действительная жизнь
У Шмитта жизнь нарушает автоматизм повторения. жизнь соответственно "действительная", повторение - правовое, в конце концов, внеположное жизни. это похоже на ход к имманентости, прямой демократии acclamatio; другая версия - "вся власть советам", дальше можно возвести это к общей воле Руссо. парадигматическая фр. революция показала, что после больших дел народ "расходится по домам", и защищать Робеспьера оказывается некому.
В агамбеновских терминах можно сказать, что люди добровольно откзываются от политической жизни в пользу той самой частной или действительной, (возвращаются буквально "к себе" или "в себя", chez lui). эта жизнь действительно не укладывается в правовую схему повторения, но ведь не в силу какой-то там сингулярности и неповторимости, а просто потому, что не нуждается в чем-либо внешнем для воспроизведения себя (собственно, это субстанция Спинозы).
На вопрос, как "наше все" не развалится окончательно, можно ответить именно этой биологическим ритмом, незатейливым трансом жрать-срать-спать, который создает собственную "застывшую кору". похоже, она действительно оказывается имманентной, и потому чисто экономической. недовольство таким порядком основывается не внеэкономической точке зрения, и не может быть понято в терминах самой системы. в ней есть некоторые средства саморегулирования, например, то, что Фуко называл инфраправом; по аналогии, можно говорить и об инфраполитике.
Аристотель говорит, что стремление к богатству является беспредельным, но не необходимым. Бесконечное субстанционально, и не зависит от конечного; важно, что никакого эсхатологического плана или предопредления тут нет, его заменяет невидимая рука и (как бы) свободные агенты; ненеобходимое преобладает над обходимым как пифагорейская беспредльная 1 над 2, оно непобедимо хотя бы потому что не понятно что именно надо побеждать. Трансгрессия же, в которой Батай видел преодоление экономического, в итоге оказывается включена в него как один из его видов.
В агамбеновских терминах можно сказать, что люди добровольно откзываются от политической жизни в пользу той самой частной или действительной, (возвращаются буквально "к себе" или "в себя", chez lui). эта жизнь действительно не укладывается в правовую схему повторения, но ведь не в силу какой-то там сингулярности и неповторимости, а просто потому, что не нуждается в чем-либо внешнем для воспроизведения себя (собственно, это субстанция Спинозы).
На вопрос, как "наше все" не развалится окончательно, можно ответить именно этой биологическим ритмом, незатейливым трансом жрать-срать-спать, который создает собственную "застывшую кору". похоже, она действительно оказывается имманентной, и потому чисто экономической. недовольство таким порядком основывается не внеэкономической точке зрения, и не может быть понято в терминах самой системы. в ней есть некоторые средства саморегулирования, например, то, что Фуко называл инфраправом; по аналогии, можно говорить и об инфраполитике.
Аристотель говорит, что стремление к богатству является беспредельным, но не необходимым. Бесконечное субстанционально, и не зависит от конечного; важно, что никакого эсхатологического плана или предопредления тут нет, его заменяет невидимая рука и (как бы) свободные агенты; ненеобходимое преобладает над обходимым как пифагорейская беспредльная 1 над 2, оно непобедимо хотя бы потому что не понятно что именно надо побеждать. Трансгрессия же, в которой Батай видел преодоление экономического, в итоге оказывается включена в него как один из его видов.