Коротенько о национализме
События последнего времени вынуждают рассмотреть поближе такое явление как национализм, тем более что очень, очень часто он становился (и становится) козырной картой в деле воспитания экстремизма под маской патриотизма.
Как и множество других понятий, национализм очень часто неосознанно или намеренно путают с другими понятиями, вроде бы похожими, но для которых есть свои обозначения. Делается это либо по небрежности, либо в целях манипуляции и пропаганды. Так, делая акцент на негативных проявлениях и называя их определенным термином, достигают цели легкости последующего шельмования уже и положительных сторон явления.
Обращение к современным словарям: Ожегова, филосовскому словарю, БЭС, - дает одинаковый результат: негативное определение национализма, близкое по смыслу к шовинизму.
Что ж, с негативного и начнем. Самая свежая иллюстрация такой трактовки национализма - это конечно же современная Украина:
"В экстремальных вариантах проявления Н. в национальном сознании происходит фетишизация собственно этнического начала, которое начинает рассматриваться как предельное основание бытия данной общности людей, как единственный критерий дифференциации между ними. Этническое становится объектом своего рода культа (вплоть до ритуализации). Н. чаще всего сводит этнические различия к генетическим, а последние - к их внешним проявлениям, которые и определяются в качестве единственного фактора, конституирующего национальную целостность."
Под каждое слово из этой цитаты можно привести красочные и яркие примеры, найти которые не составит труда для любого читателя, хотя бы сколько-нибудь следящего за новостями с Украины. Я этого делать не стану, чтобы не слишком раздувать пост, тем более что повторять из раза в раз очевидные вещи мне уже начинает заметно прискучивать.
На самом деле, мне такое определение национализма не нравится. Главным образом потому, что не остается никакого внятного термина для описания нормальных проявлений этнической идентичности - а таковые имеют место быть. Поэтому для описанного выше явления я бы предпочла использовать гораздо более подходящий ему термин "расизм" или конструкцию "национал-шовинизм". Вот тогда всё встает на свои места: если этническую, национальную принадлежность начинают использовать для обоснования превосходства и исключительности - всё, национализм закончился, перед нами предстает расизм, национал-шовинизм, а после подключения к проведению данной политики государственной машины - фашизм.
Ключевые слова для отделения национализма от расизма: превосходство и враждебность. Как только появляются хотя бы и слабые попытки обосновать превосходство некой расы над любой другой, а также проблески ксенофобии - не должно быть никаких сомнений: национализм перешел ту грань, которая отделяет гордость за свой народ от пренебрежения другими народами и желания процветать за чужой счет. Потому что единственная возможная цель у любого шовинизма - процветание за чужой счет. Иного нет и быть не может. Самодостаточному и удовлетворенному своей судьбой субъекту нет никакой необходимости в обосновании своего превосходства над кем бы то ни было. Идеи такого превосходства служат лишь одному - объяснению неравноправного присвоения. Почему одним можно больше, чем другим. Без идеи превосходства тут не обойтись, как не обойтись без враждебности: ведь очень трудно обирать того, к кому относишься хорошо.
Возвращая понятию национализма его настоящее значение, сошлюсь, как ни странно, на Википедию: приведенное в ней определение, с моей точки зрения, гораздо ближе определяет суть национализма как такового. В полной мере я с текстом статьи не соглашусь, но вот эта цитата весьма удачна:
"В своей основе национализм проповедует верность и преданность своей нации, политическую независимость и работу на благо собственного народа, культурное и духовное возрастание, объединение национального самосознания для практической защиты условий жизни нации, её территории проживания, экономических ресурсов и духовных ценностей. Он опирается на национальное чувство, которое родственно патриотизму."
Как легко можно заметить, это определение оперирует словами с исключительно положительной коннотацией, направленных не против кого-то или чего-то, но исключительно "за" кого-то и что-то. Благо собственного народа не противопоставляется благу кого-то другого: предполагается, что рост будет происходить не за счет унижения ближнего и использования его в той или иной форме, но за счет собственных ресурсов, навыков, умений и талантов.
К этому определению я добавила бы еще несколько моментов. Верность своей нации не исключает, как я уже писала в предыдущей заметке, возможности сменить страну проживания, веру или убеждения. В этом нет ничего ужасного: иной подход неизбежно породит неискренность и необоснованное ограничение свободы выбора: получится, что некто или нечто навязывается человеку в качестве друга сердца: но сердечную привязанность невозможно насильно навязать или вменить в обязанность. Тем более что, исповедуя идеи гуманизма и миролюбия, совсем несложно сохранять интерес и привязанность к различным культурам.
Предательство возникает тогда, когда человек пользуется выгодами одного этноса или страны, а любит при этом других, и служит чужим интересам.
Также следует отметить, что положительной чертой национализма является уважение к культуре и истории своей нации: не в пику всем прочим, но наряду со всеми прочими. Так, меня совершенно не раздражают вышиванки и венки, и песни на мове - они очень красивы, и мне нравятся. Но дико раздражает, когда такие вещи становятся пафосным фетишем. Как если бы считать матрешку не милой игрушкой, красивым и интересным проявлением народного творчества, но неким символом величия и неповторимости русских, проявления горячечной любви к своему этносу - это же до какой степени нужно не иметь ничего за душой, чтобы сакрализировать какие-то национально-культурные артефакты.
Говоря о национальной культуре, следовало бы углубиться в понятия "нация" и "этнос", но в одной заметке всего не охватить, тем более что с моей точки зрения, это не слишком принципиальный вопрос. В "Свободной Прессе" недавно была очень хорошая статья Германа Садулаева, смысл которой в том, что любое братство, основанное на каких-то формальных критериях - это миф. Я вполне согласна с этой мыслью. Куда важнее не кровная, этническая, территориальная связанность, но ценностная. И настоящие друзья и братья нам не те, с кем мы похоже внешне или связаны одной этнической или религиозной принадлежностью, а те, с кем нам легко понимать и принимать друг друга, на чью поддержку и помощь можно рассчитывать, кто хочет и стремится с нами сотрудничать, а не конкурировать и не враждовать. И с этой точки зрения любой культурный бурят мне будет ближе, чем русский бандит или тот же украинец, для которого с какого-то идиотского перепугу русские стали оккупантами и угнетателями: когда я слушаю подобную риторику, я всё время спрашиваю себя: где они нашли такие забористые грибы, может, спецзаказ в Голландию делали.
Вот так, пользуясь нехитрыми этическими критериями, можно легко определять свое отношение к событиям, людям и даже целым народам. Однако же при этом столь же легко, пользуясь человеческими слабостями, извращать явления, превращая любовь к своему народу в ксенофобию, а верность - в фанатизм.
Как и множество других понятий, национализм очень часто неосознанно или намеренно путают с другими понятиями, вроде бы похожими, но для которых есть свои обозначения. Делается это либо по небрежности, либо в целях манипуляции и пропаганды. Так, делая акцент на негативных проявлениях и называя их определенным термином, достигают цели легкости последующего шельмования уже и положительных сторон явления.
Обращение к современным словарям: Ожегова, филосовскому словарю, БЭС, - дает одинаковый результат: негативное определение национализма, близкое по смыслу к шовинизму.
Что ж, с негативного и начнем. Самая свежая иллюстрация такой трактовки национализма - это конечно же современная Украина:
"В экстремальных вариантах проявления Н. в национальном сознании происходит фетишизация собственно этнического начала, которое начинает рассматриваться как предельное основание бытия данной общности людей, как единственный критерий дифференциации между ними. Этническое становится объектом своего рода культа (вплоть до ритуализации). Н. чаще всего сводит этнические различия к генетическим, а последние - к их внешним проявлениям, которые и определяются в качестве единственного фактора, конституирующего национальную целостность."
Под каждое слово из этой цитаты можно привести красочные и яркие примеры, найти которые не составит труда для любого читателя, хотя бы сколько-нибудь следящего за новостями с Украины. Я этого делать не стану, чтобы не слишком раздувать пост, тем более что повторять из раза в раз очевидные вещи мне уже начинает заметно прискучивать.
На самом деле, мне такое определение национализма не нравится. Главным образом потому, что не остается никакого внятного термина для описания нормальных проявлений этнической идентичности - а таковые имеют место быть. Поэтому для описанного выше явления я бы предпочла использовать гораздо более подходящий ему термин "расизм" или конструкцию "национал-шовинизм". Вот тогда всё встает на свои места: если этническую, национальную принадлежность начинают использовать для обоснования превосходства и исключительности - всё, национализм закончился, перед нами предстает расизм, национал-шовинизм, а после подключения к проведению данной политики государственной машины - фашизм.
Ключевые слова для отделения национализма от расизма: превосходство и враждебность. Как только появляются хотя бы и слабые попытки обосновать превосходство некой расы над любой другой, а также проблески ксенофобии - не должно быть никаких сомнений: национализм перешел ту грань, которая отделяет гордость за свой народ от пренебрежения другими народами и желания процветать за чужой счет. Потому что единственная возможная цель у любого шовинизма - процветание за чужой счет. Иного нет и быть не может. Самодостаточному и удовлетворенному своей судьбой субъекту нет никакой необходимости в обосновании своего превосходства над кем бы то ни было. Идеи такого превосходства служат лишь одному - объяснению неравноправного присвоения. Почему одним можно больше, чем другим. Без идеи превосходства тут не обойтись, как не обойтись без враждебности: ведь очень трудно обирать того, к кому относишься хорошо.
Возвращая понятию национализма его настоящее значение, сошлюсь, как ни странно, на Википедию: приведенное в ней определение, с моей точки зрения, гораздо ближе определяет суть национализма как такового. В полной мере я с текстом статьи не соглашусь, но вот эта цитата весьма удачна:
"В своей основе национализм проповедует верность и преданность своей нации, политическую независимость и работу на благо собственного народа, культурное и духовное возрастание, объединение национального самосознания для практической защиты условий жизни нации, её территории проживания, экономических ресурсов и духовных ценностей. Он опирается на национальное чувство, которое родственно патриотизму."
Как легко можно заметить, это определение оперирует словами с исключительно положительной коннотацией, направленных не против кого-то или чего-то, но исключительно "за" кого-то и что-то. Благо собственного народа не противопоставляется благу кого-то другого: предполагается, что рост будет происходить не за счет унижения ближнего и использования его в той или иной форме, но за счет собственных ресурсов, навыков, умений и талантов.
К этому определению я добавила бы еще несколько моментов. Верность своей нации не исключает, как я уже писала в предыдущей заметке, возможности сменить страну проживания, веру или убеждения. В этом нет ничего ужасного: иной подход неизбежно породит неискренность и необоснованное ограничение свободы выбора: получится, что некто или нечто навязывается человеку в качестве друга сердца: но сердечную привязанность невозможно насильно навязать или вменить в обязанность. Тем более что, исповедуя идеи гуманизма и миролюбия, совсем несложно сохранять интерес и привязанность к различным культурам.
Предательство возникает тогда, когда человек пользуется выгодами одного этноса или страны, а любит при этом других, и служит чужим интересам.
Также следует отметить, что положительной чертой национализма является уважение к культуре и истории своей нации: не в пику всем прочим, но наряду со всеми прочими. Так, меня совершенно не раздражают вышиванки и венки, и песни на мове - они очень красивы, и мне нравятся. Но дико раздражает, когда такие вещи становятся пафосным фетишем. Как если бы считать матрешку не милой игрушкой, красивым и интересным проявлением народного творчества, но неким символом величия и неповторимости русских, проявления горячечной любви к своему этносу - это же до какой степени нужно не иметь ничего за душой, чтобы сакрализировать какие-то национально-культурные артефакты.
Говоря о национальной культуре, следовало бы углубиться в понятия "нация" и "этнос", но в одной заметке всего не охватить, тем более что с моей точки зрения, это не слишком принципиальный вопрос. В "Свободной Прессе" недавно была очень хорошая статья Германа Садулаева, смысл которой в том, что любое братство, основанное на каких-то формальных критериях - это миф. Я вполне согласна с этой мыслью. Куда важнее не кровная, этническая, территориальная связанность, но ценностная. И настоящие друзья и братья нам не те, с кем мы похоже внешне или связаны одной этнической или религиозной принадлежностью, а те, с кем нам легко понимать и принимать друг друга, на чью поддержку и помощь можно рассчитывать, кто хочет и стремится с нами сотрудничать, а не конкурировать и не враждовать. И с этой точки зрения любой культурный бурят мне будет ближе, чем русский бандит или тот же украинец, для которого с какого-то идиотского перепугу русские стали оккупантами и угнетателями: когда я слушаю подобную риторику, я всё время спрашиваю себя: где они нашли такие забористые грибы, может, спецзаказ в Голландию делали.
Вот так, пользуясь нехитрыми этическими критериями, можно легко определять свое отношение к событиям, людям и даже целым народам. Однако же при этом столь же легко, пользуясь человеческими слабостями, извращать явления, превращая любовь к своему народу в ксенофобию, а верность - в фанатизм.