Оригинал взят у
vera_rb в
Менялы в храме - это сегодня вполне допустимоО том, как просветительское направление сменяется коммерческим и какими потеряли оно грозит, рассказывает Энгелина Борисовна Тареева на примере известных литературных музеев.
Ответы на комментарии к последним постам. Постмодернизм. Музеи
tareeva20 сентября, 14:56
tareevatareevaЯ давно хочу поделиться с вами, дорогие френды, впечатлениями от посещения некоторых литературных музеев в последнее время, зная что могу рассчитывать на понимание и сочувствие. Я только не знала, куда эти впечатления пристегнуть, теперь решила пристегнуть к постмодернизму, поскольку изменения в музеях можно, как я считаю, рассматривать как выражение постмодернистского отношения к культуре прошлого.
Есть очень хороший Мемориальный музей А.П. Чехова в Мелихове с филиалом в городе Чехов. Музей этот еще и культурный центр. Туда любят приезжать с гастролями провинциальные театры и показывают свои спектакли в помещении музея или, если тепло и ясно, под открытым небом на территории музея. Прошлым летом приезжал Липецкий театр. Публики было много, из Москвы приезжали смотреть. Но в последние несколько лет, я думаю, с появлением нового руководства, характер и сам дух музея стали меняться. Просветительское направление сменяется коммерческим. Раньше в музей бесплатно пускали солдат, для которых в их тяжелой срочной службе посещение Литературного музея было отдушиной, радостью, соприкосновением с вечным. Теперь, я заметила, им бесплатно не предоставляют экскурсовода, а без него в музее трудно разобраться и почувствовать Чехова. Раньше инвалидов-колясочников пускали бесплатно с сопровождающим, который катит коляску, теперь сопровождающий должен купить билет за 300 рублей, что на пенсию инвалида сделать невозможно. Почему я связываю это с постмодернизмом? Потому что если авторство категория условная, а реализм невозможен за отсутствием реальности, то Чехов превращается просто в брэнд, под которым можно вести коммерцию. Менялы в храмы - это сегодня вполне допустимо.
Еще хуже дело обстоит с Ясной Поляной. Что значит для меня Толстой, я писала. Раньше я бывала в Ясной Поляне регулярно. Потом долго не была. А прошлым летом друзья меня туда свозили. Перемены поразили меня. Главным было ощущение, что Толстой ушел из своего имения. Раньше, при Пузине, он здесь был. Экскурсия по музею с Пузиным оставалась в тебе навсегда, как произведение Толстого. Было ощущение, что Толстой среди нас, теперь этого нет. Изменилась даже растительность. Прежде было много водосбора (аквилегии). Сотрудники музея называли эти цветы «наши колокольчики» и просили их не рвать. Но каждый посетитель музея срывал хоть один цветочек на память о Ясной Поляне, а цветы не переводились, их становилось все больше и больше. Теперь на территории усадьбы водосбора нет совсем. Но главное, конечно, не в этом. Друзья, с которыми я приехала в Ясную Поляну, - люди богатые и наняли индивидуального экскурсовода. Это была высокая красивая женщина с выражением лица продавщицы из продовольственного магазина. Она бежала так быстро, что мы за ней еле поспевали, и каждый вопрос встречала в штыки (Пузин радовался каждому вопросу). Я сперва не понимала, в чем дело, а потом сообразила, что наш экскурсовод просто вызубрила методичку и каждый шаг влево и шаг вправо от методички считает покушением на свое материальное благополучие. Работу эту она тоже выбрала из материальных соображений. Толстого, как я поняла, она вообще не читала, и вся эта Ясная Поляна вместе с ее хозяином была ей совершенно до фени. Приведу один пример. Показывая нам фигурки из фарфора, сделанные дочерью Толстого, которая , как известно, увлекалась керамикой, экскурсовод сказала (цитирую дословно): «Вот вам кажется , что это фигурки из фарфора, а на самом деле они из бисквита. Дочь Толстого его высушивала и делала из него фигурки». Бедная женщина даже не знала, что бисквит - это и есть собственно фарфор, не покрытый глазурью, а думала, что Татьяна Львовна работала со съедобным бисквитом, испеченным на кухне. Бисквит был последней каплей, и я было решила зайти к методистам и рассказать им об этом, но немного послушала других экскурсоводов и убедилась, что они не лучше. Это общий уровень, общий стиль, общий дух современной Ясной Поляны. Похоже, что для руководителя музея Владимира Толстого его великий предок это тоже только брэнд (да простит меня Бог, если я возвожу на человека напраслину). Сейчас Ясной Поляне грозит опасность. Охранную зону музея отделили от него, и там предполагается или уже начато строительство так называемых коттеджей, как правило, это никакие не коттеджи, а что-то вроде пародий на дворцы, вполне в постмодернистском стиле, так же как весь наезд на культуру прошлого. С Толстым связано не только имение в Ясной Поляне, но и окружающие деревни, где Толстой общался с крестьянами и захотел стать похожим на них, где жили дети, которых он учил и для которых писал специальные книги.
Недавно я видела по каналу «Культура» передачу «Оборона Архангельского» и узнала, что у музея в Архангельском те же проблемы. В телепередаче все время мелькали слова: «князь», «князья», «граф» и «сама императрица». Признаюсь, всех этих князей, графов и их императрицу - мужеубийцу, развратницу и лицемерку - ее письма к Вольтеру сплошное вранье - я бы, не задумываясь, отдала за один абзац Толстого, за одно его недопустимо длинное и непозволительно сложное предложение, но Архангельское жалко. Помню я была в Архангельском, и экскурсовод указала на мраморную капитель колонны, лежащую в траве, и сказала, что капитель привезена из Греции. Мы с Германом Плисецким долго стояли возле нее на корточках и рассматривали резной орнамент, удививший нас сложностью и изысканностью. Мы оба считали древних греков людьми более простыми и грубыми, не ожидали от них такого. Примечательно, что в данном случае памятник культуры уничтожает Министерство обороны, продаёт принадлежащую ему землю охранной зоны под коттеджи для новых русских. Родину продаёт, а твердят об патриотическом воспитании и о том, что каждый должен выполнить свой гражданский долг, послужить в армии
Но есть и отрадное впечатление от литературного музея, правда он не в России, а на Украине. Зина - член нашего маленького, но дружного коллектива, осуществляющего проект Интеллигентская штучка две недели назад вернулась из Крыма. В день отъезда в Симферополе она пошла к заутрене в кафедральный собор Святой Троицы и случайно увидела поблизости от собора музей И. Сельвинского. Похоже, что музей новый, мы с мужем в Симферополе были много раз, и если бы он был тогда, мы не могли бы этого не знать. Зина посетила музей рано утром, он только открылся, и посетителей не было. Но ведь, когда переступаешь порог в область духовного, это всегда чувствуешь, а здесь оказалась именно эта область. Сотрудница музея, с которой Зина общалась, была приветлива, эрудирована, относилась к музею как к личному делу. В музее продавался сборник стихов Сельвинского, составленный и изданный сотрудниками музея «Илья Сельвинский. Избранное. Приложение к альманаху «Крымские пенаты». Симферополь. 2007». В книгу входят малоизвестные стихи. Зина купила 2 экземпляра книжечки, себе и мне, но я его еще не видела. Я думаю, Сельвинский был бы очень доволен, что есть музей, и что в Крыму. По национальности он был крымчак. Есть такой этнос. За свою долгую жизнь я встретила трех человек, который себя к этому этносу причисляли: молодого человека - однокурсника моего брата в Станиславском Мединституте, маму этого молодого человека - она приезжала в Станислав из Крыма, навестить сына, и мужчину в поезде Симферополь-Москва. Мужчина этот был крымчак и фанатичный патриот Крыма. Он знал в Крыму каждую скалу, каждое дерево и, мне кажется, каждый камень. И очень интересно об этом рассказывал, а я увлеченно слушала. Когда я легла спать, мой попутчик явно обиделся, что я предпочла сон его увлекательным рассказам.
Так я о музее Сельвинского. Хорошо что такой музей открылся, хорошо, что есть такие люди, как сотрудники этого музея, хорошо, что на Украине открылся музей русскогоязычного поэта - это подтверждает, что в области духовного все говорят на одном языке.