтесь:)
Вообще с мнением автора можно соглашаться или нет, но по-моему подборка изделий сама по себе крайне любопытна. Как и связь всё с той же северной Русью и восточной прибалтикой. Довольно спорно на мой взгляд предположение что и сверху и снизу изображён Сварог. Может проще интерпретация Белобог-Чернобог? Вот только кто снизу, а кто сверху опять же не понятно.
Интересно было узнать мнения читателей по этому поводу.