В заточении на островах Пахтусова
Много лет назад, а именно в 2003, я уже совершал гранд-турне по островам, вплоть до Желтухина. Но тогда боковые острова, лежащие в стороне от кратчайшего «желтухинского» пути, остались мною не посещёнными. А именно - о-ва Пахтусова, о. Циволько и о. Карамзина. Уже давно надо было их посетить, но черёд пришёл только сейчас. И пока только самые ближние - о-ва Пахтусова.
В этом отчёте, к моему великому сожалению, и даже прискорбию, опять будут нагугленные фотки. А всё из-за моего разгильдяйства, из-за которого утоп телефон, на который я снимал в этой поездке. Ладно, поплыли!
Северный остров в группе о-вов Пахтусова
Раненько по утру я проснулся в гуще Кентерберийского леса. Наскоряк подкрепился овсянкой, снял табор и спустился на мыс Всех Ветров, что располагается на берегу Амурского пролива. Отчалил в 8 утра, ещё в тени, создаваемой горой Рейнеке. Несильный северный ветерок гнал ветровую волну. Волна была невысокой, без барашков, но иногда крутоватой. Время от времени немного брызг попадало внутрь лодки, но с этим можно было мириться. А вот с волной от катера я уже не смирился, а разразился морскими проклятиями. Где-то в километре от Рейнеке, наперерез моему курсу, в направлении Карамзина пронёсся катер с дайверами. Да так близко, что я хотя и встал носом к волне, но отыграться на ней не вышло. С пол-ведра захлестнуло в лодку. Оставшиеся 3,8 км прошли спокойно. Держа северный островок на фоне далёкого о. Герасимова, я так и грёб этим курсом.
Помещаю самодельную карту о-вов Пахтусова, названия, конечно, тоже «самодельные». Это так, чтобы была хоть какая-то географическая привязка к тексту отчёта, чтоб было понятно, о чём веду речь. Как все эти островки называются каждый по отдельности, я не знаю.
Итак, обошёл остров Северный с севера и запада, и высадился на самом удобном месте острова - южной косе. Коса эта маленькая, но очень уютная. Для одного-двоих - самое то. Палатка, кухня, и всё. Больше там уже не поместится. Распаковывать рюкзак и ставить палатку пока не стал. Все вещи решил не оставлять на косе, а затащить на верх, в кусты.
Верхняя поверхность Северного - это жесть жестяная! Спокойно передвигаться там нельзя! Это просто монолитный сплав шиповника, какой-то плетучки, жёстких кустарничков и другой всевозможной растительной хрени, которая просто встаёт перед тобой непреодолимой преградой. И ты уже думаешь, а какого хрена я тут вообще делаю?! Вот так, сделав десяток метров вглубь острова, я позорно ретируюсь оттуда на пляж. Хотя, по правде сказать, с достопримечательностями там туго. Ржавый триангуляционный знак, малость покосившийся, вот собственно, и всё. 140 на 110 метров колючек.
Заросли
Следующий остров, который я отправился обследовать уже налегке - Центральный. Лежит он в 400 м южнее Северного. По дороге, проплываем мимо кекура, малость похожего на кам. Льва, что с юга Рикорда, только намного меньше. На галечном северном пляже Центрального сдул пакрафт, чтобы не перегрелся на солнце, и затащил его в шиповник. Сначала залез на высшую точку острова, находящуюся на его востоке. Стандартный триангуляционный знак весь зарос кустами и ветками. Затем продрался вдоль всего острова на западную косу. По пути видел тис, густые заросли лиан, лесок из засохшей аралии и малинник. Лес тоже труднопроходимый, но по сравнению с зарослями шиповника, это хороший такой парк.
Коса на крайнем западе острова позволяет разместить палатки 3-4. Место неплохое. Особенно мне там понравился стол из катушки от кабеля.
Вид с северо-восточного мыса Бол. Пахтусова на островки Северный и Центральный
Затем я прошёл мелководным проливом, между Раздельных камней, вдоль северного побережья о. Бол. Пахтусов, и напротив Слитных камней высадился на край пляжа, у непропуска. Место здесь фотогеничное. Пляж красиво изгибается градусов на 60, рядом скалы и кекуры. Отсюда я отправился исследовать Большой Пахтусов. Сначала по северному пляжу на восток, затем по восточному песчаному пляжу на юг, затем, через узкий перешеек по южному пляжу на запад, до непропусков. От непропуска до непропуска, по пляжам, получился ровно километр. Больше по Пахтусовым не походишь, если только не лезть вглубь острова. Но вглубь мне уже расхотелось. Я был уже весь расцарапанный и в занозах.
Восточный пляж на о. Бол. Пахтусов
На большом острове было много народа. Основная туса - в Подкове. Хорошая, глубокая, укрытая от ветров и прибоя бухта, где удобно стоять на якоре или причаливать к самому пляжу. В-основном, все катера и яхты были здесь. На возвышении велось строительство небольшого домика. По восточному песчаному пляжу тоже шлялся народ. На северном галечниковом пляже никого не было, но места, где часто ставят палатки были видны отчётливо. Западное побережье я не обследовал, но, похоже, оно такое же относительно безлюдное, как и северное.
Восточный пляж, развалины предположительно ёмкости для засолки
Бух. Подкова, перешеек, о. Центральный. Вдали - Рейнеке
Южный пляж, бух. Подкова
Западное побережье о. Бол. Пахтусов
Сразу, как только я высадился на Бол. Пахтусов, я поставил бутылку под капающую со скал воду. Хотя я и взял с собой с Рейнеке несколько литров, но мне уже здесь сильно захотелось пить, да и лишней вода не будет. На южном пляже я нашёл сочащуюся по скале воду. Прислонился к скале, оттопырив нижнюю губу. Так и пил, делая глоток раз в 10 секунд. Издали, наверное, было странно видеть чувака, прилипшего к скале. Но мне было пофиг, я уже был готов лизать скалы от жажды.
Кое-как напившись, вернулся к лодке. Там ещё с часок потусил, искупнулся возле Слитных, подивился скорости течения возле них, забрал полторашку накапавшей воды, да отбыл восвояси прямым курсом на пляжик Северного.
Кам. Слитные
Вечерело. Поставил свою маленькую палатку в одном конце пляжа, костерок из местного плавняка и сухого шиповника развёл в противоположном конце пляжа, а посередине пляжа ещё хватило места расстелить коврик и спальник. После ужина мне ещё захотелось полежать там на «диване», поглазеть на закат, да на то, что вытворяет в небе пара «сушек». Как я понял, «препод» пытался уйти от погони, а «ученик» должен был пытаться всё время висеть у него на хвосте. Смотрелось красиво, особенно низкие пролёты над морем и резкие взлёты в небо. Закат был настолько малиновым, насколько это только возможно. Эх, фотик, фотик!
В-общем, до этого момента мне всё нравилось на Пахтусовых. Но среди ночи начал задувать северный ветер. Хотя палатка была с теневой стороны, порывы всё равно нещадно её трепали, громыхали тентом и не давали спать. В конце-концов, под утро, уже злой, я завалил её нафиг, и немного подремал уже так.
Северная оконечность Северного
Утро было ясным, но жутко ветренным. Началось первое в этом году, так называемое «холодное вторжение». На гидрометеорологических сайтах вычитал, что это явление распространено от Берингова до Южно-Китайского моря, когда летний муссон начинает уступать место ветрам азиатского антициклона, несущих сухой холодный воздух с остывшего континента. В районе Пахтусовых и Рикорда находится уже выход из Амурского залива, поэтому ветровая волна успела здесь набрать силу. Волны были, конечно, не такими высокими, какой бывает зыбь с открытого моря, но крутыми, местами с барашками. А 1-1,5 метра с барашками - это уже серьёзно. По планам, я собирался ещё денёк провести на Рикорда. Воды было в обрез, да и излазил я тут уже всё. Посидел, посмотрел на море. Решил попробовать перейти на Рикорд. Сначала в волновой тени за Пахтусовыми, но потом пришлось бы искать безопасное место для высадки, возможно пришлось бы обходить остров на подветренную сторону. Ветер был почти попутный.
На всякий случай, замотал рюкзак в полиэтиленовый тент - брызги всё-таки, да и волны будут захлёстывать сильно. Здесь бы мне, балбесу, и телефон положить туда же, в замотанный рюкзак. Но я машинально завернул его в полиэтиленовый пакет и сунул на бак, между сходящимися баллонами, под носовую «палубу».
У косы волн почти не было. Я спокойно примостился в лодке, ветер подхватил меня и потащил прочь от островов. Вблизи волны оказались немного страшнее, чем с берега, но я удачно преодолевал их, избегая барашков. Успокоившись, я даже погрёб прочь от волновой тени, прямиком на северную оконечность Рикорда. Но удалившись на несколько сотен метров от островов, стало труднее удерживаться на курсе. Постоянно приходилось крутить головой и уворачиваться от особо крутых волн.
… Эту волну я заметил задолго до катастрофы. Море как-то потемнело и зашумело сильнее обычного. Я мигом развернул лодку строго кормой к волне. Тут же я взмыл ввысь, но удержался в седле, восторженно и с опаской матеря крутую волну. Но это, как оказалось, был ещё только восьмой вал. Девятый я уже не увидел. Сзади вовсю шумел барашек, и я отчаянно, на слух, выставлял лодку поперёк него. Затем снова подхват, бешенный сёрф, а потом лодка ушла из под жопы, меня окружили пузырьки и подводная тишина.
Выныривая, я приготовился увидеть худшее: уходящий на дно рюкзак со всеми вещами, продуктами, гаджетами, паспортом и деньгами, и подхваченный ветром, скачущий по волнам пустой пакрафт, уносящийся в открытое море. На мне был гидрокостюм, но не было ласт. Потонуть не потонул бы, но телепаться до ближайшего острова пришлось бы очень долго. А потом уже взаправду там робинзонить, голосуя проходящие катера, чтоб добросили до города…
Пакрафт оказался перевёрнутый, но рядом. Я смог сразу возвратить его в нормальное положение и забраться внутрь. Рюкзак оказался в целости и сохранности. Тент, создав воздушный пузырь, тесно заклинил рюкзак между бортами лодки и не дал ему выпасть и потонуть. Потом, на берегу, оказалось, что рюкзак вообще был абсолютно сух! Но сейчас главной проблемой было отсутствие весла. На ветру, в открытом море, даже в лодке далеко не уйдёшь, если нет весла. Его я увидел вскоре, благодаря белым лопастям. Бешенно загребая ладошками, лёжа в лодке как на сёрфинговой доске, я погрёб против ветра к нему и ухватился. Теперь, уже вооружённый веслом, погнался за ярко-оранжевой гермой, внутри которой находился спальный мешок. Благодаря своей лёгкости она резво скакала по волнам и уже успела далеко удалиться от места катастрофы. По дороге к герме мельком увидел расплывающиеся тапочки. Но вылавливать их я уже не стал. Чёрные, маленькие, их было трудно заметить среди бушующих волн. Опять где-то зашумел барашек, и я оставил их на потеху стихие. Надеюсь, Закон Рейнеке-Рикорда был соблюдён, и в соответствии с ним, левый тапочек прибило к Рейнеке, а правый - к Рикорду.
Причалил в первой же бухточке на юго-востоке Центрального. В суматохе аврала, вспомнил про телефон только когда загрёб в тень острова. Сунул руку под «палубу» - нет телефона. Выпал и утоп! Но когда вытаскивал рюкзак, увидел его на дне лодки, практически под водой. В пакете, конечно, тоже была вода. Телефон жалобно вибрировал и моргал фонариком. Я лихорадочно бросился искать нож, разматывая рюкзак и роясь в его карманах. Нашёл, с трудом отвинтил крохотные винтики остриём, четыре штуки, чтобы снять крышку. А потом ещё долбанных 8 винтиков, чтобы отсоединить аккумуляторную батарею. С последним винтиком вибрация прекратилась. Я надеялся, что телефон не успел разрядиться до конца, что он полежит разобранный на солнце и ветру, и заработает. Винтики, в попыхах я положил на чехол от спальника. Везде были скалы и камни, порывами задувал ветер. Один из порывов перевернул чехол и долбанные винтики, все 12, просыпались в камни и трещины в скалах!
Потом у меня была весёлая игра - найди и выкопай из камней винтики от телефона. Приходилось кропотливо и осторожно поднимать каждый камушек, а винтики всё проваливались и проваливались, глубже и глубже между камней. Короче, не знаю как, но у меня хватило терпения, разобрав пол пляжика, отыскать и вытащить их наружу все до последнего!
Море не успокаивалось. Была надежда, что смогу покинуть остров хотя бы вечером. Но, на всякий случай, поставил бутылку под капли в крохотном гротике. Здесь, на Центральном, капёж был совсем редкий, и я долго думал, под какую каплю поставить бутылку - под ту, что капает с этого выступа, или с того? После обеда мне наскучило сидеть на одном месте, и я переправился на Большой Пахтусов размяться и поискать более живой родничок. Таковой нашёлся на северном побережье. Вода здесь стекала по жёлобу, изготовленному из расщеплённого бамбука. За час здесь насобиралась целая двухлитровка.
На северном берегу Большого Пахтусова в районе Бамбукового родника
С интернетов я знал, что когда-то здесь было что-то типа женской колонии-поселения на рыбообработке. Какие-то бетонные ячейки ещё сохранились на перешейке. Про жизнь и быт рыбообработчиц на островах теперь можно только догадываться. Интересно, хотелось им перебраться хотя бы на остров Рикорда, что распростёрся всего в полутора километрах отсюда? Я чувствовал себя в заключении, где жандармами были волны и ветер. Под вечер я вернулся на Центральный, к оставленным вещам.
Вид на остров Центральный с Бол. Пахтусова
От нечего делать, снова пошёл бродить по острову. На этот раз, на северной оконечности, набрёл на ровную площадку, поросшую травой и низкими кустарничками. Присев на краю обрыва, взгрустнул, глядя на заходящее солнце. От нефиг делать, стал прикидывать, что на этой площадке, я, пожалуй, заведу огород. Домик у меня будет вот здесь, ближе к леску. Над источником придётся поработать. Растянуть какой-нибудь тент, чтобы ни одна капля не падала мимо, поставить ёмкость под воду. С дровами хреновато, но для маленькой печки их на острове хватит. Домик придётся хорошенько утеплить, чтобы реже топить печь.
От этих мыслей меня отвлекла группа ярких точек, которыми были несколько морских каяков, идущие с Рейнеке на Рикорда. Я встрепенулся и заметил, что ветер стал тише, а волны пониже. Но, поразмыслив, я решил, что на Рикорда отправлюсь в следующем путешествии, лучше-ка я завтра вернусь на Рейнеке, только бы утих ветер.
По пути на табор насобирал дров. Разжёг костёр, сварил макароны с тушёнкой. Взошла луна. Напротив меня, на Рикорда, блеснул огонёк, видимо каякеры сейчас тоже сидели у костра и пили стременную. По тихой грусти и я, откупорив походный бутылёк с водкой, сделал глоток за хорошую погоду. Телефон так и не заработал. Было хреново от мысли, что жена сейчас переживает за меня и злится, что не выхожу на связь. Чтобы успокоиться, я даже прокричал в ночное небо, что, дескать, у меня всё нормально, не переживай за меня. Плюнув на летающих комаров и ползающих по камням мокриц, завалился спать под открытым небом. На удивление, выспался отлично. Встал часиков в пять, по быстрому собрался, и отчалил в притихшее море, прямо по звёздной дорожке Сириуса, светившего по оси моей бухточки. Пока грёб на Рейнеке, звёзды потускнели, острова Верховского на востоке потонули в лучах красной зари, а северный ветер в проливе немного усилился. Приходилось слегка упреждать снос, целясь на Штукино вместо мыса Всех Ветров, куда я держал курс. На восходе солнца я уже сушился на плоских скалах южного берега Рейнеке. Ну а потом вернулся на свой табор в Кентерберийском лесу, сходил в посёлок в магазин, докупил продуктов и позвонил с чужого телефона домой. Пахтусовское заключение закончилось, началось моя жизнь на Острове, о котором я уже поведал в предыдущем посте.
В этом отчёте, к моему великому сожалению, и даже прискорбию, опять будут нагугленные фотки. А всё из-за моего разгильдяйства, из-за которого утоп телефон, на который я снимал в этой поездке. Ладно, поплыли!
Северный остров в группе о-вов Пахтусова
Раненько по утру я проснулся в гуще Кентерберийского леса. Наскоряк подкрепился овсянкой, снял табор и спустился на мыс Всех Ветров, что располагается на берегу Амурского пролива. Отчалил в 8 утра, ещё в тени, создаваемой горой Рейнеке. Несильный северный ветерок гнал ветровую волну. Волна была невысокой, без барашков, но иногда крутоватой. Время от времени немного брызг попадало внутрь лодки, но с этим можно было мириться. А вот с волной от катера я уже не смирился, а разразился морскими проклятиями. Где-то в километре от Рейнеке, наперерез моему курсу, в направлении Карамзина пронёсся катер с дайверами. Да так близко, что я хотя и встал носом к волне, но отыграться на ней не вышло. С пол-ведра захлестнуло в лодку. Оставшиеся 3,8 км прошли спокойно. Держа северный островок на фоне далёкого о. Герасимова, я так и грёб этим курсом.
Помещаю самодельную карту о-вов Пахтусова, названия, конечно, тоже «самодельные». Это так, чтобы была хоть какая-то географическая привязка к тексту отчёта, чтоб было понятно, о чём веду речь. Как все эти островки называются каждый по отдельности, я не знаю.
Итак, обошёл остров Северный с севера и запада, и высадился на самом удобном месте острова - южной косе. Коса эта маленькая, но очень уютная. Для одного-двоих - самое то. Палатка, кухня, и всё. Больше там уже не поместится. Распаковывать рюкзак и ставить палатку пока не стал. Все вещи решил не оставлять на косе, а затащить на верх, в кусты.
Верхняя поверхность Северного - это жесть жестяная! Спокойно передвигаться там нельзя! Это просто монолитный сплав шиповника, какой-то плетучки, жёстких кустарничков и другой всевозможной растительной хрени, которая просто встаёт перед тобой непреодолимой преградой. И ты уже думаешь, а какого хрена я тут вообще делаю?! Вот так, сделав десяток метров вглубь острова, я позорно ретируюсь оттуда на пляж. Хотя, по правде сказать, с достопримечательностями там туго. Ржавый триангуляционный знак, малость покосившийся, вот собственно, и всё. 140 на 110 метров колючек.
Заросли
Следующий остров, который я отправился обследовать уже налегке - Центральный. Лежит он в 400 м южнее Северного. По дороге, проплываем мимо кекура, малость похожего на кам. Льва, что с юга Рикорда, только намного меньше. На галечном северном пляже Центрального сдул пакрафт, чтобы не перегрелся на солнце, и затащил его в шиповник. Сначала залез на высшую точку острова, находящуюся на его востоке. Стандартный триангуляционный знак весь зарос кустами и ветками. Затем продрался вдоль всего острова на западную косу. По пути видел тис, густые заросли лиан, лесок из засохшей аралии и малинник. Лес тоже труднопроходимый, но по сравнению с зарослями шиповника, это хороший такой парк.
Коса на крайнем западе острова позволяет разместить палатки 3-4. Место неплохое. Особенно мне там понравился стол из катушки от кабеля.
Вид с северо-восточного мыса Бол. Пахтусова на островки Северный и Центральный
Затем я прошёл мелководным проливом, между Раздельных камней, вдоль северного побережья о. Бол. Пахтусов, и напротив Слитных камней высадился на край пляжа, у непропуска. Место здесь фотогеничное. Пляж красиво изгибается градусов на 60, рядом скалы и кекуры. Отсюда я отправился исследовать Большой Пахтусов. Сначала по северному пляжу на восток, затем по восточному песчаному пляжу на юг, затем, через узкий перешеек по южному пляжу на запад, до непропусков. От непропуска до непропуска, по пляжам, получился ровно километр. Больше по Пахтусовым не походишь, если только не лезть вглубь острова. Но вглубь мне уже расхотелось. Я был уже весь расцарапанный и в занозах.
Восточный пляж на о. Бол. Пахтусов
На большом острове было много народа. Основная туса - в Подкове. Хорошая, глубокая, укрытая от ветров и прибоя бухта, где удобно стоять на якоре или причаливать к самому пляжу. В-основном, все катера и яхты были здесь. На возвышении велось строительство небольшого домика. По восточному песчаному пляжу тоже шлялся народ. На северном галечниковом пляже никого не было, но места, где часто ставят палатки были видны отчётливо. Западное побережье я не обследовал, но, похоже, оно такое же относительно безлюдное, как и северное.
Восточный пляж, развалины предположительно ёмкости для засолки
Бух. Подкова, перешеек, о. Центральный. Вдали - Рейнеке
Южный пляж, бух. Подкова
Западное побережье о. Бол. Пахтусов
Сразу, как только я высадился на Бол. Пахтусов, я поставил бутылку под капающую со скал воду. Хотя я и взял с собой с Рейнеке несколько литров, но мне уже здесь сильно захотелось пить, да и лишней вода не будет. На южном пляже я нашёл сочащуюся по скале воду. Прислонился к скале, оттопырив нижнюю губу. Так и пил, делая глоток раз в 10 секунд. Издали, наверное, было странно видеть чувака, прилипшего к скале. Но мне было пофиг, я уже был готов лизать скалы от жажды.
Кое-как напившись, вернулся к лодке. Там ещё с часок потусил, искупнулся возле Слитных, подивился скорости течения возле них, забрал полторашку накапавшей воды, да отбыл восвояси прямым курсом на пляжик Северного.
Кам. Слитные
Вечерело. Поставил свою маленькую палатку в одном конце пляжа, костерок из местного плавняка и сухого шиповника развёл в противоположном конце пляжа, а посередине пляжа ещё хватило места расстелить коврик и спальник. После ужина мне ещё захотелось полежать там на «диване», поглазеть на закат, да на то, что вытворяет в небе пара «сушек». Как я понял, «препод» пытался уйти от погони, а «ученик» должен был пытаться всё время висеть у него на хвосте. Смотрелось красиво, особенно низкие пролёты над морем и резкие взлёты в небо. Закат был настолько малиновым, насколько это только возможно. Эх, фотик, фотик!
В-общем, до этого момента мне всё нравилось на Пахтусовых. Но среди ночи начал задувать северный ветер. Хотя палатка была с теневой стороны, порывы всё равно нещадно её трепали, громыхали тентом и не давали спать. В конце-концов, под утро, уже злой, я завалил её нафиг, и немного подремал уже так.
Северная оконечность Северного
Утро было ясным, но жутко ветренным. Началось первое в этом году, так называемое «холодное вторжение». На гидрометеорологических сайтах вычитал, что это явление распространено от Берингова до Южно-Китайского моря, когда летний муссон начинает уступать место ветрам азиатского антициклона, несущих сухой холодный воздух с остывшего континента. В районе Пахтусовых и Рикорда находится уже выход из Амурского залива, поэтому ветровая волна успела здесь набрать силу. Волны были, конечно, не такими высокими, какой бывает зыбь с открытого моря, но крутыми, местами с барашками. А 1-1,5 метра с барашками - это уже серьёзно. По планам, я собирался ещё денёк провести на Рикорда. Воды было в обрез, да и излазил я тут уже всё. Посидел, посмотрел на море. Решил попробовать перейти на Рикорд. Сначала в волновой тени за Пахтусовыми, но потом пришлось бы искать безопасное место для высадки, возможно пришлось бы обходить остров на подветренную сторону. Ветер был почти попутный.
На всякий случай, замотал рюкзак в полиэтиленовый тент - брызги всё-таки, да и волны будут захлёстывать сильно. Здесь бы мне, балбесу, и телефон положить туда же, в замотанный рюкзак. Но я машинально завернул его в полиэтиленовый пакет и сунул на бак, между сходящимися баллонами, под носовую «палубу».
У косы волн почти не было. Я спокойно примостился в лодке, ветер подхватил меня и потащил прочь от островов. Вблизи волны оказались немного страшнее, чем с берега, но я удачно преодолевал их, избегая барашков. Успокоившись, я даже погрёб прочь от волновой тени, прямиком на северную оконечность Рикорда. Но удалившись на несколько сотен метров от островов, стало труднее удерживаться на курсе. Постоянно приходилось крутить головой и уворачиваться от особо крутых волн.
… Эту волну я заметил задолго до катастрофы. Море как-то потемнело и зашумело сильнее обычного. Я мигом развернул лодку строго кормой к волне. Тут же я взмыл ввысь, но удержался в седле, восторженно и с опаской матеря крутую волну. Но это, как оказалось, был ещё только восьмой вал. Девятый я уже не увидел. Сзади вовсю шумел барашек, и я отчаянно, на слух, выставлял лодку поперёк него. Затем снова подхват, бешенный сёрф, а потом лодка ушла из под жопы, меня окружили пузырьки и подводная тишина.
Выныривая, я приготовился увидеть худшее: уходящий на дно рюкзак со всеми вещами, продуктами, гаджетами, паспортом и деньгами, и подхваченный ветром, скачущий по волнам пустой пакрафт, уносящийся в открытое море. На мне был гидрокостюм, но не было ласт. Потонуть не потонул бы, но телепаться до ближайшего острова пришлось бы очень долго. А потом уже взаправду там робинзонить, голосуя проходящие катера, чтоб добросили до города…
Пакрафт оказался перевёрнутый, но рядом. Я смог сразу возвратить его в нормальное положение и забраться внутрь. Рюкзак оказался в целости и сохранности. Тент, создав воздушный пузырь, тесно заклинил рюкзак между бортами лодки и не дал ему выпасть и потонуть. Потом, на берегу, оказалось, что рюкзак вообще был абсолютно сух! Но сейчас главной проблемой было отсутствие весла. На ветру, в открытом море, даже в лодке далеко не уйдёшь, если нет весла. Его я увидел вскоре, благодаря белым лопастям. Бешенно загребая ладошками, лёжа в лодке как на сёрфинговой доске, я погрёб против ветра к нему и ухватился. Теперь, уже вооружённый веслом, погнался за ярко-оранжевой гермой, внутри которой находился спальный мешок. Благодаря своей лёгкости она резво скакала по волнам и уже успела далеко удалиться от места катастрофы. По дороге к герме мельком увидел расплывающиеся тапочки. Но вылавливать их я уже не стал. Чёрные, маленькие, их было трудно заметить среди бушующих волн. Опять где-то зашумел барашек, и я оставил их на потеху стихие. Надеюсь, Закон Рейнеке-Рикорда был соблюдён, и в соответствии с ним, левый тапочек прибило к Рейнеке, а правый - к Рикорду.
Причалил в первой же бухточке на юго-востоке Центрального. В суматохе аврала, вспомнил про телефон только когда загрёб в тень острова. Сунул руку под «палубу» - нет телефона. Выпал и утоп! Но когда вытаскивал рюкзак, увидел его на дне лодки, практически под водой. В пакете, конечно, тоже была вода. Телефон жалобно вибрировал и моргал фонариком. Я лихорадочно бросился искать нож, разматывая рюкзак и роясь в его карманах. Нашёл, с трудом отвинтил крохотные винтики остриём, четыре штуки, чтобы снять крышку. А потом ещё долбанных 8 винтиков, чтобы отсоединить аккумуляторную батарею. С последним винтиком вибрация прекратилась. Я надеялся, что телефон не успел разрядиться до конца, что он полежит разобранный на солнце и ветру, и заработает. Винтики, в попыхах я положил на чехол от спальника. Везде были скалы и камни, порывами задувал ветер. Один из порывов перевернул чехол и долбанные винтики, все 12, просыпались в камни и трещины в скалах!
Потом у меня была весёлая игра - найди и выкопай из камней винтики от телефона. Приходилось кропотливо и осторожно поднимать каждый камушек, а винтики всё проваливались и проваливались, глубже и глубже между камней. Короче, не знаю как, но у меня хватило терпения, разобрав пол пляжика, отыскать и вытащить их наружу все до последнего!
Море не успокаивалось. Была надежда, что смогу покинуть остров хотя бы вечером. Но, на всякий случай, поставил бутылку под капли в крохотном гротике. Здесь, на Центральном, капёж был совсем редкий, и я долго думал, под какую каплю поставить бутылку - под ту, что капает с этого выступа, или с того? После обеда мне наскучило сидеть на одном месте, и я переправился на Большой Пахтусов размяться и поискать более живой родничок. Таковой нашёлся на северном побережье. Вода здесь стекала по жёлобу, изготовленному из расщеплённого бамбука. За час здесь насобиралась целая двухлитровка.
На северном берегу Большого Пахтусова в районе Бамбукового родника
С интернетов я знал, что когда-то здесь было что-то типа женской колонии-поселения на рыбообработке. Какие-то бетонные ячейки ещё сохранились на перешейке. Про жизнь и быт рыбообработчиц на островах теперь можно только догадываться. Интересно, хотелось им перебраться хотя бы на остров Рикорда, что распростёрся всего в полутора километрах отсюда? Я чувствовал себя в заключении, где жандармами были волны и ветер. Под вечер я вернулся на Центральный, к оставленным вещам.
Вид на остров Центральный с Бол. Пахтусова
От нечего делать, снова пошёл бродить по острову. На этот раз, на северной оконечности, набрёл на ровную площадку, поросшую травой и низкими кустарничками. Присев на краю обрыва, взгрустнул, глядя на заходящее солнце. От нефиг делать, стал прикидывать, что на этой площадке, я, пожалуй, заведу огород. Домик у меня будет вот здесь, ближе к леску. Над источником придётся поработать. Растянуть какой-нибудь тент, чтобы ни одна капля не падала мимо, поставить ёмкость под воду. С дровами хреновато, но для маленькой печки их на острове хватит. Домик придётся хорошенько утеплить, чтобы реже топить печь.
От этих мыслей меня отвлекла группа ярких точек, которыми были несколько морских каяков, идущие с Рейнеке на Рикорда. Я встрепенулся и заметил, что ветер стал тише, а волны пониже. Но, поразмыслив, я решил, что на Рикорда отправлюсь в следующем путешествии, лучше-ка я завтра вернусь на Рейнеке, только бы утих ветер.
По пути на табор насобирал дров. Разжёг костёр, сварил макароны с тушёнкой. Взошла луна. Напротив меня, на Рикорда, блеснул огонёк, видимо каякеры сейчас тоже сидели у костра и пили стременную. По тихой грусти и я, откупорив походный бутылёк с водкой, сделал глоток за хорошую погоду. Телефон так и не заработал. Было хреново от мысли, что жена сейчас переживает за меня и злится, что не выхожу на связь. Чтобы успокоиться, я даже прокричал в ночное небо, что, дескать, у меня всё нормально, не переживай за меня. Плюнув на летающих комаров и ползающих по камням мокриц, завалился спать под открытым небом. На удивление, выспался отлично. Встал часиков в пять, по быстрому собрался, и отчалил в притихшее море, прямо по звёздной дорожке Сириуса, светившего по оси моей бухточки. Пока грёб на Рейнеке, звёзды потускнели, острова Верховского на востоке потонули в лучах красной зари, а северный ветер в проливе немного усилился. Приходилось слегка упреждать снос, целясь на Штукино вместо мыса Всех Ветров, куда я держал курс. На восходе солнца я уже сушился на плоских скалах южного берега Рейнеке. Ну а потом вернулся на свой табор в Кентерберийском лесу, сходил в посёлок в магазин, докупил продуктов и позвонил с чужого телефона домой. Пахтусовское заключение закончилось, началось моя жизнь на Острове, о котором я уже поведал в предыдущем посте.