Падение Гондолина: собираю в кучу, что помню, а то потом забуду
И только теперь, добравшись до дома, я понимаю: оно все-таки было. Пусть дождь, пусть жуткий ветер, пусть неимоверно огромный полигон - наша самая большая, как я считаю, ошибка - и большое количество пожизневки, все равно оно было.
Плохо, что о конце я помню и могу рассказать больше. Пресловутая "мирная жизнь" требует того, чего нам не хватало. Ну ладно.
Дворцовая площадь так спокойна на закате, вот-вот услышишь, как ветер звенит серебряными цветами и листьями из золота. И на этой тихой площади мой сын учится сражаться: он держит мой меч двумя руками, Эктелион серьезен и осторожен.
Лучный турнир - сумерки сгущаются, опоздали. Мишени не видно, стреляю, только чтобы угомонить Эарендиля, который носится вокруг и распространяется на тему "мой папа самый лучший" :), но во втором туре попадаю почему-то единственным и, стало быть, выигрываю :)
Разговоры обо мне за моей спиной. Это дом Крота. Я слышал их. Пускай.
Мы с ним проходим друг мимо друга с каменными лицами. Я не могу разбудить в себе ничего сильнее, чем неприязнь. Ненависть - это Врагу, это Захватчикам, ему - слишком много. Но в ее тревоге и страхе, в том, что темно лицо ее от тяжелых мыслей, он уже виновен.
Мое знамя треплет ветер, но оно привязано крепко. Ардамир счастлив: "Папа, ты теперь лорд?" "Да." "Значит, и я потом буду лордом?" "Бабушка, вот тогда я и поверчу твою швейную машинку!" "Обязательно будешь."
Праздник Фонтанов не удался в этом году. Вести о падении Дориата омрачили его. Но несмотря на них, мы почтим Ульмо, как привыкли. Я стою у фонтана, чтобы подойти последним: не хочу, чтобы кому-нибудь пришлось слишком долго меня ждать. В фонтане плавает свеча. Маэглин касается воды, и огонь тут же гаснет. Дыханием Манвэ. Дрожь по спине. Кто-то спешно несет другую свечу.
Я хочу знать больше о том, что случилось с Дориатом. Тургон рассказывает мне все, что знает о судьбе Хурина. Выслушав, я молча встаю и ухожу обратно к фонтану. И мой король, помедлив, приходит ко мне.
Мы с Морэтиром вышли за пределы гор. Там пустынно и ветренно - такого ветра в городе не бывает. Путь к отступлению готов. Идриль говорит, что он понадобится скоро. Я спрашиваю: "Скоро - по каким меркам?" "По твоим," - отвечает она.
Врата Лета. Мы ждем рассвета на мосту, песня рвется наружу, но - нельзя, до восхода солнца - молчание. Птицы об этом не знают - оглушительно орут.
Дым. Огонь.
Вверх по лестницам, в оружейную за мечом, снова вверх. Отдышаться перед советом времени даже нет - я должен сказать первым. Но тщетно. Тургон не слышит ни меня, ни Эктелиона, ни Морэтира, ни Элендис... Я не уверен, что он слышит даже Маэглина и Салганта, говорящих против нас. Совет вовсе не нужен. Он не выйдет. Голос срывается на какое-то по-детски обиженное - "Тургон!" Я знаю его достаточно, чтобы понять: чем больше я упорствую, тем упорнее он, но все равно не могу остановиться. Он велит мне уйти.
("Каков будет твой приказ, Государь?" Обычные слова, но я никогда не произносил их так.)
Маэглин покинул площадь спешно. Слишком спешно. Не успев получить никаких точных указаний. Куда он пошел?
Я должен зайти домой. Я обязательно должен зайти - я не смогу иначе сражаться как следует, эта тревога съест меня.
У него в руке только маленький кинжал, который он поднял на моего сына. "Защищайся!" - отбросив его в сторону, я жду, пока он вынет из ножен меч. Зачем мне именно так, именно поединок? Какая разница?
"Вон из моего дома!" - это произойдет не здесь. Он дерется отчаянно, я не могу заставить его сдвинуться ни на шаг. Силы равны. А значит, я убью его.
Я ухожу, но останавливаюсь, обернувшись. Он лежит, разбросав руки по белому камню. Мне поперек души оставлять здесь его тело, его надо...сбросить, убрать совсем.
"Будь мужчиной, слушай маму и ничего не бойся." Свой кинжал отдаю зачем-то. Пусть...останется у него - обо мне.
Обратно, через пустой город. Дыхание восстанавливается понемногу. Мне...легче? Да, мне легче. Теперь понятно - рано или поздно один из нас убил бы другого.
Иду через площадь, но не вижу никого, кроме Тургона. Кто-то шарахается от моего лица. Морин говорит - было от чего шарахнуться. И три - нет, четыре отрывистые фразы. Тургон велит мне идти защищать город. Бесцветным голосом. Он бледен. Я ухожу к воротам.
И вскоре возвращаюсь. "Они прорвались в город! Тургон, резерв!" Мы мчимся назад.
Балрог. Эктелион кричит, чтобы мы отступали. Мы словно приросли к земле. "Это приказ!" Еще чего. Я его не оставлю.
Мы готовимся к обороне площади. Мы закрыли вход. Враг в городе, но еще не дошел до площади. Он в городе - а мы прячемся здесь за баррикадой. Опять.
Идет дождь, в который раз за эту ночь.
Эктелиона бьет дрожь. Я приношу ему воды, накрываю плащом.
Ко мне подходят Рантин и Торноквессэ. "Туор! Ты не знаешь, почему нашего стяга нет? Что произошло?" Я оглядываюсь на знамена, не понимая: наш стяг на месте. Герб Финголфина мокнет под дождем. Но они говорят про свой стяг. Там где было знамя дома Крота - голое древко. Король срезал его своим мечом после того, как я ушел. Я сказал им, почему. Они не поверили. (Позже, уже на привале, когда мы покинули город, Торноквессэ спрашивал у Идриль, правда ли это. И ведь при этом шел за мной. А мне было неважно. Я вел их всех.)
Слышен топот: они идут сюда. Мы бьемся, но они прорываются на площадь. Готмог передо мной. Меч делается тяжелым в руках, но я - теперь - могу стоять, не отступая назад. Я буду стоять, пока могу.
Все. Инстинктивно заслоняюсь мечом, пока он заносит надо мной свой. Но свет из-за спины - я пытаюсь откатиться в сторону - Эктелион падает на меня. Дальше боя я не видел, склонившись над ним. Я хочу вынести его отсюда, но он противится. Он победил, он убил его! Я еще не мог понять тогда, что именно поэтому он не может жить больше.
Он сказал мне, чтобы я уходил и спас сына.
Он отдал мне свой камень, и теперь я ношу его на груди.
Я никогда не буду стоять на земле так твердо, как стоял с ним рядом.
Дальше было самое худшее. Я молил. Я требовал. Я возмущался, обернувшись к остальным, замершим вокруг полукольцом: "Что вы молчите?" Я гневался. Я стоял перед Тургоном на коленях. Я памятью своего отца заклинал его: "Что сказал бы он, если бы знал, что я ухожу, а ты - прикрываешь мою спину?!" Только о ней молчал - но думал. Как я приду к ней, невредимый, оставив ее отца умирать?
Он не остался один. Королевский дом отказался уйти, и они заслоняли наше отступление. Так уже было. Только наоборот.
С треском отрываю тканевую стену, закрывающую тайный ход, мы осторожно выходим, мы встречаем засаду и отбиваем ее, и опять несем потери, и я очень надеюсь, что последние. Короткий привал - и снова в путь. К морю.
Я не знал, исполняя твою волю, Лорд, что эти доспехи будут так тяжелы, и таким долгим будет мой кружной путь - от тебя и обратно к тебе.
P.S. Фотографии (увы, только до или после игры) - здесь.
Плохо, что о конце я помню и могу рассказать больше. Пресловутая "мирная жизнь" требует того, чего нам не хватало. Ну ладно.
Дворцовая площадь так спокойна на закате, вот-вот услышишь, как ветер звенит серебряными цветами и листьями из золота. И на этой тихой площади мой сын учится сражаться: он держит мой меч двумя руками, Эктелион серьезен и осторожен.
Лучный турнир - сумерки сгущаются, опоздали. Мишени не видно, стреляю, только чтобы угомонить Эарендиля, который носится вокруг и распространяется на тему "мой папа самый лучший" :), но во втором туре попадаю почему-то единственным и, стало быть, выигрываю :)
Разговоры обо мне за моей спиной. Это дом Крота. Я слышал их. Пускай.
Мы с ним проходим друг мимо друга с каменными лицами. Я не могу разбудить в себе ничего сильнее, чем неприязнь. Ненависть - это Врагу, это Захватчикам, ему - слишком много. Но в ее тревоге и страхе, в том, что темно лицо ее от тяжелых мыслей, он уже виновен.
Мое знамя треплет ветер, но оно привязано крепко. Ардамир счастлив: "Папа, ты теперь лорд?" "Да." "Значит, и я потом буду лордом?" "Бабушка, вот тогда я и поверчу твою швейную машинку!" "Обязательно будешь."
Праздник Фонтанов не удался в этом году. Вести о падении Дориата омрачили его. Но несмотря на них, мы почтим Ульмо, как привыкли. Я стою у фонтана, чтобы подойти последним: не хочу, чтобы кому-нибудь пришлось слишком долго меня ждать. В фонтане плавает свеча. Маэглин касается воды, и огонь тут же гаснет. Дыханием Манвэ. Дрожь по спине. Кто-то спешно несет другую свечу.
Я хочу знать больше о том, что случилось с Дориатом. Тургон рассказывает мне все, что знает о судьбе Хурина. Выслушав, я молча встаю и ухожу обратно к фонтану. И мой король, помедлив, приходит ко мне.
Мы с Морэтиром вышли за пределы гор. Там пустынно и ветренно - такого ветра в городе не бывает. Путь к отступлению готов. Идриль говорит, что он понадобится скоро. Я спрашиваю: "Скоро - по каким меркам?" "По твоим," - отвечает она.
Врата Лета. Мы ждем рассвета на мосту, песня рвется наружу, но - нельзя, до восхода солнца - молчание. Птицы об этом не знают - оглушительно орут.
Дым. Огонь.
Вверх по лестницам, в оружейную за мечом, снова вверх. Отдышаться перед советом времени даже нет - я должен сказать первым. Но тщетно. Тургон не слышит ни меня, ни Эктелиона, ни Морэтира, ни Элендис... Я не уверен, что он слышит даже Маэглина и Салганта, говорящих против нас. Совет вовсе не нужен. Он не выйдет. Голос срывается на какое-то по-детски обиженное - "Тургон!" Я знаю его достаточно, чтобы понять: чем больше я упорствую, тем упорнее он, но все равно не могу остановиться. Он велит мне уйти.
("Каков будет твой приказ, Государь?" Обычные слова, но я никогда не произносил их так.)
Маэглин покинул площадь спешно. Слишком спешно. Не успев получить никаких точных указаний. Куда он пошел?
Я должен зайти домой. Я обязательно должен зайти - я не смогу иначе сражаться как следует, эта тревога съест меня.
У него в руке только маленький кинжал, который он поднял на моего сына. "Защищайся!" - отбросив его в сторону, я жду, пока он вынет из ножен меч. Зачем мне именно так, именно поединок? Какая разница?
"Вон из моего дома!" - это произойдет не здесь. Он дерется отчаянно, я не могу заставить его сдвинуться ни на шаг. Силы равны. А значит, я убью его.
Я ухожу, но останавливаюсь, обернувшись. Он лежит, разбросав руки по белому камню. Мне поперек души оставлять здесь его тело, его надо...сбросить, убрать совсем.
"Будь мужчиной, слушай маму и ничего не бойся." Свой кинжал отдаю зачем-то. Пусть...останется у него - обо мне.
Обратно, через пустой город. Дыхание восстанавливается понемногу. Мне...легче? Да, мне легче. Теперь понятно - рано или поздно один из нас убил бы другого.
Иду через площадь, но не вижу никого, кроме Тургона. Кто-то шарахается от моего лица. Морин говорит - было от чего шарахнуться. И три - нет, четыре отрывистые фразы. Тургон велит мне идти защищать город. Бесцветным голосом. Он бледен. Я ухожу к воротам.
И вскоре возвращаюсь. "Они прорвались в город! Тургон, резерв!" Мы мчимся назад.
Балрог. Эктелион кричит, чтобы мы отступали. Мы словно приросли к земле. "Это приказ!" Еще чего. Я его не оставлю.
Мы готовимся к обороне площади. Мы закрыли вход. Враг в городе, но еще не дошел до площади. Он в городе - а мы прячемся здесь за баррикадой. Опять.
Идет дождь, в который раз за эту ночь.
Эктелиона бьет дрожь. Я приношу ему воды, накрываю плащом.
Ко мне подходят Рантин и Торноквессэ. "Туор! Ты не знаешь, почему нашего стяга нет? Что произошло?" Я оглядываюсь на знамена, не понимая: наш стяг на месте. Герб Финголфина мокнет под дождем. Но они говорят про свой стяг. Там где было знамя дома Крота - голое древко. Король срезал его своим мечом после того, как я ушел. Я сказал им, почему. Они не поверили. (Позже, уже на привале, когда мы покинули город, Торноквессэ спрашивал у Идриль, правда ли это. И ведь при этом шел за мной. А мне было неважно. Я вел их всех.)
Слышен топот: они идут сюда. Мы бьемся, но они прорываются на площадь. Готмог передо мной. Меч делается тяжелым в руках, но я - теперь - могу стоять, не отступая назад. Я буду стоять, пока могу.
Все. Инстинктивно заслоняюсь мечом, пока он заносит надо мной свой. Но свет из-за спины - я пытаюсь откатиться в сторону - Эктелион падает на меня. Дальше боя я не видел, склонившись над ним. Я хочу вынести его отсюда, но он противится. Он победил, он убил его! Я еще не мог понять тогда, что именно поэтому он не может жить больше.
Он сказал мне, чтобы я уходил и спас сына.
Он отдал мне свой камень, и теперь я ношу его на груди.
Я никогда не буду стоять на земле так твердо, как стоял с ним рядом.
Дальше было самое худшее. Я молил. Я требовал. Я возмущался, обернувшись к остальным, замершим вокруг полукольцом: "Что вы молчите?" Я гневался. Я стоял перед Тургоном на коленях. Я памятью своего отца заклинал его: "Что сказал бы он, если бы знал, что я ухожу, а ты - прикрываешь мою спину?!" Только о ней молчал - но думал. Как я приду к ней, невредимый, оставив ее отца умирать?
Он не остался один. Королевский дом отказался уйти, и они заслоняли наше отступление. Так уже было. Только наоборот.
С треском отрываю тканевую стену, закрывающую тайный ход, мы осторожно выходим, мы встречаем засаду и отбиваем ее, и опять несем потери, и я очень надеюсь, что последние. Короткий привал - и снова в путь. К морю.
Я не знал, исполняя твою волю, Лорд, что эти доспехи будут так тяжелы, и таким долгим будет мой кружной путь - от тебя и обратно к тебе.
P.S. Фотографии (увы, только до или после игры) - здесь.