Семеныч и параллельные миры
Поработать в тот день Семенычу не удалось. Во-первых, привычно сопротивлялся «Москвич», упорно не желая становиться на колеса. Во-вторых, старика одолевали удивительные мысли. Тревога поселилась в седой голове Семеныча после того, как ему совершенно случайно попалась на глаза книжка под бойким названием «Теория относительности». («Где ты раньше была-то?» - ехидно спросил Семеныч у книжки, намекая на годы работы грузчиком на фабрике музыкальных инструментов, но решил все-таки прочитать.) Выдвинутая, оказывается, еще в начале двадцатого века каким-то евреем одноименная теория потрясла Семеныча. Он перечитал книжку несколько раз, отчего сильно зауважал неизвестного иудея.
- Голова жидовская, - говорил Семеныч, подразумевая упомянутую часть тела еврея и потрясенно мотая собственной на особо интересных моментах. - Такому пальца в рот не клади.
Ознакомление с релятивистской теорией породило целую кучу идей и вопросов, но что делать с этой кучей, Семеныч решительно не знал. Идеи было не с кем обсудить, а вопросы - некому задать, и это было грустно.
- Посоветоваться бы с кем, раскинуть бы умишком, - жаловался в ржавое пространство гаража Семеныч и чесал пятерней голову. Он сызмальства знал, что вдвоем, а лучше - втроем соображается куда как бойчее. Но в советники, повторюсь, никто сильно не рвался, поэтому Семеныч раскидывал умишком в одиночку. Особенное внимание он уделял забавным релятивистским эффектам.
- Это что же получается, - задавался он риторическим вопросом, копошась во внутренностях «Москвича», - если, значит, разогнать этот драндулет до око-ло-све-то-вой скорости, то, значит, можно будет со своим внуком побалакать, взрослым уже, ага.
Семеныч вспомнил своего внука, семнадцатилетнего оболтуса, патлатого и наглого.
- А лучше с правнуком, - внес он поправку.- Это, значит, смотря сколько ехать.
Впрочем, иллюзий касательно возможностей своего автомобиля Семеныч не питал. Случаи, когда проклятый «АЗЛК» соизволял самостоятельно выползти из гаража на свет божий, почитались им, Семенычем, как отнюдь не лишние доказательства побед человеческого гения над чудом враждебной техники.
А еще Семенычу понравилось предположение, которое автор той самой книженции сделал, прячась за спиной могучего авторитета уважаемого Семенычем еврея. Он, автор то есть, робким курсивом предположил существование бесконечного множества миров, которое назвал «параллельными». И чтобы заболтать читателя, сразу же обрушил на него страницы, мелко исписанные различными сочетаниями букв греческого алфавита и математических знаков.
- И каждый мир, значит, незначительно отличается от предыдущего, - рассуждал вслух Семеныч, заболтать которого еще никому не удавалось. - А почему мы их не видим? А потому что растянуты они, миры эти, на всем временном промежутке временного же кон-ти-ну-ума! - И засмеялся хорошо, потому как все складывалось ладно.
Эти миры, говорил автор, отдышавшись от формул, могут незначительно отличаться от нашего с вами. А могут и весьма сильно. Там нас с вами, продолжал автор, может вообще не оказаться. Только попасть туда, резюмировал автор, не удастся ни мне, ни тебе. По крайней мере, в ближайшее время.
И вот тут Семеныча осенила идея.
- А что если разогнать до око-ло-све-то-вой скорости не машину, а часы? - по привычке спросил он у себя же.
Мысль казалась весьма удачной. Проблема «Москвича» была отодвинута на неопределенное время. Соорудить соответствующий кварцевый генератор из старых электронных часов и нескольких деталей, которые валялись тут же, было лишь делом техники, которая, слава богу, у Семеныча имелась. А идея смазать эту конструкцию солидолом вообще оказалась гениальной.
- Для скорости, - говорил Семеныч, потрясая узловатым пальцем. - Око-ло-све-то-вая скорость - это вам не фунт изюма.
Наконец, аппарат был готов для проникновения в параллельные миры.
Семеныч вытер руки о ветошь. Потом, подумав, вымыл шею и расчесался.
- Мало ли что? - логично сказал он.
Закончив с томительными минутами подготовительных процедур, Семеныч приступил к испытанию устройства, которое изобретатель назвал часами пространства.
Он нажал на кнопку разгонятеля времени, и все завертелось перед его глазами. Когда мир занял исходное положение, Семеныч обнаружил себя все в том же гараже, в окружении деталей, инструментов и старого автомобиля. Все было как и раньше, за исключением того, что в гараже находилось два Семеныча.
- Получилось, значит? - заорал второй Семеныч. - А я вот за солидолом как раз шел.
Семенычи отправились по мирам, собирая других Семенычей. Кто-то был уже в курсе, кому-то пришлось объяснять ситуацию, а одного Семеныча, которого, кстати, по странному недогляду звали Игнатьичем, пришлось даже отпаивать сердечными каплями. Наконец, первый Семеныч решил, что хватит. Штаб-гаражом Первого Съезда Семенычей единогласно был выбран гараж первого Семеныча. Делегаты смогли в спокойной обстановке разглядеть друг друга и, как это ни странно, перезнакомиться. Семенычи, как и обещал неизвестный автор той самой книги, оказались разными. Кто-то носил очки, кто-то щеголял в запачканной ковбойке, а один из Семенычей водрузил на голову видавшую виды буденовку.
Были и существенные различия: один Семеныч был о четырех руках, которые теперь от смущения не знал куда деть - остальные его коллеги поглядывали на урода с любопытством.
- Товарищи, - звучным председательским голосом перекрыл гул в гараже Семеныч-первый. - Предлагаю считать Первый Съезд Семенычей…
- И Игнатьичей! - выкрикнули из толпы.
- Первый Съезд Семенычей, - повторил Семеныч и сурово посмотрел на Семеныча-Игнатьича, - открытым.
Первое совместное открытие было встречено с большим восторгом и аплодисментами. Особенно усердствовал, само собой, четверорукий.
Окрыленный успехом у самого же себя, Семеныч продолжал, надсаживаясь:
- Мы - лучшие механики Земли… Земель…
- И Голконды, - вставил четверорукий.
- …И Голконды, - милостиво согласился Семеныч-первый и почему-то снова сурово посмотрел на Игнатьича, хотя тот помалкивал. - Да, так вот: мы тут собрались, чтобы, наконец, решить многие тех-но-ло-ги-чес-ки-е проблемы, которые волнуют человечество.
- И голкондство, - добавил четверорукий.
- Которые волнуют всех, - заключил Семеныч-первый. - Какие будут предложения?
Предложения были.
Было предложено доработать часы пространства, чтобы, значит, аппарат солидолом так не пачкал. Также поступили предложения изобрести машину, этого, времени, ан-ти-гра-ви-та-тор («книжка мне попалась тут, Шекли написали какие-то») и ковер-самолет.
- Вы тут, это, не шалите, - строгим по праву председателя голосом прикрикнул хозяин гаража. - Мы тут собрались не сказку делать былью.
Семеныч в буденовке предложил замутить мировую революцию, но ему вовремя указали на гибельность его заблуждений. Семенычи еще немного пошумели по поводу идей и рацпредложений. Четверорукий, размахивая всеми четырьмя верхними конечностями, убеждал окружающих в необходимости изобретения двухрульного велосипеда. Тут же, прямо на ржавых стенках гаража, принялись чертить кроки какого-то фантастического устройства и обсуждать его назначение. Как и предполагалось, вместе соображалось значительно лучше.
- Короче, план на ближайшее время ясен, - подытожил Семеныч-первый. - Но начать предлагаю с проблемы, над которой бьюсь уже не первый год.
В гараже воцарилась тишина, даже спорщики оторвались от своих изобретений.
- У меня тут это… Машина заводиться не хочет…
Семенычи сорвались с мест.
- Ну-ка, дай гляну свежим глазом…
- И у меня не заводится, я уж и карбюратор до винтика перебирал…
- Ничего, сейчас разберемся, я эту конструкцию как свои восемь пальцев знаю…
- А у меня «Запор» такой же упрямый… - загалдели наперебой Семенычи. Владельца злополучного оттиснули от «Москвича», послышался лязг металла о металл.
- Все равно будет по-нашему, - улыбнулся Семеныч. - Чего не может один, то сделают, значит, многие.
На мгновение ему показалось, что «Москвич» усмехнулся над этими высокопарными словами, но, разумеется, это только показалось.
- Голова жидовская, - говорил Семеныч, подразумевая упомянутую часть тела еврея и потрясенно мотая собственной на особо интересных моментах. - Такому пальца в рот не клади.
Ознакомление с релятивистской теорией породило целую кучу идей и вопросов, но что делать с этой кучей, Семеныч решительно не знал. Идеи было не с кем обсудить, а вопросы - некому задать, и это было грустно.
- Посоветоваться бы с кем, раскинуть бы умишком, - жаловался в ржавое пространство гаража Семеныч и чесал пятерней голову. Он сызмальства знал, что вдвоем, а лучше - втроем соображается куда как бойчее. Но в советники, повторюсь, никто сильно не рвался, поэтому Семеныч раскидывал умишком в одиночку. Особенное внимание он уделял забавным релятивистским эффектам.
- Это что же получается, - задавался он риторическим вопросом, копошась во внутренностях «Москвича», - если, значит, разогнать этот драндулет до око-ло-све-то-вой скорости, то, значит, можно будет со своим внуком побалакать, взрослым уже, ага.
Семеныч вспомнил своего внука, семнадцатилетнего оболтуса, патлатого и наглого.
- А лучше с правнуком, - внес он поправку.- Это, значит, смотря сколько ехать.
Впрочем, иллюзий касательно возможностей своего автомобиля Семеныч не питал. Случаи, когда проклятый «АЗЛК» соизволял самостоятельно выползти из гаража на свет божий, почитались им, Семенычем, как отнюдь не лишние доказательства побед человеческого гения над чудом враждебной техники.
А еще Семенычу понравилось предположение, которое автор той самой книженции сделал, прячась за спиной могучего авторитета уважаемого Семенычем еврея. Он, автор то есть, робким курсивом предположил существование бесконечного множества миров, которое назвал «параллельными». И чтобы заболтать читателя, сразу же обрушил на него страницы, мелко исписанные различными сочетаниями букв греческого алфавита и математических знаков.
- И каждый мир, значит, незначительно отличается от предыдущего, - рассуждал вслух Семеныч, заболтать которого еще никому не удавалось. - А почему мы их не видим? А потому что растянуты они, миры эти, на всем временном промежутке временного же кон-ти-ну-ума! - И засмеялся хорошо, потому как все складывалось ладно.
Эти миры, говорил автор, отдышавшись от формул, могут незначительно отличаться от нашего с вами. А могут и весьма сильно. Там нас с вами, продолжал автор, может вообще не оказаться. Только попасть туда, резюмировал автор, не удастся ни мне, ни тебе. По крайней мере, в ближайшее время.
И вот тут Семеныча осенила идея.
- А что если разогнать до око-ло-све-то-вой скорости не машину, а часы? - по привычке спросил он у себя же.
Мысль казалась весьма удачной. Проблема «Москвича» была отодвинута на неопределенное время. Соорудить соответствующий кварцевый генератор из старых электронных часов и нескольких деталей, которые валялись тут же, было лишь делом техники, которая, слава богу, у Семеныча имелась. А идея смазать эту конструкцию солидолом вообще оказалась гениальной.
- Для скорости, - говорил Семеныч, потрясая узловатым пальцем. - Око-ло-све-то-вая скорость - это вам не фунт изюма.
Наконец, аппарат был готов для проникновения в параллельные миры.
Семеныч вытер руки о ветошь. Потом, подумав, вымыл шею и расчесался.
- Мало ли что? - логично сказал он.
Закончив с томительными минутами подготовительных процедур, Семеныч приступил к испытанию устройства, которое изобретатель назвал часами пространства.
Он нажал на кнопку разгонятеля времени, и все завертелось перед его глазами. Когда мир занял исходное положение, Семеныч обнаружил себя все в том же гараже, в окружении деталей, инструментов и старого автомобиля. Все было как и раньше, за исключением того, что в гараже находилось два Семеныча.
- Получилось, значит? - заорал второй Семеныч. - А я вот за солидолом как раз шел.
Семенычи отправились по мирам, собирая других Семенычей. Кто-то был уже в курсе, кому-то пришлось объяснять ситуацию, а одного Семеныча, которого, кстати, по странному недогляду звали Игнатьичем, пришлось даже отпаивать сердечными каплями. Наконец, первый Семеныч решил, что хватит. Штаб-гаражом Первого Съезда Семенычей единогласно был выбран гараж первого Семеныча. Делегаты смогли в спокойной обстановке разглядеть друг друга и, как это ни странно, перезнакомиться. Семенычи, как и обещал неизвестный автор той самой книги, оказались разными. Кто-то носил очки, кто-то щеголял в запачканной ковбойке, а один из Семенычей водрузил на голову видавшую виды буденовку.
Были и существенные различия: один Семеныч был о четырех руках, которые теперь от смущения не знал куда деть - остальные его коллеги поглядывали на урода с любопытством.
- Товарищи, - звучным председательским голосом перекрыл гул в гараже Семеныч-первый. - Предлагаю считать Первый Съезд Семенычей…
- И Игнатьичей! - выкрикнули из толпы.
- Первый Съезд Семенычей, - повторил Семеныч и сурово посмотрел на Семеныча-Игнатьича, - открытым.
Первое совместное открытие было встречено с большим восторгом и аплодисментами. Особенно усердствовал, само собой, четверорукий.
Окрыленный успехом у самого же себя, Семеныч продолжал, надсаживаясь:
- Мы - лучшие механики Земли… Земель…
- И Голконды, - вставил четверорукий.
- …И Голконды, - милостиво согласился Семеныч-первый и почему-то снова сурово посмотрел на Игнатьича, хотя тот помалкивал. - Да, так вот: мы тут собрались, чтобы, наконец, решить многие тех-но-ло-ги-чес-ки-е проблемы, которые волнуют человечество.
- И голкондство, - добавил четверорукий.
- Которые волнуют всех, - заключил Семеныч-первый. - Какие будут предложения?
Предложения были.
Было предложено доработать часы пространства, чтобы, значит, аппарат солидолом так не пачкал. Также поступили предложения изобрести машину, этого, времени, ан-ти-гра-ви-та-тор («книжка мне попалась тут, Шекли написали какие-то») и ковер-самолет.
- Вы тут, это, не шалите, - строгим по праву председателя голосом прикрикнул хозяин гаража. - Мы тут собрались не сказку делать былью.
Семеныч в буденовке предложил замутить мировую революцию, но ему вовремя указали на гибельность его заблуждений. Семенычи еще немного пошумели по поводу идей и рацпредложений. Четверорукий, размахивая всеми четырьмя верхними конечностями, убеждал окружающих в необходимости изобретения двухрульного велосипеда. Тут же, прямо на ржавых стенках гаража, принялись чертить кроки какого-то фантастического устройства и обсуждать его назначение. Как и предполагалось, вместе соображалось значительно лучше.
- Короче, план на ближайшее время ясен, - подытожил Семеныч-первый. - Но начать предлагаю с проблемы, над которой бьюсь уже не первый год.
В гараже воцарилась тишина, даже спорщики оторвались от своих изобретений.
- У меня тут это… Машина заводиться не хочет…
Семенычи сорвались с мест.
- Ну-ка, дай гляну свежим глазом…
- И у меня не заводится, я уж и карбюратор до винтика перебирал…
- Ничего, сейчас разберемся, я эту конструкцию как свои восемь пальцев знаю…
- А у меня «Запор» такой же упрямый… - загалдели наперебой Семенычи. Владельца злополучного оттиснули от «Москвича», послышался лязг металла о металл.
- Все равно будет по-нашему, - улыбнулся Семеныч. - Чего не может один, то сделают, значит, многие.
На мгновение ему показалось, что «Москвич» усмехнулся над этими высокопарными словами, но, разумеется, это только показалось.