Итог.
Гнилые бараки, сараи,
да жизнь безпросветней чем век,
сей ад, почитаемый раем,
да грязный истоптанный снег,
да скорбь у измученных вдов
вдали городских бутиков.
Под писк проституток двуличных
и их заграничных дворцов
под хрюк олигархов столичных
из русских дощатых гробов,
да кладбищ январских постели
под русскою черной метелью.
Луна, мертвецов на кладбищах
светило безбожных, дотла
сгоревших в могилках у нищих
с Москвы заклинателей Зла.
В усмешку христьянских историй
дымит их святой крематорий.
И красною их пентаграммой
поют в одичавший народ
руины советского Хама
средь диких лесов и болот.
Во ужас и франка, и сакса
бетонного идола Маркса.