Буквально вчера, уж не знаю с чем связано попался мне такой вот текст и вдруг такая песня... Он может и написан кривовато, но прочесть я думаю стоит.
Палата №19
Мамочка, мам...убей меня пожалуйста. Ну за чем я тебе? Я такая даже себе самой не нужна. - Впервые сказала Вера в голос и замолчала, облизнув сухие губы. Даже такие недолгие речи были страшно утомительны для неё. Мать сидела подле. Она слышала всё до единого слова, но даже не смогла отреагировать; лишь докурила сигарету и затушила её о боковину переполненной пепельницы, стоявшей на соседнем стуле.
Лишь после я узнал историю этой семьи. В тот же момент, просто выронив рулетку из рук, поспешно выбежал из палаты. Добравшись до туалета, долго умывался холодной водой, замечая в промежутки в зеркале всё ещё плачущее лицо. В тот день мне довелось снимать размеры для будущих пластиковых окон в той палате. Успокоившись, я спустился на парковку перед центром и смог вернуться к измерениям лишь в солнцезащитных очках.
Областной ожоговый центр Ростова-на-Дону. Без надобности посещать это место нужно было бы запретить законом. С самого начала, как только вы в здании, у вас начинает сосать под ложечкой, как только же встретится первый пациент, даже один из “удачных” - как будто кто-то подходит и начинает сжимать ваш кадык; а когда ком становится просто невыносимо держать, то попытки проглотить его сопровождаются сильной физической болью. Но видя этих людей, заплакать не получается, осознаёшь, как они могут отреагировать на такую жалость к себе. Подхожу, №19. Вот я опять с ними в палате. Никто не заметил моего прихода, впрочем как и проворного исчезновения несколько минут назад.
Мать - совершенно обезумевшая и съеденная горем женщина, но видно, что красивая некогда. Лет ей наверно вот-вот за тридцать, но сплошные клоки седых волос; мешки под глазами размером с чернослив и такого же цвета; паутина капиляров в белках глаз видна с ошеломляющей точностью. Голова не мыта давным давно и на затылке засаленный хвостик, перетянутый дешёвой резинкой. Розовый столетошний свитер, растянутый до неимоверных размеров, с пропалинами от сигарет. Первые дни она просто вырубалась от усталости и засыпала внезапно, часто куря при этом. Врачи подшучивали - не спалите ожоговый центр. В ответ она могла лишь извиняться, не разъяснив для себя ни интонации, ни смысла сказанного. Мятое трико с белыми когда-то полосами по бокам, я же застал их серыми, ближе даже к тёмно-серому. Ярко-голубые резиновые шлёпки на босу ногу и, как я ненароком успел заметить, грязные пальцы ног.
Палата №19
Мамочка, мам...убей меня пожалуйста. Ну за чем я тебе? Я такая даже себе самой не нужна. - Впервые сказала Вера в голос и замолчала, облизнув сухие губы. Даже такие недолгие речи были страшно утомительны для неё.
Мать сидела подле. Она слышала всё до единого слова, но даже не смогла отреагировать; лишь докурила сигарету и затушила её о боковину переполненной пепельницы, стоявшей на соседнем стуле.
Лишь после я узнал историю этой семьи. В тот же момент, просто выронив рулетку из рук, поспешно выбежал из палаты. Добравшись до туалета, долго умывался холодной водой, замечая в промежутки в зеркале всё ещё плачущее лицо. В тот день мне довелось снимать размеры для будущих пластиковых окон в той палате. Успокоившись, я спустился на парковку перед центром и смог вернуться к измерениям лишь в солнцезащитных очках.
Областной ожоговый центр Ростова-на-Дону. Без надобности посещать это место нужно было бы запретить законом. С самого начала, как только вы в здании, у вас начинает сосать под ложечкой, как только же встретится первый пациент, даже один из “удачных” - как будто кто-то подходит и начинает сжимать ваш кадык; а когда ком становится просто невыносимо держать, то попытки проглотить его сопровождаются сильной физической болью. Но видя этих людей, заплакать не получается, осознаёшь, как они могут отреагировать на такую жалость к себе. Подхожу, №19. Вот я опять с ними в палате. Никто не заметил моего прихода, впрочем как и проворного исчезновения несколько минут назад.
Мать - совершенно обезумевшая и съеденная горем женщина, но видно, что красивая некогда. Лет ей наверно вот-вот за тридцать, но сплошные клоки седых волос; мешки под глазами размером с чернослив и такого же цвета; паутина капиляров в белках глаз видна с ошеломляющей точностью. Голова не мыта давным давно и на затылке засаленный хвостик, перетянутый дешёвой резинкой. Розовый столетошний свитер, растянутый до неимоверных размеров, с пропалинами от сигарет. Первые дни она просто вырубалась от усталости и засыпала внезапно, часто куря при этом. Врачи подшучивали - не спалите ожоговый центр. В ответ она могла лишь извиняться, не разъяснив для себя ни интонации, ни смысла сказанного. Мятое трико с белыми когда-то полосами по бокам, я же застал их серыми, ближе даже к тёмно-серому. Ярко-голубые резиновые шлёпки на босу ногу и, как я ненароком успел заметить, грязные пальцы ног.
Reply
Leave a comment