Гитлер говорил...
402.08.1941, суббота, полдень«Волчье логово»
Неудивительно, что самой мощной опорой коммунистов была Саксония и что мы далеко не сразу смогли привлечь саксонских рабочих на свою сторону, как, впрочем, и то, что теперь они считаются вернейшими из верных: тамошняя буржуазия отличается тупостью и косностью.
В глазах представителей саксонской экономики мы тоже были коммунистами. Кто выступал за социальное равноправие широких масс, тот был для них большевиком. Даже представить себе невозможно, как саксонцы оскверняли родной очаг. Там была такая же плутократия, как сейчас в Англии. В Саксонии вермахт установил, что шла постепенная деградация человеческого материала.
Я никогда не попрекну какого-нибудь маленького человека в том, что он был коммунистом. Попрекать в этом можно только интеллигента; для него беды народные были лишь средством для достижения определенной цели. Стоит приглядеться повнимательнее к этому бюргерскому отребью, как вас от негодования сразу бросит в жар. Для массы просто не было другого пути. Рабочий не имел возможности проявить свои патриотические чувства: ни на открытие памятника Бисмарку, например, ни на торжественный спуск кораблей на воду никогда не приглашали делегацию рабочих; куда ни кинешь взгляд - одни цилиндры да мундиры. Для меня теперь цилиндр символизирует буржуазию.
Нет ничего приятнее, чем листать старые номера «Вохе». Могу только сказать, что все это надо изучать: при спуске кораблей на воду - одни цилиндры и после революции тоже; народ нужен исключительно для того, чтобы на его фоне их высочества и их величества могли продемонстрировать себя.
Кайзер как-то раз принял делегацию рабочих; он лишь наорал на них и сразу предупредил, что лишит их своей милости. На окружных собраниях делегатам достаточно было только изложить его речь. Ну а в войну уже было слишком поздно.
С другой стороны, представители буржуазии были слишком трусливы и не осмелились вонзить кинжал в сердце социал-демократии. Бисмарк намеревался это сделать; социальное законодательство в сочетании с последовательной репрессивной политикой - таким путем в течение 20 лет можно было бы достичь цели.
Тельман - типичный маленький человек, который и не мог действовать по-другому. Самое скверное в нем то, что он не так умен, как, к примеру, Торглер. Он очень недалекий человек. Поэтому Торглера я отпустил, а Тельмана - нет, и не из мести, а потому, что он опасен. И как только с той страшной угрозой, которую таит в себе Россия, будет покончено, пусть себе идет куда хочет.
Социал-демократов мне незачем было сажать за решетку, ни одно иностранное государство не могло стать им оплотом в их подрывной деятельности.
Пакт с Россией не мог побудить меня по-иному отнестись к внутреннему врагу. Но сами по себе коммунисты мне в тысячу раз симпатичнее того же Штархемберга. У них здоровые натуры, и, побудь они подольше в России, наверняка бы вернулись домой исцеленными.
Неудивительно, что самой мощной опорой коммунистов была Саксония и что мы далеко не сразу смогли привлечь саксонских рабочих на свою сторону, как, впрочем, и то, что теперь они считаются вернейшими из верных: тамошняя буржуазия отличается тупостью и косностью.
В глазах представителей саксонской экономики мы тоже были коммунистами. Кто выступал за социальное равноправие широких масс, тот был для них большевиком. Даже представить себе невозможно, как саксонцы оскверняли родной очаг. Там была такая же плутократия, как сейчас в Англии. В Саксонии вермахт установил, что шла постепенная деградация человеческого материала.
Я никогда не попрекну какого-нибудь маленького человека в том, что он был коммунистом. Попрекать в этом можно только интеллигента; для него беды народные были лишь средством для достижения определенной цели. Стоит приглядеться повнимательнее к этому бюргерскому отребью, как вас от негодования сразу бросит в жар. Для массы просто не было другого пути. Рабочий не имел возможности проявить свои патриотические чувства: ни на открытие памятника Бисмарку, например, ни на торжественный спуск кораблей на воду никогда не приглашали делегацию рабочих; куда ни кинешь взгляд - одни цилиндры да мундиры. Для меня теперь цилиндр символизирует буржуазию.
Нет ничего приятнее, чем листать старые номера «Вохе». Могу только сказать, что все это надо изучать: при спуске кораблей на воду - одни цилиндры и после революции тоже; народ нужен исключительно для того, чтобы на его фоне их высочества и их величества могли продемонстрировать себя.
Кайзер как-то раз принял делегацию рабочих; он лишь наорал на них и сразу предупредил, что лишит их своей милости. На окружных собраниях делегатам достаточно было только изложить его речь. Ну а в войну уже было слишком поздно.
С другой стороны, представители буржуазии были слишком трусливы и не осмелились вонзить кинжал в сердце социал-демократии. Бисмарк намеревался это сделать; социальное законодательство в сочетании с последовательной репрессивной политикой - таким путем в течение 20 лет можно было бы достичь цели.
Тельман - типичный маленький человек, который и не мог действовать по-другому. Самое скверное в нем то, что он не так умен, как, к примеру, Торглер. Он очень недалекий человек. Поэтому Торглера я отпустил, а Тельмана - нет, и не из мести, а потому, что он опасен. И как только с той страшной угрозой, которую таит в себе Россия, будет покончено, пусть себе идет куда хочет.
Социал-демократов мне незачем было сажать за решетку, ни одно иностранное государство не могло стать им оплотом в их подрывной деятельности.
Пакт с Россией не мог побудить меня по-иному отнестись к внутреннему врагу. Но сами по себе коммунисты мне в тысячу раз симпатичнее того же Штархемберга. У них здоровые натуры, и, побудь они подольше в России, наверняка бы вернулись домой исцеленными.