1812. СТРАННАЯ ВОЙНА
Вопреки распространенному мнению Первая и Вторая Западные армии в начале войны 1812-го года не были разомкнуты между собой и уж тем более не находились друг от друга на значительном расстоянии. Обе армии смыкались флангами в районе Лиды. Сама протяженность и глубина развертывания двух Западных армий не позволяли им иметь разделяющее их обширное пространство. Вот Третья Западная действительно находилась вдали от двух других, будучи отрезанной от Первой и Второй армий Пинскими болотами. И, поскольку корпуса Понятовского, Жерома Бонапарта и Ренье наносили удар общим направлением на северо-восток (по оси Варшава - Вильно), отход Второй Западной армии просто выводил её на левый фланг Первой.
В свою очередь корпуса Великой армии под общим командованием Наполеона наносили удар от Ковно направлением на юго-восток. Таким образом, Первая и Вторая армии, отступая под натиском французов, совершенно естественным образом соединялись бы севернее Минска, в центре треугольника Лида - Сморгонь - Минск. Но с поправкой на давление противника по фронту вторжения и под влиянием дорожной сети в регионе, Барклай де Толли и Багратион неизбежно соединили бы свои армии в самом Минске.
Далее, объединенная русская армия могла, при желании командующих, подтянуть резервы и затащить французов подальше в глубь России, то есть спокойно отойти к Смоленску через Борисов и Оршу. А могла и не отойти сразу, а дать сильный арьергардный бой. Соединение русской армии в Минске парадоксальным образом перевернуло бы всю диспозицию начала кампании двенадцатого года. В реальности Великая армия следовала двумя большими колоннами в центре театра военных действий, разделяя две отступающие по своим флангам русские армии. Пользуясь своим центральным положением Наполеон имел свободу маневра и переброски сил на нужное направление.
В случае, если русские армии соединились бы в Минске, корпуса Наполеона оказались бы на крайнем северном фланге объединенной русской армии, двигаясь по дороге Сморгонь-Минск, а корпуса Понятовского, Жерома и Ренье подходили бы с юга по трассе Несвиж-Минск. Северная и Южная группа французских войск не имели бы связи друг с другом: пространство между ними было бы занято казаками Платова, базировавшимися до начала войны в Гродно. В итоге французские армии прибыли бы к Минску по частям, что давало бы Барклаю и Багратиону прекрасную возможность для нанесения сильного удара по одной из них. С основными силами Наполеона даже соединенные русские армии справиться бы не смогли, но вот Понятовский с Ренье были вполне реальной целью для разгрома.
Речь идёт, повторюсь, не о каком-то сложном манёвре двух русских армий, а об обычном отступлении перед превосходящими силами противника в направлении, противоположном движению этих вражеских сил. Манёвр же, выполненный Первой западной армией в реальной исторической действительности, напротив, поражает своей замысловатостью, причем совершенно не объяснимой никакими соображениями. Барклай, получив известие о состоявшемся вторжении, начал отводить войска по направлению на северо-восток.
Маневр, выполненный Барклаем от Вильно на Свенцяны и далее на Дриссу был крайне рискованным. Барклай отвел армию на северо-восток к Дрисскому лагерю, затем повернул её на 90 градусов и двинулся на юго-восток по линии Дрисса - Полоцк - Витебск, описывая гигантскую дугу. Но от Вильно до Полоцка шла и более короткая, прямая дорога через Сморгонь и Глубокое. Наполеон двинулся этим путём и едва не перехватил Барклая в Полоцке. Выступив из Вильно на сутки раньше, Наполеон блестяще завершил бы войну уже в июле 1812 года.
Считается, что Барклай де Толли отходил в Дрисский лагерь по предвоенному оборонительному сценарию, в соответствии с которым Первая Западная армия должна была засесть в этом лагере и обороняться, а Вторая - тревожить французов с тыла и флангов. Однако уже 30 июня 1812 года Багратион получил указание Александра Первого идти на соединение с Барклаем. Вторая Западная армия должна была выйти к юго-востоку от Вильно, в район Смаргони.
Этот приказ Александра вызывает крайнее недоумение, поскольку частей Первой Западной армии в этом районе не должно было быть вовсе. 28 июня Барклай начал отход на Свенцяны, гораздо северо-восточнее места рандеву, назначенного Багратиону. 7 июля 1812 года Багратион получает через флигель-адьютанта императора Беккендорфа новый приказ: двигаться на Минск. К этому времени Барклай де Толли уже покинул Свенцяны и шёл к Дрисскому лагерю, а Минск был занят Даву. Однако, даже если бы французы к тому времени ещё не заняли Минска, приказы императора совершенно очевидно вели Багратиона в ловушку: Барклай последовательно отдалялся от Второй Западной армии, оставляя пространство между собой и Багратионом корпусам Жерома Бонапарта и Даву.
И, наконец, третьим приказом, Багратион получил направление на Витебск, где его ожидал Барклай. Для этого ему необходимо было пройти по внешней стороне дуги Несвиж-Бобруйск-Могилёв, а затем двинуться на север по линии Могилев - Орша - Витебск. Даву же вёл свои корпуса по прямой: Минск - Березино - Могилёв. 11 июля Багратион и Даву встретились под Салтановкой. Даву ожидал прорыва русских к Витебску и изготовился к обороне, однако Багратион, заслонившись корпусом генерала Раевского ушёл на юг, к Новому Быхову. Уверенность Даву, что Багратион будет прорываться к Витебску любой ценой не позволила французам разгромить Вторую Западную армию.
Рассматривая эти маневры русских армий как следствие паники и неразберихи, охвативших русское командование, мы можем объяснить все эти казусы начального периода войны. Но если предположить, что Багратиона вели в ловушку намеренно, нам придётся сделать несколько более глубоких выводов.
Ко второму варианту я и собираюсь вернуться в будущем.