Снежное
- Город Снежное, Донбасс. В этом городе родился и вырос мой, ныне покойный дедушка. Я запомнила его патологически добрым, мягким человеком. Мне не удалось там побывать - дедушка переехал в Киев еще в 40-х. Все наши родственники выехали из тех краев раньше или позже. Они были русскоговорящими украинцами. Никакими не русскими, не малороссами. Чушь какая-то. Вопрос так даже не стоял, эти слова в применении к донбассчанам появились только в последнее время. Моего дядю, единственого который остался, нашли окоченелым на автобусной остановке. Выпив, он видимо присел отдохнуть зимой и замерз насмерть. В 90-х там было вообще худо, все кто мог-из моих родственников- выехал. Другой мой дядя осел в Одессе. Моя любимая бабушка Нюся (родная сестра дедушки, донбассчанка)- после учебы в Ленинграде вышла замуж за “местного” и так там и осталась. Ее муж, наполовину белорус, наполовину еврей, полюбил и принял своих украинских родственников, то есть нас, больше чем своих родных “сам-не -знает-почему”. Это его слова (и дела). Все отпуска наши семьи дружно-весело проводили вместе, то в Киеве, то на Донбассе, то в Крыму.
Когда грянул Чернобыль, какие-то сердобольные ленинградские родственники выделили моей маме и моей тете с детьми свою старинную квартиру в центре тогда еще Ленинграда, на берегу Мойки. Будучи гиперактивными украинскими детьми, мы квартиру весьма подубили. Я была совсем маленькая, но помню как моя сестра и брат плясали на широченных подоконниках, корча рожи прохожим, и как развешивали шербет на оленьих рогах, имеющимся в квартире.
Лучше помню 92-й год, вскоре после развала совка. Очередной съезд в Питере. Помню как мои родные накрывали на стол ту еду, которая была, не зная будет ли что есть завтра. Лихие 90-е с вечной нехваткой денег. Но завтра еда чудным образом появлялась опять, как будто скатертью-самобранкой накрывался стол. Питерцы полуношничали, допоздна играя в покер. А мы, дети слушали взрослые разговоры, чувствовав себя значимыми. Нам было весело и вольготно. У нас не принято было называть друг-друга по имени, у мамы например, была кличка “Цветочек”, у тети “Белка”, у брата - “Олежка-Тележка”, у меня естественно, “Верунчик”.
В 2006-м я снова навестила родственников в Питере. Моя мама, тетя и брат бывают там чаще, чуть ли не каждый год. Вместе с бабушкой -дедушкой обошли почти все достопримечательности. Они удивлялись, что я принимала участие в Оранжевой революции годом ранее. Бабушка пыталась выдать меня за свою внучку-россиянку, чтобы я не платила повышенный тариф за вход в музеи. Помню, как однажды бабушка прослезилась, подошла ко мне, обняла и начала изливать душу, приговаривая что мы самые близкие, родные- это все, что у нее есть, и всегда мы должны держаться вместе. Пыталась всунуть мне какое-то фамильное блюдо. Мне не нужен был этот подарок, я не хотела везти его с собой домой, но понимала, что так она выражает свою любовь. Питерские родственники всегда были и будут для нас не просто родственниками, а самыми дорогими, самыми родными и близкими людьми.
В марте позвонила к питерцам после известных событий. Аккуратно поинтересовалась что они думают по поводу “затокрымнаш”. Поняла, что они считают, что они аннексия Крыма- восстановление исторической справедливости. Больше их интересовало, правда, как мои дела. Удивились, что я не хочу спасаться бегством от притеснений у них, так как они полагали, что нас притесняют. Спросила у бабушки: “А Донбасс? Следующее наступление России-же на восток Украины?” На что бабушка ответила: “Я из Донбасса, и я всегда была украинкой. У меня интернациональная семья. Донбасс -это Украина. Не отдадим!"
Сейчас вообще боюсь звонить. Переживаю, все-таки много крови пролилось и адская машина пропаганды работает. Вот какого хрена между нами, пережившими Чернобыль, развал совка, лихие 90-е, должно что -то стоять? Почему даже тень сомнения и разделения дожна омрачать наши отношения?