Бог простит, а я - никогда. 15 серия
На посёлок опустился вечер. Люди, утомлённые дневными трудами, уже насладились ужином. Сегодня им вдвойне повезло - была горячая вода. А значит - жить можно. И ничего, что последний раз зарплата была четыре... нет, пять месяцев назад. Ничего, что цены опять выросли. Зато картошка в этом году дала хороший урожай. И вишня. А ещё в кране есть горячая вода. И нехитрый ужин уже на столе. Можно пропустить рюмочку, поужинать. Выпить чаю. А потом сесть к телевизору. Ничего, жить можно.
Отставной полковник авиации Валерий Петрович Максимов смотрел новости. Дочь Ольга сидела рядом. Жена в кухне мыла посуду.
По телевизору передавали новости. Где-то упал в океан самолёт, и все пассажиры погибли. Где-то шла война. Где-то бушевала эпидемия. В Антарктиде полярную станцию снесло снежным бураном...
- Да переключи ты на что-нибудь другое! - воскликнула Наталья Николаевна, входя в гостиную.
- Погоди, мам, - ответила Ольга, - щас наши новости будут.
Посёлок располагался в тридцати километрах от районного центра, который носил странное название Евск. Это был не слишком большой город, зато в нём была своя телестудия, чем все невероятно гордились.
Евские новости начались минут через десять.
- Несчастный случай на железнодорожной станции города Евска, - начал диктор. Сегодня, около семнадцати часов, молодая женщина упала с платформы - как раз в тот момент, когда через станцию проходил электропоезд. Машинист включил экстренное торможение, но в силу инерции состав проехал ещё двести метров, прежде чем остановился. Потерпевшая погибла на месте.
На экране возникла фотография погибшей.
- По найденным в сумочке документам удалось установить личность погибшей, - продолжал диктор. - Погибшая оказалась Светланой Максимовой, жительницей города Евска...
- А я слышала сегодня, как про это языками чесали, - сказала Наталья Николаевна. - Жаль, такая молодая. Говорили, дочка у неё маленькая осталась...
- Боже! - застонал Валерий Дмитриевич и уронил голову на руки.
- Пап, ты чо? - удивилась Ольга.
Валерий Дмитриевич поднял голову и ответил сдавленным голосом:
- Это моя дочь. От первого брака. Господи, Светик, Светлячок ты моя, что же это... да как же ты так...
Наталья Николаевна с Ольгой в удивлении посмотрели на него.
- Потом, всё потом, - сказал Валерий Дмитриевич. Он вышел из комнаты и закурил.
Он курил, а голова разрывалась от воспоминаний. Вот он возвращается из части - а Светланка ждёт его в подъезде. Двери лифта ещё только начали открываться, а Светик уже кричит: «Папа пришёл!»
Вот они гуляют по парку. Светлячок сидит на его плечах, вдохновенно распевая детскую песенку...
Вот они собираются праздновать Новый год. Валерий Дмитриевич даёт Свете в руки звезду и поднимает девочку на руках, чтобы она могла увенчать этой звездой макушку ёлки...
А вот он идёт по улице. Светик бежит следом, обливаясь слезами. Но он не оборачивается. Он ещё не остыл после решающего разговора с Тамарой, уже бывшей женой («Господи, неужели и в самом деле бывшей?») - и может сорваться, накричать на ни в чём не повинную дочку...
После этого Валерий Дмитриевич уже никогда не видел Свету.
***
Нельзя сказать, что его это не мучило. Ещё как мучило. Он писал письма, но ни на одно ответа не получил.
И как назло, всё не выпадало случая съездить в столицу! Даже в отпуске то денег не хватало, то находилась масса действительно неотложных дел. Оля в детстве была слабенькой, часто болела. Все деньги уходили на лекарства.
Но в конце концов какие-то далёкие боги услышали Валерия Дмитриевича, и волей случая он оказался в столице. И сразу же побежал туда, где когда-то жил.
Но никто не открыл - никого не было дома.
Бывшую жену Валерий Дмитриевич встретил только вечером, да и то случайно.
- Ну здравствуй, Тома, - спокойно сказал он. Ничего уже Валерий Дмитриевич не испытывал к этой женщине - ни ненависти, ни любви. Только холодное равнодушие.
- О, явился - не застрелился, - фыркнула Тамара Павловна. - Тебе что надо-то?
- Вообще-то тебя ищу, - Валерий Дмитриевич приказал себе не заводиться.
- Неужели назад решил приползти? - язвила Тамара Павловна. - Что - твоя шалава тебя выгнала?
- Том, ну зачем ты так? - спросил Валерий Дмитриевич. - Ната не шалава, и у нас всё хорошо. Я Свету увидеть хотел.
- Здрассте, ж*па Новый год! - Тамара Павловна язвительно расхохоталась. - Столько лет ни слуху ни духу, ни весточки какой маленькой - я теперь вдруг увидеть захотел? С чего это вдруг...
- Тома...
- Я уж тридцать пять лет Тома! Ну что тебе опять от нас надо?
- Как это ты говоришь - ни слуху ни духу?! Я ж каждую неделю тебе пишу!
- А отправлять, видимо, забываешь? Я ни разу от тебя ничего не получила!
Валерий Дмитриевич не знал, да и знать не мог, что все его письма дошли. Но Тамара Павловна, даже не вскрывая конверт, отправляла их в мусоропровод.
- И не смей больше здесь появляться, - добивала бывшего мужа Тамара Павловна. - Знай, я замуж вышла, за американца, и сегодня вечером мы с ним в Нью-Йорк уезжаем! Виза у нас уже есть, гражданство есть - всё, гуд-бай, дверь закрывай!
Как ни странно, Валерий Дмитриевич поверил. Многие женщины мечтали выйти замуж за иностранца. И многим из тех, кто мечтал, это удалось. Даже две девчонки из Евска сумели - одна вышла замуж за француза, другая за финна. Что уж говорить о столичной жительнице! Тем более Тамара - женщина видная...
Не сказав больше ни слова, Тамара Павловна ушла. Можно было сколько угодно кричать ей вслед, сколько угодно ругаться - не поможет. Хватать её за руку - тем более не поможет. Он ведь всего-навсего бывший муж...
Вздохнув, Валерий Дмитриевич развернулся и пошёл прочь.
С тех пор он уже не пытался найти Свету. Какой смысл? Нет - смысл, может, и есть, только найдёшь ли? Куда писать и как? «В Америку Свете», как «на деревню дедушке»?
***
В этот вечер Валерию Дмитриевичу пришлось пережить немало тягостных минут. Сначала - страшные минуты в морге, потом - не менее тяжёлый разговор с милиционерами. Домой он вернулся только около полуночи.
Жена и дочь не спали.
- Ну, как? - спросила Наталья Николаевна.
В этом вопросе смешалось всё: и забота о муже, и интерес.
- А, - махнул рукой Валерий Дмитриевич, - страшно. Следствие где-то неделю идти будет, только потом разрешат похоронить. А у Светы дочка осталась, маленькая совсем. Лерочка. Три года ей. Пока у соседей...
- А потом что? - полюбопытствовала Ольга. - В детдом, наверно?
- Нет, - спокойно ответил Валерий Дмитриевич. - Я её заберу. Нравится вам это или нет - но заберу. Это внучка моя.
- Господи, Валер, ну что ты такое говоришь?! - воскликнула Наталья Николаевна. - С чего это мы против должны быть? Что ж мы - одну малышку не прокормим?!
- Я тоже не против, - сказала Ольга, выходя из комнаты. - Блин, офигеть - племяшка у меня нарисовалась! И кстати, папа, не кури в квартире, раз тут мелкая жить будет.
***
Налетевшая громада электрички отозвалась мгновенной вспышкой боли...
...а потом боль пропала. Светлана оказалась на странно знакомой поляне, среди розовых скал и странных растений.
Через секунду Светлана вспомнила. Она уже бывала здесь. В своих снах.
А ещё через секунду она увидела бабушку.
- Ну вот, Светик, ты и пришла, - сказала Василиса Игнатьевна, обнимая внучку.
А потом они вдруг оказались в тёмном небе, среди звёзд.
- Куда мне? - спросила Светлана
- Туда, ко мне, - ответила Василиса Игнатьевна.
Светлана посмотрела туда, куда показывала бабушка.
Впереди, сквозь космическую черноту, пробивался голубой свет.
Этот свет становился всё ярче. Но он не ослеплял, а радовал глаз и успокаивал. И звал Светлану к себе...
***
Кладбище озаряло послеполуденное солнце.
Валерий Дмитриевич оглядывал немногочисленных провожающих. Вот Светина соседка - кажется, Мариной её зовут. Рядом - Тамарин брат с женой, какая-то девушка - вроде их дочка. Уже взрослая дочка у них, однако. Да и Борис постарел...
На лицах Натальи Николаевны и Ольги было приличествующее случаю выражение, но на самом деле они вряд ли что-то чувствовали. И Валерий Дмитриевич их не осуждал. Они ведь совсем не знали Свету.
А знал ли он сам свою дочь?
Поразмыслив, Валерий Дмитриевич решил: пожалуй, что и не знал. Он ведь оставил тогда трёхлетнюю малышку. А хоронил сейчас взрослую женщину. Вся Светина жизнь прошла мимо него.
И от этого было больнее вдвойне.
А чуть в стороне могильщики перекуривали, болтали о чём-то своём, даже посмеивались. Опять-таки, Валерий Дмитриевич не осуждал и их. Для них это была просто работа.
Краем глаза Валерий Дмитриевич заметил какого-то грузина, стоящего в стороне и наблюдающего за происходящим.
Вот и всё. То, чем стала Света теперь, исчезло под слоем земли. Остался только холмик и простой деревянный крест. Да ещё венки. Валерий Дмитриевич никогда не понимал, зачем вся эта похоронная атрибутика. Тем, кто ушёл - уже всё равно. Не нужны им ни шикарные гробы, ни цветы, ни роскошные памятники. «Это надо больше нам, чем им, - думал Валерий Дмитриевич. - А им уже всё равно. И Свете. Светик, девочка моя, ну как же ты так? Ну почему я тогда поверил Тамаре? Почему не попытался увидеться с дочкой? Если бы я знал... если бы только знал! Светик, если ты оттуда слышишь меня - прости, если можешь».
А тем же вечером Валерий Дмитриевич обнаружил в почтовом ящике повестку в суд.
С минуту он смотрел на эту бумагу, потом вспомнил. Ну конечно же, за эту неделю, прошедшую до Светиных похорон, он успел подать ходатайство об опеке над внучкой. И Наталья - вот молодец - умудрилась добиться, чтобы дело рассмотрели как можно быстрее. Всё-таки не зря она работает помощником судьи...
***
Рассмотрение дела было назначено на третий день после похорон.
У дверей суда стояли два невозмутимых милиционера. Валерию Дмитриевичу некстати вспомнился анекдот о том, как Вовочка спросил отца, зачем милиционеры стоят у дверей суда - и получил ответ: «А чтоб враги не пролезли». Ответ Вовочку не удовлетворил, и мальчик задал следующий вопрос: «А откуда должны полезть враги - снаружи или изнутри?»
«И что за чушь в голову лезет! - одёрнул себя Валерий Дмитриевич. - Не о том надо думать!»
В здании суда он впервые увидел свою внучку.
Лера была очень похожа на Свету, когда та была маленькой девочкой. Увязать ей волосы в два хвостика - и не отличишь.
Лера плакала и повторяла:
- К маме хочу! Дядя Игорь, я к маме хочу!
- Мама сейчас прийти не может, - увещевал малышку кто-то - Валерий Дмитриевич не разобрал, кто именно. - Зато вот видишь дедушку в форме? Это твой дедушка, твой родной дедушка!
Валерий Дмитриевич оглянулся. Жена и дочка уже заняли места, Игорь вклинился между ними.
Вошёл судья, и все встали. Судья прошёл к своему столу, взглянул на Валерия Дмитриевича. Тот по такому случаю надел свою парадную форму со всеми орденами - и это произвело впечатление на судью. Как надеялся Валерий Дмитриевич - благоприятное
- Прошу садиться, - сказал судья. - Слушается дело по ходатайству Максимова Валерия Дмитриевича об установлении опеки над малолетней Максимовой Валерией Александровной. Дело будет рассматриваться судом в составе председательствующего - мирового судьи Зиновьева при секретаре Неждановой. Вам понятен состав суда? Отводов нет?
Отводов не было, и судья провозгласил:
- Судебное заседание объявляю открытым.
Впрочем, заседанием это можно было назвать лишь с самой большой натяжкой. Быстро прочитав все имеющиеся по делу документы - их было немного - судья сказал:
- Оглашается постановление.
Валерий Дмитриевич в волнении встал.
Рядом с ним встала Лера.
Интересно, какое решение примет судья?
- Евский городской суд в составе председательствующего Зиновьева при секреаре Неждановой постановил: ходатайство Максимова Валерия Дмитриевича об установлении опеки над малолетней Максимовой Валерией Александровной удовлетворить, - провозгласил судья.
Все облегчённо вздохнули.
- На этом судебное заседание объявляю закрытым, - сказал судья. И ушёл.
Валерий Дмитриевич совершенно не понимал, зачем нужен весь этот цирк с судом. Неужели нельзя было просто отправить бумагу и получить решение?
Ну да бог с ним. Главное - теперь детдом Лерочке не грозит. Валерий Дмитриевич взял малышку на руки и сказал:
- Ну вот, Лерочка, теперь ты со мной. Ты знаешь, кто я?
- А ты правда мой дедушка? - спросила Лера.
- Правда, - подтвердил Валерий Дмитриевич. Теперь ты будешь жить со мной, бабушкой Натой и тётей Олей.
- А мама?
К этому вопросу Валерий Дмитриевич был готов. Но к полному надежды взгляду девочки - нет. Он непроизвольно отвёл глаза и ответил:
- Мама пока прийти не может. А мы с тобой будем вместе.
- Всегда? - вдруг спросила Лера.
- Да, - твёрдо ответил Валерий Дмитриевич. - Теперь уже навсегда.
