Самуил Рафаилович Волк, узник гетто, партизан, сын полка
Приказано выжить
Любовь Щербаненко
85-летний Самуил Рафаилович Волк считает, что родился под счастливой звездой. Мальчишкой он выдержал такое, что не каждому взрослому под силу.
1945 год. Самуил и Зиновий Волк - сыновья полка.
Самуил рос настоящим сорванцом и частенько крепко получал от отца. И было за что. То прицепится за металлический крюк сзади к машине, чтобы с ветерком прокатиться на коньках, то катается с железнодорожной насыпи, как с лыжной горки. Возможно, поэтому - чтобы не бедокурил, родители после окончания занятий в школе отправили одиннадцатилетнего Мулю, так ласково звали Самуила в семье, в пионерский лагерь. Находился он в красивейшем месте - под Минском на речке Березине. Шёл июнь 1941.
- Когда началась война, детей стали забирать из лагеря. За мной никто не ехал. Каждый день на низкой высоте над лагерем пролетали немецкие самолёты - бомбить Минск. Забравшись на дерево, хорошо было видно зарево над городом. Мы видели отступающих наших солдат, проходя мимо, они просили дать напиться. К 28 июня в лагере нас осталось чуть больше 10 человек. И тогда пионервожатая повела нас в город, шли пешком 20 км.
Минск, в который уже вошёл враг, встретил их развалинами. По мостовой громыхали немецкие танки, мотоциклы. Дети переночевали у пионервожатой, а утром она вывела их на улицу: «Вспоминайте, где жили, и расходитесь по домам. Если не найдёте свой дом, возвращайтесь». Семья Волк жила в самом центре столицы Белоруссии рядом с Домом правительства. Половину большого деревянного дома занимала отцовская мастерская, он был хорошим столяром-краснодеревщиком и по вечерам и в выходные подрабатывал заказами - надо было содержать жену и 5 детей. Старший сын семейным делом не интересовался - «был весь в книгах», а вот Самуил, который был младше на 3 года, с удовольствием помогал отцу. Очень нравился ему запах дерева.
- Помню, мастерили для детской консультации ящички под молочко. Отец вязал каркас, а я пилил из фанеры разделители.
Теперь от их дома осталась только печная труба. Соседи, увидев Мулю, рассказали, что мама с детьми жива. Мальчик побежал к дому тёти, которая жила неподалеку. Но вместо него нашёл воронку. Что делать дальше, он не знал. И тут увидел, как из дома неподалеку вышла его двоюродная сестра. Она отвела его к матери, которая устроилась в чьём-то брошенном доме.
- Мама моему приходу обрадовалась, потому что некому было ни напилить дров, ни воды наносить. На старшего, книгочея, надежды не было, сестре тоже это было не под силу, братишке Зиновию - Зяме, было всего 6.
Мама рассказала мальчику, что отец (он был участником Первой мировой войны, 2 года находился в немецком плену) ушёл из дома на третий день войны и больше не вернулся.
В к. 07.1941 по всему Минску развесили немецкий приказ: все евреи должны переселиться в отведённое место. На всё про всё дали 10 дней. За попытку скрыться - расстрел. В гетто, за колючей проволокой, оказалось около 100 тысяч жителей города. Ворота охраняли полицаи. Тем, кто мог работать, выдали «аусвайсы», и по утрам их уводили или увозили на работу.
- Мы жили в тесной комнатушке без окон. Спали поперёк на единственной кровати. Когда мама всё, что было возможно, выменяла на продукты, начался голод. Спасло то, что юденрат, своеобразный орган еврейского самоуправления, разрешил подросткам с 12 лет выходить в город на разборку завалов - немцы собирались оставаться в Минске надолго и приводили город в порядок. За это 1 раз в день кормили. Мы ходили втроём - с сестрой и старшим братом.
А потом в гетто начались погромы. Первый - 07.11.1941. За город вывезли и расстреляли 7000 евреев, как говорит Волк, эту цифру он узнал уже став взрослым. Гетто сразу «сузилось» на несколько улиц. Но ненадолго. На замену расстрелянных немцы привозили новых евреев - из Германии, Польши, отовсюду. Расстрелы продолжались, людей хватали и увозили. А 20 ноября немецкие приклады застучали в дверь семьи Самуила.
- Приказали построиться в колонны, потом отсортировали тех, кто имел аусвайсы, а оставшихся повели за колючую проволоку.- Идём по русскому, как мы его называли, району. Слышу, как старший брат просит у матери разрешения бежать. Она ответила: «Нет, ты мне поможешь нести маленького братишку». Идём дальше, и тут я увидел, как от колонны отделилась и побежала во двор соседнего дома женщина с ребёнком. Тут и я следом за ней рванул. Успел забежать за угол, когда вслед раздалась автоматная очередь. Оглянулся, за мной бежит маленький Зяма. Остановился, схватил его за руку. Вместе забились в сарай. Сидели там, пока всё не стихло.
Когда вышли из укрытия, их окружили «местные». Стали спрашивать, что они будут делать дальше. Помощи никто не предложил, укрывание евреев каралось расстрелом. Братьям ничего не оставалось, как вернуться обратно в гетто. Они пришли к тёте, которая жила далеко от их дома (территория гетто была большой, около тридцати улиц). А мама с детьми не вернулись.
После этого погрома юденрат открыл в гетто детский дом для оставшихся в живых детей. Мальчики ушли жить туда, у тёти своих детей было четверо. Кормили детдомовцев кое-как - в основном жидким супчиком с плавающим неочищенным овсом. Детишки, особенно маленькие, живыми скелетами ползали во дворе, умирали на глазах. Чтобы сберечь себя и братишку, Муля бегал тайком в город - попрошайничать. Иногда оставался ночевать где-нибудь в развалинах. Как-то вернувшись после такой ночи, застал в детдоме страшное зрелище - убитых детей. Со страшными мыслями стал искать братишку. Тот чудом остался жив, когда пришли немцы, спрятался в прачечной в куче грязного белья.
После того случая Самуил стал брать брата с собой. Они в основном скитались по подвалам, в детдом возвращались на несколько дней, чтобы постирать одежду. Набегами братья Волк оставались в детдоме до лета 1943. А после того, как во время одной из зачисток им пришлось трое суток просидеть без воды и еды под полом здания, а в маленького Зяму, когда он попрошайничал, ткнули ножом, решили пробираться к партизанам. Ещё раньше, когда Самуил подрабатывал на железнодорожном вокзале, он познакомился с 2 братьями, 1 из которых оказался разведчиком партизанского отряда. Он и показал примерный путь в партизанский край.
Самуил Рафаилович стоял у истоков создания Новосибирского союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей, 16 лет руководил этой общественной организацией.
- Из города выбрались рано утром. Шли пешком километров 15, стараясь обходить большие дороги, пока не наткнулись на полицаев. Я сразу стал сочинять: побираюсь, в деревне мама с маленькими братьями и сёстрами... Тут полицаи кого-то позвали из кустов. К ним вышли мужчины в кубанках. Оказалось, это были партизаны. Опять повезло.
После выполнения задания они отвели мальчишек, которые хоронились в лесочке, в деревню, откуда начинался партизанский тракт. В этой деревне Муля и Зяма неожиданно встретились со старым знакомым Лёней. Он рассказал им про еврейский партизанский отряд, которым руководил Шолом Зорин и про семейный лагерь при отряде, в котором жили такие же, как они, выжившие в фашистской мясорубке. Лагерь располагался в Налибокской пуще, это примерно в ста километрах от Минска.
- Партизанский тракт был кусочком советской власти на оккупированной территории. Наши там свободно передвигались, немцы боялись сунуться в партизанский край.
Еврейский партизанский отряд - это более 1000 человек, ещё примерно 800 жили в семейном отряде.
- Летом нашими «домами» были шалаши, а зимой все перебирались в землянки.
В лагере Муля и Зяма ухаживали за лошадьми, старший брат учился ездить верхом, как сам признаётся, шишек тогда много себе набил. Потом его стали брать в ночное.
- В отряде нам хорошо жилось, - вспоминает Самуил Волк.
Летом 1944 наши войска освободили Минск. Немцы, которым удалось вырваться из котла, убегали лесами. И одна такая большая группа наткнулась на еврейский партизанский отряд. Завязался бой. Командира отряда ранили. Но и немцам досталось. Несколько человек взяли в плен.
- Забили их палками, чувство ненависти пересилило, - не скрывает ветеран.
А вскоре разведчики принесли весть, что приближаются советские войска. Отряд погрузился на подводы и двинулся им навстречу, к шоссе Минск-Варшава.
- Когда на поляну выехал советский танк, все закричали. Никто не мог сдержать слёз радости.
Когда их партизанский отряд ушёл в сторону Минска, Муля и Зяма - сыновья полка - направились в другую сторону, на Запад, вместе с войсковой частью № 15222 Второго Белорусского фронта.
- Вместе с этой частью дошли до Восточной Пруссии. Помогали ухаживать за ранеными, были связными.
В н. 1945 вышел приказ о том, чтобы всех сыновей полков, а таких было достаточно, отправить в тыл. Так Самуил и Зиновий Волк оказались в подмосковном детском доме специального назначения - для сирот погибших офицеров.
- Первым делом нас направили в поликлинику для определения возраста. Я, кстати, до сих пор не знаю, когда родился. Помню, когда об этом спрашивал у отца, он отвечал, что мой день рождения, когда вишня цветёт. А цвела она в мае. Про год рождения я сказал, что 1931-й. Уже много лет спустя, когда меня определили участником войны, по архивным справкам, которые запрашивал облвоенкомат, выяснилось, что я с 1930. А дни рождения мы с Зямой сами себе выбрали. Он - 7 ноября, а я - 28 июля - день Военно-Морского флота.
В детском доме Самуил пошёл в 4-й класс, Зиновий - во 2-й. Учёба, как говорит Самуил Рафаилович, сначала ему трудно давалась, но потом упорный и трудолюбивый мальчишка быстро всё наверстал. Начал заниматься спортом - лыжами, акробатикой, а учитель в спортзал с тройками не пускал. Школу Волк окончил с серебряной медалью, поступил в Военно-инженерную академию им. В. В. Куйбышева, его брат - в артиллерийское училище.
После окончания академии Самуил Рафаилович попросился в Сибирь - лыжнику, альпинисту, мастеру спорта по туризму очень хотелось увидеть местные красоты. Служил в Канске - там он женился, в семье родилась дочь (сейчас она преподаёт английский язык в университете водного транспорта), затем на Крайнем Севере - в Енисейске и, наконец, в Новосибирске. Дослужился до полковника. Награждён 14 правительственными наградами, орденом «За заслуги перед Отечеством» II степени.
Самуил Рафаилович стоял у истоков создания Новосибирского союза бывших малолетних узников фашистских концлагерей, 16 лет руководил этой общественной организацией.
- Воспоминания о детстве не отпускают меня, - признаётся он, - порой и самому не верится, что такое со мной было.
Откуда черпал силы еврейский мальчик, что помогло ему не сломаться? Природная крепость духа, оптимизм, а может, сама фамилия запрограммировала его на выживание?
- Жена шутит, что я соответствую своей фамилии, - улыбается Самуил Рафаилович, - всегда всё делаю бегом.
Вот и сейчас, несмотря на возраст, у ветерана много планов. Этим летом возле мемориала монумент Славы заложили камень на месте будущего памятника бывшим малолетним узникам фашистских концлагерей. Надо поторопить события, чтобы монумент появился.
- Он станет напоминанием о том, что страшные события, через которые мы прошли, не должны повториться.