(no subject)
Только что в прозрачных сумерках я видел птицу, которая печально скрипит у нас ночами, и это сова. (Промахнулся, значит, я с псалмом, надо было цитировать "Уподобихся неясыти пустынней".) В этой связи я теперь читаю полевой определитель "Птицы лесов и гор СССР" Р.Л. Беме и А.А. Кузнецова (2-е издание, М., 1981) и хочу рекомендовать всем чтение этой книги вслух как одно из вернейших средств к поднятию настроения. В словесный портрет каждой птицы входит описание ее голоса, то есть фразы типа "громкое "пийюю-пийюю-пийюю", "довольно громкое "жиу-ичи", "жиу-ичи", постепенно ускоряющееся и переходящее в трель", "громкое "чуть-чуть-чуть-три-ури-ури" и тому подобные примеры типичного шпионского храпа. Особенно занимательно представлять, как Р.Л. Беме и А.А. Кузнецов все это сочиняли, закрывшись от людей. Интересно, была ли у нас цензура на ономатопеи? то есть могли ли верные птицы лесов и гор СССР исполнять что-то, клонящееся к непристойности и подрыву основ, или было положено ретушировать их вокализ до таких степеней невинности, чтобы пионерские звенья могли исполнять его по дороге в столовую? Но я не об этом хотел сказать. Перебрав всех сычей, сов, совок и неясытей, я остановился на ястребиной сове, которой Беме и Кузнецов приписывают "мелодичное "уль-уль-уль" и громкое "ки-ки-ки". Конечно, мелодичного "уль-уль-уль", столь радующего сердце запоздалого путника в муромском лесу, я от нее не слыхивал, но прочих сов составители пособия наделили en bloc глухим "ху-хуу", а это совсем далеко от нашей акустической картины. С неприятным удивлением я обнаружил, что на Ютьюбе нет записи ястребиной совы. На что он вообще, если там нет самого необходимого?