Убиение в.к. Сергия Александровича
Панихида по в.к. Сергие Александровиче в Чудовом монстыре
Всецерковное прославление Царственных Мучеников и Великой Княгини-Мученицы Елизаветы Феодоровны ставит перед церковным сознанием вопрос о причислении к мученическому лику, составляемому Царственными Страстотерпцами, и Великого Князя Сергия Александровича - благочестивейшего Супруга Великой Княгини-Мученицы.
Церковная традиция знает совокупное причисление к лику святых благочестивых супругов во исполнение слов Евангельских «и будета оба в плоть едину» (Матф. 19, 5), например, святых мучеников Адриана и Наталию, свв. Петра и Февронию и многих других.
Уместно подкрепить мнение в пользу канонизации Великого Князя Сергия Александровича и свидетельством о его мученической кончине.
Приведем статью из книги А. С. Шмакова «Тайное международное правительство», М., 1912 г., озаглавленную: «Кто убил Великого Князя Сергия Александровича?».
«Недавно за границею появилась книга «Воспоминаний» одного из видных деятелей «боевой организации» социалистов-революционеров, Бориса Савинкова - пишет А. С. Шмаков. - «Московские ведомости» приводят такой рассказ Савинкова об убийстве Великого Князя Сергия Александровича: «На Женевских совещаниях боевой организации в сентябре 1905 года, мне поручено было покушение на Московского генерал-губернатора, Великого Князя Сергия Александровича, - так начинает свой рассказ Борис Савинков.- Со мною в Москву должны были ехать Дора Бриллиант, Иван Каляев и Опанас (революционная кличка - прим.). Я имел право пополнить организацию, но всего только одним членом. План кампании был старый, уже испытанный в деле Плеве. Предполагалось учредить наружное наблюдение за Великим Князем и затем убить его на улице. Для целей наблюдения указаны были Опанас и Каляев. В начале ноября Бриллиант и Каляев, Опанас и я выехали в Россию. Через несколько дней мы встретились в Москве....
Опанас и Каляев купили сани в одно и то же время, и одновременно (8 декабря) хотя в разных частях Москвы, подверглись полицейскому осмотру, получили номера на право езды и начали свою извозчичью работу.
На работе они, -по рассказу Савинкова,- соперничали друг с другом. Каляев, выстояв, по определенному плану, часы на назначенной улице, не прекращал наблюдений. Весь остаток дня он продолжал посматривать, руководствуясь уже своими собственными соображениями. И ему удавалось не раз видеть Великого Князя на такой улице и в такой час, где и когда его можно было ожидать всего менее.- У Опанаса был тоже свой план. Независимо от Каляева, и он приводил его в исполнение. Но он меньше ездил по улицам. Чисто логическим путем он приходил к выводу, что Великий Князь неизбежно выедет в определенное время и старался быть на Тверской как раз в эти часы. Таким образом, его наблюдениями дополнялись наблюдения Каляева и наоборот».
С Борисом Савинковым, проживавшим по паспорту английского инженера Джемса Галли, они встречались в трактире Бакастова, у Сухаревой башни, по воскресным и праздничным дням.
Несмотря на малочисленность организации, наблюдение шло очень успешно. Вскоре был установлен с точностью выезд Великого Князя. Каляев рассказывал о нем также подробно, как некогда о карете Плеве, за которым он же и наблюдал до покушения. Отличительными чертами великокняжеской кареты были белые вожжи и белые, яркие, ацетиленовые огни фонарей. Таких огней больше ни у кого в Москве не было.
«Каляев и Опанас изучили великокняжеских кучеров и по кучерам могли безошибочно определять - выезжает ли Великий Князь или Великая Княгиня. Установление выездов было, однако, еще недостаточно.- Необходимо было определить, куда и когда ездит Великий Князь. Вскоре все это было выяснено и решено было готовиться к покушению».
10-го января неожиданно для заговорщиков Великий Князь переехал в Кремль, где пришлось установить новое наблюдение. Здесь вскоре же наблюдение отметило ежедневные, регулярные посещения Великим Князем Тверского Дворца, где помещалась гражданская канцелярия генерал-губернатора. Наблюдательный пост был перенесен к Тверскому дворцу.
В виду того, что выезд был регулярный и внешний вид его был известен в точности террористам, они - с половины января, стали готовиться к покушению. Каляев продал сани и лошадь и уехал в Харьков, чтобы скрыть следы своей извозчичьей жизни и переменить паспорт. Наблюдателем остался один Опанас, с целью не потерять уже найденный неизменный (через день) выезд Великого Князя из Кремля в Тверской дворец. Опанас останавливался у Царь-Колокола, прямо против дворца, а две последние недели наблюдал за Великим Князем только с этого места. Ни филеры, ни городовые почему-то не обратили на него внимания.
Покушение было назначено на 2 февраля, когда в Большом театре имел состояться спектакль в пользу склада Красного Креста, находившегося под покровительством Великой Княгини Елизаветы Феодоровны. Каляев приехал в Москву. Савинков съездил за Дорою Бриллиант, которая должна была приготовить бомбы. - Она временно проживала в Юрьеве и там хранила динамит.
По приезде в Москву Дора Бриллиант остановилась на Никольской, в гостинице «Славянский базар». Здесь днем 2 февраля она приготовила две бомбы: одну для Каляева, другую для некоего Александровича из Баку, привлеченного к делу Савинковым. В 7 часов вечера Дора Бриллиант вынесла из гостиницы завернутые в плед бомбы и передала их поджидавшему в Богоявленском переулке Савинкову, который положил их в портфель. В 7 часов обе бомбы уже находились в руках метателей, а с 8 часов вечера Каляев стал на Воскресенской площади, у здания городской Думы... Александрович же в проезде Александровского сада. Таким образом, от Никольских ворот Великому Князю было только два пути в Большой театр - либо на Каляева, либо на Александровича.- И Каляев и Александрович были одеты крестьянами, в поддевках, картузах и высоких сапогах, а бомбы их были завернуты в пестрые ситцевые платки. Сам Савинков сидел в Александровском саду и ждал там взрыва. Однако, в этот день покушение по каким-то случайным причинам не состоялось.
4-го февраля один из членов организации, Александрович, отказался от участия в покушении. Александрович заявил, что переоценил свои силы и видит теперь, после 2-го февраля, что не может работать в терроре. Положение, по рассказу Савинкова, показалось ему трудным. Нужно было выбрать одно из двух: либо вместо Александровича принять участие в покушении самому Савинкову, или Опанасу, либо устроить покушение с одним метальщиком - Каляевым. В конце концов Савинков решил было отложить покушение, но Каляев настоял пустить его одного с бомбой.
Савинков передал ему тогда же одну бомбу, а другую возвратил Доре Бриллиант... (Здесь Шмаков делает следующее примечание: «Таким образом ясно устанавливается, что еврейка Дора Бриллиант не только фабриковала бомбы в «Славянском базаре», что и подобало «природной аристократке мира», но и хранила их про запас, равно, как хранила у себя же и динамит. Отсюда следует заключить, что она являлась высшим агентом кагала, в руках которого очевидно, сосредоточивалась как вся власть над боевиками, так и средства к совершению злодеяний, - своим варварством изумляющих мир. Иначе говоря, без воли тайного правительства сынов Иуды, ни одна бомба разорваться не могла. Отсюда же с другой стороны явствует вне сомнений, что хотя растерзание сильных врагов «избранного» народа совершалось, по злостному издевательству приверженцев талмуда, шаббесгоями, тем не менее, - исключительно ради «просветительных» целей иудаизма. Отсюда, всяким Каляевым, Сазоновым, Савинковым и иже с ними, представляется наконец, рассудить, - до какой степени прелестна роль, которую они для возвеличения еврейской тирании, с таким апломбом играли, да и поныне играть не отказываются»).
Далее опять цитируются «Московские ведомости»:
«Каляев, как известно, выполнил покушение. Взрыв бомбы произошел 4-го февраля, приблизительно в 2 часа 45 минут дня. Официальный источник так описывает событие: «4-го февраля 1905 года в Москве в то время, когда Великий Князь Сергий Александрович проезжал в карете из Николаевского дворца на Тверскую, - на Сенатской площади в расстоянии 65 шагов от Никольских ворот, неизвестный злоумышленник бросил в карету Его Высочества бомбу. Взрывом, происшедшим от разорвавшейся бомбы, Великий Князь был убит на месте, а сидевшему на козлах кучеру Андрею Рудинкину, были причинены многочисленные тяжкие телесные повреждения. Тело Великого Князя оказалось обезображенным, причем голова, шея, верхняя часть груди с левым плечом и рукою были оторваны и совершенно разрушены, левая нога переломлена с раздроблением бедра, от которого отделилась нижняя его часть, голень и стопа. - Силою произведенного злоумышленниками взрыва кузов кареты, в которой следовал Великий Князь, был расщеплен на мелкие куски, и кроме того были выбиты стекла наружных рам ближайшей к Никольским воротам части здания судебных установлений и расположенного против этого здания арсенала.
Сам же Каляев в письме из тюрьмы так описывает момент взрыва:
«Я бросал на расстоянии четырех шагов, не более, - с разбега, в упор, я сам был захвачен вихрем взрыва, видел, как разрывалась карета (...). После того, как облако рассеялось, я остался у остатков задних колес. Помню, в меня пахнуло дымом и щепками прямо в лицо. Потом увидел шагах в пяти от меня, ближе к воротам комья великокняжеской одежды и обнаженное тело (...). В шагах десяти за каретой лежала моя шапка, я подошел и поднял ее, и надел. Я огляделся. Вся поддевка моя была истыкана кусками дерева, висела клочьями и вся обгорела. И хотя было несколько долгих мгновений, когда никого не было вокруг (...) я понял, что мне не уйти (...). Я пошел (...). В это время послышалось сзади: «держи! держи!» - на меня едва не наехали чьи-то сани и чьи-то руки овладели мною. Я не сопротивлялся (...). Вокруг меня засуетились городовой, околоточный и люди, люди (...).
Каляева судили в особом присутствии Сената, 5 апреля 1905 года. - Он был присужден к смертной казни и повешен в Шлиссельбурге, 10 мая того же года.
Из других источников убийства Великого Князя Сергия Александровича: Борис Савинков и Опанас скрылись за границу, Александрович был несколько месяцев спустя задержан на юге по делу о террористическом акте и по приговору суда казнен, Дора Бриллиант, год спустя была арестована по какому-то делу и умерла в тюрьме.
(Следует обратить внимание на «женевские совещания» как директивный источник, из которого исходило указание об убийстве в. к. Сергия Александровича. Не оттуда ли был отдан приказ и об убийстве супруги убиенного Великого Князя в. к. Елизаветы Феодоровны и других Членов Царственного Рода Романовых в Алапаевске, а также и Екатеринбургское злодеяние!? Кончивший жизнь в чекистском застенке на Лубянке от руки злопамятных «братьев-швейцарцев» слишком самостоятельный Савинков, кажется, мог бы об этом многое рассказать).
Не странно ли, что именно в Женеву в начале двадцатых годов съехались на семейное совещание уцелевшие после чекистской чистки Романовы и сюда же приезжал из охваченной огнем большевистского террора России главный чекист Ф. Руфин-Дзержинский.
Рассказ об убиении в. к. Сергия Александровича интересно дополнить рассуждением, содержащимся в брошюре игумена Серафима «Мученики христианского долга». Говоря о страданиях и скорбях, перенесенных Великой Княгиней Елизаветой Феодоровной в связи с кончиной Супруга, игумен Серафим замечает:
«Она больше всего скорбела о внезапной смерти своего супруга, боясь за его загробную участь, но ее утешали духовные старцы, что он своею кровью омыл все свои ведомые и неведомые грехи и ошибки, ибо нет человека, который бы за время своей земной жизни в чем-либо не погрешил против закона Божия, Его мученическая смерть явилась искупительной жертвой за ошибки и вместе с сим наградой за его добрые дела, которых он делал немало, а особенно для града Божия Иерусалима, где пострадал и воскрес Христос и Бог наш». В. к. Сергий Александрович был основателем Императорского Палестинского общества и много личных средств жертвовал на покупку земель и устроение Святых Мест.
Сказав о мысленном сострадании Великой Княгини Елизаветы Феодоровны своему Супругу, игумен Серафим так заканчивает свое рассуждение:
«До смерти помнила она, рассказанный ей в утешение поучительный пример воздаяния праведным и злым, как инок, пришедши из пустыни в город, увидел торжественные похороны грешного, злого и несправедливого правителя города. Он подумал: «За что такой честной смерти и погребения удостоился такой недостойный человек?» Смущенный он возвратился в пустыню и был поражен недоумением о путях Промысла Божия, когда увидел своего благочестивого старца растерзанным зверем. Хорошо зная святую жизнь своего старца, погибшего внезапной насильственной смертью, инок недоумевал и близок был к ропоту на Бога. Господь послал ему Ангела, открыть неведомую тайну Промысла Божия. «Властитель города, сказал Ангел, хотя был действительно человек порочный, но у него было одно доброе дело и он получил в награду себе честную смерть, затем его ожидает грозный суд Божий и осуждение за прочие неправедные его дела, святой старец подвергся скоропостижной смерти за то, что он, как человек, имел один грех, заслуживавший наказания, благость Божия в очищении за этот грех и вменяет ему бедственную смерть, так что за этим временным бедствием он является пред лицем Божиим очищенным и оправданным».
Итак, держа на уме сие рассуждение и подкрепляя его горячей верой в особую силу и благоугодность перед Богом мученического подвига, начнем дерзновенно просить помощи и заступления у Благоверных Супругов Мучеников Великого Князя Сергия Александровича и Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, за Веру, Царя и Отечество убиенных. Господь и Бог наш Иисус Христос их молитвами да подаст нам просимое!
И вот еще что интересно. Снят документальный фильм об убиении в.к. Сергея Александровича. Художественный руководитель фильма, Президент Государственной академии славянской культуры Изольда Константиновна Кучмаева - ожившая в кадре Дора Бриллиант.
Николай Козлов