Семеныч и инопланетянин
Инопланетянин описал правильный эллипс около «Москвича» и, тренькнув велосипедным звонком, лихо подрулил к Семенычу. Семеныч неодобрительно глянул на него и вернулся к мотору.
- Здравствуйте, - прекрасно артикулируя, сказал инопланетянин. - Я - инопланетянин.
- И вам не болеть, - буркнул Семеныч и оторвался от карбюратора. - Я - Семеныч.
Инопланетянин был облачен в стильный плащ, некогда дорогой, а сейчас заляпанный до невозможности, из-под которого проглядывали скорбные останки пиджака ядовито-зеленого цвета. Мешковатые брюки в крупную клетку удачно дополняли картину, а венчали ее знававшие лучшие времена - может быть, даже перестроечные, - туфли. Вся эта композиция в лучших традициях сюрреализма была взгромождена на велосипед, оказавшийся непропорционально маленьким для длинных конечностей ездока, так что можно было подумать, будто это вовсе и не транспортное средство, а какое-то странное анатомическое образование между ног урода с наклейкой «Орленок» на раме. Экстерьер пришельца был достаточно нелеп, но, откровенно говоря, ничего не выдавало в нем его внеземного происхождения.
- Издалека к нам? - светским тоном, как он его себе представлял, справился Семеныч.
- Из звездной системы ЕТ-1307. Планета Асагонда. - Ответил долговязый и совершенно по-земному шмыгнул носом.
- И далеко это? - все так же невозмутимо спросил Семеныч.
- Тридцать семь меганэндраколов, - с непонятной гордостью сказал инопланетянин. - Тринадцать галактических клиссов лету.
- Ого, - на всякий случай присвистнул Семеныч, - далековато. На этом прилетели? - Он кивнул на потрепанный велосипед.
Инопланетянин воззрился на железного коня так, будто впервые увидел, и медленно покачал головой.
- А чего к нам, чего не на Венеру? - все допытывался Семеныч.
Он почему-то был уверен, что лучшего места, чем Венера, во вселенной не сыскать. По правде говоря, Семенычу было плевать на происхождение пришельца и его дальнейшие планы, просто за три часа бесплодных боев с внутренностями проклятого «АЗЛК» он слегка соскучился по человеческому обществу. Пускай и гуманоидному. С годами Семеныч становился словоохотливым.
Инопланетянин некоторое время тупо взирал на велосипед, словно надеясь на какие-то ответные действия со стороны последнего. Не дождавшись поддержки транспортного средства, инопланетянин протянул:
- Да я, откровенно говоря, в вашей галактике оказался случайно… У меня космолет сломался… И к вам забросило, на Землю то есть…
- Это бывает, - сочувственно сказал Семеныч. - Я вот давеча в метро заснул, а как растолкали - гляжу - мать честная! - в Алтуфьево занесло. А вам еще повезло: могло бы куда-нибудь в созвездие Рака занести или в Гондурас вообще.
По унылому лицу инопланетянина было не слишком понятно - согласен он с тем, что ему повезло, или нет.
- А что, починить корабль нет никакой возможности? - чтобы увести разговор в другую сторону, спросил Семеныч.
- Не знаю, - грустно сказал пришелец. - Я не инженер, а музыкант. Я на концерт летел… В Большое Магелланово облако…
- Вечно вы, музыканты, в облаках витаете... Едешь-то куда? - без видимого повода перешел на «ты» Семеныч. - На концерт?
- Нет, я ищу лучших механиков Земли.
- И что? - прищурился Семеныч.
- Мне посоветовали поехать, что в город Бобруйск. Но там мне помочь не смогли. Зато порекомендовали мастеров в Токио. Вот, еду… Я ведь вас как раз по этой причине решил побеспокоить: не знаете ли вы кратчайшую дорогу в Токио?
Семеныч скептически поглядел на «Орленка» и покачал головой.
- А где корабль-то твой заныкан? - спросил он.
- А вот он, - неожиданно ответил инопланетянин и, порывшись во внутреннем кармане ужасного пиджака, вынул продолговатую коробочку в половину Семенычевской ладони. Коробочка лениво мерцала и вообще производила странное впечатление нездорового предмета. Если, конечно, сделать допущение, что предметы могут хворать.
- Давай сюда, - сказал Семеныч. - Давай, не бойся. - Он вытер испачканную тосолом руку о штанину и принял коробочку у недоверчиво моргающего долговязого.
- А это у нас чего, - привычно бормотал Семеныч, ковыряясь в недрах тревожно мигающей коробочки, - ага, ясно все.
Он резко повернул отверткой, отчего коробочка издала протяжный звон, и вернул артефакт владельцу. Коробочка уже не мерцала, а горела ровным зеленоватым светом.
- Как это? - одурев от неожиданного счастья, глупо улыбался инопланетянин. - Что это?
- Перелил ты. - Строго сказал Семеныч. - Осторожнее надо бы с техникой, консерватория.
- Что перелил? - все еще не веря своей удаче, спросил асагондец.
- Хрен его знает что, но - перелил.
- Надо же, - дрожащим голосом сказал инопланетянин. - Неужели работает? У вас же золотые руки, вы же, наверное, все можете починить.
Семеныч покосился в сторону «Москвича». Проклятый драндулет как будто раззявил гнусный рот в насмешке над таким предположением. Семеныч кашлянул и сказал:
- Ну что, проверим корабль?
Инопланетянин пошептал что-то неразборчивое в коробочку и вдруг растворился в воздухе.
- Музыкант, - благодушно пробурчал Семеныч в предполагаемую сторону исчезнувшего. - Шопенгауэр. Даже не попрощался.
Он вздохнул и повернулся к «Москвичу».
- И ты у меня заведешься как миленький. Летать будешь почище этого, - сказал Семеныч, имея в виду коробочку асагондца, и полез под капот.