(no subject)
После школьников сама почему-то сделалась на школьницу похожей. Лицо как у подростка. Дело в лица выражении? В чем дело?
Но дальше - больше. Купила длинную мальчиковую куртку с капюшоном, простые джинсы, футболки какие-то. Носки! Чтобы гулять везде подолгу, сливаясь со средой. А то у меня, оказывается, вся осенняя одежда, которая в Москве, строго дамская: чулочки, платьишки, пальтишки. Через заборы не в чем перелезать, по подворотням шариться не в чем.
Когда перелезаешь или шаришься в куртогане, который еще и велик на два размера, это не просто удобнее, это другое состояние. Когда идешь на каблуках, как леди, и тоненький подол выпростан из-под пол пальто, сразу такая слабость, честно: как будто ты ребенок, которого обидит даже солдат. А когда простая идешь - тоже ребенок, но как раз тот, про которого поговорка, неприкосновенный, с иммунитетом от зла взрослых.
Есть часы налёта у капитанов воздушных судов, а у меня многие, многие часы находа, нагула - как раз в урочном подростковом возрасте. Я всю Пермь исходила пешком, а Пермь, кто не знает, длинная и неровная. Теперь я опомнилась много лет спустя и гуляю Москву: жанр, оказывается, не сдох. Да и я.
Когда ходишь так, никому не потенциальная жертва, - всех на халяву смотришь и слушаешь. С каждой прогулки приношу ворох отпечатков, как записки на салфетках, такие. Малости от людей, сиюминутные доказательства чьей-то жизни.
Мое чувство к Москве очень простое, в одно слово. Я Москве благодарна, она мне много чего вернула. И она пока что ничему не помешала, ума не приложу вообще, чем этот город может помешать человеку. Город, где тебя никто не насилует, город доброй воли.
Но как же, спросите вы, ведь они прямо тут и находятся: казематы, где томились Пусси Райот, дворец, где восседает сам. А это не в городе. Это - на свете, это - по игре людей, а не по жизни Москвы. Москва стоит почти тыщу лет и хуй кладёт: вот, говорит, вам моя историческая правда и глубина, живите, чувствуйте ее и отъебитесь.
Да, казематы. Бросила следить за повесткой. Сначала было честно интересно - с прошлой зимы, ну и, до начала лета, может. Потом уже инерция: нарочно усаживала себя за чтение ленты, стыдно не быть в материале. Но теперь как-то еще стыднее добровольно бывать подолгу и регулярно в неинтересном материале, в одинаковом материале, в тавтологичном, в стилистически убогом. Я чувствую, что не могу быть полезной здесь. И даже вредной - не могу.
В Твиттере я радуюсь, когда пишут школьники. Никогда не угадаешь, куда их понесёт, про что, как они победят пунктуацию, сколько скобочек нарисуют и в какую сторону. Алгебра, умираю, пишут они - и почему-то латиницей. Umiraju. А КС не пишут. Кашина не ретвитят.
Вообще, хочу читать только школьников, стихи, некоторые письма и обязательно объявления на столбах. Гуляли с Максом, нашли на стенке: «Семья супергероев снимет квартиру в вашем районе. Двушку, потолки не ниже 7 метров, желательно с парковкой на крыше, титановый санузел. Славяне. Своевременную расплату гарантируем. Восстановим справедливость в жэке». Кремль, кстати, в нашем районе. Кремль надо сдать славянам, чтобы они восстановили. Телефон прилагается. Контактное лицо - Красная фурия. Славяне ли это?
Вынести, конечно, можно всё, что угодно, кроме неудивительной жизни.
Вот я и выношу всё - через непрерывное удивление.