То, что не показал Лунгин
http://community.livejournal.com/ru_history/2516330.html
Сегодня мы отмечаем годовщину одного из наиболее героических сражений русской истории - битвы под Судьбищами, важного эпизода ожесточенной войны между Русью и Крымским ханством, бушевавшей почти весь XVI в. В 1502 г., после победы над ханом Большой Орды Ших-Ахматом, крымский хан Менгли-Гирей принял титул кагана, употреблявшийся правителями Золотой Орды времен ее великодержавия, заявив тем самым свою претензию на то, чтобы стать их преемником. После разгрома Большой Орды исчезла причина для тактического союза между Крымом и Москвой. Вступив в роль преемника ханов Золотой Орды, Менгли-Гирей естественным образом унаследовал их вражду к Руси. В 1507 г. он заключил союз с Литвой, выдав новому великому князю литовскому и королю польскому Сигизмунду ярлык на русские земли, значительная часть которых (Новгородское, Псковское, Рязанское и Чернигово-Северское княжества) входила в состав Великого княжества всея Руси. В 1505 г. после смерти Ивана III из подчинения русских великих князей вышло Казанское ханство. Это привело к образованию вокруг Русского государства враждебного фронта. В 1507 г. Великое княжество Литовское начало войну с Русью, и в том же году состоялся первый крымский набег на русские земли, за которым последовало множество других. Всего за XVI в. крымские татары нападали на Русь 91 раз. Некоторые из этих нападений (в 1521, 1541, 1552, 1555, 1571, 1572 и 1591 гг.) имели характер настоящих нашествий, близких по размаху наиболее значительным ордынским нашествиям предыдущих столетий - таким, как походы Тохтамыша в 1382 г. или Едигея в 1408 г. Сотни тысяч русских людей за XVI в. были убиты или угнаны в рабство крымцами. По сути дела весь шестнадцатый век в ожесточенной борьбе с Крымским ханством решался вопрос о существовании русского народа и его государственности.
Первое опустошительное нашествие на Русь крымцы во главе с ханом Мухаммед-Гиреем совершили в 1521 г., во время очередной русско-литовской войны. Русские войска оказались не в состоянии его отразить. Хан со своим войском, в котором, по разным источникам, находилось от пятидесяти до ста тысяч татар, а также литовские отряды во главе с черкасским старостой Остапом Дашкевичем, переправился через Оку у Коломны и в течение двух недель стоял станом неподалеку от Москвы, разоряя окрестные русские земли. Добиться его ухода Василию III удалось только после обещания выплачивать Крыму дань, которую ранее Русь выплачивала Золотой Орде (это обещание выполнено не было). С собой татары угнали огромный полон. Сигизмунд Герберштейн называет фантастическую цифру - более восьмисот тысяч: «Частью они были проданы туркам в Каффе, частью перебиты, так как старики и немощные отдаются татарами молодежи, как зайцы щенкам, для первых военных опытов; их либо побивают камнями, либо сбрасывают в море, либо убивают каким-либо иным способом».
Следующее нашествие на Русь крымских татар во главе с ханом Сахиб-Гиреем состоялось в 1541 г. На этот раз русским войскам в ожесточенном сражении под Ростиславлем удалось предотвратить переправу ордынцев через Оку. Этот значительный успех привел к переходу Руси от пассивной оборонительной тактики к активной. В 1551 г. было начато строительство первой цепи русских крепостей на окраине Поля, в которую вошли Михайлов, Шацк, Дедилов, Болхов, Ряжск, Крапивна, Новосиль, Орел, Епифань и Донков. В том же году на берегу Волги близ Казани была построена русская крепость Свияжск, непосредственно приблизившая окончательную победу Руси над Казанским ханством.
Тем временем в Крыму произошел переворот - хан Сахиб-Гирей был свергнут и убит, а на его престол с турецкой помощью взошел Девлет-Гирей. Новый хан оказался наиболее ожесточенным врагом Руси из всех крымских правителей. Он был полон решимости любой ценой предотвратить покорение Казани Москвою. С этой целью в 1552 г. он во главе своих сил и вспомогательных турецких отрядов двинулся в поход на Русь. Девлет-Гирей рассчитывал на то, что Иван IV со всеми своими войсками находится под Казанью и путь для татар на Москву открыт. Но русский государь предусмотрительно задержал выступление в поход на Казань до выяснения обстановки на крымском фронте. Когда стало известно о приближении Девлет-Гирея, русские войска заняли оборону на Оке у Коломны. Узнав об этом, хан не решился форсировать Оку, а повернул на запад в надежде взять Тулу. Однако двухдневный штурм города закончился провалом. Опасаясь подхода основных русских сил, Девлет-Гирей бежал обратно в Крым. Успешно отразив крымское нашествие, Иван IV выступил в поход на Казань, которая была взята и присоединена к Русскому государству.
В 1553-1554 гг. между Русью и Крымом происходил обмен послами. Девлет-Гирей заявил Ивану IV, что готов на мир в случае получения больших поминков, на что русский государь, по сообщению Никоновской летописи, ответил, что «дружбы у царя не выкупает». В июле 1554 г. русский отряд взял Астрахань и на место хана Ямгурчи посадил Дервиша-Али, признавшего себя подданным Ивана IV. Это вызвало крайнее недовольство Крыма и стоявшей за ним Турции. Менгли-Гирей начал готовить новый поход на Русь, чтобы не допустить окончательного падения вслед за Казанью и Астрахани. Этот поход состоялся летом 1555 г.
В том же самом году в Москве было принято решение впервые в истории нанести военный удар по Крыму. Оттуда дошли вести, что Менгли-Гирей собирается выступить на пятигорских черкас. Как сообщают Разрядные книги, в марте 1555 г. «приговорил царь и великий князь послати на крымские улусы воевод боярина Ивана Васильевича Шереметева с товарищи, а с ним детей боярских, московских городов выбор, кроме казанской стороны. Да с ними же послать северских городов всех и смоленских помещиков выбором, слуг. А срок им учинил с людьми собираться: в Белеве в Николин день весенний, а северским городам велел собираться в Новгородке в Северском с почепским наместником с Игнатием Борисовичем Блудово; а собравшись ему с теми детьми боярскими в Новегородке, идти на поле к воеводам и соединиться сверх Мжи и Коломака».
Иван Шереметев, поставленный во главе войска, был, по свидетельству князя Андрея Курбского, «муж зело мудрый и острозрительный». Он должен был пройти вдоль левого берега Днепра к Мамай-лугу в татарских пределах и нанести удар по стадам крымцев. Русское войско было разделено на три полка - сторожевой, передовой и большой. Шереметев был одновременно главным воеводой и воеводой большого полка, которым вместе с ним командовал Лев Салтыков, во главе передового полка стояли Алексей Басманов и Бахтияр Зюзин, сторожевого - Дмитрий Плещеев и Степан Сидоров. «А всехъ было съ воеводами детей боярскыхъ 4.000, а съ людми ихъ и казаковъ и стрелцовъ и кошевыхъ людей тринатцать тысячь».
2 июня русское войско выступило из Белева в поход. Пройдя за 20 дней около 500 км по Муравской дороге, оно достигло верховьев реки Коломака в пределах современной Харьковской области, где к нему должны были присоединиться дети боярские из Новгорода-Северского. Однако соединение не состоялось. 22 июня к Шереметеву примчался дозорный Иван Григорьев с сообщением о том, что тысячи татар переправляются через Северский Донец и идут на Русь. Вести о походе крымской орды на пятигорских черкас оказались намеренной дезинформацией. Шереметев тотчас же отправил гонца с этим известием в Москву, а сам последовал за татарами, «призывая Бога в помощь».
Девлет-Гирей шел по Изюмской дороге, лежавшей восточнее Муравской. У Думчева кургана в пределах современной Белгородской области Изюмская и Муравская дорога соединялись. Когда русское войско достигло Думчева кургана, оказалось, что татары прошли там несколькими днями раньше. Шереметев принял решение продолжать преследование, рассчитывая, что Девлет-Гирей распустит свое войско для грабежа, и тогда по нему можно будет неожиданно нанести удар: «Чаяли его въ войне застати: нечто станетъ воевати и розпуститъ войну, и воеводамъ было приходити на суволоку».
Залогом успешности татарского войска была его подвижность, поэтому на каждого татарского воина полагалось в походе по одному сменному коню. Стада этих сменных коней обычно следовали за татарским войском с обозом на расстоянии нескольких переходов. Передовой отряд русского войска нагнал обоз Девлет-Гирея где-то на стыке современных Орловской и Липецкой областей и внезапным ударом разгромил охранявших его татар. Была взята огромная добыча, включая шестьдесят тысяч коней, восемьдесят верблюдов и двести отборных арабских скакунов-аргамаков, предназначавшихся для хана и его окружения. Чтобы отогнать их в русские владения, Шереметев отрядил около шести тысяч своих людей. Половина из них направилась на северо-запад к Мценску, другая половина - на северо-восток к Рязани. От захваченных в обозе татар Шереметеву стало известно, что Девлет-Гирей собирается перейти Оку у Каширы и обрушиться на Москву. Русские военачальники приняли решение преследовать его с оставшимися у них силами.
Тем временем 28 июня в Москву прискакали первые гонцы с сообщением о приближении татар. 30 июня Иван IV выступил в Коломну, где несли свою обычную береговую службу полки дворянской конницы. Однако на этот раз было принято решение не ограничиваться обороной Берега, а выступить навстречу Девлет-Гирею. 4 июля русский государь во главе своих войск вышел из Коломны и, преодолев за два дня 120 км, на рассвете 6 июля подошел к Туле, где собирался дать генеральное сражение татарам.
От захваченных в плен русских дозорных Девлет-Гирею стало известно о том, что войска во главе с Иваном IV сосредоточились в Коломне. Тогда хан решил обойти русскую оборону с запада, со стороны Одоева. Однако близ Одоева он узнал о том, что Иван не остался в Коломне, а движется навстречу татарам к Туле. Тогда же Девлет-Гирею сообщили о разгроме обоза. Оказавшись один на один с основными русскими силами и лишившись запасных коней, хан принял решение немедленно отступать в Крым Муравской дорогой. Шереметев, шедший по ней вслед за татарским войском, об этом решении ничего не знал. В полдень 3 июля в урочище Судьбищи на речке Любовше в пределах нынешней Орловской области его отряд столкнулся лицом к лицу с отступающей ордой Девлет-Гирея.
После того, как шесть тысяч человек были посланы отогнать захваченную у татар добычу, у Шереметева оставалось всего около семи тысяч воинов. Судя по количеству взятых в крымском обозе коней, войско Девлет-Гирея насчитывало порядка шестидесяти тысяч. Тем не менее в кипевшем целый день сражении русским удалось одержать победу: они «съ царемъ билися и до вечера, и передовой полкъ царевъ и правую руку и левую потоптали, и знамя взяли Шириньскыхъ князей, и билися до ночи». С темнотой сражение приостановилось. Шереметев направил гонцов к своим людям, ушедшим с татарскими стадами, но к утру к месту боя успели подойти из них лишь около пятисот человек. Девлет-Гирей собирался не возобновлять сражение, а продолжать отступление в Крым, но той ночью от взятого в плен русского дворянина он под пытками узнал о том, насколько малочисленно противостоящее ему войско. Рассвирепевший хан решил перед тем, как уйти, уничтожить горстку храбрецов.
С рассветом битва возобновилась. В первой половине дня успех вновь сопутствовал русским: «На утро въ четвергъ билися до пятово часу дни, полкы на полкы напущали жестокымъ крепкымъ боемъ и многыхъ Крымцовъ въ его полкахъ передовыхъ побили». Но после того, как Девлет-Гирей бросил в бой все свои силы, включая тысячу отборных янычар, почти десятикратно превосходящему по численности противнику удалось смешать русские боевые порядки. Роковую роль сыграло ранение Шереметева. Его конь был также ранен и сбросил его с себя. Оказавшиеся поблизости ратники сумели вынести его из сражения. Выход из боя начальника войска внес смятение в русские ряды. Некоторые воины стали спасаться бегством, сбрасывая на ходу тяжелые доспехи. Однако большинство продолжали сражаться.
После ранения Шереметева общее командование взял на себя воевода передового полка Алексей Басманов. Ему вместе с воеводой сторожевого полка Степаном Сидоровым удалось закрепиться в находившейся поблизости дубраве, где располагались русские полковые обозы. Он «велелъ тутъ бити по набату и въ сурну играти, и къ нему сьехалися многие дети боярские и боярские люди и стрелцы, тысячь съ пять, съ шесть, и тутъ осеклися». На них Девлет-Гирей обрушил всю мощь своей орды, он «къ нимъ приступалъ со всеми людми и з пушками и з пищалми». Ожесточенное сражение вновь кипело до захода солнца, и вновь русские воины отразили все атаки татар: «И Божиимъ милосердиемъ, далъ Богъ, Алексей Даниловичь тутъ отъ царя отсиделся, изъ луковъ и изъ пищалей многыхъ Татаръ побили». Ночью Девлет-Гирей во главе своего войска покинул поле боя у Судьбищ и поспешно двинулся в Крым, оставив позади так и не сломленный русский отряд.
7 июля к Ивану IV в Тулу прибыли люди с вестями о состоявшемся сражении. Тогда же стало известно, что «царь идетъ въ одходъ наспехъ по семидесять верстъ на день», поэтому было решено татар не преследовать. Вскоре из-под Судьбищ подошли воеводы с остатками своего войска. Помимо Шереметева, в бою был тяжело ранен воевода Степан Сидоров: «а Стефана тутъ въ засеке ранили изъ затинной пищали по колену, а на бою его копиемъ ранили, и лежалъ пять недель и не стало его въ черньцехъ и въ скиме на Москве». Дождавшись возвращения всех русских войск с Поля, Иван IV направился из Тулы в Москву, где «жаловалъ государь воеводъ и детей боярскыхъ, которые билися съ Крымцы».
В октябре 1556 г. из крымского плена были выкуплены дети боярские Иван Трофимов и Богдан Шелонин, захваченные татарами под Судьбищами. От них стали известны подробности тяжелых потерь, понесенных Девлет-Гиреем: «Иванъ и Богданъ и Татаринъ Байбера царю и великому князю сказывали, что у царя у Крымского на бою царя и великого князя воеводы бояринъ Иванъ Васильевичь Шереметевъ съ товарыщи побилъ многыхъ лутчихъ людей, князей и мурзъ и ближнихъ людей; и безчестие царю и убыткы, сказываетъ, въ томъ, что кошь у него взяли, те лошади на украйну и увели, а на бою съ нимъ Русские немногие люди билися и побили у него многыхъ людей: хотя ихъ де царь розгромилъ, а которые де въ дуброве сели, и техъ взять не могъ и назадъ наспехъ шелъ, блюдяся царя и великого князя приходу на собя». Рассказ о сражении под Судьбищами вошел в турецкие летописи, хотя численность русского войска в них во много раз преувеличена. Ивана Шереметева они именуют «Ужасом крымцев».
О том, что это прозвище имело под собой основания, свидетельствуют следующие события. В 1559 г. крымские татары во главе с сыном Девлет-Гирея Мухаммед-Гиреем двинулись в очередной поход на Русь. Они рассчитывали на то, что основные русские силы задействованы в Ливонии, а южные границы Руси беззащитны. На реке Мече татары захватили пятерых русских рыбаков, у которых «спрашивалъ царевичь о Вишневецкомъ князе Дмитрее да о Иване Шереметеве, въ Немцехъ ли, и рыболове сказали Ивана на Рязани, а Вишневецкого на Туле, а князя Михаила Воротынского въ Колуге. И Божиимъ милосердиемъ и Пречистые Его Богоматери и великыхъ чюдотворцовъ молитвами приде на нихъ страхъ и трепетъ, вскоре воротяся назадъ, на бегъство устремилися». Посланный вдогонку татарам Михаил Воротынский не смог настигнуть Мухаммед-Гирея, потому что тот «шелъ наспехъ и на сокме его неколко тысячь мертвыхъ лошадей и велблудовъ пометано», а взятые татарские языки рассказали, что «царевичь пошелъ въ Крымъ истоменъ добре и люди отъ нужи мерли и лошади померли у всея рати многие».
Слава великого полководца не спасла Ивана Шереметева от гнева грозного царя. В 1563 г. он оказался в опале и по нелепому обвинению в желании бежать в Литву был брошен в застенок. Поведение Шереметева там еще раз свидетельствует о его исключительных личных качествах. Иван IV приказал его пытать с целью узнать место, где боярин якобы спрятал свои сокровища. На это Шереметев отвечал: «Цело богатство мое и спрятано там, где уже не сможешь достать его». На повторные расспросы царя о сокровищах последовал ответ: «Даже если бы и рассказал тебе о них, то ты бы уже взять их не смог бы, так как руками убогих присовокуплены они к небесным сокровищам у Бога Христа моего». Ивану Шереметеву повезло больше, чем победителю при Молодях Михаилу Воротынскому, казненному по приказу Ивана Грозного. Шереметев был выпущен из темницы, после чего постригся в монахи в Кирилло-Белозерском монастыре, где и закончил свои дни. Среди братии он снискал такое уважение, что позднее Иван IV в своем послании кирилловским монахам упрекал их в том, что они ради него изменили свой монастырский устав.