Игры разума
Слушая роман "Гойя, или тяжкий путь познания", я все время пыталась вспомнить, чем же он так понравился мне в юности. Теперь-то я понимаю, что, в сущности, бОльшую часть его смысла тогда очень быстро забыла, кроме одной из центральных мыслей о том, что "сон разума рождает чудовищ". Думаю, эта последняя вошла одним из кирпичиков в фундамент моего сознания, дополненная впоследствии выводом, что чудовищ легко может рождать и не спящий, и даже не в меру активный разум: разумы - они такие разные...
Наверняка, в полном соответствии с советской пропагандой
я на красочном примере убедилась, насколько гнилым строем является монархия (в российской версии - царизм), при котором государство управляется прихотями разнообразных фаворитов, проходимцев и безмозглых потомков знати в своих личных и, как правило, сугубо шкурных интересах, а не исходя из социальной целесообразности и интересов всего общества/народа. Тогда я легкомысленно решила, что околовластные интриги - родимое пятно отживших и устарелых общественных формаций, у нас же, в государстве социалистического уклада, такого конечно же нет. Ну, я была тогда еще наивным ребенком, поэтому себя прощаю. Впрочем, пиитета к абсолютизму у меня с тех пор не прибавилось, и я по-прежнему не вижу в нем каких-либо существенных плюсов, с какой точки зрения не посмотри, за исключением точки зрения той персоны, которую назначат абсолютом, и его приближенных и фаворитов. Им-то какое-то время будет, безусловно, очень приятно и даже местами сладко, но вряд ли это достойный повод навязывать всем остальным всяческие архаизмы.
Справедливости ради замечу, что тогдашние либералы не слишком далеко ушли от придворной камарильи. Говоря о прогрессе и смене управляющей парадигмы, далеко не все из них так уж радели о народных массах. Значительная их часть, а в современной версии так и все они сплошь, радели и радеют об интересах буржуазии, то есть, опять-таки, об одном и достаточно узком сословии. И намного ли этот хрен слаще той редьки, ещё очень большой вопрос. Теперь я думаю, что те подходы к отправлению властных функций, которые описал Фейхтвангер, и которые в значительной степени совпадают с механикой, обрисованной в современной "Лестнице в небо", действительно являются универсальными для любого властного механизма, сконструированного на основе принципа, который я назвала бы принципом отсечения ответственности. Как известно, в сложных механизмах любая составная часть является необходимой, и без нее данный механизм станет уже чем-то иным. Так и с властью: добавление или удаление определенных составных частей трансформирует ее в совершенно иные агрегатные состояния, с другими функциями и результатами.
Что еще вынесла я тогда из романа? - наверно, известное представление о том, что не стоит по картинам судить о художнике. Что особый талант к какой-то деятельности не предопределяет и не предполагает таких же особых свойств и качеств личности: человек остается человеком, продуктом своей природы и своего времени, даже если и не смотря на то, что особо удачно пишет картины, зарабатывает деньги или тачает сапоги.
Ну и, конечно, не могла я, тогдашняя, не быть потрясена описанными в романе нравами, касающимися взаимоотношений полов и брачно-семейным укладом. Напомню: если верить автору, в среде сливок тогдашнего общества - а может, и у всего народа, этот момент я не уловила, - было совершенно обычным делом наличие любовников и любовниц при живых официальных мужьях и женах. Эти не скрывалось, демонстрировалось публично, официальная половина тоже была прекрасно обо всем осведомлена: все в точности по анекдоту "а наша-то лучшенькая". Стоит ли говорить, насколько эта мораль диссонировала с моралью как официальной, так и с моралью народной: в нашем колхозе такое точно вызвало бы нанесение телесных повреждений. Между прочим, подумала я тут, что недурно было бы почитать роман госпоже Поклонской: быть может, она несколько смягчила свою позицию по Матильде, ибо на фоне испанских грандов наш царь выглядит просто образцом добродетели, поскольку связь с балериной, если и она и была, была до брака.
Ну и удивительно, как я, по прочтении книги, не разочаровалась тогда в феномене любви. На самом деле, непросто найти другую такую книжку, в которой герои очень активно любят все живое, и при этом абсолютно никто никого не любит в смысле эмоциональном. Все друг с другом воюют, все на ножах, все друг другом манипулируют, и, что самое удивительное, считают это нормальным. Роман вполне можно назвать гимном плотским желаниям, любовь искать в нем - напрасный труд. Впрочем, это можно сказать обо всех его книгах - вероятно, такой у него получился жизненный опыт.
Но если не брать в расчет эти похождения героев, роман замечательный - как и все прочие его зрелые произведения.
Наверняка, в полном соответствии с советской пропагандой
я на красочном примере убедилась, насколько гнилым строем является монархия (в российской версии - царизм), при котором государство управляется прихотями разнообразных фаворитов, проходимцев и безмозглых потомков знати в своих личных и, как правило, сугубо шкурных интересах, а не исходя из социальной целесообразности и интересов всего общества/народа. Тогда я легкомысленно решила, что околовластные интриги - родимое пятно отживших и устарелых общественных формаций, у нас же, в государстве социалистического уклада, такого конечно же нет. Ну, я была тогда еще наивным ребенком, поэтому себя прощаю. Впрочем, пиитета к абсолютизму у меня с тех пор не прибавилось, и я по-прежнему не вижу в нем каких-либо существенных плюсов, с какой точки зрения не посмотри, за исключением точки зрения той персоны, которую назначат абсолютом, и его приближенных и фаворитов. Им-то какое-то время будет, безусловно, очень приятно и даже местами сладко, но вряд ли это достойный повод навязывать всем остальным всяческие архаизмы.
Справедливости ради замечу, что тогдашние либералы не слишком далеко ушли от придворной камарильи. Говоря о прогрессе и смене управляющей парадигмы, далеко не все из них так уж радели о народных массах. Значительная их часть, а в современной версии так и все они сплошь, радели и радеют об интересах буржуазии, то есть, опять-таки, об одном и достаточно узком сословии. И намного ли этот хрен слаще той редьки, ещё очень большой вопрос. Теперь я думаю, что те подходы к отправлению властных функций, которые описал Фейхтвангер, и которые в значительной степени совпадают с механикой, обрисованной в современной "Лестнице в небо", действительно являются универсальными для любого властного механизма, сконструированного на основе принципа, который я назвала бы принципом отсечения ответственности. Как известно, в сложных механизмах любая составная часть является необходимой, и без нее данный механизм станет уже чем-то иным. Так и с властью: добавление или удаление определенных составных частей трансформирует ее в совершенно иные агрегатные состояния, с другими функциями и результатами.
Что еще вынесла я тогда из романа? - наверно, известное представление о том, что не стоит по картинам судить о художнике. Что особый талант к какой-то деятельности не предопределяет и не предполагает таких же особых свойств и качеств личности: человек остается человеком, продуктом своей природы и своего времени, даже если и не смотря на то, что особо удачно пишет картины, зарабатывает деньги или тачает сапоги.
Ну и, конечно, не могла я, тогдашняя, не быть потрясена описанными в романе нравами, касающимися взаимоотношений полов и брачно-семейным укладом. Напомню: если верить автору, в среде сливок тогдашнего общества - а может, и у всего народа, этот момент я не уловила, - было совершенно обычным делом наличие любовников и любовниц при живых официальных мужьях и женах. Эти не скрывалось, демонстрировалось публично, официальная половина тоже была прекрасно обо всем осведомлена: все в точности по анекдоту "а наша-то лучшенькая". Стоит ли говорить, насколько эта мораль диссонировала с моралью как официальной, так и с моралью народной: в нашем колхозе такое точно вызвало бы нанесение телесных повреждений. Между прочим, подумала я тут, что недурно было бы почитать роман госпоже Поклонской: быть может, она несколько смягчила свою позицию по Матильде, ибо на фоне испанских грандов наш царь выглядит просто образцом добродетели, поскольку связь с балериной, если и она и была, была до брака.
Ну и удивительно, как я, по прочтении книги, не разочаровалась тогда в феномене любви. На самом деле, непросто найти другую такую книжку, в которой герои очень активно любят все живое, и при этом абсолютно никто никого не любит в смысле эмоциональном. Все друг с другом воюют, все на ножах, все друг другом манипулируют, и, что самое удивительное, считают это нормальным. Роман вполне можно назвать гимном плотским желаниям, любовь искать в нем - напрасный труд. Впрочем, это можно сказать обо всех его книгах - вероятно, такой у него получился жизненный опыт.
Но если не брать в расчет эти похождения героев, роман замечательный - как и все прочие его зрелые произведения.