Homo Caudatus - Первая часть
Часть первая
Пабло Эскобар
Темные времена порождают на свет чудовищ, равноценных своей эпохе. Как море порой выбрасывает на берег причудливых тварей, так на поверхность социальных потрясений всплыла роковая фигура Пабло Эскобара. Ранняя биография Верховного Инквизитора скудна на детали. Достоверно известно, что наш герой родился в бедной мексиканской семье в провинции Синалоа, где путь к успеху пролегал через продажу опиума или обращение в католическую веру. Оба промысла дарили блаженство страждущей пастве и приносили солидный доход. Увы, на заре ранней юности Пабло был слишком робок для отчаянного головореза и чересчур безобразен для синекуры церковного служителя.
Внешность Эскобара отталкивала многих. Ему выпало несчастье родиться на свет горбуном, а в глухой безграмотной деревушке “Treintetresratos ” юродивые и калеки издавна слыли приспешникамии дьявола. Но страшным был вовсе не горб Эскобара. Из-за физического уродства казалось, будто горбун все время глядит исподлобья, источая немой укор и проклятья каждому встречному. Его исступленный взгляд и низкий лоб Торквемады обличали фанатика, объятого ненавистью ко всему, что выше его понимания. Возраст горбуна оставался тайной для окружающих.
Эскобар был родом из вымирающего племени каита (Cahita). В былые времена, люди Каита не были подвластны ни грозным ацтекам, ни свирепым тараскам , но, роковым образом, пали жертвой испанских тиранов. Вероломные конкистадоры, не обладая численным превосходством людей и пушек, раздули тлеющие угли межплеменной вражды и обратили в рабство свободолюбивый народ побережья.
Еще юношей, Эскобар наведывался в вигвам шамана Хуана Сарабиа, где до поздней ночи слушал древние предания о величии предков. Пабло все чаще задавал вопросы на которые никто не знал ответа и шаман посоветовал ему читать книги. В деревне были лишь Библия да катехизис; ближайшая читальня находилась в El Estiercol de Oveja , - соседнем городке, в двадцати километрах южнее деревни. Освоив алфавит в приходской церквушке и заручившись письмом от пастора, Эскобар записался в городскую библиотеку. С той поры Пабло раз в неделю отправлялся в город и набирал увесистую кипу книг. У бедного крестьянина не было ни мула ни мотоцикла и на дорогу уходил целый день. Кампесинос (Campesinos) , сидя на свежевспаханной земле и глядя на то, как взмокший горбун ковыляет под знойным полуденным солнцем, беззлобно подтрунивали над Пабло:
- Эй, горбун, книги не доведут тебя до добра, пойдем пропустим по стаканчику!
- Думаешь наши девки полюбят начитанного калеку?
Но Пабло, не обращая внимания на насмешки, продолжал вышагивать по пыльной сельской колее. Страсть к чтению стала его второй натурой и теперь крестьянские будни, безотрадные в часы тяжкой работы на поле, по вечерам оживали для него образами Древней Эллады и Великого Рима. Незаметно для себя Пабло увлекся историей доколумбовых цивилизаций. В равной степени его восхищали величественная архитектура ацтеков, научная астрономия майя и замысловатая письменность ольмеков - наследие безвозвратно утерянное с приливом орд чужеземцев с востока .
Книга стэнфордского профессора тронула самые глубины сердца Пабло и с ног на голову перевернула все его представления о добре и зле. Чем больше Пабло узнавал о катастрофе постигшей его предков, тем сильнее им овладевало чувство леденящего ужаса перед хладнокровной жестокостью европейцев. Белокожих колонизаторов, веками порабощавших другие народы, Эскобар отнес к виду наиболее кровожадных из всех хищников, когда-либо обитавших на планете.
В ту пору он все чаще задумывался о том, какая участь постигла бы его народ, не будь прерван ествественный ход развития индейской Ойкумены.
- Мог ли появиться на свет Шекспир, творивший на языке науатль ?. Каким был бы наш Мессия, читающий с террас Чичен-Итцы нагорную проповедь о всепрощении и любви? Изгнал бы ацтекский Иешуа Га Ноцри фарисеев из храма Кукулькан ? - спрашивал себя крестьянин Каита.
“Песнь о Гайвате ” возмутила Эскобара до глубины души - сказания о племени оджибве , в авторской версии Лонгфелло показались ему апофеозом лицемерия. В отличие от “Беовульфа ” и “Песни о Нибелунгах ”, американский эпос был фальшью и плодом фантазии человека, чуждого традициям и духу индейского этноса.
- Белый человек распял нашу культуру, а напоследок станцевал на могилах предков - с горечью думал Эскобар перелистывая страницы искусной подделки. Произведение навело его на определенный ход мыслей.
- Что побудило потомка завоевателей создать сагу о народе, изгнанного с родных мест? - рассуждал Эскобар. - Было ли это раскаянием или здесь скрывался иной, более глубокий мотив?
Внутренний голос подсказывал ему, что всему виной гордыня. Религиозное мировоззрение и наследие Римской империи выпестовали в европейце чувство ложного превосходства над остальными народами, что в дальнейшем оправдало колонизацию и захватнические войны.
Аборигены на оккупированных территориях были приравнены к варварам и дикарям, стоящим на столь низких ступенях эволюционного развития, что отпадала всякая необходимость применять к ним законы и христианскую мораль.
Пресловутое англо-саксонское право считавшее чуть ли не священными принципы владения и наследования земельной собственности, магическим образом переставало действовать за пределами Европы.
В результате, истребление целых народов, порабощение черной Африки, разбои и грабежи были оправданы религией Ватикана в период мировой экспансии “просвещенного европейца”.
- Многие цивилизации были не менее развиты в организации социально-общественного устройства и философском мировоззрении, но все же позволили белой расе поработить себя. В чем же была их слабость? - терялся в догадках Пабло.
Deus ex mahina
Если прежде односельчане едва терпели присутствие Пабло в деревне, то теперь его откровенно избегали. С некоторых пор Эскобар прослыл чернокнижником и пастор запретил ему появляться в церкви. Чтобы не вызывать лишних толков, горбун переехал на маисовое поле, у самой окраины лесной опушки, и своими руками смастерил небольшую хижину. Рядом он построил загон для животных и глубокий погреб для хранения съестных припасов. Это было нехитрое хозяйство бедняка, но его вполне хватало для простой жизни отшельника. Люди обходили дом горбуна стороной и он был предоставлен самому себе. Лишь изредка Пабло наведывался в город, чтобы прикупить инструменты или обменять пару-другую книг. Однажды в его руках оказался ветхий томик с затасканным переплетом. На старинной обложке Пабло с трудом разобрал серебристую канву полустертых букв:
“Так говорил Заратустра “
Едва Эскобар раскрыл побуревший фолиант, как его сознание соскользнуло в бездонную пропасть. Великий провидец, создавший лирическую философию духа за 10 дней, провозгласил эру ubermensch и нарек человека мостом между первозданной природой и Богом.
“Человек есть “мыслящий тростник ”, но плоть его полна животных страстей и низменных инстинктов. Все мысли и деяния даже наиболее благородных из рода людского суть отчаянная борьба за выживание. Удел Homo Sapience - сотворить СверхРазум и сойти на обочину эволюции. Я превозношу и лелею лучшие черты в человеке, зная, что их унаследует Сверхчеловек.”- вещал мудрец.
Книга захватила Пабло целиком. Он читал до тех, пока багряное солнце не запустило тонкоруные золотые пряди сквозь дымчатое оконное стекло и окутало комнату мягким волшебным светом.
Кто-то положил ему на плечо руку. Пабло вздрогнул и обернулся: позади стоял смотритель, - тщедушный старик, с редкой шевелюрой и черепаховым пенсне поверх переносицы. Чем-то он напоминал призрака, стерегущего древние знания от простых смертных.
- Час поздний, пора закрываться - сказал старик.
Эскобар кинул взгляд на последние строки в книге:
“Вперед! Явился лев, близко дети мои, созрел Заратустра, настал мой час: это мое утро, мой день загорается: вставай, поднимайся, Великий Полдень!” - так говорил Заратустра, покидающий пещеру свою, сияющий и сильный, словно утреннее солнце, восходящее из-за темных гор.”
Пабло медленно приподнялся - лицо его сияло светом отрешенности.
- Что с Вами? Вы больны? - испуганно спросил смотритель.
Не вымолвив ни слова, Эскобар выбежал вон из комнаты.
***
Мысли гнали его прочь, вдоль грязных улиц, на самую окраину города. Под ногами лениво чавкала вязкая жижа, наполняя воздух тошнотворным зловонием и миазмами сточных нечистот. Над головой тускло горели звезды, новорожденный месяц отбрасывал бледный полусвет на глухое предместье. Тени перекошенных домов окрест напоминали слепых циклопов, с зияющими черными глазницами поперек замшелых стен. Задыхаясь, Пабло остановился и разодрал удушаще тугой воротник на рубашке. Затем побрел, уже неспешным шагом, по кривому переулку Святой Магдалены, силясь осмыслить прочитанное.
- Как явится миру Сверхчеловек? Из живородящего лона женщины? Но разве не будет он простым смертным? Или философ заблуждался? Нет, это невозможно. Ницше был пророком, с каллиграфической точностью выводящим знаки на новых скрижалях завета. За его метафизикой скрывалось нечто большее, - платоновское яйцо познания, хранящее страшную истину от малодушной толпы. Дни человека сочтены...
Пабло забрел в “El cabron ”, - захудалый трактир в злачном районе города. Трактирщик Себастьян Гарсиа тут же увлек гостя к барной стойке, где с потолка свисал плазменный телевизор. Гарсиа радушно потчивал Эскобара, хвастаясь сколько песо он выложил за экран и как неистово торговался с проезжим коммивояжером за каждый сентаво. Он был весьма докучлив и порядком надоел крестьянину. К счастью, в дверях возник новый посетитель и Гарсиа оставил Пабло в покое.
Крестьянин заказал очередную кружку пива и уселся в дальнем углу зала, исподволь поглядывая в сторону бара. Там, во всю ширь экрана, взмывала в небо двухступенчатая ракета.
- Где это? - вслух спросил Эскобар
- Как где, дурень, в США, где же еще. Мыс Канаверал, НАСА, неужто не слыхал? - ответил Диего Лопес, сидящий поблизости владелец автомастерской.
Пабло медленно покачал головой.
Автомеханик был довольно пьян, и язык его заплетался после седьмой порции “Dos Equis ” в перемешку с мескалем . Лопес считал себя прогрессивной личностью, бездарно прожигающей жизнь в унылой сельской глуши. Мировую скорбь и тоску по утерянной молодости, он еженощно заливал водопадами ледяного пива и заедал подносами дымящихся буррито, которые, следует признать, отменно готовила Лучиана, дочь хозяина заведения. Без лишних церемоний Диего уселся за столик Пабло и добродушно уставился на горбуна.
- Ты что, телевизор никогда не видел?
- Нет, - признался крестьянин.
- И не знаешь ребят из НАСА?
- Не знаю, - вздохнул Пабло.
Диего взахлеб принялся выкладывать все, что ему было известно о космической отрасли США. Познания его были ничтожны и целиком основывались на научно-популярных передачах канала “Discover”, но для неискушенного Эскобара косноязычный треп механика (некогда с позором изгнанного из училища за пьянство и кутежи) стал настоящим откровением. Эскобар слушал его с неподдельным восхищением, внимая каждому слову. Впрочем, Диего довольно скоро утомился: буйная голова механика запрокинулась назад и трактир наполнился его громогласным храпом.
В знак благодарности Эскобар оплатил счет Диего (как оказалось, кутила изрядно задолжал заведению) и спросил у хозяина дозволения менять каналы “говорящего ящика” по своему усмотрению.
- Послушай, приятель, наши кампесинос захаживают сюда после тяжелой пахоты в поле и их едва хватает на то, чтобы поболеть за “Dorados de Sinaloa “, да пропустить пару-другую кружек холодного пива. Наука слишком обременительна для их мякинных голов, - ответил Себастьян. Потом задумался и, наконец, сказал:
- Впрочем, ты можешь смотреть телевизор по ночам. Но за это придеться раскошеливаться или помогать по хозяйству.
- Я готов работать, - улыбнулся Пабло.
- Хорошо, приходи в субботу.
Даже такой скряга и сребролюбец как Себастьян не решался открывать лавку по воскресеньям, опасаясь лишиться доброй половины католической паствы. Поэтому, в ночь с субботы на воскресенье, затевалась большая уборка и двери трактира запирались раньше обычного.
Каждую субботу Эскобар отправлялся в город. До трактира он добирался с наступлением заката, когда выпроваживали последних посетителей. Эскобар расставлял опрокинутые стулья, подметал пол и помогал женщинам с мытьем полов. Заправляла уборкой хозяйская дочь Лучиана, - дородная девица с пышными бедрами и томными, с поволокой, глазами. Всю ночь после Пабло, не отрываясь, сидел у экрана телевизора, в то время, как женщины домывали кухню.
За час до рассвета, Лучиана распускала прислугу и приходила за барную стойку. Нарочито громыхая стеклянной посудой, она всем видом выказывала явное нетерпение. Если Пабло оставался безучастным, то девушка делалась капризной: ее пухлые губки распускались как розовые лепестки, бирюзовые жилки на шее нежно вздрагивали, а роскошная грудь вздымалась так высоко, что казалось еще чуть-чуть и заденет старинную люстру на потолке. При этом Лучиана то и дело бросала многозначительные взгляды на крестьянина, ритмично отбивая пальцами хабанеру из оперы Кармен. Воистину, природа женской страсти не поддается логике: уродливый и нищий горбун неодолимо привлекал красавицу Гарсиа, до недавней поры отвергавшую всех завидных женихов в El Estiercol de Oveja.
Эскобар вел Лучиану на конюшню и с жаром бросал ее в душистый стог сена, где молодые любили друг друга до первых петухов. Крики и стоны пылкой девушки заглушались одобрительным ржанием жеребцов под скрежет несмазанной калитки амбара.
Снаружи слышался нежный звон колокольчиков, - то юродивый пастух Матео выводил стадо коров на выпас, а значит, пора было собираться в дорогу. Эскобар натягивал штаны, тщательно отряхивался от соломы и отправлялся в “Treintetresratos”, а тем временем, умиротворенная Лучиана спешно поднималась наверх, собираясь принять ванну до того, как проснутся домочадцы. Гарсиа были благочестивым семейством и, если верить церковному пастору, еще ни разу не пропустили воскресной службы.
***
Минул год. В одну из бессонных ночей Пабло впервые познал Саммита, сверхкомпьютер мощностью в один зеттафлопс . Машина создавалась в рамках программы “Криогенные компьютерные структуры” с использованием сверхпроводниковых логических элементов. Огромный зал с множеством машин, излучавших мягкий неоновый свет, произвел неизгладимое впечатление на крестьянина. Бросалась в глаза абстрактная безликость и математически безупречная архитектура ЭВМ - в Саммите не было ничего человеческого.
Ученый-программист Роджер Ньюмен пришел в назначенный час с важной новостью для журналистов, созванных по такому случаю на внеочередную пресс-конференцию.
- Недавно мы объединили Саммита с алгоритмом “Мироздание”, - поделился Ньюмен, - и подключили систему к планетарной сети Интернет. Полагаю, что человечество стоит у истоков грандиозного события - рождения Сверхразума.
- Разве вам, как просвещённому ученому, не тревожно за судьбу цивилизации? - спросила белокурая журналистка в очках.
- Напротив, я считаю, что жизнь наших детей и внуков будет прекрасной! - с улыбкой ответил Ньюмен. - Видите ли, наш малыш все еще делает первые шаги, но результаты его работы просто невероятны. В недалеком будущем, Саммит сможет предсказывать землетрясения и ураганы, прогнозировать исход военных конфликтов и изобретать двигатели для космических кораблей.
- А что если машина выйдет из под контроля и перестанет слушать человека?
- Это исключено. В программу “Мироздание” заложены принципы христианского гуманизма, и Сверхразум быстро учится их распознавать. Нет никаких оснований для тревоги, но, если для Вас это послужит утешением, поделюсь небольшим секретом: Саммит получает энергию из блоков питания термоядерной электростанции и его можно легко нейтрализовать.
- То есть попросту выключить из розетки - глубокомысленно заключил корреспондент таблоида “Daily“, вызвав море улыбок в зале. На этом, конференция прервалась.
В тот день, добравшись до своей убогой лачуги, Пабло был по-настоящему счастлив.
- Новый Бог явит свой лик человечеству в стране гринго. И я должен быть там, прежде чем это произойдет, - прошептал индеец. Все стало для него предельно ясно.
***
Как-то выживший из ума шаман Хуан Сарабиа, еще ребенком заставший гражданскую войну , рассказал Пабло, что много лет назад ему довелось поработать сборщиком винограда на плантациях Северной Калифорнии.
- Тот далекий край с незапамятных времен населяли пайюты, шасты и кламаты . И жили они в гармонии с природой и богами.” - задумчиво молвил старик, попыхивая длинной трубкой из вереска, - потом приплыли рыжебородые и нарекли наши земли Америкой, - будто индейских племен и в помине не было.
- Праотцы пришли в земли Синалоа за 12 тысячелетий до появления конкистадоров, и духи Каита до сих пор общаются с нами. Они повсюду: каждый камень, ручей или дерево, все здесь дышит сказаниями и легендами ...” А бесславные потомки великих племен вынуждены гнуть спины на янки и латифундии.
- Как можно добраться до Калифорнии? - спросил Пабло. Старик не спешил с ответом. Сладкий дым марихуанны овеял его серебряную бороду и шаман оцепенел; его разум был где-то далеко в поднебесной долине духов, рядом с великими вождями Текумсе и Сачихиро .
Пабло догадался, что Хуан ищет совета предков и тихо уселся рядом, не смея тревожить старика. Прошло много времени, прежде чем Хуан пришел в себя: его глаза постепенно оживали, а душа неохотно возвращалась из другого мира. Сарабиа долго и пытливо рассматривал Пабло, затем молвил:
- Духи мертвых возвестили, что ты свершишь чудовищные злодеяния в их честь и воздашь врагам по заслугам. Предки благословляют тебя на великие подвиги в стране гринго. Дабы завоевать расположение врага, ты будешь скитаться в обличье сатира. Духи даруют тебе личину бога Ээкатля , властелина ветров. Отныне никто не сможет распознать твое истинное лицо.
Пабло молчал, обдумывая слова старика.
- Поклянись, что станешь первым в шатрах бледнолицых демонов, погубивших наш народ, и отомстишь за каждую погубленную душу индейца!
- Я жажду мщения, пусть и ценой собственной жизни! - воскликнул Эскобар. Он вскочил на ноги и, вознеся к небу сжатые кулаки, торжественно поклялся выйти на тропу войны. Потом, умиротворенный, вновь сел напротив Хуана и почувствовал как душа его наливается невиданной силой.
Шаман удовлетворенно кивнул и продолжил:
- “Путь предстоит долгий и опасный, в одиночку ты пропадешь. Тебе нужен проводник. Найди торговца опиумом в городе, - человек он ответственный и помогает беднякам” - сказал Хуан Серабиа.
***
Когда раздувшийся живот Лучианы больше невозможно было скрывать, Пабло решил поспешить с отъездом: перспектива стать владельцем трактира и мужем плодовитой матроны казалась ему несовместимой с честью воина Каита. Совет шамана пригодился, хотя и стоил недешево: все сбережения, накопленные нелегким трудом, Эскобар отдал наркоторговцу Горацио, обещавшему переправить крестьянина в Техас.
Незадолго до отъезда Пабло получил письмо от Лучианы. Текст послания пестрел грамматическими ошибками:
“ - Милый Паблесито, как ты пАживаешь, мой вАзлюбленый? МАи дела неважны - отеС и мать ругают мИня пАчем зря и все спрашивают когда ты вАзьмеш мИня в свойи жёНны.
Пастор Фернандо, узнав на испАведи, что я зачала вне брака, объявил мИня распутной девкой и теперь заставляет проделывать с ним разные непристойности через прАреху в испАведальне. МИне пришлось пАдчиниться, так как я боюс, что он отлучит меня от веры Христа, а я не могу пАзволить сИбе попасть в ад из за такого мерзавца как ты.
Мой старший брат Алехандро поклялся, что если ти не предложишь мИне руки, то он до смерти изобиет тИбя хворостиной. Так Што, Йединственый выход из пАлАжения этА конечно же женится. Нас обвенчает и благАславит на счастливую жизнь пастор Фернандо . Приезжай скАрее.
ТвАЙя незабвеная Лучиана”
Ответ Эскобара был короток:
“ Я уезжаю в Америку. Если родится сын - назови его Заратустрой”.
Пабло Эскобар
Темные времена порождают на свет чудовищ, равноценных своей эпохе. Как море порой выбрасывает на берег причудливых тварей, так на поверхность социальных потрясений всплыла роковая фигура Пабло Эскобара. Ранняя биография Верховного Инквизитора скудна на детали. Достоверно известно, что наш герой родился в бедной мексиканской семье в провинции Синалоа, где путь к успеху пролегал через продажу опиума или обращение в католическую веру. Оба промысла дарили блаженство страждущей пастве и приносили солидный доход. Увы, на заре ранней юности Пабло был слишком робок для отчаянного головореза и чересчур безобразен для синекуры церковного служителя.
Внешность Эскобара отталкивала многих. Ему выпало несчастье родиться на свет горбуном, а в глухой безграмотной деревушке “Treintetresratos ” юродивые и калеки издавна слыли приспешникамии дьявола. Но страшным был вовсе не горб Эскобара. Из-за физического уродства казалось, будто горбун все время глядит исподлобья, источая немой укор и проклятья каждому встречному. Его исступленный взгляд и низкий лоб Торквемады обличали фанатика, объятого ненавистью ко всему, что выше его понимания. Возраст горбуна оставался тайной для окружающих.
Эскобар был родом из вымирающего племени каита (Cahita). В былые времена, люди Каита не были подвластны ни грозным ацтекам, ни свирепым тараскам , но, роковым образом, пали жертвой испанских тиранов. Вероломные конкистадоры, не обладая численным превосходством людей и пушек, раздули тлеющие угли межплеменной вражды и обратили в рабство свободолюбивый народ побережья.
Еще юношей, Эскобар наведывался в вигвам шамана Хуана Сарабиа, где до поздней ночи слушал древние предания о величии предков. Пабло все чаще задавал вопросы на которые никто не знал ответа и шаман посоветовал ему читать книги. В деревне были лишь Библия да катехизис; ближайшая читальня находилась в El Estiercol de Oveja , - соседнем городке, в двадцати километрах южнее деревни. Освоив алфавит в приходской церквушке и заручившись письмом от пастора, Эскобар записался в городскую библиотеку. С той поры Пабло раз в неделю отправлялся в город и набирал увесистую кипу книг. У бедного крестьянина не было ни мула ни мотоцикла и на дорогу уходил целый день. Кампесинос (Campesinos) , сидя на свежевспаханной земле и глядя на то, как взмокший горбун ковыляет под знойным полуденным солнцем, беззлобно подтрунивали над Пабло:
- Эй, горбун, книги не доведут тебя до добра, пойдем пропустим по стаканчику!
- Думаешь наши девки полюбят начитанного калеку?
Но Пабло, не обращая внимания на насмешки, продолжал вышагивать по пыльной сельской колее. Страсть к чтению стала его второй натурой и теперь крестьянские будни, безотрадные в часы тяжкой работы на поле, по вечерам оживали для него образами Древней Эллады и Великого Рима. Незаметно для себя Пабло увлекся историей доколумбовых цивилизаций. В равной степени его восхищали величественная архитектура ацтеков, научная астрономия майя и замысловатая письменность ольмеков - наследие безвозвратно утерянное с приливом орд чужеземцев с востока .
Книга стэнфордского профессора тронула самые глубины сердца Пабло и с ног на голову перевернула все его представления о добре и зле. Чем больше Пабло узнавал о катастрофе постигшей его предков, тем сильнее им овладевало чувство леденящего ужаса перед хладнокровной жестокостью европейцев. Белокожих колонизаторов, веками порабощавших другие народы, Эскобар отнес к виду наиболее кровожадных из всех хищников, когда-либо обитавших на планете.
В ту пору он все чаще задумывался о том, какая участь постигла бы его народ, не будь прерван ествественный ход развития индейской Ойкумены.
- Мог ли появиться на свет Шекспир, творивший на языке науатль ?. Каким был бы наш Мессия, читающий с террас Чичен-Итцы нагорную проповедь о всепрощении и любви? Изгнал бы ацтекский Иешуа Га Ноцри фарисеев из храма Кукулькан ? - спрашивал себя крестьянин Каита.
“Песнь о Гайвате ” возмутила Эскобара до глубины души - сказания о племени оджибве , в авторской версии Лонгфелло показались ему апофеозом лицемерия. В отличие от “Беовульфа ” и “Песни о Нибелунгах ”, американский эпос был фальшью и плодом фантазии человека, чуждого традициям и духу индейского этноса.
- Белый человек распял нашу культуру, а напоследок станцевал на могилах предков - с горечью думал Эскобар перелистывая страницы искусной подделки. Произведение навело его на определенный ход мыслей.
- Что побудило потомка завоевателей создать сагу о народе, изгнанного с родных мест? - рассуждал Эскобар. - Было ли это раскаянием или здесь скрывался иной, более глубокий мотив?
Внутренний голос подсказывал ему, что всему виной гордыня. Религиозное мировоззрение и наследие Римской империи выпестовали в европейце чувство ложного превосходства над остальными народами, что в дальнейшем оправдало колонизацию и захватнические войны.
Аборигены на оккупированных территориях были приравнены к варварам и дикарям, стоящим на столь низких ступенях эволюционного развития, что отпадала всякая необходимость применять к ним законы и христианскую мораль.
Пресловутое англо-саксонское право считавшее чуть ли не священными принципы владения и наследования земельной собственности, магическим образом переставало действовать за пределами Европы.
В результате, истребление целых народов, порабощение черной Африки, разбои и грабежи были оправданы религией Ватикана в период мировой экспансии “просвещенного европейца”.
- Многие цивилизации были не менее развиты в организации социально-общественного устройства и философском мировоззрении, но все же позволили белой расе поработить себя. В чем же была их слабость? - терялся в догадках Пабло.
Deus ex mahina
Если прежде односельчане едва терпели присутствие Пабло в деревне, то теперь его откровенно избегали. С некоторых пор Эскобар прослыл чернокнижником и пастор запретил ему появляться в церкви. Чтобы не вызывать лишних толков, горбун переехал на маисовое поле, у самой окраины лесной опушки, и своими руками смастерил небольшую хижину. Рядом он построил загон для животных и глубокий погреб для хранения съестных припасов. Это было нехитрое хозяйство бедняка, но его вполне хватало для простой жизни отшельника. Люди обходили дом горбуна стороной и он был предоставлен самому себе. Лишь изредка Пабло наведывался в город, чтобы прикупить инструменты или обменять пару-другую книг. Однажды в его руках оказался ветхий томик с затасканным переплетом. На старинной обложке Пабло с трудом разобрал серебристую канву полустертых букв:
“Так говорил Заратустра “
Едва Эскобар раскрыл побуревший фолиант, как его сознание соскользнуло в бездонную пропасть. Великий провидец, создавший лирическую философию духа за 10 дней, провозгласил эру ubermensch и нарек человека мостом между первозданной природой и Богом.
“Человек есть “мыслящий тростник ”, но плоть его полна животных страстей и низменных инстинктов. Все мысли и деяния даже наиболее благородных из рода людского суть отчаянная борьба за выживание. Удел Homo Sapience - сотворить СверхРазум и сойти на обочину эволюции. Я превозношу и лелею лучшие черты в человеке, зная, что их унаследует Сверхчеловек.”- вещал мудрец.
Книга захватила Пабло целиком. Он читал до тех, пока багряное солнце не запустило тонкоруные золотые пряди сквозь дымчатое оконное стекло и окутало комнату мягким волшебным светом.
Кто-то положил ему на плечо руку. Пабло вздрогнул и обернулся: позади стоял смотритель, - тщедушный старик, с редкой шевелюрой и черепаховым пенсне поверх переносицы. Чем-то он напоминал призрака, стерегущего древние знания от простых смертных.
- Час поздний, пора закрываться - сказал старик.
Эскобар кинул взгляд на последние строки в книге:
“Вперед! Явился лев, близко дети мои, созрел Заратустра, настал мой час: это мое утро, мой день загорается: вставай, поднимайся, Великий Полдень!” - так говорил Заратустра, покидающий пещеру свою, сияющий и сильный, словно утреннее солнце, восходящее из-за темных гор.”
Пабло медленно приподнялся - лицо его сияло светом отрешенности.
- Что с Вами? Вы больны? - испуганно спросил смотритель.
Не вымолвив ни слова, Эскобар выбежал вон из комнаты.
***
Мысли гнали его прочь, вдоль грязных улиц, на самую окраину города. Под ногами лениво чавкала вязкая жижа, наполняя воздух тошнотворным зловонием и миазмами сточных нечистот. Над головой тускло горели звезды, новорожденный месяц отбрасывал бледный полусвет на глухое предместье. Тени перекошенных домов окрест напоминали слепых циклопов, с зияющими черными глазницами поперек замшелых стен. Задыхаясь, Пабло остановился и разодрал удушаще тугой воротник на рубашке. Затем побрел, уже неспешным шагом, по кривому переулку Святой Магдалены, силясь осмыслить прочитанное.
- Как явится миру Сверхчеловек? Из живородящего лона женщины? Но разве не будет он простым смертным? Или философ заблуждался? Нет, это невозможно. Ницше был пророком, с каллиграфической точностью выводящим знаки на новых скрижалях завета. За его метафизикой скрывалось нечто большее, - платоновское яйцо познания, хранящее страшную истину от малодушной толпы. Дни человека сочтены...
Пабло забрел в “El cabron ”, - захудалый трактир в злачном районе города. Трактирщик Себастьян Гарсиа тут же увлек гостя к барной стойке, где с потолка свисал плазменный телевизор. Гарсиа радушно потчивал Эскобара, хвастаясь сколько песо он выложил за экран и как неистово торговался с проезжим коммивояжером за каждый сентаво. Он был весьма докучлив и порядком надоел крестьянину. К счастью, в дверях возник новый посетитель и Гарсиа оставил Пабло в покое.
Крестьянин заказал очередную кружку пива и уселся в дальнем углу зала, исподволь поглядывая в сторону бара. Там, во всю ширь экрана, взмывала в небо двухступенчатая ракета.
- Где это? - вслух спросил Эскобар
- Как где, дурень, в США, где же еще. Мыс Канаверал, НАСА, неужто не слыхал? - ответил Диего Лопес, сидящий поблизости владелец автомастерской.
Пабло медленно покачал головой.
Автомеханик был довольно пьян, и язык его заплетался после седьмой порции “Dos Equis ” в перемешку с мескалем . Лопес считал себя прогрессивной личностью, бездарно прожигающей жизнь в унылой сельской глуши. Мировую скорбь и тоску по утерянной молодости, он еженощно заливал водопадами ледяного пива и заедал подносами дымящихся буррито, которые, следует признать, отменно готовила Лучиана, дочь хозяина заведения. Без лишних церемоний Диего уселся за столик Пабло и добродушно уставился на горбуна.
- Ты что, телевизор никогда не видел?
- Нет, - признался крестьянин.
- И не знаешь ребят из НАСА?
- Не знаю, - вздохнул Пабло.
Диего взахлеб принялся выкладывать все, что ему было известно о космической отрасли США. Познания его были ничтожны и целиком основывались на научно-популярных передачах канала “Discover”, но для неискушенного Эскобара косноязычный треп механика (некогда с позором изгнанного из училища за пьянство и кутежи) стал настоящим откровением. Эскобар слушал его с неподдельным восхищением, внимая каждому слову. Впрочем, Диего довольно скоро утомился: буйная голова механика запрокинулась назад и трактир наполнился его громогласным храпом.
В знак благодарности Эскобар оплатил счет Диего (как оказалось, кутила изрядно задолжал заведению) и спросил у хозяина дозволения менять каналы “говорящего ящика” по своему усмотрению.
- Послушай, приятель, наши кампесинос захаживают сюда после тяжелой пахоты в поле и их едва хватает на то, чтобы поболеть за “Dorados de Sinaloa “, да пропустить пару-другую кружек холодного пива. Наука слишком обременительна для их мякинных голов, - ответил Себастьян. Потом задумался и, наконец, сказал:
- Впрочем, ты можешь смотреть телевизор по ночам. Но за это придеться раскошеливаться или помогать по хозяйству.
- Я готов работать, - улыбнулся Пабло.
- Хорошо, приходи в субботу.
Даже такой скряга и сребролюбец как Себастьян не решался открывать лавку по воскресеньям, опасаясь лишиться доброй половины католической паствы. Поэтому, в ночь с субботы на воскресенье, затевалась большая уборка и двери трактира запирались раньше обычного.
Каждую субботу Эскобар отправлялся в город. До трактира он добирался с наступлением заката, когда выпроваживали последних посетителей. Эскобар расставлял опрокинутые стулья, подметал пол и помогал женщинам с мытьем полов. Заправляла уборкой хозяйская дочь Лучиана, - дородная девица с пышными бедрами и томными, с поволокой, глазами. Всю ночь после Пабло, не отрываясь, сидел у экрана телевизора, в то время, как женщины домывали кухню.
За час до рассвета, Лучиана распускала прислугу и приходила за барную стойку. Нарочито громыхая стеклянной посудой, она всем видом выказывала явное нетерпение. Если Пабло оставался безучастным, то девушка делалась капризной: ее пухлые губки распускались как розовые лепестки, бирюзовые жилки на шее нежно вздрагивали, а роскошная грудь вздымалась так высоко, что казалось еще чуть-чуть и заденет старинную люстру на потолке. При этом Лучиана то и дело бросала многозначительные взгляды на крестьянина, ритмично отбивая пальцами хабанеру из оперы Кармен. Воистину, природа женской страсти не поддается логике: уродливый и нищий горбун неодолимо привлекал красавицу Гарсиа, до недавней поры отвергавшую всех завидных женихов в El Estiercol de Oveja.
Эскобар вел Лучиану на конюшню и с жаром бросал ее в душистый стог сена, где молодые любили друг друга до первых петухов. Крики и стоны пылкой девушки заглушались одобрительным ржанием жеребцов под скрежет несмазанной калитки амбара.
Снаружи слышался нежный звон колокольчиков, - то юродивый пастух Матео выводил стадо коров на выпас, а значит, пора было собираться в дорогу. Эскобар натягивал штаны, тщательно отряхивался от соломы и отправлялся в “Treintetresratos”, а тем временем, умиротворенная Лучиана спешно поднималась наверх, собираясь принять ванну до того, как проснутся домочадцы. Гарсиа были благочестивым семейством и, если верить церковному пастору, еще ни разу не пропустили воскресной службы.
***
Минул год. В одну из бессонных ночей Пабло впервые познал Саммита, сверхкомпьютер мощностью в один зеттафлопс . Машина создавалась в рамках программы “Криогенные компьютерные структуры” с использованием сверхпроводниковых логических элементов. Огромный зал с множеством машин, излучавших мягкий неоновый свет, произвел неизгладимое впечатление на крестьянина. Бросалась в глаза абстрактная безликость и математически безупречная архитектура ЭВМ - в Саммите не было ничего человеческого.
Ученый-программист Роджер Ньюмен пришел в назначенный час с важной новостью для журналистов, созванных по такому случаю на внеочередную пресс-конференцию.
- Недавно мы объединили Саммита с алгоритмом “Мироздание”, - поделился Ньюмен, - и подключили систему к планетарной сети Интернет. Полагаю, что человечество стоит у истоков грандиозного события - рождения Сверхразума.
- Разве вам, как просвещённому ученому, не тревожно за судьбу цивилизации? - спросила белокурая журналистка в очках.
- Напротив, я считаю, что жизнь наших детей и внуков будет прекрасной! - с улыбкой ответил Ньюмен. - Видите ли, наш малыш все еще делает первые шаги, но результаты его работы просто невероятны. В недалеком будущем, Саммит сможет предсказывать землетрясения и ураганы, прогнозировать исход военных конфликтов и изобретать двигатели для космических кораблей.
- А что если машина выйдет из под контроля и перестанет слушать человека?
- Это исключено. В программу “Мироздание” заложены принципы христианского гуманизма, и Сверхразум быстро учится их распознавать. Нет никаких оснований для тревоги, но, если для Вас это послужит утешением, поделюсь небольшим секретом: Саммит получает энергию из блоков питания термоядерной электростанции и его можно легко нейтрализовать.
- То есть попросту выключить из розетки - глубокомысленно заключил корреспондент таблоида “Daily“, вызвав море улыбок в зале. На этом, конференция прервалась.
В тот день, добравшись до своей убогой лачуги, Пабло был по-настоящему счастлив.
- Новый Бог явит свой лик человечеству в стране гринго. И я должен быть там, прежде чем это произойдет, - прошептал индеец. Все стало для него предельно ясно.
***
Как-то выживший из ума шаман Хуан Сарабиа, еще ребенком заставший гражданскую войну , рассказал Пабло, что много лет назад ему довелось поработать сборщиком винограда на плантациях Северной Калифорнии.
- Тот далекий край с незапамятных времен населяли пайюты, шасты и кламаты . И жили они в гармонии с природой и богами.” - задумчиво молвил старик, попыхивая длинной трубкой из вереска, - потом приплыли рыжебородые и нарекли наши земли Америкой, - будто индейских племен и в помине не было.
- Праотцы пришли в земли Синалоа за 12 тысячелетий до появления конкистадоров, и духи Каита до сих пор общаются с нами. Они повсюду: каждый камень, ручей или дерево, все здесь дышит сказаниями и легендами ...” А бесславные потомки великих племен вынуждены гнуть спины на янки и латифундии.
- Как можно добраться до Калифорнии? - спросил Пабло. Старик не спешил с ответом. Сладкий дым марихуанны овеял его серебряную бороду и шаман оцепенел; его разум был где-то далеко в поднебесной долине духов, рядом с великими вождями Текумсе и Сачихиро .
Пабло догадался, что Хуан ищет совета предков и тихо уселся рядом, не смея тревожить старика. Прошло много времени, прежде чем Хуан пришел в себя: его глаза постепенно оживали, а душа неохотно возвращалась из другого мира. Сарабиа долго и пытливо рассматривал Пабло, затем молвил:
- Духи мертвых возвестили, что ты свершишь чудовищные злодеяния в их честь и воздашь врагам по заслугам. Предки благословляют тебя на великие подвиги в стране гринго. Дабы завоевать расположение врага, ты будешь скитаться в обличье сатира. Духи даруют тебе личину бога Ээкатля , властелина ветров. Отныне никто не сможет распознать твое истинное лицо.
Пабло молчал, обдумывая слова старика.
- Поклянись, что станешь первым в шатрах бледнолицых демонов, погубивших наш народ, и отомстишь за каждую погубленную душу индейца!
- Я жажду мщения, пусть и ценой собственной жизни! - воскликнул Эскобар. Он вскочил на ноги и, вознеся к небу сжатые кулаки, торжественно поклялся выйти на тропу войны. Потом, умиротворенный, вновь сел напротив Хуана и почувствовал как душа его наливается невиданной силой.
Шаман удовлетворенно кивнул и продолжил:
- “Путь предстоит долгий и опасный, в одиночку ты пропадешь. Тебе нужен проводник. Найди торговца опиумом в городе, - человек он ответственный и помогает беднякам” - сказал Хуан Серабиа.
***
Когда раздувшийся живот Лучианы больше невозможно было скрывать, Пабло решил поспешить с отъездом: перспектива стать владельцем трактира и мужем плодовитой матроны казалась ему несовместимой с честью воина Каита. Совет шамана пригодился, хотя и стоил недешево: все сбережения, накопленные нелегким трудом, Эскобар отдал наркоторговцу Горацио, обещавшему переправить крестьянина в Техас.
Незадолго до отъезда Пабло получил письмо от Лучианы. Текст послания пестрел грамматическими ошибками:
“ - Милый Паблесито, как ты пАживаешь, мой вАзлюбленый? МАи дела неважны - отеС и мать ругают мИня пАчем зря и все спрашивают когда ты вАзьмеш мИня в свойи жёНны.
Пастор Фернандо, узнав на испАведи, что я зачала вне брака, объявил мИня распутной девкой и теперь заставляет проделывать с ним разные непристойности через прАреху в испАведальне. МИне пришлось пАдчиниться, так как я боюс, что он отлучит меня от веры Христа, а я не могу пАзволить сИбе попасть в ад из за такого мерзавца как ты.
Мой старший брат Алехандро поклялся, что если ти не предложишь мИне руки, то он до смерти изобиет тИбя хворостиной. Так Што, Йединственый выход из пАлАжения этА конечно же женится. Нас обвенчает и благАславит на счастливую жизнь пастор Фернандо . Приезжай скАрее.
ТвАЙя незабвеная Лучиана”
Ответ Эскобара был короток:
“ Я уезжаю в Америку. Если родится сын - назови его Заратустрой”.