Беньямин под гашем
Читал подвернувшуюся статью о Беньямине
http://www.newyorker.com/magazine/2006/08/21/the-philosopher-stoned (Московский дневник которого перечитывал днями), названную провокационно THE PHILOSOPHER STONED. STONED - это и забросанный камнями, и находящийся "под кайфом". Вообще в английском есть как минимум 2 описания соотв. состояния - Stoned vs High: буквально, "завалило" ("прибило", "убило") либо "вознесло" ("поперло"?). Различие состояния (с подозрительной очевидностью) дано в пространственном (земля - небо) и скоростном (замедление - ускорение) отношении терминов. К эффекту замедления возможно восходит название стиля stoner rock (есть еще doom, ну и конечно любитель и мастер замедления dj screw)
Статья начинается с описания отношения Беньямина с наркотиками, особенно, гашишем - оказывается, у него в планах была целая книга на сей счет, дальше набросков дело не пошло, однако ж они изданы, естественно, на английском. (В "Озарениях" есть небольшое эссе на сей счет). Ну да сама статья как выясняется не об том, а - сразу обо всей жизни Беньямина. (Вообще, так похоже любят в ньюйоркере - достаточно чтобы читатель мог "составить представление" и беседу поддержать, но чем продиктована логика выбора материала из большого массива остается непонятно. И - раздражающая особенность - с цитатами без ссылок на источники. Ну да в любом случае известным мне отеч.журналам и до этого как до луны)
Собственно заинтересовала меня ссылка на стихотворение Бодлера "Вино тряпичников", которое как говорит автор статьи Беньямин трактовал (в эссе "Париж Второй империи у Бодлера", части Passagenwerk, издан на англ. как Arcades Project; на русском как я понимаю не издан) как ответ на налог на вино (наверное, все-таки на введение этого налога), иллюстрируя этим тезис о том, что Беньямин завалил свой opus magnum из-за попыток использовать в нем материалистичексий подход ("Вместо того, что заострить беньяминовское видение Парижа, марксизм окутал его как туман, и свел его к клише").
Бодлер описывает видения пьяных тряпичников
Их пышные усы повисли, как знамены;
Им чудятся цветы, и арки, и колонны,
И крики радости, покрытые трубой,
И трепет солнечный, и барабанный бой,
Рев оглушительный и блеск слепящий оргий,
В честь победителей народные восторги.
Эффект контраста между ничтожностью персонажа и величием его видений напомнило башлачевского Степана Грибоедова, загипнотизированного на "заплеванной маленькой сцене" совхозного клуба
И поплыли знакомые лица...
И приснился невиданный сон -
Видит он небо Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон!
Он увидел свои эскадроны.
Он услышал раскаты стрельбы
Он заметил чужие знамена
В окуляре подзорной трубы.
Если у Бодлера видения вызываются вином, то Башлачеву приходится обосновывать их гипнозом - ибо опьянение слишком уж обычное дело: Степан "справлялся с работой отлично. / Был по обыкновению пьян. / Словом, был человеком обычным". Ну и конечно с мажорным тоном бодлеровского гимна вину контрастирует трагедия, набросанная Башлачевым несколькими точными чертами.
***
Дочитал я статью о Беньямине под гашем и оказалось там все не так просто: это не разбавленный цитатами "беллетризованный вариант трудовой книжки" для чтения на выходных (как мне показалось) и скандальный заголовок там не просто для красоты, а смелая гипотеза о треактории беняминовской мысли. Автор традиционно замечает двойственность Беньямина - мистика и материалиста, и отдает предпочтение мистичексой части как более ранней, подтверждая эту идею цитатой из "Берлинского детства" с воспоминанием о "вещах, несущих сообщения"; из этого зерна вытекают идеи о неслучайности связи вещи и знака, о божественном происхождения языка и его неконвенциальности, и знании как "чтении/интерпретации".
И вот значит посылки "силлогоизма" в форме которого представлена ключевая идея статьи: бытовая (факт, что курил гаш - с "надеждой достичь недостижимого") и интеллектуальная (вера в то, что мир "не молчит") которые -следите за руками- соединяются в выводе "Такое пониманиеи языка..выражало его стремление к смыслу в мире, который обычно представлен как хаос. Это стремление вело его... к гашишу. Он наделяся что в гашишном трансе станет возможным понять язык вещей..."
Объяснение интеллектуальных вещей через бытовые (не говоря уж о логической хромоте этого тезиса) это какой-то совсем уж вульгарный материализм в духе желтой прессы. Логика рассказа с эффектно стреляющим ружьем (гашем) из первого акта допустима для художественного рассказа, но не для исследования. Привязка поиска смысла к употреблению нарктотиков приводит к тому, что в глазах незнакомого с Беньямином читателя он предстает в сомнительном свете; более того, опрокидывание этого тезис на историю выставляет всех причастных к этим поискам подозрительными субъектами.
Автор похоже слишком увлекся возможностями "конвенциальности знака" и пришел к тому, что лучше трактовать и связывать факты имея целью не поиск смысла, а изящество сюжета;жертвой же этого стремления к "красному словцу" оказывался сам Беньямин.
http://www.newyorker.com/magazine/2006/08/21/the-philosopher-stoned (Московский дневник которого перечитывал днями), названную провокационно THE PHILOSOPHER STONED. STONED - это и забросанный камнями, и находящийся "под кайфом". Вообще в английском есть как минимум 2 описания соотв. состояния - Stoned vs High: буквально, "завалило" ("прибило", "убило") либо "вознесло" ("поперло"?). Различие состояния (с подозрительной очевидностью) дано в пространственном (земля - небо) и скоростном (замедление - ускорение) отношении терминов. К эффекту замедления возможно восходит название стиля stoner rock (есть еще doom, ну и конечно любитель и мастер замедления dj screw)
Статья начинается с описания отношения Беньямина с наркотиками, особенно, гашишем - оказывается, у него в планах была целая книга на сей счет, дальше набросков дело не пошло, однако ж они изданы, естественно, на английском. (В "Озарениях" есть небольшое эссе на сей счет). Ну да сама статья как выясняется не об том, а - сразу обо всей жизни Беньямина. (Вообще, так похоже любят в ньюйоркере - достаточно чтобы читатель мог "составить представление" и беседу поддержать, но чем продиктована логика выбора материала из большого массива остается непонятно. И - раздражающая особенность - с цитатами без ссылок на источники. Ну да в любом случае известным мне отеч.журналам и до этого как до луны)
Собственно заинтересовала меня ссылка на стихотворение Бодлера "Вино тряпичников", которое как говорит автор статьи Беньямин трактовал (в эссе "Париж Второй империи у Бодлера", части Passagenwerk, издан на англ. как Arcades Project; на русском как я понимаю не издан) как ответ на налог на вино (наверное, все-таки на введение этого налога), иллюстрируя этим тезис о том, что Беньямин завалил свой opus magnum из-за попыток использовать в нем материалистичексий подход ("Вместо того, что заострить беньяминовское видение Парижа, марксизм окутал его как туман, и свел его к клише").
Бодлер описывает видения пьяных тряпичников
Их пышные усы повисли, как знамены;
Им чудятся цветы, и арки, и колонны,
И крики радости, покрытые трубой,
И трепет солнечный, и барабанный бой,
Рев оглушительный и блеск слепящий оргий,
В честь победителей народные восторги.
Эффект контраста между ничтожностью персонажа и величием его видений напомнило башлачевского Степана Грибоедова, загипнотизированного на "заплеванной маленькой сцене" совхозного клуба
И поплыли знакомые лица...
И приснился невиданный сон -
Видит он небо Аустерлица,
Он не Степка, а Наполеон!
Он увидел свои эскадроны.
Он услышал раскаты стрельбы
Он заметил чужие знамена
В окуляре подзорной трубы.
Если у Бодлера видения вызываются вином, то Башлачеву приходится обосновывать их гипнозом - ибо опьянение слишком уж обычное дело: Степан "справлялся с работой отлично. / Был по обыкновению пьян. / Словом, был человеком обычным". Ну и конечно с мажорным тоном бодлеровского гимна вину контрастирует трагедия, набросанная Башлачевым несколькими точными чертами.
***
Дочитал я статью о Беньямине под гашем и оказалось там все не так просто: это не разбавленный цитатами "беллетризованный вариант трудовой книжки" для чтения на выходных (как мне показалось) и скандальный заголовок там не просто для красоты, а смелая гипотеза о треактории беняминовской мысли. Автор традиционно замечает двойственность Беньямина - мистика и материалиста, и отдает предпочтение мистичексой части как более ранней, подтверждая эту идею цитатой из "Берлинского детства" с воспоминанием о "вещах, несущих сообщения"; из этого зерна вытекают идеи о неслучайности связи вещи и знака, о божественном происхождения языка и его неконвенциальности, и знании как "чтении/интерпретации".
И вот значит посылки "силлогоизма" в форме которого представлена ключевая идея статьи: бытовая (факт, что курил гаш - с "надеждой достичь недостижимого") и интеллектуальная (вера в то, что мир "не молчит") которые -следите за руками- соединяются в выводе "Такое пониманиеи языка..выражало его стремление к смыслу в мире, который обычно представлен как хаос. Это стремление вело его... к гашишу. Он наделяся что в гашишном трансе станет возможным понять язык вещей..."
Объяснение интеллектуальных вещей через бытовые (не говоря уж о логической хромоте этого тезиса) это какой-то совсем уж вульгарный материализм в духе желтой прессы. Логика рассказа с эффектно стреляющим ружьем (гашем) из первого акта допустима для художественного рассказа, но не для исследования. Привязка поиска смысла к употреблению нарктотиков приводит к тому, что в глазах незнакомого с Беньямином читателя он предстает в сомнительном свете; более того, опрокидывание этого тезис на историю выставляет всех причастных к этим поискам подозрительными субъектами.
Автор похоже слишком увлекся возможностями "конвенциальности знака" и пришел к тому, что лучше трактовать и связывать факты имея целью не поиск смысла, а изящество сюжета;жертвой же этого стремления к "красному словцу" оказывался сам Беньямин.