Безумству храбрых!..
Чем старше - тем трусливее.
Проходишь мимо трехметровой крыши, с которой прыгала девчонкой младшего школьного возраста на спор - и охреневаешь: ну как же, как же это я? Прыгнула, главное - и прыгнула, разве что ноги немножко отбила, но это пустяки.
Или - вспоминаешь, как лет в шестнадцать прошлялась на пару с не менее отважной подружкой всю ночь по городу - и не было нам никаких маньяков, а были сплошь добрые прохожие из сказки: пели песни, делились последней сигаретой, кормили пельменями и - самое главное - сделав свое доброе дело, немедленно самоустранялись, - чудо из чудес, конечно. Но еще чудеснее и непостижимее другое: почему нам ни капельки не было страшно?
Ну и, наконец, встречаешь на улице роковую свою любовь пятилетней давности - и опять невдомек. Как же я могла так вляпаться, ну просто по уши, до конца, весь мир в бездну - сразу же было ясно, что это получится не роман, а стихийное бедствие! А ведь получился. И чудесный получился роман - хоть кино снимай: большое темпераментное непредсказуемое кино.
Теперь - я не прыгаю с крыши, да и вообще берегусь - спасательный жилет в водные походы надеваю, по деревьям не ползаю; по темноте хожу с провожатыми, а если без провожатых, то короткими перебежками; влюбиться всецело, до истерики в заведомо сумасшедшего мужика - тоже не на раз-два, подозреваю. Да что там, я даже напиваюсь чинно-аккуратно и только с проверенными собутыльниками, которым и разболтать-то уже по большому счету нечего на пьяную голову.
И пусть все вышеописанное - это храбрость от дури, а не благородная зрелая храбрость от веры или, там, от долга храбрость. Какая она ни будь, она обладала способностью окрылять. А, окрыляя, позволяла творить сущую бессмыслицу так, как будто тебе за нее ничего не будет, на авось. Впрочем, авось действительно вел. И исправно выводил из всех кошмаров.
Вот мне скоро лететь в командировку, аж в самый Тель-Авив, целых четыре часа - и я трушу, отчаянно трушу. Никогда не летала. Пока была дюже храбрая - случая не было, теперь вот вовсе без храбрости, а случай - тут как тут.
Словом, храбрости убыло - а чего же прибыло? Должно же было чего-то прибыть по закону сохранения энергии.
Проходишь мимо трехметровой крыши, с которой прыгала девчонкой младшего школьного возраста на спор - и охреневаешь: ну как же, как же это я? Прыгнула, главное - и прыгнула, разве что ноги немножко отбила, но это пустяки.
Или - вспоминаешь, как лет в шестнадцать прошлялась на пару с не менее отважной подружкой всю ночь по городу - и не было нам никаких маньяков, а были сплошь добрые прохожие из сказки: пели песни, делились последней сигаретой, кормили пельменями и - самое главное - сделав свое доброе дело, немедленно самоустранялись, - чудо из чудес, конечно. Но еще чудеснее и непостижимее другое: почему нам ни капельки не было страшно?
Ну и, наконец, встречаешь на улице роковую свою любовь пятилетней давности - и опять невдомек. Как же я могла так вляпаться, ну просто по уши, до конца, весь мир в бездну - сразу же было ясно, что это получится не роман, а стихийное бедствие! А ведь получился. И чудесный получился роман - хоть кино снимай: большое темпераментное непредсказуемое кино.
Теперь - я не прыгаю с крыши, да и вообще берегусь - спасательный жилет в водные походы надеваю, по деревьям не ползаю; по темноте хожу с провожатыми, а если без провожатых, то короткими перебежками; влюбиться всецело, до истерики в заведомо сумасшедшего мужика - тоже не на раз-два, подозреваю. Да что там, я даже напиваюсь чинно-аккуратно и только с проверенными собутыльниками, которым и разболтать-то уже по большому счету нечего на пьяную голову.
И пусть все вышеописанное - это храбрость от дури, а не благородная зрелая храбрость от веры или, там, от долга храбрость. Какая она ни будь, она обладала способностью окрылять. А, окрыляя, позволяла творить сущую бессмыслицу так, как будто тебе за нее ничего не будет, на авось. Впрочем, авось действительно вел. И исправно выводил из всех кошмаров.
Вот мне скоро лететь в командировку, аж в самый Тель-Авив, целых четыре часа - и я трушу, отчаянно трушу. Никогда не летала. Пока была дюже храбрая - случая не было, теперь вот вовсе без храбрости, а случай - тут как тут.
Словом, храбрости убыло - а чего же прибыло? Должно же было чего-то прибыть по закону сохранения энергии.