Либен-что-то-там
В купе был единственный сосед - молодой немец-хирург по имени Вольфганг. Красивый Вольфганг, лицо открытое, как только у европейцев бывает,либо у русских слабоумных. Но Вольфганг не слабоумный, он как раз европеец. Путешествует по Транссибу до Иркутска, потом до Владика, а оттуда в Японию. Радиации не боится, вообще nuclear plants не боится, сказал, что будет профилактически жрать йод. Один рюкзак взял с собой Вольфганг и три книги: два путеводителя и сборник рассказов великих русских писателей о любви - по-немецки это будет руссиш либен-что-то-там. Пушкинская «Метель» там, например, среди прочего. Я ему говорю, «Гаврилиаду» лучше почитайте у Пушкина. Записал аккуратно название. Еще Бродского ему велела и Набокова. Полночи на сносном внезапно английском рассказывали друг другу, кто как живет, у кого какие либен-что-то-там.
Омск просторный и весь какой-то приличный, Пермяге далеко до него. Две реки, много воздуха, упырей на улицах нет вообще, в драмтеатре в будний день полный зал нестарых и довольных зрителей. Завтра продолжу гулять: один Ванечка просил привезти что-нибудь «дико омское», а другой Ванечка ничего не просил, зато дал мне нетбук, да и вообще. Есть и третий Ванечка. И либен-что-то-там еще.
Я давно не уезжала, а я ведь люблю уезжать иногда: очень удобно вспомнить себя, как ты на самом деле устроена, чего боишься, по ком плачешь. В этот раз почему-то не работает. Не устроена, не боюсь и не плачу.
Завтра буду читать вслух свою пьесу про любовь и войну. В ней есть мат, и мне тут рассказали, что организаторам спортивно интересно, не дрогнет ли у меня язык. Нет, конечно. Но меня до того утомили дискуссии о мате, что я уже пишу вообще без мата пьесу. Пьеса целиком про еблю, но очень, очень добрая и не пошлая. Гарантирую, что не пошлая: о пошлости я знаю почти все.
Омск просторный и весь какой-то приличный, Пермяге далеко до него. Две реки, много воздуха, упырей на улицах нет вообще, в драмтеатре в будний день полный зал нестарых и довольных зрителей. Завтра продолжу гулять: один Ванечка просил привезти что-нибудь «дико омское», а другой Ванечка ничего не просил, зато дал мне нетбук, да и вообще. Есть и третий Ванечка. И либен-что-то-там еще.
Я давно не уезжала, а я ведь люблю уезжать иногда: очень удобно вспомнить себя, как ты на самом деле устроена, чего боишься, по ком плачешь. В этот раз почему-то не работает. Не устроена, не боюсь и не плачу.
Завтра буду читать вслух свою пьесу про любовь и войну. В ней есть мат, и мне тут рассказали, что организаторам спортивно интересно, не дрогнет ли у меня язык. Нет, конечно. Но меня до того утомили дискуссии о мате, что я уже пишу вообще без мата пьесу. Пьеса целиком про еблю, но очень, очень добрая и не пошлая. Гарантирую, что не пошлая: о пошлости я знаю почти все.