Прощеное воскресенье
Егор услышал ее шаги еще до того, как она ступила на мост: они шуршали и хрустели по снежному насту так громко, словно принадлежали здоровенному амбалу. «Неужели она растолстела?» - с грустью и тихой надеждой подумал он, делая последнюю затяжку и бросая окурок вниз. Ему уже не хотелось оборачиваться. В эту секунду, слыша ее приближающиеся шаги, он по-настоящему пожалел, что пришел сюда.
- Привет, - прозвучал за плечом ее голос - тихий, чуть севший от мороза.
- Привет, - ответил Егор, оборачиваясь.
Нет, не растолстела. Даже, кажется, стройнее стала, статнее. На щеках переливается морозный румянец. В глазах сияет улыбка. Спрятанные в перчатках пальцы теребят ремешок сумки.
- Извини, я немного опоздала, - едва слышно прочистив горло, сказала Вера. - Давно ждешь?
- Здесь не дует, - пожал он плечами, изучая ее аккуратную прическу. Теперь ее волосы совсем светлые, почти платиновые - а были пепельно-золотистыми. - Откуда это ты такая красивая?
- Из дома. - От улыбки на обеих щеках заиграли ямочки. - Мне просто потом в гости…
- А. - Неприятно кольнуло сердце. Глупо было полагать, что она прихорашивалась ради этой встречи. - Значит, спешишь.
- Не очень.
Облокотившись на поручни, Егор посмотрел на озеро. Белое, ослепительно-снежное, оно собрало сегодня целый город. Разряженные, раскрашенные, пьяные, веселые - кричат, визжат, пляшут, поют. Над ледяной озерной гладью несется пронзительный голос «скомороха», усиленный трескучим микрофоном, на который то и дело накладывается громыхание музыки, сливая все в истеричную какофонию.
- Как у тебя дела? - спросил он, доставая сигарету - пятую подряд.
- Хорошо, - кивнула Вера, легко улыбаясь. - А у тебя?
- Живу потихоньку, - развел он руками, зажимая сигарету в губах. - Ты институт-то закончила?
- Да, в прошлом году. А ты…
- Нет. Я не восстановился.
- Почему?
Егор покосился на ее руки, но она так и не сняла перчаток, и искренне волнующий его вопрос, похоже, останется без ответа. «Или спросить? - размышлял он, снова обратив взгляд к озеру. - Вышла она замуж или нет? И если да - за кого из них: за того, с кем была до меня или кого нашла мне на замену?» Он снова почувствовал себя доверчивым дураком, которого использовали в своих корыстных целях. Проблема была только в том, что он этих целей так и не смог понять.
- Ты все здесь же живешь? - кивнул он в сторону торчащих из-за леса высоток.
- Нет. - Вера тоже облокотилась на поручни, но развернулась в другую сторону - к скрывающейся за деревьями обледеневшей реке. - Уже года полтора как переехала.
«Значит, замужем. - Егор машинально выпятил нижнюю губу, отчего сигарета чуть не полетела под ноги. - Кто же из них?» Он и сам не понимал, почему именно кто-то из них. Он же давно убедился, что найти ухажера для нее не проблема.
- Работаешь?
- Время от времени. - Скованно улыбнувшись, она опустила глаза. - А ты? Все там же?
- Кому ж я еще нужен? - Егор выловил из разноцветной толпы мужскую фигуру в красной рубахе поверх пуховика, лихо отплясывающую в присядку под музыку, направление которой потрудился бы, наверное, назвать даже подкованный музыковед. - Видел тут на днях твоего… В электричке…
- Моего? - поднялись ее брови. - Артема, что ли?
- Ну да. В одном вагоне ехали. Я ему улыбался всю дорогу, поздороваться хотел, а он отворачивался все… Не узнал, что ли?
- Наверное. - Она улыбнулась, в то время как в глазах осел налет паники. «Значит, он, - сделал вывод Егор, выплевывая недокуренную сигарету. - Значит, все-таки привычка возобладала. Само собой: сколько она с ним уже? Лет пять точно». - А ты где живешь?
- Как придется, - пожал он плечами. - Из общаги-то меня тогда еще погнали. Снимали с другом квартиру, потом к девушке переехал… Сейчас вот разъезжаемся.
- Почему?
От нее тихонько пахнет полевыми цветами. Егор вспомнил, как тем далеким, безумным летом они сидели в лесу у костра, тесно прижавшись друг к другу, и под аккомпанемент гитары его ноздри щекотал запах ее духов, а в ухо вливался горячий шепот: «Я тебя люблю». Он сначала опешил, так что даже не смог сказать ничего, кроме: «Неужели?» - но уже через минуту в нем поднялась волна безумного ликования: получилось, сделано, моя! Тупая счастливая улыбка не сходила с лица весь вечер, с ней он засыпал, с ней же, кажется, и проснулся. Он почему-то свято верил, что после этого признания она бросит ради него кого угодно. Что если женщина любит, то только одного - и только однажды.
- Ладно, держи. - Он вытащил из кармана пачку из сложенных пополам десяти купюр. - А то забуду ведь, как всегда - и не поймешь, зачем встречались.
Вера кивнула и, не глядя, сунула деньги в сумочку.
- Ты извини, что я…
- Правильно сделала. Я уже и забыл давным-давно. Брал бы у банка - такой бы процент накапал! Так что спасибо еще раз. Я без этих денег тогда домой бы не уехал.
А если бы не уехал, ничего бы не случилось. По крайней мере, он был бы рядом с ней и, возможно, смог бы предотвратить случившееся. Но он был в тысяче километров, и так, по большому счету, и не понял, как она, выбирая между ними двумя, умудрилась найти третий вариант. Да, потом она плакала у него на груди, называла себя последними словами, а он, с трудом сдерживая слезы, утешал ее и говорил, что и не подумал бы бросить ее из-за этого… Наверное, именно тогда он и подписал себе смертный приговор. Наверное, надо было надавать ей пощечин, обозвать шлюхой и хлопнуть дверью. Пусть даже она не побежала бы за ним… По крайней мере, после этого он не чувствовал бы себя размазней.
Острый скрипучий писк ударил по ушам, так что загудел левый верхний зуб мудрости. Фон от звуковой аппаратуры всегда вызывал у Егора рецидив зубной боли.
- Не боишься, что кто из знакомых нас увидит? - спросил он, машинально доставая сигареты. «Нет - пожалуй, хватит пока», - одумался он и сунул их обратно.
- Да кто здесь ходит? - покачала головой Вера, а ее взгляд тут же сузился, как у кошки в момент опасности, и переместился на озерное гульбище. - Сколько мы здесь тогда…
…провели часов, сколько стояли на этом узеньком железном мостике, крепко обнявшись, то и дело сливая обветренные губы в поцелуе? Она дышала ему в шею, утыкалась в нее холодным носом, ее дыхание оседало на коже маленькими капельками. Иногда она расстегивала его куртку и грелась об него, залезала ему под руку, как маленький котенок. Она как будто хотела спрятаться, скрыться от посторонних глаз, которые могли узнать ее и выдать, раз и навсегда закончив ее безумные похождения, и Егор был единственной обителью, готовой ее принять. Так ли все было на самом деле? Наверняка не узнать. Тогда же он в это верил - или предпочитал верить.
- Рад был тебя повидать. - С трудом выдавив из себя подобие улыбки, он отстранился от поручня и сунул руки в карманы. Правая тут же нащупала пачку сигарет и сжала ее. - Ты здорово выглядишь, очень похорошела.
- Спасибо. - На ее щеках чуть заметно прибавилось краски. - Ты тоже изменился.
- Не в худшую сторону, надеюсь? - усмехнулся Егор, вспоминая, как стоял час назад перед зеркалом и думал: «Бриться или не бриться?» - и все-таки отдал предпочтение второму варианту.
- Возмужал, - улыбнулась Вера, отводя глаза. - Ну? Увидимся еще как-нибудь…
- Наверное.
- Тогда… - Она бросила взгляд на ряженых. - Прости меня?
- Бог простит.
Кивнув, Вера накинула ремешок сумки на плечо и зашуршала по снежному насту в сторону озера. Потерев переносицу, Егор достал-таки очередную сигарету, но вместо того, чтобы прикурить, уставился на разноцветное гуляние, от которого во все стороны расходились волны пьяного дурмана. Не столько алкогольное опьянение, сколько опьянение праздником - шумом, смехом, музыкальной какофонией, бессознательным безумием толпы. «Прощеное воскресенье, светлый православный праздник, - усмехнулся про себя Егор. - Языческое столпотворение…»
Он даже не сразу заметил, что она возвращается - так крепко захватило его зрелище. Подойдя к нему почти вплотную, Вера взяла его за руки, как будто боясь, что он дернется или убежит, и быстро дотронулась губами до его небритой щеки, заполнив ноздри знакомым запахом, от которого тут же поплыло перед глазами и защипало в носу…
- Прощай, - шепнула она, касаясь кончиком носа его носа - и вот уже снова сходит с моста, словно не было ничего, и только влажный след от ее губ, сговорившись с холодным ветром, жжет щеку и заставляет слезиться глаза.
- Прощаю, - тихо сказал он ей вслед, снова убирая сигареты в карман.
март, 2009
Рассказ написан в рамках Второго литературного турнира
- Привет, - прозвучал за плечом ее голос - тихий, чуть севший от мороза.
- Привет, - ответил Егор, оборачиваясь.
Нет, не растолстела. Даже, кажется, стройнее стала, статнее. На щеках переливается морозный румянец. В глазах сияет улыбка. Спрятанные в перчатках пальцы теребят ремешок сумки.
- Извини, я немного опоздала, - едва слышно прочистив горло, сказала Вера. - Давно ждешь?
- Здесь не дует, - пожал он плечами, изучая ее аккуратную прическу. Теперь ее волосы совсем светлые, почти платиновые - а были пепельно-золотистыми. - Откуда это ты такая красивая?
- Из дома. - От улыбки на обеих щеках заиграли ямочки. - Мне просто потом в гости…
- А. - Неприятно кольнуло сердце. Глупо было полагать, что она прихорашивалась ради этой встречи. - Значит, спешишь.
- Не очень.
Облокотившись на поручни, Егор посмотрел на озеро. Белое, ослепительно-снежное, оно собрало сегодня целый город. Разряженные, раскрашенные, пьяные, веселые - кричат, визжат, пляшут, поют. Над ледяной озерной гладью несется пронзительный голос «скомороха», усиленный трескучим микрофоном, на который то и дело накладывается громыхание музыки, сливая все в истеричную какофонию.
- Как у тебя дела? - спросил он, доставая сигарету - пятую подряд.
- Хорошо, - кивнула Вера, легко улыбаясь. - А у тебя?
- Живу потихоньку, - развел он руками, зажимая сигарету в губах. - Ты институт-то закончила?
- Да, в прошлом году. А ты…
- Нет. Я не восстановился.
- Почему?
Егор покосился на ее руки, но она так и не сняла перчаток, и искренне волнующий его вопрос, похоже, останется без ответа. «Или спросить? - размышлял он, снова обратив взгляд к озеру. - Вышла она замуж или нет? И если да - за кого из них: за того, с кем была до меня или кого нашла мне на замену?» Он снова почувствовал себя доверчивым дураком, которого использовали в своих корыстных целях. Проблема была только в том, что он этих целей так и не смог понять.
- Ты все здесь же живешь? - кивнул он в сторону торчащих из-за леса высоток.
- Нет. - Вера тоже облокотилась на поручни, но развернулась в другую сторону - к скрывающейся за деревьями обледеневшей реке. - Уже года полтора как переехала.
«Значит, замужем. - Егор машинально выпятил нижнюю губу, отчего сигарета чуть не полетела под ноги. - Кто же из них?» Он и сам не понимал, почему именно кто-то из них. Он же давно убедился, что найти ухажера для нее не проблема.
- Работаешь?
- Время от времени. - Скованно улыбнувшись, она опустила глаза. - А ты? Все там же?
- Кому ж я еще нужен? - Егор выловил из разноцветной толпы мужскую фигуру в красной рубахе поверх пуховика, лихо отплясывающую в присядку под музыку, направление которой потрудился бы, наверное, назвать даже подкованный музыковед. - Видел тут на днях твоего… В электричке…
- Моего? - поднялись ее брови. - Артема, что ли?
- Ну да. В одном вагоне ехали. Я ему улыбался всю дорогу, поздороваться хотел, а он отворачивался все… Не узнал, что ли?
- Наверное. - Она улыбнулась, в то время как в глазах осел налет паники. «Значит, он, - сделал вывод Егор, выплевывая недокуренную сигарету. - Значит, все-таки привычка возобладала. Само собой: сколько она с ним уже? Лет пять точно». - А ты где живешь?
- Как придется, - пожал он плечами. - Из общаги-то меня тогда еще погнали. Снимали с другом квартиру, потом к девушке переехал… Сейчас вот разъезжаемся.
- Почему?
От нее тихонько пахнет полевыми цветами. Егор вспомнил, как тем далеким, безумным летом они сидели в лесу у костра, тесно прижавшись друг к другу, и под аккомпанемент гитары его ноздри щекотал запах ее духов, а в ухо вливался горячий шепот: «Я тебя люблю». Он сначала опешил, так что даже не смог сказать ничего, кроме: «Неужели?» - но уже через минуту в нем поднялась волна безумного ликования: получилось, сделано, моя! Тупая счастливая улыбка не сходила с лица весь вечер, с ней он засыпал, с ней же, кажется, и проснулся. Он почему-то свято верил, что после этого признания она бросит ради него кого угодно. Что если женщина любит, то только одного - и только однажды.
- Ладно, держи. - Он вытащил из кармана пачку из сложенных пополам десяти купюр. - А то забуду ведь, как всегда - и не поймешь, зачем встречались.
Вера кивнула и, не глядя, сунула деньги в сумочку.
- Ты извини, что я…
- Правильно сделала. Я уже и забыл давным-давно. Брал бы у банка - такой бы процент накапал! Так что спасибо еще раз. Я без этих денег тогда домой бы не уехал.
А если бы не уехал, ничего бы не случилось. По крайней мере, он был бы рядом с ней и, возможно, смог бы предотвратить случившееся. Но он был в тысяче километров, и так, по большому счету, и не понял, как она, выбирая между ними двумя, умудрилась найти третий вариант. Да, потом она плакала у него на груди, называла себя последними словами, а он, с трудом сдерживая слезы, утешал ее и говорил, что и не подумал бы бросить ее из-за этого… Наверное, именно тогда он и подписал себе смертный приговор. Наверное, надо было надавать ей пощечин, обозвать шлюхой и хлопнуть дверью. Пусть даже она не побежала бы за ним… По крайней мере, после этого он не чувствовал бы себя размазней.
Острый скрипучий писк ударил по ушам, так что загудел левый верхний зуб мудрости. Фон от звуковой аппаратуры всегда вызывал у Егора рецидив зубной боли.
- Не боишься, что кто из знакомых нас увидит? - спросил он, машинально доставая сигареты. «Нет - пожалуй, хватит пока», - одумался он и сунул их обратно.
- Да кто здесь ходит? - покачала головой Вера, а ее взгляд тут же сузился, как у кошки в момент опасности, и переместился на озерное гульбище. - Сколько мы здесь тогда…
…провели часов, сколько стояли на этом узеньком железном мостике, крепко обнявшись, то и дело сливая обветренные губы в поцелуе? Она дышала ему в шею, утыкалась в нее холодным носом, ее дыхание оседало на коже маленькими капельками. Иногда она расстегивала его куртку и грелась об него, залезала ему под руку, как маленький котенок. Она как будто хотела спрятаться, скрыться от посторонних глаз, которые могли узнать ее и выдать, раз и навсегда закончив ее безумные похождения, и Егор был единственной обителью, готовой ее принять. Так ли все было на самом деле? Наверняка не узнать. Тогда же он в это верил - или предпочитал верить.
- Рад был тебя повидать. - С трудом выдавив из себя подобие улыбки, он отстранился от поручня и сунул руки в карманы. Правая тут же нащупала пачку сигарет и сжала ее. - Ты здорово выглядишь, очень похорошела.
- Спасибо. - На ее щеках чуть заметно прибавилось краски. - Ты тоже изменился.
- Не в худшую сторону, надеюсь? - усмехнулся Егор, вспоминая, как стоял час назад перед зеркалом и думал: «Бриться или не бриться?» - и все-таки отдал предпочтение второму варианту.
- Возмужал, - улыбнулась Вера, отводя глаза. - Ну? Увидимся еще как-нибудь…
- Наверное.
- Тогда… - Она бросила взгляд на ряженых. - Прости меня?
- Бог простит.
Кивнув, Вера накинула ремешок сумки на плечо и зашуршала по снежному насту в сторону озера. Потерев переносицу, Егор достал-таки очередную сигарету, но вместо того, чтобы прикурить, уставился на разноцветное гуляние, от которого во все стороны расходились волны пьяного дурмана. Не столько алкогольное опьянение, сколько опьянение праздником - шумом, смехом, музыкальной какофонией, бессознательным безумием толпы. «Прощеное воскресенье, светлый православный праздник, - усмехнулся про себя Егор. - Языческое столпотворение…»
Он даже не сразу заметил, что она возвращается - так крепко захватило его зрелище. Подойдя к нему почти вплотную, Вера взяла его за руки, как будто боясь, что он дернется или убежит, и быстро дотронулась губами до его небритой щеки, заполнив ноздри знакомым запахом, от которого тут же поплыло перед глазами и защипало в носу…
- Прощай, - шепнула она, касаясь кончиком носа его носа - и вот уже снова сходит с моста, словно не было ничего, и только влажный след от ее губ, сговорившись с холодным ветром, жжет щеку и заставляет слезиться глаза.
- Прощаю, - тихо сказал он ей вслед, снова убирая сигареты в карман.
март, 2009
Рассказ написан в рамках Второго литературного турнира