Питер. Постапокалипсис.
У метро на проспекте Просвещения я оказалась вчера без пятнадцати семь. Обратила внимание на бардак от неработающего светофора: в середине перекрестка машины сплелись так, что непонятно, кто и куда едет. Не обошлось и без ДТП там где-то внутри этого клубка. Народ, пользуясь тем, что его много, пер по переходам непрерывно, не заботясь о том, что транспорт надо пропускать.
Толпа народа штурмовала и мою маршрутку. Странно… Начала прислушиваться к разговорам: метро не работает, всех выгнали. Интересно, однако. И только к Озеркам поняла, что еду по мертвому городу. Света не было вообще: не горели светофоры, стояли там, где застало их отключение электричества, троллейбусы и трамваи: пустые, погасшие. Брошенные.
Стала звонить, чтобы рассказать о картинках города: связь работала раз через три, выдавая ошибку при установлении соединения. В режиме прямой трансляции рассказывала в телефон о том, что вижу: метро Лесная, толпы народу на улице, около метро: оно не работает во всем городе. Мне видится, как встали в тоннелях поезда, и люди идут по ним, и девочки на шпильках, и дети, по темным тоннелям, даже не к свету: его нет. Народ на балконах, пытающийся понять, что происходит - потом я узнала, что не было еще и воды. Перекрестки, вручную регулируемые растерянными гайцами. Кстати, казалось бы, город должен был бы вообще стоять… нет, я просто слишком плохо думаю о людях. Водители сориентировались, вели себя аккуратно по отношению друг к другу, пытались как-то ехать. Хотя ДТП было очень много. И много битого автомобильного стекла по асфальту.
Народ высказывает предположения, что что-то случилось на АЭС в Сосновом Бору. Никто ничего не знает. Радио не работает тоже.
В телефоне мне посоветовали срочно зайти в паб - успокоить нервы порцией алкоголя. А ведь пабы не работают. И магазины. «Опаньки», - начинаю осознавать я масштабы трагедии. Вижу, как машины крутятся вокруг неработающих заправок. Сейчас кончится бензин. Потом стемнеет. И народ начнет мародерствовать - цивилизованность слетает быстро. Началось. Вот оно как, значит, бывает. Мысленно провожу ревизию местонахождений близких: кто дома спит, кто не в городе… Выходит так, что через начало апокалипсиса еду только я.
Прекращаю разговор по мобильному. Я очень нуждаюсь в том, чтобы со мной говорили, чтобы меня поддерживали. Классическое: «Мы в аду, мама! Здесь коровы, мама», - это очень про меня сейчас. Но если телефон сядет, я его больше не заряжу. Нечем.
Так прошел час поездки.
На Васильевском острове свет уже был. Прикуривая одну от другой, сидя на тумбе, видела, как народ дозванивается до близких, уточняя, кто где застрял, как выбирается. Метро по-прежнему сторонились - туда заходили единицы, остальные предпочитали брать штурмом маршрутки. Хотя - это же Питер, и даже штурмующие выстаивались в очереди. Все разговаривали друг с другом, расспрашивали, делились - совершенно незнакомые люди. Как сближает совместно пережитое.
Я нашла самый шумный, самый многолюдный бар в пешеходной зоне. Одиночество среди людей - вот что мне было сейчас необходимо. Хотя больше всего на свете, на самом деле, хотелось испуганным котиком свернуться на мужских коленях, максимально компактно, спрятав лицо на его груди, обнявшись крепко, грея холодные пальцы. Хотелось, чтобы гладили по голове… Хотелось плакать.
Да, я люто и бешено эмоциональна. Да, я так воспринимаю. Да, с этим сложно жить и хз, как бороться. Я не специально - просто _такая_. Да, я понимаю, что испугалась, когда уже все закончилось. Да, я явно перечитала постапокалипсисов разнообразных.
Но я сидела в баре и писала смс - потому что разговаривать тупо не могла, а в поддержке - нуждалась. Страшно.
Зато так забавно было потом, успокоившись, читать в официальных новостях, что света не было «слегка», что с водой были «перебои», а метро функционировало вообще почти все. Ничего не случилось, ага.