Несвятое Евангелие от Тихона
Рецензия на книгу архимандрита Тихона (Шевкунова)
«Несвятые святые и другие рассказы»
Критиковать бестселлер отца архимандрита - дело неблагодарное. Читательская рать, взявшая тираж, сразу начинает подозревать критика в том, что он враг православия: дискуссия обречена на соскальзывание в вотчинку Шевкунова, куда, как известно, со своим уставом не ходят. К тому же, всё написанное вроде как правда: ну а раз не нравится правда жизни, то ты уж точно враг православия. Некоторые пошли путём разоблачений отдельных фактов Евангелия от Тихона (“благая весть” о встрече с Богом - так свою книгу видит сам автор), но едва ли это может поколебать веру читателя. Говорить здесь стоит прежде всего о задачах книги, как и апокриф от Евангелия следует отличать по идеям, а не по большей достоверности информации.
Агитпоп
Шевкуновский фанфик на мотив патерика, по определению предназначенный специфичной аудитории, для многих, незнакомых с литературой подобного толка, стал открытием. Приходские истории, семинарские анекдоты да монастырские байки заполонили церковные форумы и блоги, забили и полки книжных лавок; но «поповские были», как окрестил новый жанр православный фантаст Д. М. Володихин, впервые издаются столь массовым тиражом. Будучи опытным проповедником, Шевкунов позаботился предвосхитить критику своей книги (читай: православия патриархийного извода): «Когда сидишь в канализационной яме, мир представляется мрачным и несправедливым». Как поёт другой рясоносный служитель искусства, епископ Питирим Сыктывкарский, у них там «православие-благоухание». А если кому-то воняет - сам, мол, такой.
Архимандрита Тихона нельзя назвать монахом, далёким от политики. Предыдущее его послание погибающему миру, скандально известный фильм «Гибель империи. Византийский урок», пропагандировал необходимость «в первую очередь жёстко выстраивать вертикаль власти». Публицист Александр Нежный, погружаясь - нет, не в «канализационную яму», он сказал мягче - «во мрак» современной церковности, заметил: «В прагматическом сознании Кесаpя по данному вопросу имеются два основополагающих суждения. Первое: служили той власти - стало быть, послужат и этой. Второе: у той власти был Агитпроп, а у этой будет Агитпоп».
Вот и на сей раз профессиональный сценарист едва ли желал только потешить публику. Теперь он говорит в защиту слабой половины симфонии государства и церкви. Её надо любить такой, какова она есть, со всеми её слабостями, причудами и капризами. Она может кликушествовать, а может запросить золотых побрякушек, коньячку и красный «Мерседес». Она смиренница, но с деспотичным характером, и требует себе безропотного послушания. Она не стыдится быть грешницей, но желает, чтобы к ней относились, как к святой.
Фанфик пусть и патериковый, но сам о. Тихон, играя на светскую публику, вписывает себя в иную традицию: «Огромное влияние оказала на нас великая русская литература». И у нас нет оснований не верить в этом Юре Шевкунову. Да, видно, годы архимандритства взяли своё, выветрив из памяти написанное классиками о земных представителях Бога: хотя бы застрявшие в горле синодальной церкви свидетельства Лескова, подлинного бытописателя православной жизни. В наше неподцензурное время официозный автор добровольно идёт на творческое самооскопление, этим актом и подчиняя то, что могло бы стать литературой, миссионерским целям. А от успеха таких вот “благих вестей” зависит, станет ли встреча с Богом обязательной. Как и та самая цензура: "Лично я, конечно же, за неё - и в религиозной области, и в области светской. Цензура - это нормальный инструмент в нормальном обществе, который должен отсекать всё экстремальное".
В плену утопии
Как потерялась невеста
Лицензионные голоса
Священное начальство
Византийский урок
Роман и Дарья Нуриевы,
"Контрабанда"
«Несвятые святые и другие рассказы»
Критиковать бестселлер отца архимандрита - дело неблагодарное. Читательская рать, взявшая тираж, сразу начинает подозревать критика в том, что он враг православия: дискуссия обречена на соскальзывание в вотчинку Шевкунова, куда, как известно, со своим уставом не ходят. К тому же, всё написанное вроде как правда: ну а раз не нравится правда жизни, то ты уж точно враг православия. Некоторые пошли путём разоблачений отдельных фактов Евангелия от Тихона (“благая весть” о встрече с Богом - так свою книгу видит сам автор), но едва ли это может поколебать веру читателя. Говорить здесь стоит прежде всего о задачах книги, как и апокриф от Евангелия следует отличать по идеям, а не по большей достоверности информации.
Агитпоп
Шевкуновский фанфик на мотив патерика, по определению предназначенный специфичной аудитории, для многих, незнакомых с литературой подобного толка, стал открытием. Приходские истории, семинарские анекдоты да монастырские байки заполонили церковные форумы и блоги, забили и полки книжных лавок; но «поповские были», как окрестил новый жанр православный фантаст Д. М. Володихин, впервые издаются столь массовым тиражом. Будучи опытным проповедником, Шевкунов позаботился предвосхитить критику своей книги (читай: православия патриархийного извода): «Когда сидишь в канализационной яме, мир представляется мрачным и несправедливым». Как поёт другой рясоносный служитель искусства, епископ Питирим Сыктывкарский, у них там «православие-благоухание». А если кому-то воняет - сам, мол, такой.
Архимандрита Тихона нельзя назвать монахом, далёким от политики. Предыдущее его послание погибающему миру, скандально известный фильм «Гибель империи. Византийский урок», пропагандировал необходимость «в первую очередь жёстко выстраивать вертикаль власти». Публицист Александр Нежный, погружаясь - нет, не в «канализационную яму», он сказал мягче - «во мрак» современной церковности, заметил: «В прагматическом сознании Кесаpя по данному вопросу имеются два основополагающих суждения. Первое: служили той власти - стало быть, послужат и этой. Второе: у той власти был Агитпроп, а у этой будет Агитпоп».
Вот и на сей раз профессиональный сценарист едва ли желал только потешить публику. Теперь он говорит в защиту слабой половины симфонии государства и церкви. Её надо любить такой, какова она есть, со всеми её слабостями, причудами и капризами. Она может кликушествовать, а может запросить золотых побрякушек, коньячку и красный «Мерседес». Она смиренница, но с деспотичным характером, и требует себе безропотного послушания. Она не стыдится быть грешницей, но желает, чтобы к ней относились, как к святой.
Фанфик пусть и патериковый, но сам о. Тихон, играя на светскую публику, вписывает себя в иную традицию: «Огромное влияние оказала на нас великая русская литература». И у нас нет оснований не верить в этом Юре Шевкунову. Да, видно, годы архимандритства взяли своё, выветрив из памяти написанное классиками о земных представителях Бога: хотя бы застрявшие в горле синодальной церкви свидетельства Лескова, подлинного бытописателя православной жизни. В наше неподцензурное время официозный автор добровольно идёт на творческое самооскопление, этим актом и подчиняя то, что могло бы стать литературой, миссионерским целям. А от успеха таких вот “благих вестей” зависит, станет ли встреча с Богом обязательной. Как и та самая цензура: "Лично я, конечно же, за неё - и в религиозной области, и в области светской. Цензура - это нормальный инструмент в нормальном обществе, который должен отсекать всё экстремальное".
В плену утопии
Как потерялась невеста
Лицензионные голоса
Священное начальство
Византийский урок
Роман и Дарья Нуриевы,
"Контрабанда"