Крымская киностудия
Итак, всю вторую половину августа мы с Жужиком, Гориным и Зерёбой-гробовщиком жили в Крыму. Оказалось, что мы все-таки можем рядом так долго и так далеко от базы. Оказалось, что наша идея переезжать с места на место, - правильная, потому что тогда место не надоедает, и - о, конечно - по нему так пленительно скучать потом. Оказалось, Макаревич все-таки не выдумщик, а пророк, и много лет назад написал песню «Вагонные споры», предвосхитив плацкартные тёрки Горина и Жужика о преимуществах плановой экономики перед капитализмом, о мировом заговоре, и прочем таком, что под мелкотемье не подпишешь при всем желании.
Знаю, очень увлекательно можно было бы рассказать Крым, со всеми безумцами, которых мы встретили, со всеми внутренними мемами и прочим, но оно точно не влезет, и где большое - там композиция, ритм, связи между блоками текста, а я устала и хочу совсем помалу и отдельными записками.
***
В Бахчисарае мясо и горы. Если сидеть поздно вечером в горах (и даже не есть мясо при этом), в какой-то момент обязательно запоёт мулла. И даже меня, которая всегда глуха была к этому звуку, где бы он ни раздавался (включая Иерусалим), берёт. Немусульманские местные так привыкли к монологу муллы, что не замечают ни начала, ни конца, как будто ветер подул и перестал. По-моему, это комплимент мулле. Мулла органичен. Земля с ним здесь заодно.
Сходили на Чуфут-Кале, конечно. В прошлый раз мы там были с Жужиком в глубоком сентябре, с дождем и ветром, теперь было нормальное пекло и туристы в арафатках. Горин тоже купил себе арафатку. Она слабо сочеталась с рубашкой, летними брюками и в целом славянским профилем Горина, зато защищала голову от перегрева и вообще, видимо, само провидение велело ему: купи! - потому что арафатка в какой-то момент превратилась в реквизит. Стоя на хребте Чуфут-Кале и наслаждаясь видом, я, Влад, Зерёба-гробовщик и Жужик поняли вдруг, что провалиться нам к чёрту, если мы сейчас же не снимем кино «Хребет Крыма». Горин, конечно, был за Парфёнова, в нём всё сошлось, одно к одному: и тембр, и стать, и арафатка, из которой мы смоделировали пижонский шейный платок. Ивановым назначили Зерёбу за то, что с утра был в бейсболке и умел подолгу смешно бубнить по-краеведчески. Я, как единственная тёлка-спортсмен в группе, стала ведущим-испытателем, Юлией Зайцевой. Жужик, ни на кого из телевизора не похожий, работал оператором. Я не буду сейчас спойлить и рассказывать, про что наше кино, но оно правда есть, скоро приступим непосредственно к периоду постпродакшн.
***
Под Балаклавой на маленьком и диком пляже «Русалка» нас чуть не убило во время камнепада, который начался под воздействием внезапной грозы. Внезапной - настолько, что мы вот этими самыми глазами видели, как на голубое высокое небо пришла туча со скоростью чуть ли не самолета, и всё стало иначе. Дальше было кино. Мы укрывались в гроте, с небес падали вперемешку камни и вода. Люди, бывавшие в этом гроте до нас, явно не спасали здесь свои жизни, а тупо ссали. Мы лежали животами на камне, дышали и думали про этих людей. Я еще думала: удивительно, в Крыму камни тёплые. Уральские мамы запрещают своим дочерям сидеть на камнях, а крымские, наверно, нет. Зато, наверно, запрещают ездить на пляж «Русалка».
***
О Севастополе я уже давно не выдержала и много что рассказала. Добавить хочу только два пункта. Первый - это обобщение сказанного: в Севастополе люди не хамят потому, что никуда не спешат. Хамство - от спешки. Второй - это картинка: изображение дома, белого и похожего на корабль, где я стала бы жить. На самом деле, он не один такой в Севастополе, как выяснилось, это типовая серия, но этот я увидела первым, и вообще, нам бы такие типовые серии. Видите, там окна сделаны, как на корабле? Морской это дом.
***
После возвышенного Севастополя нам хотелось тупо физкультуры, и мы поехали по рандому в недалекое прибрежное поселение - Алупку. В Алупке нашли огромные бетонные куличики вдоль линии берега. Зерёба-гробовщик полагает, что это микроволнорезы, Жужик - что с советских времен противокорабельные ежи, чтоб не чалились, а я думаю, что чем бы это ни было, это точно не инсталляция, а функционал или случайность - и слава Богу. Мы почти все время сидели в море, где большие волны шли как на заказ двое суток чистыми. Горин один всего раз вылез, чтобы отлучиться в кафе «Карамба» и съесть кролика в каком-то там соусе. Жужик тоже отлучался в «Карамбу» - за манной кашей, жрал, как благодарное дитя. А еще Горин и Жужик однажды отлучились вместе из Алупки в Аквапарк, но что там было, пусть они расскажут сами и желательно на два голоса.
***
Да, мы с Гориным, гуманитарии, не могли не заехать в Ялту. Хули делать в Ялте? - кричали технари Жужик и Зерёба, воображая себя Тёмой Лебедевым. Как! - отвечали мы не без удовольствия - В Ялте аллюзии. Там же Чехов, там вся братва вообще, там же у Бродского в стихотворении про убийство - место действия. Там же тонет в холодном море Бананан.
Короче, приехали в Ялту и обратили внимание, что она расположена в красивом месте: то есть вся природная стереометрия очень гармонична. Пошли на набережную, увидели американский лайнер, Макдональдс, магазин одежды ShaLed - «Шальная Леди» - людей, которые всё шли и шли и шли, некрасивый памятник Чехову. Пол набережной был в неуловимой влажно-пыльной органической грязи, как асфальт на вокзале. Его очень хотелось отмыть. Всю Ялту вообще хочется умыть.
***
А потом была Одесса, которая сразу пригласила нас к игре. Об этом я напишу независимую историю потом.
