КОРОЛЬ ПО ИМЕНИ СОЛНЦЕ. ШУТКА КОРОЛЯ
Муки неудовлетворенной любви вовсе не лишают Людовика XIV его веселости. От природы насмешливый, он упражняется в остроумии на всех, часто весьма неловко. Он еще не взял «бразды правления» в свои руки. Находясь проездом в Шамборе по дороге в Сен-Жан-де-Люз, где он должен встретить окончательно выбранную невесту, он насмехается над своим дядей Гастоном, живущим неподалеку, в Блуа, и заявляет Великой мадемуазель, которая так мечтала выйти за него замуж: «Я решил не надевать парадного костюма, опасаясь вызвать слишком горькие сожаления у вашего отца, вашей мачехи и вашей сестры; я постарался выглядеть как можно менее привлекательно, чтобы отвратить их от меня».
Выходя от Гастона, он говорит Великой мадемуазель: «Ваш отец был очень недоволен тем, что я убил у него 14 фазанов».
В Тулузе он выказывает себя совершенно в ином свете. Принимая депутатов Ассамблеи протестантской церкви, недавно состоявшейся в Лудене, он выслушивает речь, которую, согласно обычаю, стоя на коленях, произносит пастор Эсташ, лишь скрепя сердце согласившийся соблюсти этот ритуал. Король отвечает ему ледяным тоном: «Я буду служить вам, я буду поддерживать вас в моих эдиктах, и вам будут оплачены расходы».
Эти слова едва скрывают его глубокую ненависть к протестантам.
Что касается Марии Манчини, то она в конце концов уступает. В 1661 году она выйдет замуж за принца Колонна, коннетабля Неаполитанского королевства, затем оставит его, будет вести полную галантных приключений жизнь в Европе и, всеми осуждаемая, окончит свои дни в Пизе, возможно, в 1715 году (точная дата неизвестна), в том же году, что и ее царственный избранник.
По дороге в Сен-Жан-де-Люз Людовик получил от матери разрешение в последний раз повидаться со своей возлюбленной. Они встретились в Сен-Жан-д'Андийи 13 и 14 августа и, наверное, в тысячный раз поклялись вечно любить друг друга. Говорили (и это похоже на правду), что Мария была самой большой любовью в его жизни.
Людовик, несмотря на привычку подшучивать над своим окружением, славится своей учтивостью. Франсуа Блюш приводит в качестве наиболее яркого примера аудиенцию, данную Людовиком духовнику Паскаля Леметру де Саси, отшельнику Пор-Рояля [40], заточенному в Бастилию в 1666 году.
Осень 1668 года. Людовик ненадолго примирился с янсенистами. Все славят «Церковный мир». Леметр де Саси освобожден из Бастилии. Король принимает его в Лувре вместе с архиепископом Парижским. Саси заявляет, что он не мог бы и надеяться на освобождение при менее мудром, справедливом и прозорливом короле, и заверяет его, что посвятит свою свободу и свою жизнь молитвам о его благоденствии.
В ответ Людовик говорит ему, «сколь он счастлив тем, что отныне и впредь у него будет возможность выказывать ему те знаки уважения, коих заслуживают его ум и добродетель».
Слова эти - лишь обычная для того времени учтивость, но эта история имеет продолжение.
Три года спустя Арно д'Андийи, звезда, если можно так выразиться, янсенистской партии и отец маркиза де Помпонна, которого король только что назначил министром иностранных дел вместо Гуго де Лионна, является в Версаль 10 сентября 1671 года, чтобы поблагодарить Людовика. Великий Арно, которому тогда было уже 80 лет, в течение двадцати шести лет не появлялся при дворе. Людовик говорит ему: «Менее значительный повод не заставил бы вас покинуть ваше уединение, из которого, как бы вы ни таились от мира, вы, тем не менее, заставляли говорить о себе. Но вас ждет еще одна радость: вы увидите сына раньше, чем вы того ожидали».
Старик-отец рассыпается в благодарностях, а Людовик продолжает: «Я полагаю, что у вас на совести есть грех, в коем вы не раскаялись».
Арно говорит, что готов покаяться и понести наказание.
«Дело в том, что в прекрасной книге об Иосифе (Иосифе Флавии, еврейском историке войны иудеев против римлян) вы упомянули, что написали эту книгу в 80 лет; не может быть, чтобы вы не испытывали удовлетворения оттого, что в таком возрасте вы еще способны создать нечто столь замечательное…»
Тот же Помпонн, сын Великого Арно, напишет о короле: «Невозможно представить себе величие, прозорливость и обширность его ума, безошибочность его суждений, равно как и приветливость его взгляда и исходящее от него обаяние, когда он сбрасывал личину величия и гордой неприступности, с коей он появлялся на публике».
Выходя от Гастона, он говорит Великой мадемуазель: «Ваш отец был очень недоволен тем, что я убил у него 14 фазанов».
В Тулузе он выказывает себя совершенно в ином свете. Принимая депутатов Ассамблеи протестантской церкви, недавно состоявшейся в Лудене, он выслушивает речь, которую, согласно обычаю, стоя на коленях, произносит пастор Эсташ, лишь скрепя сердце согласившийся соблюсти этот ритуал. Король отвечает ему ледяным тоном: «Я буду служить вам, я буду поддерживать вас в моих эдиктах, и вам будут оплачены расходы».
Эти слова едва скрывают его глубокую ненависть к протестантам.
Что касается Марии Манчини, то она в конце концов уступает. В 1661 году она выйдет замуж за принца Колонна, коннетабля Неаполитанского королевства, затем оставит его, будет вести полную галантных приключений жизнь в Европе и, всеми осуждаемая, окончит свои дни в Пизе, возможно, в 1715 году (точная дата неизвестна), в том же году, что и ее царственный избранник.
По дороге в Сен-Жан-де-Люз Людовик получил от матери разрешение в последний раз повидаться со своей возлюбленной. Они встретились в Сен-Жан-д'Андийи 13 и 14 августа и, наверное, в тысячный раз поклялись вечно любить друг друга. Говорили (и это похоже на правду), что Мария была самой большой любовью в его жизни.
Людовик, несмотря на привычку подшучивать над своим окружением, славится своей учтивостью. Франсуа Блюш приводит в качестве наиболее яркого примера аудиенцию, данную Людовиком духовнику Паскаля Леметру де Саси, отшельнику Пор-Рояля [40], заточенному в Бастилию в 1666 году.
Осень 1668 года. Людовик ненадолго примирился с янсенистами. Все славят «Церковный мир». Леметр де Саси освобожден из Бастилии. Король принимает его в Лувре вместе с архиепископом Парижским. Саси заявляет, что он не мог бы и надеяться на освобождение при менее мудром, справедливом и прозорливом короле, и заверяет его, что посвятит свою свободу и свою жизнь молитвам о его благоденствии.
В ответ Людовик говорит ему, «сколь он счастлив тем, что отныне и впредь у него будет возможность выказывать ему те знаки уважения, коих заслуживают его ум и добродетель».
Слова эти - лишь обычная для того времени учтивость, но эта история имеет продолжение.
Три года спустя Арно д'Андийи, звезда, если можно так выразиться, янсенистской партии и отец маркиза де Помпонна, которого король только что назначил министром иностранных дел вместо Гуго де Лионна, является в Версаль 10 сентября 1671 года, чтобы поблагодарить Людовика. Великий Арно, которому тогда было уже 80 лет, в течение двадцати шести лет не появлялся при дворе. Людовик говорит ему: «Менее значительный повод не заставил бы вас покинуть ваше уединение, из которого, как бы вы ни таились от мира, вы, тем не менее, заставляли говорить о себе. Но вас ждет еще одна радость: вы увидите сына раньше, чем вы того ожидали».
Старик-отец рассыпается в благодарностях, а Людовик продолжает: «Я полагаю, что у вас на совести есть грех, в коем вы не раскаялись».
Арно говорит, что готов покаяться и понести наказание.
«Дело в том, что в прекрасной книге об Иосифе (Иосифе Флавии, еврейском историке войны иудеев против римлян) вы упомянули, что написали эту книгу в 80 лет; не может быть, чтобы вы не испытывали удовлетворения оттого, что в таком возрасте вы еще способны создать нечто столь замечательное…»
Тот же Помпонн, сын Великого Арно, напишет о короле: «Невозможно представить себе величие, прозорливость и обширность его ума, безошибочность его суждений, равно как и приветливость его взгляда и исходящее от него обаяние, когда он сбрасывал личину величия и гордой неприступности, с коей он появлялся на публике».