"Щелкни кобылу в нос - она махнет хвостом"
Наблюдая разгорающийся вокруг Андрея Кураева скандал, связанный с его разоблачениями гомосексуалистов в рядах служителей РПЦ, я замечаю, как мало число людей, которые отрицательно отвечают на вопрос, а может ли вообще быть по-другому. Говорят о чем угодно: допустимо ли выносить сор из избы, прав или нет Кураев, что выступил против своего цеха (почему-то многие его оппоненты отождествляют священников-гомосексуалистов со всем церковным цехом), правильно ли, что церковь занимается бизнесом, куда смотрит Господь Бог, допускающий всё это... Бесспорно, вопросы весьма интересные для праздной публики, но гораздо важнее тот неприметный факт, что иначе быть просто не может.
При всем уважении к Кураеву, который совершенно правильно делает, распахивая окна, чтобы проветрить смрадное помещение, а не продолжать в нем молча задыхаться, следует сказать, что борьба его безнадежна.
И эта безнадежность определяется двумя основными факторами: закрытостью и жесткой иерархичностью системы, когда права и возможности нижестоящих ее членов зависят исключительно от воли и прихоти вышестоящих, которых не сдерживает никто и ничто (Бога в расчет брать не будем, у него и так много дел, везде не поспеешь). Фактически, кто бы не утверждал формальное обратное, отношения внутри церкви выведены за пределы государственной, светской юрисдикции, и государство неохотно начинает шевелиться только в том случае, когда в переделку попадают люди, не имеющие к РПЦ отношения. В принципе, это продолжение общей тенденции наплевательского отношения государства к своим гражданам, но в случае с церковью (и, замечу, не только православной) это видно особенно выпукло. Ничего удивительного в этом нет: церковь состоит из людей, и мне совершенно непонятно, почему закономерности, работающие для определенных типов сообществ, вдруг переставали бы работать за церковной или монастырской оградой. Они и работают.
И второй, не менее значимый фактор - природный. В обсуждении у Кураева совершенно справедливо отдельные малочисленные участники дискуссии отмечали, что сама практика сосредоточения взрослых здоровых мужчин в закрытом сообществе без какой-либо возможности реализации здоровых природных инстинктов с неизбежностью будет порождать подобные явления. Я специально употребила термин "здоровые" инстинкты, поскольку никто не сможет с уверенностью сказать, какое количество среди гомосексуалистов в рясах - педерасты от природы, а какие - просто в силу отсутствия возможности реализации половой функции традиционным путем. Я всегда считала и считаю, что все эти практики воздержания, целибата и тому подобное - это как минимум глупость, а как максимум - преступление против природы. Как говорится, не людьми дадено, не людьми и отнято. Анатомию и физиологию дает человеку природа (в понимании верующих - Бог), но люди по какой-то дикой извращенной логике как бараны прут против нее. Пытаются стать выше неё. Зачем связывать служение Богу с отказом от реализации телесной программы? Ведь речь не идет о том, чтобы открывать при церквях бордели или позволять неразборчивость и распутство, идти на поводу низменных страстей. Будь высоким: женись, заботься о семье - это же всё богоугодные деяния. Это уменьшит время на служение Богу? - ну ведь справляются же как-то миряне и с работой, и с семьей, и с визитами в церковь. А к чему эти бесконечные вмешательства в личную жизнь священника? На недевственнице - не женись, на разведенной - не женись, с ребенком - не женись. А где же здесь тогда место для искренности? Для чувств? - одни формальности, бюрократия почище чиновной.
С точки зрения здравого смысла все эти ограничения и запреты - противоестественны и потому бессмысленны. Я прекрасно понимаю, что у верующих свой алгоритм мышления: не раз уже убеждалась, что попытки говорить с ними с позиций формальной логики наталкиваются обычно на довольно агрессивное сопротивление. Возможно, это потому, что каждому нравится играть на своем поле: поэтому, чтобы не быть вытащенным на чужое для него поле, верующий настаивает, чтобы оппонент сначала изучил всю историю и теорию его религии, а потом уже пускался в дискуссии и рассуждения о ней.
Однако дела здесь обстоят строго следующим образом: можно сколько угодно долго и исключительно красноречиво рассказывать граблям, как они не правы, как не соответствует их поведение канонам веры и различным парениям духа, только вот граблям это всё равно: при попытке на них наступить они без каких-либо душевных терзаний и ментальных трудностей стукнут по лбу, и дело с концом.
При всем уважении к Кураеву, который совершенно правильно делает, распахивая окна, чтобы проветрить смрадное помещение, а не продолжать в нем молча задыхаться, следует сказать, что борьба его безнадежна.
И эта безнадежность определяется двумя основными факторами: закрытостью и жесткой иерархичностью системы, когда права и возможности нижестоящих ее членов зависят исключительно от воли и прихоти вышестоящих, которых не сдерживает никто и ничто (Бога в расчет брать не будем, у него и так много дел, везде не поспеешь). Фактически, кто бы не утверждал формальное обратное, отношения внутри церкви выведены за пределы государственной, светской юрисдикции, и государство неохотно начинает шевелиться только в том случае, когда в переделку попадают люди, не имеющие к РПЦ отношения. В принципе, это продолжение общей тенденции наплевательского отношения государства к своим гражданам, но в случае с церковью (и, замечу, не только православной) это видно особенно выпукло. Ничего удивительного в этом нет: церковь состоит из людей, и мне совершенно непонятно, почему закономерности, работающие для определенных типов сообществ, вдруг переставали бы работать за церковной или монастырской оградой. Они и работают.
И второй, не менее значимый фактор - природный. В обсуждении у Кураева совершенно справедливо отдельные малочисленные участники дискуссии отмечали, что сама практика сосредоточения взрослых здоровых мужчин в закрытом сообществе без какой-либо возможности реализации здоровых природных инстинктов с неизбежностью будет порождать подобные явления. Я специально употребила термин "здоровые" инстинкты, поскольку никто не сможет с уверенностью сказать, какое количество среди гомосексуалистов в рясах - педерасты от природы, а какие - просто в силу отсутствия возможности реализации половой функции традиционным путем. Я всегда считала и считаю, что все эти практики воздержания, целибата и тому подобное - это как минимум глупость, а как максимум - преступление против природы. Как говорится, не людьми дадено, не людьми и отнято. Анатомию и физиологию дает человеку природа (в понимании верующих - Бог), но люди по какой-то дикой извращенной логике как бараны прут против нее. Пытаются стать выше неё. Зачем связывать служение Богу с отказом от реализации телесной программы? Ведь речь не идет о том, чтобы открывать при церквях бордели или позволять неразборчивость и распутство, идти на поводу низменных страстей. Будь высоким: женись, заботься о семье - это же всё богоугодные деяния. Это уменьшит время на служение Богу? - ну ведь справляются же как-то миряне и с работой, и с семьей, и с визитами в церковь. А к чему эти бесконечные вмешательства в личную жизнь священника? На недевственнице - не женись, на разведенной - не женись, с ребенком - не женись. А где же здесь тогда место для искренности? Для чувств? - одни формальности, бюрократия почище чиновной.
С точки зрения здравого смысла все эти ограничения и запреты - противоестественны и потому бессмысленны. Я прекрасно понимаю, что у верующих свой алгоритм мышления: не раз уже убеждалась, что попытки говорить с ними с позиций формальной логики наталкиваются обычно на довольно агрессивное сопротивление. Возможно, это потому, что каждому нравится играть на своем поле: поэтому, чтобы не быть вытащенным на чужое для него поле, верующий настаивает, чтобы оппонент сначала изучил всю историю и теорию его религии, а потом уже пускался в дискуссии и рассуждения о ней.
Однако дела здесь обстоят строго следующим образом: можно сколько угодно долго и исключительно красноречиво рассказывать граблям, как они не правы, как не соответствует их поведение канонам веры и различным парениям духа, только вот граблям это всё равно: при попытке на них наступить они без каких-либо душевных терзаний и ментальных трудностей стукнут по лбу, и дело с концом.