Русская нефть-11, Кризис 98-года
Кризис 1998 года
Кризис стал переломным моментом для нефтяной промышленности. Для нефтяников наступили тяжелые времена. Когда в 1998 году цена российской нефти марки Urals упала с 17 до 10 долларов за баррель, российский экспорт оказался на грани рентабельности, отчисления в бюджет резко сократились. «Нефтяные генералы» предупредили правительство: или снижайте налоги, или снизится добыча нефти до уровня, не обеспечивающего энергетическую безопасность страны. «ЛУКОЙЛ», «ЮКОС» и «СИДАНКО» заявили о планах сократить добычу нефти в 1999 году на 15%, ТНК - на 5%. В целом по стране Минтопэнерго ожидало падения до 240-250 млн тонн с 303 млн тонн в 1998 году[65].
Государство помогло нефтяникам, перераспределив в их пользу отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы и урезав транспортные тарифы. А девальвация рубля привела к уменьшению «долларовой» себестоимости добычи. К тому же весной 1999 года начался рост цен на нефть на мировом рынке. В итоге «ЛУКОЙЛ» снизил добычу только на 0,6%, «СИДАНКО» - на 2%, а «ЮКОС» ее стабилизировал. Добыча в 1999 году даже выросла на 1,7 млн тонн - исключительно благодаря «Сургутнефтегазу», который увеличил добычу на 2,4 млн тонн.
По иронии судьбы кризис 1998-1999 годов пошел на пользу нефтяной промышленности. В России начали рассчитывать налоги нефтяным компаниям исходя из мировых цен на нефть. Ценовой кризис заставил ВИНК заняться модернизацией нефтеперерабатывающих заводов, расширением сбытовых сетей и снижением затрат.
За 1990-е годы нефтяники прошли через приватизацию, либерализацию внешней торговли, перераспределение активов, дефолт, неплатежи, глубочайший экономический спад. Хотя цены на нефть редко поднимались выше 20 долларов за баррель, частные компании смогли переломить тенденцию к снижению нефтедобычи. Достигнув «дна» в 301 млн тонн в 1996 году, отрасль медленно, но верно начала наращивать объемы добычи, хотя государство, по-прежнему считавшее нефтяную промышленность «дойной коровой», зачастую скорее мешало, чем помогало ей пережить трудные времена.
В закрытую при социализме нефтяную промышленность проник иностранный капитал, принося с собой передовую технологию и управленческий опыт. Приватизированные российские компании, ставшие хозяевами своей судьбы, провели корпоративную реорганизацию, начали выходить на мировые фондовые рынки, покупать зарубежные активы, вливаться в международное деловое сообщество. Нефтяники превратились в политических и экономических тяжеловесов, определявших правила игры в стране.
Правда, при этом агрессивный передел собственности и скандалы с миноритарными акционерами не способствовали улучшению инвестиционного климата в России, а политическая нестабильность в стране мешала нефтяникам осуществлять реализацию долгосрочной стратегии развития, главное - наращивать геологоразведочные работы, которые обеспечивают будущее отрасли. Прирост запасов в 1990-е годы хронически не покрывал объемы добычи - нефтяники проедали ресурсную базу, открытую еще при советской власти[66]. Основные производственные фонды отрасли быстро старели, нефтепереработка была на положении падчерицы у ВИНК, и надолго закрепился сырьевой тип развития страны.
Кризис стал переломным моментом для нефтяной промышленности. Для нефтяников наступили тяжелые времена. Когда в 1998 году цена российской нефти марки Urals упала с 17 до 10 долларов за баррель, российский экспорт оказался на грани рентабельности, отчисления в бюджет резко сократились. «Нефтяные генералы» предупредили правительство: или снижайте налоги, или снизится добыча нефти до уровня, не обеспечивающего энергетическую безопасность страны. «ЛУКОЙЛ», «ЮКОС» и «СИДАНКО» заявили о планах сократить добычу нефти в 1999 году на 15%, ТНК - на 5%. В целом по стране Минтопэнерго ожидало падения до 240-250 млн тонн с 303 млн тонн в 1998 году[65].
Государство помогло нефтяникам, перераспределив в их пользу отчисления на воспроизводство минерально-сырьевой базы и урезав транспортные тарифы. А девальвация рубля привела к уменьшению «долларовой» себестоимости добычи. К тому же весной 1999 года начался рост цен на нефть на мировом рынке. В итоге «ЛУКОЙЛ» снизил добычу только на 0,6%, «СИДАНКО» - на 2%, а «ЮКОС» ее стабилизировал. Добыча в 1999 году даже выросла на 1,7 млн тонн - исключительно благодаря «Сургутнефтегазу», который увеличил добычу на 2,4 млн тонн.
По иронии судьбы кризис 1998-1999 годов пошел на пользу нефтяной промышленности. В России начали рассчитывать налоги нефтяным компаниям исходя из мировых цен на нефть. Ценовой кризис заставил ВИНК заняться модернизацией нефтеперерабатывающих заводов, расширением сбытовых сетей и снижением затрат.
За 1990-е годы нефтяники прошли через приватизацию, либерализацию внешней торговли, перераспределение активов, дефолт, неплатежи, глубочайший экономический спад. Хотя цены на нефть редко поднимались выше 20 долларов за баррель, частные компании смогли переломить тенденцию к снижению нефтедобычи. Достигнув «дна» в 301 млн тонн в 1996 году, отрасль медленно, но верно начала наращивать объемы добычи, хотя государство, по-прежнему считавшее нефтяную промышленность «дойной коровой», зачастую скорее мешало, чем помогало ей пережить трудные времена.
В закрытую при социализме нефтяную промышленность проник иностранный капитал, принося с собой передовую технологию и управленческий опыт. Приватизированные российские компании, ставшие хозяевами своей судьбы, провели корпоративную реорганизацию, начали выходить на мировые фондовые рынки, покупать зарубежные активы, вливаться в международное деловое сообщество. Нефтяники превратились в политических и экономических тяжеловесов, определявших правила игры в стране.
Правда, при этом агрессивный передел собственности и скандалы с миноритарными акционерами не способствовали улучшению инвестиционного климата в России, а политическая нестабильность в стране мешала нефтяникам осуществлять реализацию долгосрочной стратегии развития, главное - наращивать геологоразведочные работы, которые обеспечивают будущее отрасли. Прирост запасов в 1990-е годы хронически не покрывал объемы добычи - нефтяники проедали ресурсную базу, открытую еще при советской власти[66]. Основные производственные фонды отрасли быстро старели, нефтепереработка была на положении падчерицы у ВИНК, и надолго закрепился сырьевой тип развития страны.