Славянские вторжения на Балканы (окончание)
Начало тут: http://sergeytsvetkov.livejournal.com/88141.html
Образование Аварского каганата
Успехи византийцев на Балканах носили временный характер. Во второй половине VI века баланс сил в Подунавье и Северном Причерноморье был нарушен приходом новых завоевателей. Центральная Азия, словно необъятная утроба, продолжала исторгать из себя кочевые орды. На сей раз это были авары.
Их предводитель Баян принял титул кагана. Первое время под его началом было не более 20 000 всадников, но затем аварская орда пополнилась воинами из покоренных народов. Авары были превосходные наездники, и именно им европейская кавалерия обязана важным нововведением - железными стременами. Приобретя благодаря им большую устойчивость в седле, аварские всадники стали использовать тяжелые копья и сабли (пока еще слабо изогнутые), более подходящие для рукопашного конного боя. Эти усовершенствования придали аварской коннице значительную силу удара и устойчивость в ближнем бою.
На первых порах закрепиться в Северном Причерноморье, опираясь только на собственные силы, представлялось аварам затруднительным, поэтому в 558 году они направили посольство в Константинополь с предложением дружбы и союза. Жителей столицы особенно поразили волнистые, заплетенные в косы волосы аварских послов, и константинопольские щеголи немедленно ввели в моду эту прическу под названием «гуннской». Посланцы кагана стращали императора своей силой: «К тебе приходит самый великий и сильный из народов. Племя аварское неодолимо, оно способно отразить и истребить противников. И поэтому тебе полезно будет принять аваров в союзники и приобрести себе в них отличных защитников».
Византия предполагала использовать аваров для борьбы с другими варварами. Императорские дипломаты рассуждали так: «Победят ли авары или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне римлян». Между империей и каганом был заключен союз на условиях предоставления аварам земель для поселения и выплаты им некоторой денежной суммы из императорской казны. Но Баян отнюдь не собирался быть послушным орудием в руках императора. Он рвался в Паннонские степи, столь привлекательные для кочевников. Однако путь туда прикрывал заслон из антских племен, предусмотрительно выставленный византийской дипломатией.
И вот, усилив свою орду булгарскими племенами кутригуров и утигуров, авары напали на антов. Военное счастье было на стороне кагана. Анты вынуждены были вступить в переговоры с Баяном. Посольство возглавил некий Мезамер (Межемир?), очевидно, влиятельный антский вождь. Анты хотели договориться о выкупе своих сородичей, захваченных аварами в плен. Но Мезамер предстал перед каганом отнюдь не в роли просителя. По словам византийского историка Менандра, он вел себя высокомерно и даже «нагло». Менандр объясняет причину такого поведения антского посла тем, что он был «пустослов и хвастун», но, вероятно, дело было не только в свойствах характера Мезамера. Скорее всего, анты не были побеждены окончательно, и Мезамер стремился, чтобы авары почувствовали их силу. За свою гордость он поплатился жизнью. Один знатный булгарин, по-видимому, хорошо осведомленный о высоком положении Мезамера среди антов, предложил кагану убить его, с тем чтобы затем «безбоязненно напасть на вражескую землю». Баян последовал этому совету и, действительно, смерть Мезамера дезорганизовала сопротивление антов. Авары, говорит Менандр, «пуще прежнего стали разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей».
Император посмотрел на разбой, чинимый аварами над его союзниками-антами, сквозь пальцы. Один тюрский вождь как раз в это время обвинял двуличную политику византийцев по отношению к варварским народам в следующих выражениях: «Лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами». Так было и на этот раз. Смирившись с тем, что авары проникли в Паннонию, Юстиниан натравил их на врагов Византии в этом регионе. В 560-х годах авары истребили племя гепидов, опустошили соседние области франков, вытолкнули лангобардов в Италию и, таким образом, сделались хозяевами дунайских степей.
Для лучшего контроля над покоренными землями победители создали в разных частях Паннонии несколько укрепленных лагерей. Политическим и религиозным центром Аварской державы был хринг - обнесенная кольцом укреплений резиденция кагана, находившаяся где-то в северо-западной части междуречья Дуная и Тисы. Здесь же хранились сокровища - золото и драгоценности, захваченные у соседних народов или полученные «в дар» от византийских императоров. За время аварского господства в Среднем Подунавье (приблизительно до 626 года) Византия выплатила каганам около 25 тысяч килограмм золота. Большую часть монет авары, не знавшие денежного обращения, переплавили в украшения и сосуды.
Славянские племена, жившие в Подунавье, попали под власть кагана. В основном это были анты, но также и значительная часть склавенов. Богатства, награбленные славянами у ромеев, весьма привлекали аваров. По свидетельству Менандра, каган Баян полагал, что «склавенская земля изобилует деньгами, потому что издавна склавены грабили римлян... их же земля не была разорена никаким другим народом». Теперь и славяне подверглись ограблению и унижению. Авары обращались с ними как с рабами. Воспоминания об аварском иге потом еще долго сохранялись в памяти славян. «Повесть временных лет» оставила нам яркую картину того, как обры (авары) «примучиша дулебы»: завоеватели запрягали в телегу вместо лошадей или волов нескольких дулебских женщин и разъезжали на них. Это безнаказанное издевательство над женами дулебов служит лучшим примером униженности их мужей.
От франкского хрониста VII в. Фредегара узнаем еще, что авары «каждый год приходили зимовать к славянам, брали жен славян и дочерей их к себе на ложе; сверх других притеснений славяне платили гуннам (в данном случае, аварам. - С. Ц.) дань».
Помимо денег, славяне обязаны были платить аварам налог кровью, участвуя в их войнах и набегах. В сражении славяне становились в первую боевую линию и принимали на себя главный удар противника. Авары в это время стояли во второй линии, возле лагеря, и если славяне одолевали, то аварская конница бросалась вперед и захватывала добычу; если же славяне отступали, то измотанному в бою с ними противнику приходилось иметь дело со свежими аварскими резервами. «Я таких людей пошлю на Римскую империю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хотя бы они совсем погибли», - цинично заявлял Баян. Так оно и было: авары сводили к минимуму свои потери даже при крупных поражениях. Так, после сокрушительного разгрома византийцами аварского войска на реке Тисе в 601 году собственно авары составили всего лишь пятую часть всех пленных, половина остальных пленников была славянами, а другая - прочими союзниками или подданными кагана.
Сознавая эту пропорцию между аварами и входившими в их каганат славянами и другими народами, император Тиверий при заключении мирного договора с аварами предпочитал получать в заложники детей не самого кагана, а «скифских» князей, которые, по его мнению, могли повлиять на кагана в случае, если бы он захотел нарушить мир. И действительно, по собственному признанию Баяна, военная неудача страшила его главным образом тем, что она привела бы к падению его престижа в глазах вождей подчиненных ему племен.
Кроме непосредственного участия в военных действиях, славяне обеспечивали переправу аварского войска через реки и поддерживали сухопутные силы кагана со стороны моря, причем наставниками славян в морском деле были опытные лангобардские корабелы, специально для этого приглашенные каганом. По сообщению Павла Диакона, в 600 году лангобардский король Агилульф направил к кагану корабельных мастеров, благодаря чему «авары», то есть славянские подразделения в их войске, овладели «неким островом во Фракии». Славянский флот состоял из лодок-однодеревок и довольно вместительных ладей. Искусство строительства больших военных кораблей оставалось неизвестным славянским мореходам, так как еще в V веке предусмотрительные византийцы приняли закон, каравший смертной казнью всякого, кто осмелится обучить варваров корабельному делу.
Вторжения аваров и славян на Балканы
Византийской империи, бросившей своих союзников-антов на произвол судьбы, пришлось дорого заплатить за это в общем-то обычное для имперской дипломатии предательство. В последней четверти VI века анты возобновили вторжения в империю в составе аварской орды.
Баян был обозлен на императора за то, что так и не получил обещанных мест для поселения на территории империи; кроме того, вступивший на престол после смерти Юстиниана I император Юстин II (565-579 гг.) отказался выплачивать аварам дань. В отместку авары вместе с зависимыми от них антскими племенами с 570 года начали совершать набеги на Балканы. Склавены действовали самостоятельно или в союзе с каганом. Благодаря военной поддержке аваров славяне смогли начать массовое заселение Балканского полуострова. Византийские источники, повествующие об этих событиях, часто называют захватчиков аварами, но согласно археологическим данным, аварские памятники на Балканах южнее современной Албании практически отсутствуют, что не оставляет сомнений в чисто славянском составе этого колонизационного потока.
Раннесредневековая анонимная хроника города Монемвасии, выражая печаль об унижении «благородных эллинских народов», свидетельствует, что в 580-х годах славяне захватили «всю Фессалию и всю Элладу, как и Старый Эпир и Аттику и Евбею», а также большую часть Пелопоннеса, где они удержались более двухсот лет. По словам константинопольского патриарха Николая III (1084-1111 гг.), ромеи не смели там показаться. Даже в X веке, когда власть Византии над Грецией была восстановлена, эта область все еще называлась «славянской землей»*.
*В 30-х годах XIX столетия немецкий ученый Фальмерайер заметил, что современные греки, в сущности, происходят от славян. Это заявление вызвало в научных кругах бурную дискуссию.
Конечно, Византия уступила эти земли после упорной борьбы. Долгое время силы ее были скованы войной с иранским шахом, поэтому на дунайском фронте византийское правительство могло полагаться только на твердость стен тамошних крепостей и стойкость их гарнизонов. Между тем многолетние столкновения с византийской армией не прошли бесследно для воинского искусства славян. Историк VI века Иоанн Эфесский замечает, что славяне, эти дикари, которые прежде не осмеливались показаться из лесов и не знали другого оружия, кроме метательных копий, теперь выучились воевать лучше, чем ромеи. Уже во время правления императора Тиверия (578-582 гг.) славяне вполне ясно выразили свои колонизационные намерения. Заполонив Балканы вплоть до Коринфа, они не покидали эти земли в продолжение четырех лет. Местные жители были обложены данью в их пользу.
Жестокие войны со славянами и аварами вел император Маврикий (582-602 гг.). Первое десятилетие его правления было отмечено резким ухудшением отношений с каганом (Баяном, а затем его преемником, оставшимся для нас безымянным). Ссора разгорелась из-за каких-нибудь 20 тысяч золотых монет, которые каган потребовал пристегнуть к ежегодно выплачиваемой ему империей сумме в 80 000 солидов (выплаты возобновились с 574 года). Но Маврикий, армянин по происхождению и истинный сын своего народа, отчаянно торговался. Его несговорчивость станет понятнее, если учесть, что империя уже отдавала аварам сотую часть своего годового бюджета. Чтобы сделать Маврикия уступчивее, каган прошелся огнем и мечом по всему Иллирику, затем повернул на восток и вышел к черноморскому побережью в районе имперского курорта Анхиала, где его жены вдоволь понежились в знаменитых теплых ваннах. Тем не менее Маврикий предпочел терпеть убытки на миллионы, чем поступиться хотя бы золотым в пользу кагана. Тогда авары натравили на империю славян, которые, «будто перелетев по воздуху», как пишет Феофилакт Симокатта, появились у Длинных стен Константинополя, где, правда, потерпели чувствительное поражение.
Византийские воины
В 591 году мирный договор с иранским шахом развязал Маврикию руки для улаживания дел на Балканах. Стремясь перехватить военную инициативу, император сосредоточил на Балканах, возле Доростола, крупные силы под командованием талантливого стратига Приска. Каган выразил было протест против военного присутствия ромеев в этом районе, но, получив ответ, что Приск прибыл сюда не для войны с аварами, а всего лишь для организации карательной экспедиции против славян, замолчал.
Славянами предводительствовал склавенский вождь Ардагаст (вероятно, Радогост). При нем находилось небольшое число воинов, так как остальные занимались грабежом окрестностей. Славяне не ожидали нападения. Приску удалось ночью беспрепятственно переправиться на левый берег Дуная, после чего он внезапно атаковал лагерь Ардагаста. Славяне в панике разбежались, а их вождь едва спасся, вскочив на неоседланного коня.
Приск двинулся вглубь славянских земель. Проводником ромейского войска был некий гепид, принявший христианство, знавший славянский язык и хорошо осведомленный о расположении славянских отрядов. Из его слов Приск узнал, что неподалеку находится еще одно полчище славян, которое возглавляет другой вождь склавенов, Мусокий. В византийских источниках он назван «риксом», то есть королем, и это заставляет думать, что положение этого вождя среди дунайских славян было даже выше, чем положение Ардагаста. Приск снова сумел незаметно подойти ночью к славянскому лагерю. Впрочем, сделать это было нетрудно, ибо «рикс» и все его воинство были мертвецки пьяны по случаю погребального пира в память усопшего брата Мусокия. Похмелье было кровавым. Сражение вылилось в резню спящих и пьяных людей; Мусокий был захвачен живым. Однако, одержав победу, ромеи сами предались пьяному разгулу и едва не разделили участь побежденных. Славяне, опомнившись, напали на них, и только энергия командующего ромейской пехотой Генцона спасла войско Приска от истребления.
Дальнейшим успехам Приска помешали авары, которые потребовали выдать им захваченных в плен славян, их подданных. Приск почел за лучшее не ссориться с каганом и удовлетворил его требование. Его солдаты, лишившись добычи, едва не взбунтовались, но Приску удалось успокоить их. Зато Маврикий не стал слушать его объяснений и сместил Приска с должности командующего, заменив его своим братом Петром.
Петру пришлось начинать дело сызнова, поскольку за то время, пока он принимал командование, славяне вновь наводнили Балканы. Стоявшую перед ним задачу по выдавливанию их за Дунай облегчило то, что славяне рассеялись по стране небольшими отрядами. И все равно победа над ними далась ромеям нелегко. Так, например, упорнейшее сопротивление оказали какие-нибудь шесть сотен славян, на которых войско Петра натолкнулось где-то в северной Фракии. Славяне возвращались домой в сопровождении большого количества пленных; добыча была нагружена на множество повозок. Заметив приближение превосходящих сил ромеев, славяне первым делом принялись убивать пленных мужчин, способных носить оружие. Затем они окружили свой лагерь повозками и засели внутри вместе с оставшимися пленными, в основном женщинами и детьми. Ромейская кавалерия не решалась приблизиться к повозкам, боясь дротиков, которые славяне из своего укрепления метали в коней. Наконец кавалерийский офицер Александр заставил солдат спешиться и пойти на штурм. Рукопашная продолжалась довольно долгое время. Когда славяне увидели что им не выстоять, они вырезали оставшихся пленных и были, в свою очередь, истреблены ворвавшимися внутрь укреплений ромеями.
Очистив от славян Балканы, Петр попытался, подобно Приску, перенести военные действия за Дунай. Славяне на этот раз не были столь беспечны. Их вождь Пирагаст (или Пирогощ) устроил на другом берегу Дуная засаду. Славянское войско искусно замаскировалось в лесу, «словно какая-то забытая в листве виноградина», как поэтически выражается Феофилакт Симокатта. Ромеи начали переправу несколькими отрядами, распылив свои силы. Пирагаст воспользовался этим обстоятельством, и первая тысяча солдат Петра, переправившаяся через реку, была полностью уничтожена. Тогда Петр сосредоточил свои силы в одном пункте; славяне выстроились на берегу напротив. Противники осыпали друг друга стрелами и дротиками. Во время этой перестрелки пал Пирагаст, пораженный стрелой в бок. Потеря вождя привела славян в замешательство, и ромеи, переправившись на другой берег, полностью разгромили их.
Однако дальнейший поход Петра вглубь славянской территории окончился для него поражением. Войско ромеев заблудилось в безводных местах, и солдаты трое суток вынуждены были утолять жажду одним вином. Когда, наконец, они вышли к какой-то реке, то всякое подобие дисциплины в полупьяной армии Петра было утеряно. Не заботясь больше ни о чем, ромеи бросились к вожделенной воде. Густой лес на другом берегу реки не вызвал у них ни малейших подозрений. Между тем в чаще прятались славяне. Те ромейские воины, которые первыми добежали к реке, были ими убиты. Но отказаться от воды было для ромеев хуже смерти. Без всякого порядка они стали сооружать плоты, чтобы отогнать славян от берега. Когда ромеи переправились через реку, славяне всем скопом обрушились на них и обратили в бегство. Это поражение привело к отставке Петра, и ромейское войско вновь возглавил Приск.
Сочтя силы империи ослабленными, каган вместе со славянами вторгся во Фракию и Македонию. Однако Приск отразил нашествие и перешел в контрнаступление. Решающее сражение произошло в 601 году на реке Тисе. Аваро-славянское войско было опрокинуто и сброшено ромеями в реку. Основные потери пришлись на долю славян. Они потеряли 8 000 человек, тогда как авары, стоявшие во второй линии, только 3 000.
Поражение заставило антов возобновить союз с Византией. Взбешенный каган отправил против них одного из своих приближенных со значительными силами, приказав уничтожить это непокорное племя. Вероятно, поселения антов подверглись страшному разгрому, поскольку само их имя с начала VII века больше не упоминается в источниках. Но поголовного истребления антов, конечно, не произошло: археологические находки говорят о славянском присутствии в междуречье Дуная и Днестра на протяжении всего VII столетия. Ясно только, что карательная экспедиция аваров нанесла непоправимый удар могуществу антских племен.
Несмотря на достигнутый успех, остановить славянизацию Балкан Византия уже не могла. После свержения в 602 году императора Маврикия империя вступила в полосу внутренних неурядиц и внешнеполитических неудач. Новый император Фока, возглавивший солдатский мятеж против Маврикия, не оставил военно-террористические замашки и после того как облачился в пурпурную императорскую мантию. Его правление напоминало скорее тиранию, нежели законную власть. Он использовал армию не для обороны границ, а для грабежа своих подданных и подавления недовольства внутри империи. Этим немедленно воспользовался сасанидский Иран, оккупировавший Сирию, Палестину и Египет, причем персам активно помогали византийские евреи, которые избивали гарнизоны и открывали приближающимся персам ворота городов; в Антиохии и Иерусалиме они перебили множество жителей-христиан. Только свержение Фоки и воцарение более деятельного императора Ираклия позволило спасти положение на Востоке и вернуть империи утраченные провинции. Однако, всецело занятый борьбой с иранским шахом, Ираклий должен был смириться с постепенным заселением славянами балканских земель. Исидор Севильский пишет, что именно в правление Ираклия «славяне отняли у ромеев Грецию».
Греческое население Балкан, брошенное властями на произвол судьбы, должно было само позаботиться о себе. В ряде случаев оно сумело отстоять свою независимость. В этом отношении замечателен пример Фессалоник (Солуни), овладеть которыми славяне стремились особенно настойчиво еще во времена правления Маврикия и затем на протяжении почти всего VII века.
Большой переполох в городе вызвала морская осада 615 или 616 года, предпринятая племенами дрогувитов (дреговичей), сагудатов, велегезитов, ваюнитов (возможно, войничей) и верзитов (вероятно, берзитов или брезичей). Предварительно разорив всю Фессалию, Ахайю, Эпир, большую часть Иллирика и прибрежные к этим областям острова, они расположились лагерем возле Фессалоник. Мужчин сопровождали их семьи со всем нехитрым скарбом, так как славяне намеревались поселиться в городе после его захвата.
Со стороны гавани Фессалоники были беззащитны, поскольку все суда, включая лодки, были еще ранее использованы беженцами. Между тем славянский флот был чрезвычайно многочислен и состоял из различного рода судов. Наряду с лодками-однодеревками у славян появились ладьи, приспособленные для морского плавания, значительного водоизмещения, с парусами. Перед тем, как предпринять штурм со стороны моря, славяне покрыли свои ладьи досками и сырыми кожами, чтобы защититься от камней, стрел и огня. Однако и горожане не сидели сложа руки. Они перегородили вход в гавань цепями и бревнами с торчащими из них кольями и железными шипами, а со стороны суши приготовили ямы-ловушки, утыканные гвоздями; кроме того, на молу была наспех возведена невысокая, по грудь, деревянная стена.
Три дня славяне высматривали места, где легче всего можно было осуществить прорыв. На четвертый день, с восходом солнца осаждавшие, испустив одновременно оглушительный боевой клич, со всех сторон напали на город. На суше штурм велся с использованием камнеметов и длинных лестниц; одни славянские воины шли на приступ, другие осыпали стены стрелами, чтобы согнать оттуда защитников, третьи пытались поджечь ворота. Одновременно морская флотилия быстро устремилась к намеченным местам со стороны гавани. Но приготовленные здесь защитные сооружения нарушили боевой порядок славянского флота; ладьи сгрудились в кучу, наскакивали на шипы и цепи, таранили и опрокидывали друг друга. Гребцы и воины тонули в морских волнах, а тех, кому удавалось доплыть до берега, приканчивали горожане. Поднявшийся сильный встречный ветер довершил поражение, разметав ладьи вдоль побережья. Удрученные бестолковой гибелью своей флотилии, славяне сняли осаду и отступили от города.
Согласно подробным описаниям многочисленных осад Фессалоник, содержащимся в греческом сборнике «Чудеса святого Димитрия Солунского», организация военного дела у славян в VII веке получила дальнейшее развитие. Славянское войско делилось на отряды по основным видам вооружения: лук, праща, копье и меч. Особую категорию составляли так называемые манганарии (в славянском переводе «Чудес» - «пробойники и стенокопатели»), занятые обслуживанием осадных орудий. Имелся также отряд воинов, которых греки называли «выдающиеся», «отборные», «опытные в сражениях», - им доверяли наиболее ответственные участки во время нападения на город или при защите своих земель. Вероятнее всего, это были дружинники. Пехота составляла главную силу славянского войска; конница, если она и была, то в столь незначительном количестве, что греческие писатели не удосужились отметить ее наличие.
Попытки славян захватить Фессалоники продолжались и при императоре Константине IV (668-685 гг.), но также окончились неудачей*.
*Спасение Фессалоник от славянских нашествий казалось современникам чудом и было приписано вмешательству святого великомученика Димитрия, казненного при императоре Максимиане (293-311 гг.). Его культ быстро приобрел общевизантийское значение и в IX веке был перенесен солунскими братьями Кириллом и Мефодием к славянам. Позже Димитрий Солунский стал одним из любимых защитников и покровителей Русской земли. Таким образом, симпатии древнерусского читателя «Чудес святого Димитрия» были на стороне греков, братьев во Христе.
Св. Димитрий поражает врагов Фессалоник
В дальнейшем поселения славян настолько плотно обступили Фессалоники, что в конце концов это привело к культурной ассимиляции жителей города. Житие святого Мефодия передает, что император, побуждая солунских братьев отправиться в Моравию, привел следующий аргумент: «Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски».
Славянский морской флот принял участие в осаде Константинополя, предпринятой каганом в союзе с иранским шахом Хосровом II в 618 году. Каган воспользовался тем, что император Ираклий вместе с армией находился в это время в Малой Азии, куда он возвратился из глубинного трехлетнего рейда по территории Ирана. Столицу империи таким образом защищал только гарнизон.
Каган привел с собой 80-тысячное войско, в которое помимо аварской орды входили отряды булгар, гепидов и славян. Часть последних, по-видимому, пришла с каганом в качестве его подданных, другие - как союзники аваров. Славянские ладьи прибыли к Константинополю по Черному морю от устья Дуная и расположились на флангах армии кагана: на Босфоре и в заливе Золотой Рог, куда их перетащили волоком по суше. Иранские войска, занявшие азиатский берег Босфора, играли вспомогательную роль - их целью было не допустить возвращения армии Ираклия на помощь столице.
Первый приступ состоялся 31 июля. В этот день каган попытался разрушить стены города с помощью стенобитных орудий. Но камнеметы и «черепахи» были сожжены горожанами. Новый штурм был назначен на 7 августа. Осаждавшие охватили городские стены двойным кольцом: в первой боевой линии находились легковооруженные славянские воины, за ними шли авары. На этот раз каган поручил славянскому флоту подвезти к берегу крупный десант. Как пишет очевидец осады Федор Синкелл, кагану «удалось превратить в сушу весь залив Золотой Рог, заполнив его моноксилами (лодками-однодеревками. - С.Ц.), везущими разноплеменные народы». Славяне выполняли в основном роль гребцов, а десант состоял из тяжеловооруженных аварских и иранских воинов.
Однако и этот совместный штурм сухопутными и морскими силами окончился неудачей. Особенно тяжелые потери понес славянский флот. О морской атаке каким-то образом стало известно патрикию Воносу, возглавлявшему оборону города. Вероятно, византийцам удалось расшифровать сигнальные огни, при помощи которых авары координировали свои действия с союзными и вспомогательными отрядами. Подтянув к предполагаемому месту атаки военные корабли, Вонос подал славянам ложный сигнал огнем. Как только славянские ладьи вышли в море, суда ромеев окружили их. Сражение закончилось полным разгромом славянской флотилии, причем ромеи каким-то образом поджигали суда врагов, хотя «греческий огонь» еще не был изобретен*. Довершила поражение, кажется, буря, благодаря чему избавление Константинополя от опасности было приписано Деве Марии. Море и берег были покрыты трупами штурмующих; среди тел убитых были обнаружены и женщины-славянки, принимавшие участие в морской битве.
* Самое раннее свидетельство об успешном применении этой горючей жидкости относится ко времени осады Константинополя арабами в 673 г.
Уцелевших славянских моряков, по всей видимости, находившихся в аварском подданстве, каган велел казнить. Этот жестокий поступок привел к развалу союзного войска. Славяне, не находившиеся в подчинении у кагана, возмутились расправой над своими сородичами и покинули аварский лагерь. Вскоре и каган вынужден был последовать за ними, так как без пехоты и флота продолжать осаду было бессмысленно.
Поражение аваров под стенами Константинополя послужило сигналом к восстаниям против их владычества, чего некогда так опасался каган Баян. В последующие два-три десятилетия большинство племен, входивших в Аварский каганат, и среди них славяне и булгары, сбросили аварское иго. Византийский поэт Георгий Писида с удовлетворением констатировал:
...скиф убивает славянина, а тот убивает его.
Они залиты кровью от взаимных убийств,
и их великое возмущение выливается в битву.
После гибели Аварского каганата (конец VIII века) основным населением среднего Подунавья стали славяне.
Славяне на византийской службе
Освободившись от власти аваров, балканские славяне одновременно лишились их военной поддержки, что приостановило славянское продвижение на юг. В середине VII века многие славянские племена признали верховенство византийского императора. Многочисленная славянская колония была размещена имперскими властями в Малой Азии, в Вифинии, в качестве военнообязанных. Однако при каждом удобном случае славяне нарушали клятву верности. В 669 году 5000 славян перебежали из ромейского войска к арабскому полководцу Абд ар-Рахману ибн-Халиду* и после совместного опустошения византийских земель ушли с арабами в Сирию, где поселились на реке Оронте, к северу от Антиохии. Придворный поэт аль-Ахталь (ок. 640-710 гг.) первым из арабских писателей упоминает этих славян - «златокудрых саклабов**» - в одной из своих касыд.
*Абд ар-Рахман, сын Халида (по прозвищу «Меч Божий») - один из четырех полководцев, которых Мухаммед перед своей смертью (632 г.) поставил во главе арабского войска.
**От византийского «склавены».
Перемещения крупных славянских масс дальше на юг продолжались и дальше. При императоре Юстиниане II, занимавшем престол дважды (в 685-695 и 705-711 гг.), византийские власти организовали переселение еще нескольких славянских племен (смолян, стримонцев, ринхинов, дрогувитов, сагудатов) в Опсикию - провинцию империи на северо-западе Малой Азии, которая включала в себя и Вифинию, где уже имелась славянская колония. Число переселенцев было огромным, так как Юстиниан II набрал из них войско численностью в 30 000 человек, а в Византии воинские наборы обыкновенно охватывали десятую часть сельского населения. Архонтом этого воинства, нареченного императором «отборным», был поставлен один из славянских вождей по имени Небул.
Присоединив к славянским пехотинцам ромейскую кавалерию, Юстиниан II в 692 году двинулся с этим войском против арабов. В битве у малоазийского города Севастополя (современный Сулу-Сарай) арабы были побеждены - это было их первое поражение от ромеев. Однако вскоре после того арабский полководец Мухаммед переманил на свою сторону Небула, тайно послав ему полный колчан денег (быть может, наряду с подкупом немалую роль в дезертирстве Небула сыграл пример или даже прямые увещевания предыдущих славянских перебежчиков). Вместе со своим вождем к арабам перешло 20 000 славянских воинов. Усиленные подобным образом, арабы снова атаковали ромеев и обратили их в бегство.
Юстиниан II затаил злобу на славян, но отомстил им не раньше, чем вернулся в пределы империи. По его приказу множество славян вместе с женами и детьми было перебито на берегу Никомидийского залива в Мраморном море. И все же, несмотря на эту расправу, славяне продолжали прибывать в Опсикию. Их гарнизоны размещались и в сирийских городах. Аль-Йакуби сообщает о взятии в 715 году арабским полководцем Масламой ибн Абд аль-Маликом приграничного с Византией «города славян». Он же пишет, что в 757/758 году халиф аль-Мансур отправил своего сына Мухаммеда аль-Махди воевать со славянами. Эти известия перекликаются с данными аль-Балазури о переселении славянского населения из города аль-Хусус (Иссос?) в Аль-Массису (в северной Сирии).
В 760-х годах в Опсикию переселилось еще около 200 000 славян, спасавшихся от вспыхнувшей в Болгарии междоусобной войны булгарских кланов. Впрочем, доверие к ним со стороны византийского правительства сильно упало, и славянские отряды были отданы под команду ромейского проконсула (позднее их возглавили трое старшин, ромейских офицеров).
Вифинская колония славян просуществовала до X столетия. Что касается славян, оставшихся у арабов, то их потомки в VIII веке приняли участие в арабском завоевании Ирана и Кавказа. Согласно арабским источникам, многие тысячи славянских воинов погибли в этих походах; оставшиеся в живых, вероятно, постепенно смешались с местным населением.
Славянские вторжения совершенно изменили этническую карту Балкан. Почти повсеместно преобладающим населением стали славяне; остатки народностей, входивших в состав Византийской империи, по существу, сохранились только в труднодоступных горных районах.
С истреблением латиноязычного населения Иллирика исчез последний связующий элемент между Римом и Константинополем: славянское нашествие воздвигло между ними непреодолимый барьер язычества. Балканские пути сообщения заглохли на целые столетия; латынь, бывшая до VIII века официальным языком Византийской империи, теперь сменилась греческим и была благополучно забыта. Византийский император Михаил III (842-867 гг.) в письме к римскому папе писал, что латынь - «язык варварский и скифский». А в XIII веке афинский митрополит Михаил Хониат был уже совершенно уверен, что «скорее осёл восчувствует к звуку лиры, а навозный жук к духам, чем латиняне поймут гармонию и прелесть греческого языка». Воздвигнутый славянами на Балканах «языческий вал» усугубил разрыв между европейским Востоком и Западом и притом именно в то самое время, когда политические и религиозные факторы все более разделяли Константинопольскую и Римскую церкви.
Образование Аварского каганата
Успехи византийцев на Балканах носили временный характер. Во второй половине VI века баланс сил в Подунавье и Северном Причерноморье был нарушен приходом новых завоевателей. Центральная Азия, словно необъятная утроба, продолжала исторгать из себя кочевые орды. На сей раз это были авары.
Их предводитель Баян принял титул кагана. Первое время под его началом было не более 20 000 всадников, но затем аварская орда пополнилась воинами из покоренных народов. Авары были превосходные наездники, и именно им европейская кавалерия обязана важным нововведением - железными стременами. Приобретя благодаря им большую устойчивость в седле, аварские всадники стали использовать тяжелые копья и сабли (пока еще слабо изогнутые), более подходящие для рукопашного конного боя. Эти усовершенствования придали аварской коннице значительную силу удара и устойчивость в ближнем бою.
На первых порах закрепиться в Северном Причерноморье, опираясь только на собственные силы, представлялось аварам затруднительным, поэтому в 558 году они направили посольство в Константинополь с предложением дружбы и союза. Жителей столицы особенно поразили волнистые, заплетенные в косы волосы аварских послов, и константинопольские щеголи немедленно ввели в моду эту прическу под названием «гуннской». Посланцы кагана стращали императора своей силой: «К тебе приходит самый великий и сильный из народов. Племя аварское неодолимо, оно способно отразить и истребить противников. И поэтому тебе полезно будет принять аваров в союзники и приобрести себе в них отличных защитников».
Византия предполагала использовать аваров для борьбы с другими варварами. Императорские дипломаты рассуждали так: «Победят ли авары или будут побеждены, и в том и в другом случае выгода будет на стороне римлян». Между империей и каганом был заключен союз на условиях предоставления аварам земель для поселения и выплаты им некоторой денежной суммы из императорской казны. Но Баян отнюдь не собирался быть послушным орудием в руках императора. Он рвался в Паннонские степи, столь привлекательные для кочевников. Однако путь туда прикрывал заслон из антских племен, предусмотрительно выставленный византийской дипломатией.
И вот, усилив свою орду булгарскими племенами кутригуров и утигуров, авары напали на антов. Военное счастье было на стороне кагана. Анты вынуждены были вступить в переговоры с Баяном. Посольство возглавил некий Мезамер (Межемир?), очевидно, влиятельный антский вождь. Анты хотели договориться о выкупе своих сородичей, захваченных аварами в плен. Но Мезамер предстал перед каганом отнюдь не в роли просителя. По словам византийского историка Менандра, он вел себя высокомерно и даже «нагло». Менандр объясняет причину такого поведения антского посла тем, что он был «пустослов и хвастун», но, вероятно, дело было не только в свойствах характера Мезамера. Скорее всего, анты не были побеждены окончательно, и Мезамер стремился, чтобы авары почувствовали их силу. За свою гордость он поплатился жизнью. Один знатный булгарин, по-видимому, хорошо осведомленный о высоком положении Мезамера среди антов, предложил кагану убить его, с тем чтобы затем «безбоязненно напасть на вражескую землю». Баян последовал этому совету и, действительно, смерть Мезамера дезорганизовала сопротивление антов. Авары, говорит Менандр, «пуще прежнего стали разорять землю антов, не переставая грабить ее и порабощать жителей».
Император посмотрел на разбой, чинимый аварами над его союзниками-антами, сквозь пальцы. Один тюрский вождь как раз в это время обвинял двуличную политику византийцев по отношению к варварским народам в следующих выражениях: «Лаская все народы и обольщая их искусством речей и коварством души, вы пренебрегаете ими, когда они ввергнутся в беду головой, а пользу от того получаете сами». Так было и на этот раз. Смирившись с тем, что авары проникли в Паннонию, Юстиниан натравил их на врагов Византии в этом регионе. В 560-х годах авары истребили племя гепидов, опустошили соседние области франков, вытолкнули лангобардов в Италию и, таким образом, сделались хозяевами дунайских степей.
Для лучшего контроля над покоренными землями победители создали в разных частях Паннонии несколько укрепленных лагерей. Политическим и религиозным центром Аварской державы был хринг - обнесенная кольцом укреплений резиденция кагана, находившаяся где-то в северо-западной части междуречья Дуная и Тисы. Здесь же хранились сокровища - золото и драгоценности, захваченные у соседних народов или полученные «в дар» от византийских императоров. За время аварского господства в Среднем Подунавье (приблизительно до 626 года) Византия выплатила каганам около 25 тысяч килограмм золота. Большую часть монет авары, не знавшие денежного обращения, переплавили в украшения и сосуды.
Славянские племена, жившие в Подунавье, попали под власть кагана. В основном это были анты, но также и значительная часть склавенов. Богатства, награбленные славянами у ромеев, весьма привлекали аваров. По свидетельству Менандра, каган Баян полагал, что «склавенская земля изобилует деньгами, потому что издавна склавены грабили римлян... их же земля не была разорена никаким другим народом». Теперь и славяне подверглись ограблению и унижению. Авары обращались с ними как с рабами. Воспоминания об аварском иге потом еще долго сохранялись в памяти славян. «Повесть временных лет» оставила нам яркую картину того, как обры (авары) «примучиша дулебы»: завоеватели запрягали в телегу вместо лошадей или волов нескольких дулебских женщин и разъезжали на них. Это безнаказанное издевательство над женами дулебов служит лучшим примером униженности их мужей.
От франкского хрониста VII в. Фредегара узнаем еще, что авары «каждый год приходили зимовать к славянам, брали жен славян и дочерей их к себе на ложе; сверх других притеснений славяне платили гуннам (в данном случае, аварам. - С. Ц.) дань».
Помимо денег, славяне обязаны были платить аварам налог кровью, участвуя в их войнах и набегах. В сражении славяне становились в первую боевую линию и принимали на себя главный удар противника. Авары в это время стояли во второй линии, возле лагеря, и если славяне одолевали, то аварская конница бросалась вперед и захватывала добычу; если же славяне отступали, то измотанному в бою с ними противнику приходилось иметь дело со свежими аварскими резервами. «Я таких людей пошлю на Римскую империю, потеря которых не будет для меня чувствительна, хотя бы они совсем погибли», - цинично заявлял Баян. Так оно и было: авары сводили к минимуму свои потери даже при крупных поражениях. Так, после сокрушительного разгрома византийцами аварского войска на реке Тисе в 601 году собственно авары составили всего лишь пятую часть всех пленных, половина остальных пленников была славянами, а другая - прочими союзниками или подданными кагана.
Сознавая эту пропорцию между аварами и входившими в их каганат славянами и другими народами, император Тиверий при заключении мирного договора с аварами предпочитал получать в заложники детей не самого кагана, а «скифских» князей, которые, по его мнению, могли повлиять на кагана в случае, если бы он захотел нарушить мир. И действительно, по собственному признанию Баяна, военная неудача страшила его главным образом тем, что она привела бы к падению его престижа в глазах вождей подчиненных ему племен.
Кроме непосредственного участия в военных действиях, славяне обеспечивали переправу аварского войска через реки и поддерживали сухопутные силы кагана со стороны моря, причем наставниками славян в морском деле были опытные лангобардские корабелы, специально для этого приглашенные каганом. По сообщению Павла Диакона, в 600 году лангобардский король Агилульф направил к кагану корабельных мастеров, благодаря чему «авары», то есть славянские подразделения в их войске, овладели «неким островом во Фракии». Славянский флот состоял из лодок-однодеревок и довольно вместительных ладей. Искусство строительства больших военных кораблей оставалось неизвестным славянским мореходам, так как еще в V веке предусмотрительные византийцы приняли закон, каравший смертной казнью всякого, кто осмелится обучить варваров корабельному делу.
Вторжения аваров и славян на Балканы
Византийской империи, бросившей своих союзников-антов на произвол судьбы, пришлось дорого заплатить за это в общем-то обычное для имперской дипломатии предательство. В последней четверти VI века анты возобновили вторжения в империю в составе аварской орды.
Баян был обозлен на императора за то, что так и не получил обещанных мест для поселения на территории империи; кроме того, вступивший на престол после смерти Юстиниана I император Юстин II (565-579 гг.) отказался выплачивать аварам дань. В отместку авары вместе с зависимыми от них антскими племенами с 570 года начали совершать набеги на Балканы. Склавены действовали самостоятельно или в союзе с каганом. Благодаря военной поддержке аваров славяне смогли начать массовое заселение Балканского полуострова. Византийские источники, повествующие об этих событиях, часто называют захватчиков аварами, но согласно археологическим данным, аварские памятники на Балканах южнее современной Албании практически отсутствуют, что не оставляет сомнений в чисто славянском составе этого колонизационного потока.
Раннесредневековая анонимная хроника города Монемвасии, выражая печаль об унижении «благородных эллинских народов», свидетельствует, что в 580-х годах славяне захватили «всю Фессалию и всю Элладу, как и Старый Эпир и Аттику и Евбею», а также большую часть Пелопоннеса, где они удержались более двухсот лет. По словам константинопольского патриарха Николая III (1084-1111 гг.), ромеи не смели там показаться. Даже в X веке, когда власть Византии над Грецией была восстановлена, эта область все еще называлась «славянской землей»*.
*В 30-х годах XIX столетия немецкий ученый Фальмерайер заметил, что современные греки, в сущности, происходят от славян. Это заявление вызвало в научных кругах бурную дискуссию.
Конечно, Византия уступила эти земли после упорной борьбы. Долгое время силы ее были скованы войной с иранским шахом, поэтому на дунайском фронте византийское правительство могло полагаться только на твердость стен тамошних крепостей и стойкость их гарнизонов. Между тем многолетние столкновения с византийской армией не прошли бесследно для воинского искусства славян. Историк VI века Иоанн Эфесский замечает, что славяне, эти дикари, которые прежде не осмеливались показаться из лесов и не знали другого оружия, кроме метательных копий, теперь выучились воевать лучше, чем ромеи. Уже во время правления императора Тиверия (578-582 гг.) славяне вполне ясно выразили свои колонизационные намерения. Заполонив Балканы вплоть до Коринфа, они не покидали эти земли в продолжение четырех лет. Местные жители были обложены данью в их пользу.
Жестокие войны со славянами и аварами вел император Маврикий (582-602 гг.). Первое десятилетие его правления было отмечено резким ухудшением отношений с каганом (Баяном, а затем его преемником, оставшимся для нас безымянным). Ссора разгорелась из-за каких-нибудь 20 тысяч золотых монет, которые каган потребовал пристегнуть к ежегодно выплачиваемой ему империей сумме в 80 000 солидов (выплаты возобновились с 574 года). Но Маврикий, армянин по происхождению и истинный сын своего народа, отчаянно торговался. Его несговорчивость станет понятнее, если учесть, что империя уже отдавала аварам сотую часть своего годового бюджета. Чтобы сделать Маврикия уступчивее, каган прошелся огнем и мечом по всему Иллирику, затем повернул на восток и вышел к черноморскому побережью в районе имперского курорта Анхиала, где его жены вдоволь понежились в знаменитых теплых ваннах. Тем не менее Маврикий предпочел терпеть убытки на миллионы, чем поступиться хотя бы золотым в пользу кагана. Тогда авары натравили на империю славян, которые, «будто перелетев по воздуху», как пишет Феофилакт Симокатта, появились у Длинных стен Константинополя, где, правда, потерпели чувствительное поражение.
Византийские воины
В 591 году мирный договор с иранским шахом развязал Маврикию руки для улаживания дел на Балканах. Стремясь перехватить военную инициативу, император сосредоточил на Балканах, возле Доростола, крупные силы под командованием талантливого стратига Приска. Каган выразил было протест против военного присутствия ромеев в этом районе, но, получив ответ, что Приск прибыл сюда не для войны с аварами, а всего лишь для организации карательной экспедиции против славян, замолчал.
Славянами предводительствовал склавенский вождь Ардагаст (вероятно, Радогост). При нем находилось небольшое число воинов, так как остальные занимались грабежом окрестностей. Славяне не ожидали нападения. Приску удалось ночью беспрепятственно переправиться на левый берег Дуная, после чего он внезапно атаковал лагерь Ардагаста. Славяне в панике разбежались, а их вождь едва спасся, вскочив на неоседланного коня.
Приск двинулся вглубь славянских земель. Проводником ромейского войска был некий гепид, принявший христианство, знавший славянский язык и хорошо осведомленный о расположении славянских отрядов. Из его слов Приск узнал, что неподалеку находится еще одно полчище славян, которое возглавляет другой вождь склавенов, Мусокий. В византийских источниках он назван «риксом», то есть королем, и это заставляет думать, что положение этого вождя среди дунайских славян было даже выше, чем положение Ардагаста. Приск снова сумел незаметно подойти ночью к славянскому лагерю. Впрочем, сделать это было нетрудно, ибо «рикс» и все его воинство были мертвецки пьяны по случаю погребального пира в память усопшего брата Мусокия. Похмелье было кровавым. Сражение вылилось в резню спящих и пьяных людей; Мусокий был захвачен живым. Однако, одержав победу, ромеи сами предались пьяному разгулу и едва не разделили участь побежденных. Славяне, опомнившись, напали на них, и только энергия командующего ромейской пехотой Генцона спасла войско Приска от истребления.
Дальнейшим успехам Приска помешали авары, которые потребовали выдать им захваченных в плен славян, их подданных. Приск почел за лучшее не ссориться с каганом и удовлетворил его требование. Его солдаты, лишившись добычи, едва не взбунтовались, но Приску удалось успокоить их. Зато Маврикий не стал слушать его объяснений и сместил Приска с должности командующего, заменив его своим братом Петром.
Петру пришлось начинать дело сызнова, поскольку за то время, пока он принимал командование, славяне вновь наводнили Балканы. Стоявшую перед ним задачу по выдавливанию их за Дунай облегчило то, что славяне рассеялись по стране небольшими отрядами. И все равно победа над ними далась ромеям нелегко. Так, например, упорнейшее сопротивление оказали какие-нибудь шесть сотен славян, на которых войско Петра натолкнулось где-то в северной Фракии. Славяне возвращались домой в сопровождении большого количества пленных; добыча была нагружена на множество повозок. Заметив приближение превосходящих сил ромеев, славяне первым делом принялись убивать пленных мужчин, способных носить оружие. Затем они окружили свой лагерь повозками и засели внутри вместе с оставшимися пленными, в основном женщинами и детьми. Ромейская кавалерия не решалась приблизиться к повозкам, боясь дротиков, которые славяне из своего укрепления метали в коней. Наконец кавалерийский офицер Александр заставил солдат спешиться и пойти на штурм. Рукопашная продолжалась довольно долгое время. Когда славяне увидели что им не выстоять, они вырезали оставшихся пленных и были, в свою очередь, истреблены ворвавшимися внутрь укреплений ромеями.
Очистив от славян Балканы, Петр попытался, подобно Приску, перенести военные действия за Дунай. Славяне на этот раз не были столь беспечны. Их вождь Пирагаст (или Пирогощ) устроил на другом берегу Дуная засаду. Славянское войско искусно замаскировалось в лесу, «словно какая-то забытая в листве виноградина», как поэтически выражается Феофилакт Симокатта. Ромеи начали переправу несколькими отрядами, распылив свои силы. Пирагаст воспользовался этим обстоятельством, и первая тысяча солдат Петра, переправившаяся через реку, была полностью уничтожена. Тогда Петр сосредоточил свои силы в одном пункте; славяне выстроились на берегу напротив. Противники осыпали друг друга стрелами и дротиками. Во время этой перестрелки пал Пирагаст, пораженный стрелой в бок. Потеря вождя привела славян в замешательство, и ромеи, переправившись на другой берег, полностью разгромили их.
Однако дальнейший поход Петра вглубь славянской территории окончился для него поражением. Войско ромеев заблудилось в безводных местах, и солдаты трое суток вынуждены были утолять жажду одним вином. Когда, наконец, они вышли к какой-то реке, то всякое подобие дисциплины в полупьяной армии Петра было утеряно. Не заботясь больше ни о чем, ромеи бросились к вожделенной воде. Густой лес на другом берегу реки не вызвал у них ни малейших подозрений. Между тем в чаще прятались славяне. Те ромейские воины, которые первыми добежали к реке, были ими убиты. Но отказаться от воды было для ромеев хуже смерти. Без всякого порядка они стали сооружать плоты, чтобы отогнать славян от берега. Когда ромеи переправились через реку, славяне всем скопом обрушились на них и обратили в бегство. Это поражение привело к отставке Петра, и ромейское войско вновь возглавил Приск.
Сочтя силы империи ослабленными, каган вместе со славянами вторгся во Фракию и Македонию. Однако Приск отразил нашествие и перешел в контрнаступление. Решающее сражение произошло в 601 году на реке Тисе. Аваро-славянское войско было опрокинуто и сброшено ромеями в реку. Основные потери пришлись на долю славян. Они потеряли 8 000 человек, тогда как авары, стоявшие во второй линии, только 3 000.
Поражение заставило антов возобновить союз с Византией. Взбешенный каган отправил против них одного из своих приближенных со значительными силами, приказав уничтожить это непокорное племя. Вероятно, поселения антов подверглись страшному разгрому, поскольку само их имя с начала VII века больше не упоминается в источниках. Но поголовного истребления антов, конечно, не произошло: археологические находки говорят о славянском присутствии в междуречье Дуная и Днестра на протяжении всего VII столетия. Ясно только, что карательная экспедиция аваров нанесла непоправимый удар могуществу антских племен.
Несмотря на достигнутый успех, остановить славянизацию Балкан Византия уже не могла. После свержения в 602 году императора Маврикия империя вступила в полосу внутренних неурядиц и внешнеполитических неудач. Новый император Фока, возглавивший солдатский мятеж против Маврикия, не оставил военно-террористические замашки и после того как облачился в пурпурную императорскую мантию. Его правление напоминало скорее тиранию, нежели законную власть. Он использовал армию не для обороны границ, а для грабежа своих подданных и подавления недовольства внутри империи. Этим немедленно воспользовался сасанидский Иран, оккупировавший Сирию, Палестину и Египет, причем персам активно помогали византийские евреи, которые избивали гарнизоны и открывали приближающимся персам ворота городов; в Антиохии и Иерусалиме они перебили множество жителей-христиан. Только свержение Фоки и воцарение более деятельного императора Ираклия позволило спасти положение на Востоке и вернуть империи утраченные провинции. Однако, всецело занятый борьбой с иранским шахом, Ираклий должен был смириться с постепенным заселением славянами балканских земель. Исидор Севильский пишет, что именно в правление Ираклия «славяне отняли у ромеев Грецию».
Греческое население Балкан, брошенное властями на произвол судьбы, должно было само позаботиться о себе. В ряде случаев оно сумело отстоять свою независимость. В этом отношении замечателен пример Фессалоник (Солуни), овладеть которыми славяне стремились особенно настойчиво еще во времена правления Маврикия и затем на протяжении почти всего VII века.
Большой переполох в городе вызвала морская осада 615 или 616 года, предпринятая племенами дрогувитов (дреговичей), сагудатов, велегезитов, ваюнитов (возможно, войничей) и верзитов (вероятно, берзитов или брезичей). Предварительно разорив всю Фессалию, Ахайю, Эпир, большую часть Иллирика и прибрежные к этим областям острова, они расположились лагерем возле Фессалоник. Мужчин сопровождали их семьи со всем нехитрым скарбом, так как славяне намеревались поселиться в городе после его захвата.
Со стороны гавани Фессалоники были беззащитны, поскольку все суда, включая лодки, были еще ранее использованы беженцами. Между тем славянский флот был чрезвычайно многочислен и состоял из различного рода судов. Наряду с лодками-однодеревками у славян появились ладьи, приспособленные для морского плавания, значительного водоизмещения, с парусами. Перед тем, как предпринять штурм со стороны моря, славяне покрыли свои ладьи досками и сырыми кожами, чтобы защититься от камней, стрел и огня. Однако и горожане не сидели сложа руки. Они перегородили вход в гавань цепями и бревнами с торчащими из них кольями и железными шипами, а со стороны суши приготовили ямы-ловушки, утыканные гвоздями; кроме того, на молу была наспех возведена невысокая, по грудь, деревянная стена.
Три дня славяне высматривали места, где легче всего можно было осуществить прорыв. На четвертый день, с восходом солнца осаждавшие, испустив одновременно оглушительный боевой клич, со всех сторон напали на город. На суше штурм велся с использованием камнеметов и длинных лестниц; одни славянские воины шли на приступ, другие осыпали стены стрелами, чтобы согнать оттуда защитников, третьи пытались поджечь ворота. Одновременно морская флотилия быстро устремилась к намеченным местам со стороны гавани. Но приготовленные здесь защитные сооружения нарушили боевой порядок славянского флота; ладьи сгрудились в кучу, наскакивали на шипы и цепи, таранили и опрокидывали друг друга. Гребцы и воины тонули в морских волнах, а тех, кому удавалось доплыть до берега, приканчивали горожане. Поднявшийся сильный встречный ветер довершил поражение, разметав ладьи вдоль побережья. Удрученные бестолковой гибелью своей флотилии, славяне сняли осаду и отступили от города.
Согласно подробным описаниям многочисленных осад Фессалоник, содержащимся в греческом сборнике «Чудеса святого Димитрия Солунского», организация военного дела у славян в VII веке получила дальнейшее развитие. Славянское войско делилось на отряды по основным видам вооружения: лук, праща, копье и меч. Особую категорию составляли так называемые манганарии (в славянском переводе «Чудес» - «пробойники и стенокопатели»), занятые обслуживанием осадных орудий. Имелся также отряд воинов, которых греки называли «выдающиеся», «отборные», «опытные в сражениях», - им доверяли наиболее ответственные участки во время нападения на город или при защите своих земель. Вероятнее всего, это были дружинники. Пехота составляла главную силу славянского войска; конница, если она и была, то в столь незначительном количестве, что греческие писатели не удосужились отметить ее наличие.
Попытки славян захватить Фессалоники продолжались и при императоре Константине IV (668-685 гг.), но также окончились неудачей*.
*Спасение Фессалоник от славянских нашествий казалось современникам чудом и было приписано вмешательству святого великомученика Димитрия, казненного при императоре Максимиане (293-311 гг.). Его культ быстро приобрел общевизантийское значение и в IX веке был перенесен солунскими братьями Кириллом и Мефодием к славянам. Позже Димитрий Солунский стал одним из любимых защитников и покровителей Русской земли. Таким образом, симпатии древнерусского читателя «Чудес святого Димитрия» были на стороне греков, братьев во Христе.
Св. Димитрий поражает врагов Фессалоник
В дальнейшем поселения славян настолько плотно обступили Фессалоники, что в конце концов это привело к культурной ассимиляции жителей города. Житие святого Мефодия передает, что император, побуждая солунских братьев отправиться в Моравию, привел следующий аргумент: «Вы ведь солуняне, а солуняне все чисто говорят по-славянски».
Славянский морской флот принял участие в осаде Константинополя, предпринятой каганом в союзе с иранским шахом Хосровом II в 618 году. Каган воспользовался тем, что император Ираклий вместе с армией находился в это время в Малой Азии, куда он возвратился из глубинного трехлетнего рейда по территории Ирана. Столицу империи таким образом защищал только гарнизон.
Каган привел с собой 80-тысячное войско, в которое помимо аварской орды входили отряды булгар, гепидов и славян. Часть последних, по-видимому, пришла с каганом в качестве его подданных, другие - как союзники аваров. Славянские ладьи прибыли к Константинополю по Черному морю от устья Дуная и расположились на флангах армии кагана: на Босфоре и в заливе Золотой Рог, куда их перетащили волоком по суше. Иранские войска, занявшие азиатский берег Босфора, играли вспомогательную роль - их целью было не допустить возвращения армии Ираклия на помощь столице.
Первый приступ состоялся 31 июля. В этот день каган попытался разрушить стены города с помощью стенобитных орудий. Но камнеметы и «черепахи» были сожжены горожанами. Новый штурм был назначен на 7 августа. Осаждавшие охватили городские стены двойным кольцом: в первой боевой линии находились легковооруженные славянские воины, за ними шли авары. На этот раз каган поручил славянскому флоту подвезти к берегу крупный десант. Как пишет очевидец осады Федор Синкелл, кагану «удалось превратить в сушу весь залив Золотой Рог, заполнив его моноксилами (лодками-однодеревками. - С.Ц.), везущими разноплеменные народы». Славяне выполняли в основном роль гребцов, а десант состоял из тяжеловооруженных аварских и иранских воинов.
Однако и этот совместный штурм сухопутными и морскими силами окончился неудачей. Особенно тяжелые потери понес славянский флот. О морской атаке каким-то образом стало известно патрикию Воносу, возглавлявшему оборону города. Вероятно, византийцам удалось расшифровать сигнальные огни, при помощи которых авары координировали свои действия с союзными и вспомогательными отрядами. Подтянув к предполагаемому месту атаки военные корабли, Вонос подал славянам ложный сигнал огнем. Как только славянские ладьи вышли в море, суда ромеев окружили их. Сражение закончилось полным разгромом славянской флотилии, причем ромеи каким-то образом поджигали суда врагов, хотя «греческий огонь» еще не был изобретен*. Довершила поражение, кажется, буря, благодаря чему избавление Константинополя от опасности было приписано Деве Марии. Море и берег были покрыты трупами штурмующих; среди тел убитых были обнаружены и женщины-славянки, принимавшие участие в морской битве.
* Самое раннее свидетельство об успешном применении этой горючей жидкости относится ко времени осады Константинополя арабами в 673 г.
Уцелевших славянских моряков, по всей видимости, находившихся в аварском подданстве, каган велел казнить. Этот жестокий поступок привел к развалу союзного войска. Славяне, не находившиеся в подчинении у кагана, возмутились расправой над своими сородичами и покинули аварский лагерь. Вскоре и каган вынужден был последовать за ними, так как без пехоты и флота продолжать осаду было бессмысленно.
Поражение аваров под стенами Константинополя послужило сигналом к восстаниям против их владычества, чего некогда так опасался каган Баян. В последующие два-три десятилетия большинство племен, входивших в Аварский каганат, и среди них славяне и булгары, сбросили аварское иго. Византийский поэт Георгий Писида с удовлетворением констатировал:
...скиф убивает славянина, а тот убивает его.
Они залиты кровью от взаимных убийств,
и их великое возмущение выливается в битву.
После гибели Аварского каганата (конец VIII века) основным населением среднего Подунавья стали славяне.
Славяне на византийской службе
Освободившись от власти аваров, балканские славяне одновременно лишились их военной поддержки, что приостановило славянское продвижение на юг. В середине VII века многие славянские племена признали верховенство византийского императора. Многочисленная славянская колония была размещена имперскими властями в Малой Азии, в Вифинии, в качестве военнообязанных. Однако при каждом удобном случае славяне нарушали клятву верности. В 669 году 5000 славян перебежали из ромейского войска к арабскому полководцу Абд ар-Рахману ибн-Халиду* и после совместного опустошения византийских земель ушли с арабами в Сирию, где поселились на реке Оронте, к северу от Антиохии. Придворный поэт аль-Ахталь (ок. 640-710 гг.) первым из арабских писателей упоминает этих славян - «златокудрых саклабов**» - в одной из своих касыд.
*Абд ар-Рахман, сын Халида (по прозвищу «Меч Божий») - один из четырех полководцев, которых Мухаммед перед своей смертью (632 г.) поставил во главе арабского войска.
**От византийского «склавены».
Перемещения крупных славянских масс дальше на юг продолжались и дальше. При императоре Юстиниане II, занимавшем престол дважды (в 685-695 и 705-711 гг.), византийские власти организовали переселение еще нескольких славянских племен (смолян, стримонцев, ринхинов, дрогувитов, сагудатов) в Опсикию - провинцию империи на северо-западе Малой Азии, которая включала в себя и Вифинию, где уже имелась славянская колония. Число переселенцев было огромным, так как Юстиниан II набрал из них войско численностью в 30 000 человек, а в Византии воинские наборы обыкновенно охватывали десятую часть сельского населения. Архонтом этого воинства, нареченного императором «отборным», был поставлен один из славянских вождей по имени Небул.
Присоединив к славянским пехотинцам ромейскую кавалерию, Юстиниан II в 692 году двинулся с этим войском против арабов. В битве у малоазийского города Севастополя (современный Сулу-Сарай) арабы были побеждены - это было их первое поражение от ромеев. Однако вскоре после того арабский полководец Мухаммед переманил на свою сторону Небула, тайно послав ему полный колчан денег (быть может, наряду с подкупом немалую роль в дезертирстве Небула сыграл пример или даже прямые увещевания предыдущих славянских перебежчиков). Вместе со своим вождем к арабам перешло 20 000 славянских воинов. Усиленные подобным образом, арабы снова атаковали ромеев и обратили их в бегство.
Юстиниан II затаил злобу на славян, но отомстил им не раньше, чем вернулся в пределы империи. По его приказу множество славян вместе с женами и детьми было перебито на берегу Никомидийского залива в Мраморном море. И все же, несмотря на эту расправу, славяне продолжали прибывать в Опсикию. Их гарнизоны размещались и в сирийских городах. Аль-Йакуби сообщает о взятии в 715 году арабским полководцем Масламой ибн Абд аль-Маликом приграничного с Византией «города славян». Он же пишет, что в 757/758 году халиф аль-Мансур отправил своего сына Мухаммеда аль-Махди воевать со славянами. Эти известия перекликаются с данными аль-Балазури о переселении славянского населения из города аль-Хусус (Иссос?) в Аль-Массису (в северной Сирии).
В 760-х годах в Опсикию переселилось еще около 200 000 славян, спасавшихся от вспыхнувшей в Болгарии междоусобной войны булгарских кланов. Впрочем, доверие к ним со стороны византийского правительства сильно упало, и славянские отряды были отданы под команду ромейского проконсула (позднее их возглавили трое старшин, ромейских офицеров).
Вифинская колония славян просуществовала до X столетия. Что касается славян, оставшихся у арабов, то их потомки в VIII веке приняли участие в арабском завоевании Ирана и Кавказа. Согласно арабским источникам, многие тысячи славянских воинов погибли в этих походах; оставшиеся в живых, вероятно, постепенно смешались с местным населением.
Славянские вторжения совершенно изменили этническую карту Балкан. Почти повсеместно преобладающим населением стали славяне; остатки народностей, входивших в состав Византийской империи, по существу, сохранились только в труднодоступных горных районах.
С истреблением латиноязычного населения Иллирика исчез последний связующий элемент между Римом и Константинополем: славянское нашествие воздвигло между ними непреодолимый барьер язычества. Балканские пути сообщения заглохли на целые столетия; латынь, бывшая до VIII века официальным языком Византийской империи, теперь сменилась греческим и была благополучно забыта. Византийский император Михаил III (842-867 гг.) в письме к римскому папе писал, что латынь - «язык варварский и скифский». А в XIII веке афинский митрополит Михаил Хониат был уже совершенно уверен, что «скорее осёл восчувствует к звуку лиры, а навозный жук к духам, чем латиняне поймут гармонию и прелесть греческого языка». Воздвигнутый славянами на Балканах «языческий вал» усугубил разрыв между европейским Востоком и Западом и притом именно в то самое время, когда политические и религиозные факторы все более разделяли Константинопольскую и Римскую церкви.