Авось да Небось. Татьяна. (часть 13, фантазмы)
"А что, Татьяна, правду ли говорят, что годами раньше сам Гоголь к вам в Полотняный наведывался?" - сегодня, когда самые наипервейшие дела были сделаны, у Авося выбрался вечер для разговоров.
"Да уж года четыре с тех пор миновало," - словно разглядывая что-то вдали, откликнулась хозяйка.
"Он, Николай-то Васильевич, как говорили, всегда с удовольствием превеликим борщец малоросский кушал - по этому случаю наша барыня и направила меня в имение Смирновых, на подмогу - я, выходит, в наших краях по борщам с пампушками - первая готовщица. Дня четыре, помнится, в имении, в Бегичево, что в шести верстах отсюда, гости гостевали тогда.
И вот он, голубчик, как стряпни-то моей отведает вдоволь - бежит ввечеру благодарить, да тетрадку с собой, маленькую такую, клеточкой - по обычаю раскроет: "Сказывай, Татьяна, что помнишь - глядишь, мы с тобой в классики выйдем!"
Это он про рассказы да бывальщины, которым меня бабка моя ещё в прежние, молодые мои годы научила - а я всё до буковки помню. Ну, а где запамятовала - лиха беда начало, чай, не взыщется - и досочинить не грех - ишь, господам-то за сочинительство, говорят, и деньги платят!"
Она замолчала и вдруг вспыхнула неожиданно молодой улыбкой: "А уж насмешник-то Николай Васильевич какой! Бывало, глянет, глаз свой левый эдак прищурит, голову вбок, да ус, как перо, топорщит - ну, чисто птица гоголь! - и смеётся, будто радуется: "Нет, не Татьяна ты! Ты моя Солоха, чистая Солоха!"
Вот баловень!
...Уж как мы горевали потом об нём.
Последний-то раз он, вот как ты сейчас, супротив сидел - мол, "в Оптину к отцу Макарию Бог дорогу правил, да мимо вас не мог проехать, воздуху вашего мечтательного хотелось глотнуть, коим, думаю, и Александр Сергеевич воодушевлялся. Это, говорит, вам не Болдино - здесь русский дух во всю силу дышит."
Видно, наши-то места у него особой статью стояли, словно что, незнаемое прежде, ему здесь во множестве да глубине отворялось. И то сказать: наша Оптина Пустынь - словно божий элексир от всех недугов. Чай, про старца Макария слыхивал? Он, родимый, Николая Васльевича-то и наставлял, духовные скрепы прилаживал - в городах, говорят, живой дух быстро изнашивается, никнет."
Авось только вздохнул в ответ: да, на самую малость лет разминулся он в калужских краях с великим писателем.
"Да уж года четыре с тех пор миновало," - словно разглядывая что-то вдали, откликнулась хозяйка.
"Он, Николай-то Васильевич, как говорили, всегда с удовольствием превеликим борщец малоросский кушал - по этому случаю наша барыня и направила меня в имение Смирновых, на подмогу - я, выходит, в наших краях по борщам с пампушками - первая готовщица. Дня четыре, помнится, в имении, в Бегичево, что в шести верстах отсюда, гости гостевали тогда.
И вот он, голубчик, как стряпни-то моей отведает вдоволь - бежит ввечеру благодарить, да тетрадку с собой, маленькую такую, клеточкой - по обычаю раскроет: "Сказывай, Татьяна, что помнишь - глядишь, мы с тобой в классики выйдем!"
Это он про рассказы да бывальщины, которым меня бабка моя ещё в прежние, молодые мои годы научила - а я всё до буковки помню. Ну, а где запамятовала - лиха беда начало, чай, не взыщется - и досочинить не грех - ишь, господам-то за сочинительство, говорят, и деньги платят!"
Она замолчала и вдруг вспыхнула неожиданно молодой улыбкой: "А уж насмешник-то Николай Васильевич какой! Бывало, глянет, глаз свой левый эдак прищурит, голову вбок, да ус, как перо, топорщит - ну, чисто птица гоголь! - и смеётся, будто радуется: "Нет, не Татьяна ты! Ты моя Солоха, чистая Солоха!"
Вот баловень!
...Уж как мы горевали потом об нём.
Последний-то раз он, вот как ты сейчас, супротив сидел - мол, "в Оптину к отцу Макарию Бог дорогу правил, да мимо вас не мог проехать, воздуху вашего мечтательного хотелось глотнуть, коим, думаю, и Александр Сергеевич воодушевлялся. Это, говорит, вам не Болдино - здесь русский дух во всю силу дышит."
Видно, наши-то места у него особой статью стояли, словно что, незнаемое прежде, ему здесь во множестве да глубине отворялось. И то сказать: наша Оптина Пустынь - словно божий элексир от всех недугов. Чай, про старца Макария слыхивал? Он, родимый, Николая Васльевича-то и наставлял, духовные скрепы прилаживал - в городах, говорят, живой дух быстро изнашивается, никнет."
Авось только вздохнул в ответ: да, на самую малость лет разминулся он в калужских краях с великим писателем.