ах! почему я не табак?
В "Истории о двух влюбленных", изящной эротической повести XV века, приобретшей пикантную известность по той причине, что ее автор впоследствии стал римским папой, француз по имени Эвриал домогается любви сиенской мужней жены Лукреции. Когда Эвриал в пламенном письме просит свидания, мужняя жена Лукреция отвечает ему, что нашла его письмо в папке "Спам" увидеться с ней наедине он сможет, только если превратится в ласточку. Он, разумеется, тут же нетрепетно сообщает, что всегда мечтал превратиться в ласточку, даже когда его одноклассники хотели стать космонавтами, а еще лучше он превратился бы в пыль, чтобы Лукреция не закрыла перед ним окно (libentius transformari in pulverem vellem ne mihi fenestram clauderes). Есть разночтение "в блоху", in pulicem. Комментарии белль-леттровского издания по этому поводу вспоминают средневековую Carmen de pulice, приписывавшуюся Овидию, где герой желает превратиться в этого паразита, чтобы невозбранно гулять по своей возлюбленной, устраивая пикники в разных restricted areas и вообще местах, закрытых для туризма, и т.д.; далее они упоминают большой массив позднейшей литературы на эту тему, включая известного Джона Донна, и заканчивают тем, что в текстологическом смысле, без всяких сомнений, тут следует все-таки читать "в пыль", однако хоть стилистический регистр другой, а эротическая подоплека такая же.
Ну и в завершение темы - небольшой фрагмент из О.И. Сенковского, "Похождения одной ревижской души".
"Будучи блохою, я обитала в постели одного китайского мандарина, женатого на молодой красавице и ревнивого, как верблюд. Кожа у мандаринши была прелестная, кровь сладкая, как мед. Я жила прекрасно. Величайшее мое удовольствие состояло в том, чтоб бесить красавицу: всякий вечер она принуждена была встать с постели, подойти к свече и ловить меня у себя под рубашкою. Я прыгала по ее гладким членам; она ловко стреляла в меня пальчиками; я еще ловче ускользала из-под пальчиков и щекотала ее под грудью и вдруг уходила на желудок и, в два прыжка очутясь по другую сторону тела, больно щипала ее сзади. Очень было весело!.. Однажды, гуляя по белой, жирной ножке мандаринши, повстречалась я с другой блохою, молодою, прекрасною, очаровательною в полном смысле слова, и влюбилась в нее без памяти. Страсть моя тронула нежное ее сердце, и мы несколько дней утопали в небесном блаженстве на вышеупомянутой ножке. Но судьба недолго дозволила нам наслаждаться пламенною нашею любовью. Коварная мандаринша поймала мою маленькую любовницу на своем толстом колене и раздавила ее бесчеловечно".
Ну и в завершение темы - небольшой фрагмент из О.И. Сенковского, "Похождения одной ревижской души".
"Будучи блохою, я обитала в постели одного китайского мандарина, женатого на молодой красавице и ревнивого, как верблюд. Кожа у мандаринши была прелестная, кровь сладкая, как мед. Я жила прекрасно. Величайшее мое удовольствие состояло в том, чтоб бесить красавицу: всякий вечер она принуждена была встать с постели, подойти к свече и ловить меня у себя под рубашкою. Я прыгала по ее гладким членам; она ловко стреляла в меня пальчиками; я еще ловче ускользала из-под пальчиков и щекотала ее под грудью и вдруг уходила на желудок и, в два прыжка очутясь по другую сторону тела, больно щипала ее сзади. Очень было весело!.. Однажды, гуляя по белой, жирной ножке мандаринши, повстречалась я с другой блохою, молодою, прекрасною, очаровательною в полном смысле слова, и влюбилась в нее без памяти. Страсть моя тронула нежное ее сердце, и мы несколько дней утопали в небесном блаженстве на вышеупомянутой ножке. Но судьба недолго дозволила нам наслаждаться пламенною нашею любовью. Коварная мандаринша поймала мою маленькую любовницу на своем толстом колене и раздавила ее бесчеловечно".