ПЕРЕПИСКА ЛЬВА НИКОЛАЕВИЧА ТОЛСТОГО С ЖЕНОЙ, СОФЬЕЙ АНДРЕЕВНОЙ ТОЛСТОЙ. 1862 - 1910. Один том, PDF.
К СТОЛЕТИЮ МУЗЕЯ-УСАДЬБЫ «ЯСНАЯ ПОЛЯНА»
завершено составление сборника Избранной переписки
Льва Николаевича Толстого с женой,
Софьей Андреевной Толстой
«ПИСЬМА ТВОИ, ДУШЕНЬКА, ДЛЯ МЕНЯ ОГРОМНОЕ НАСЛАЖДЕНИЕ»
Жанр: Эпистолярный Диалог.
Авторы: Толстой Л.Н., Толстая С.А.
Хронологич. рамки: 1862 - 1910.
Составление: Алтухов Роман.
Комментарии: Алтухов Роман.
Год публикации: 2021.
Место: Ясная Поляна.
Эл. формат: PDF.
Кол-во страниц: 1880.
Иллюстрации: есть.
Оглавление: есть.
Вес файла: 22 МВ.
СКАЧАТЬ: https://disk.yandex.ru/d/17WO2gcmh_gbKw
http://leo-tolstoy.ucoz.ru/ISSLEDOVANIYA/tolstoj_l.n-tolstaja_s.a-perepiska-1862-1910.pdf
______________________
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
1) ВСТУПИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Ниже мы предлагаем вниманию читателя продолжительное и увлекательное интеллектуальное путешествие по отобранным нами материалам из огромного, хронологически почти полувекового, эпистолярного наследия одной из самых знаменитых, выдающихся семейных пар в человеческой истории - Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых.
Для Толстого, начиная с отрочества и кончая последними днями жизни, эпистолярный жанр, то есть писание писем, отвечавшее его потребности в общении с внешним миром, с самыми разными людьми, являлось настоятельной необходимостью. Он писал письма везде, куда бы ни забрасывала его судьба: в своей Ясной Поляне и станице Старогладковской, в Казани и осаждённом Севастополе, в траншее на реке Бельбек и в степной кибитке под Самарой, в Нижнем Новгороде и Тифлисе, в Москве и Петербурге, в Париже и Лондоне, Брюсселе и Женеве и т.д. Отправлялись эти «записки» в близкие и весьма отдалённые географические точки мира, самым разным адресатам.
Среди корреспондентов Толстого не только члены семьи, друзья, соседи, сослуживцы, но люди совсем незнакомые, очень разные по общественному положению, рангу и занятиям: он находился в переписке с писателями, маститыми и начинающими, с издателями и редакторами журналов и газет, с художниками и композиторами, актерами и режиссерами, академиками и студентами, педагогами и гимназистами, помещиками и фабрикантами, министрами и преследуемыми сектантами, всесильными царедворцами и бесправными крестьянами, властвующими самодержцами и ссыльными революционерами. Весьма обширна и многообразна долголетняя иностранная почта писателя. Всего же им написано свыше 10000 писем, занявших в его полном собрании сочинений 31 том. При этом число ненайденных писем достаточно велико.
Переписка семейная и интимная: с женой, С. А. Толстой, детьми, ближайшими друзьями - занимает, конечно, особое место в этой огромной эпистолярной литературе, как своим обилием, так и содержанием и особенной диалоговой структурой (во многих случаях подразумевавшей ожидаемый ответ). Общее число писем и телеграмм, написанных Л. Н. Толстым жене и опубликованных в Полном собрании сочинений - 839 документов. В самом полном собрании писем Софьи Андреевны, редчайшей книге изд. «Academia» 1936 г. - всего 443 письма. Конечно, это не окончательное число, ибо многие письма, отрывки из писем Льва Николаевича отыскивались и после давней их «юбилейной» публикации. С другой стороны, редакция сборника писем С. А. Толстой, без какого-либо объяснения, исключила из публикации многие письма жены Л. Н. Толстого. На момент публикации книги (февраль-июль 1936 г.) было известно более 660 писем Софьи Андреевны мужу. Сейчас эта цифра ещё выше… Необходимо новое и полное издание её писем, вместе с некоторыми изъятыми в 1936 г. и с обнаруженными и опубликованными позднее, во множестве научных статей и книг, с современным научным комментарием - но такого сводного издания пока ещё нет. Эта ситуация вызывает сожаление, но не критична для нас. Ставя задачей не столько текстовую полноту публикаций, сколько подробную картину внешней и духовной биографий супругов Толстых, их отношений в разные времена совместной жизни, мы полагаем достаточно репрезентативной выборку только на основании тт. 83 и 84 Юбилейного издания сочинений Л. Н. Толстого и сборника 1936 г. писем С. А. Толстой.
Примечательно, что среди последних писем, написанных Толстым в известной нам земной его жизни выделяется довольно хорошо известная небольшая переписка с членами семьи, и, напротив, самое раннее дошедшее до нас письмо Толстого адресовано «тётиньке» Т. А. Ёргольской (1792 - 1874), датируется 20 июля 1840 года, и написано оно двенадцатилетним сиротой Львом, которому эта троюродная родственница заменила родителей, в первую очередь - маму...
Это письмо «тётиньке» открывает самый ранний из выделяемых исследователями эпистолярных циклов, образовывавшихся в результате длительного и регулярного диалога Л. Н. Толстого с тем или иным корреспондентом. Несомненными вершинами по значению научному, духовному и общепознавательному являются циклы переписки Льва Николаевича с А. А. Толстой, с В. Г. Чертковым и, конечно, с С. А. Толстой. При этом переписка с Александрой Андреевной давно (впервые в 1911 г.) опубликована. За Черткова учёные браться опасаются по некоторым соображениям цензуры и очень понятному страху из-за риска для личной карьеры и репутации - в особенности в теперешней России. А вот отсутствие публикаций относительно (в сравнении с письмами Черткова) “невинной” переписки Сони и Льва - явление особо несправедливое и даже непонятное: если в переписке с приближённым «другом» Лев Николаевич доверчиво и искренне выражал свои «мысль всечеловеческую», «народную» и «религиозную», то есть мысли довольно нецензурные и опасные для публичного презентования в России (а Чертков в этом же плане - уже полностью и радикально нецензурен), то в письмах к Софье Андреевне, а в особенности в её ответах мужу, выразилась вполне цензурная (и даже «трендовая», т.е. особенно востребованная и модная, в современной России) «мысль семейная», равно как и психология личности в её развитии - восходящая к распорядкам дня и «правилам» юношеского Дневника Л. Н. Толстого и девичьим мечтаниям юной Sophie. Такая публикация не опасна для российского исследователя и при этом способна и увлечь, и стать полезной для читателя.
Мы попытаемся своими силами уменьшить эту, обозначенную нами, несправедливость.
* * * * *
Все письма, которые будут представлены ниже, уже публиковались в книжных изданиях и теоретически всегда были доступны заинтересованному читателю - как правило, из числа специалистов, имевших доступ к закрытым и раритетным изданиям. Письма Л. Н. Толстого к жене были опубликованы в составе упомянутых нами выше тт. 83 и 84 Полного (Юбилейного) собрания сочинений, вышедших в свет тиражом 10 тысяч экз. примерно 70 лет тому назад. Что же касается писем С. А. Толстой… наиболее полным их сводом является до сей поры то самое, уже названное нами, «академическое» их издание, подписанное в печать 27 февраля 1936 г., по особому дозволению сталинского Главлита, с тиражом в 5 300 экз. - то есть, преимущественно для спецхранов научных библиотек, для поднадзорного чтения узкими специалистами...
Конечно, в наши дни всю эту, сугубо физическую, искусственно поддерживавшуюся в СССР труднодоступность источниковых публикаций почти полностью уничтожила сеть интернет. Как минимум на двух прекрасных сетевых ресурсах ( http://feb-web.ru/feb/tolstoy/default.asp и http://tolstoy-lit.ru/ ) читатель, недолго потрудившись, отыщет большинство из прежде публиковавшихся в книжных изданиях писем обоих участников переписки, но… как и прежде, порознь, и без научного комментария, могущего дать целостное представление о письмах Сони и Льва именно как личном и иногда интимном диалоге. Публикация писем С. А. и Л. Н. Толстых именно как переписки является, таким образом, давно назревшей научной и просветительской задачей.
Начало публикации Переписки положила сама С. А. Толстая. В 1913 г. она сама подготовила к печати и издала письма к ней Льва Николаевича. Ни одного своего встречного письма Софья Андреевна в этом издании не поместила. Издание вышло ощутимо односторонним: не слышится голоса самой Софьи Андреевны. Вследствие этого многие реплики и фразы писем Толстого остаются неясными, непонятными. Об этом рецензенты писали так в своё время: «Правда (тайна отношений Толстого к жене) вскрыта только с одной стороны: в сборнике нет писем графини Толстой к мужу. Тех самых писем, которые Толстой называет «маленькими свиданиями»; тех писем, по которым Толстой, «как по термометру», следил «за нравственной температурой семьи», - поднялась или упала... Для опубликования их, вероятно, «ещё не настало время» (газ. «Русское слово», 8 сент. 1913 г.).
Как сама Софья Андреевна расценивала свои письма к Льву Николаевичу, можно видеть из двух её писем к дочери Татьяне Львовне 1914 г. В первом письме, от 16 января, С. А. Толстая писала: «Занимаюсь я всё тем же, - переписываю теперь свои письма к мужу; печатать не буду, но если что из них понадобится для печати и для биографии папа́, то будет для этой цели готовый экземпляр. Печатать целиком их никогда не надо: неинтересные для публики подробности семейные, детские; но есть кое-что и интересное». В другом письме, от 6 февраля, она писала: «Я рада, что затеяла переписывать свои письма к папа́ точно всё опять переживаю, хотя много было тяжёлого с болезнями и смертями детей, с переменчивостью взглядов и настроений папа́; но и счастья было много от нашей несомненно большой взаимной любви» (Цит. по: Попов П.С. С.А. Толстая и её письма // Толстая С.А. Письма к Л.Н. Толстому. М., Academia. 1936. (Предисловие.) С. XIV - XV).
Мы не поддерживаем такой недооценки женой Толстого значения в её переписке писем повседневно-бытовых. Недаром среди прозвищ, дававшихся ей мужу, было и: «тонкокожий». Чуткое, любящее, «львиное» сердце, высокая чувствительность (музыка могла вызвать у Толстого ощущения физической боли) и острейший ум - непременные «атрибуты» личности, особенно ранимой именно в быту и повседневной семейной жизни, особенно нуждающейся в том комфорте, который десятки лет стремилась дать Толстому его жена. Как же обойти молчанием подробности этой жизни?
* * * * *
Однажды, в письме 17 августа 1851 г.), Лев Николаевич признался Т. А. Ёргольской: «Вы мне говорили несколько раз, что вы пишете письма набело; беру с вас пример, но мне это не даётся так, как вам, и часто мне приходится, перечтя письмо, его разрывать. Но не из ложного стыда - орфографическая ошибка, клякса, дурной оборот речи меня не смущают; но я не могу добиться того, чтобы управлять своим пером и своими мыслями. Вот только что я разорвал доконченное к вам письмо, в котором я наговорил то, чего не хотел, а что хотел сказать, того не сказал» (59, 114 - 115. Оригинал на французском яз.).
Это сближает молодого Льва с совершенно ещё малышкой в том году, будущей женой его, Софьей Андреевной Толстой. Воспитанница культурного московского семейства, она так же, как и муж, с юных лет вела дневники, пробовала перо в художественных работах, и - не просто писала письма, а совершенствовала именно эпистолярное искусство. Знакомясь с источниковыми материалами личного происхождения С. А. Толстой - не только письмами, но и дневником её и мемуарами, к цитированию которых мы прибегнем в комментариях - читатель заметит, насколько совершенно мастерство эпистолярного стиля этой выдающейся женщины: даже и поздний дневник её, не говоря о мемуарах, кажется, имеет адресатов. Эти адресаты - мы. Это - письма к потомкам жены Толстого, желавшей до самой кончины многое объяснить и, по возможности, в чём-то оправдаться… Попытки таких оправданий делают пространные (рукописных 7 тетрадей) мемуары и дневник жены Толстого весьма неверными путеводителями в изучении биографий и личных отношений супругов. Хватает, однако, проблем и с Л. Н. Толстым и его, всё-таки более объективным, Дневником: обширной автобиографии Лев Николаевич не оставил, Дневник вёл с перерывами, многие записи делая, не в пример гладкому стилю жены, весьма лапидарно. Но то, что нашло выражение в Дневнике Толстого и письмах супругов - может в ряде случаев быть подтверждено другими, более объективными, источниками (которыми мы будем пользоваться в наших комментариях к письмам), тогда как многие мрачные страницы Соничкиных писем и дневника - иные, независимые источники в большинстве случаев не подтверждают, а иногда и прямо опровергают.
Великолепное наблюдение о разнице дневниковых и прочих, в том числе эпистолярных и иных письменных свидетельств делает в недавней своей книге молодая московская толстовед Д. Н. Еремеева:
«Обычно мы пишем дневник в грустные минуты, когда хочется жаловаться на мир и людей, в то время как в счастливые дни нам некогда что-то писать, мы просто живём» (Еремеева Д. Граф Лев Толстой. М., 2017. С. 52).
Быть может, это наблюдение особенно точно для женских дневников - и, возьмём шире, для таких женских мемуаров, как относительно недавно (2014 г.) опубликованная наконец в полном виде книга «Моя жизнь» С.А. Толстой?
Подобное наблюдение приводит и П. С. Попов, автор Предисловия к изданию писем С. А. Толстой 1936 г. Он выражает протест против, как ему представляется, «мифа» о том, «что С. А. Толстая была камнем на шее Толстого, что трагедия ухода Толстого тесно связана с «нестерпимым» характером его жены. Опубликованные дневники С. А. Толстой, писавшиеся в моменты припадков меланхолии Софьи Андреевны, как будто подтверждают данную концепцию; во всяком случае - если ими неосторожно пользоваться. Но дневники - документ односторонний, далеко не всё в них можно брать за чистую монету: ведь это плод одиноких, часто болезненных раздумий. Письма Софьи Андреевны к мужу в этом отношении - гораздо более объективный источник для характеристики их взаимоотношений. Письма действительно характеризуют, чем жили совместно муж с женой» (Попов П.С. С.А. Толстая и её письма // Толстая С.А. Письма к Л.Н. Толстому. М., Academia. 1936. (Предисловие.) С. XIV).
Конечно, выразившийся в этой статье крайний вывод исследователя о «невиновности» С. А. Толстой в семейной трагедии Толстого - совершенно несправедлив, хотя явление такой статьи сразу после смерти в том же 1936 г. В. Г. Черткова («отличившегося» неприязненным противостоянием всем защитникам памяти Софьи Андреевны и законных интересов семейства Толстых) вполне закономерно в диалектике научного осмысления переписки и личных отношений супругов. Тем более, что П. С. Попов, как можно видеть в приведённой цитате, приписывает жене Толстого только припадки меланхолии, тогда как наблюдения членов семьи и выводы психиатров атрибутировали совершавшиеся с нею припадки несколько иначе… Знакомясь с перепиской Толстых, наш читатель убедится, что, к несчастью, и письма С. А. Толстой не раз оказывались «плодом одиноких, болезненных раздумий».
С другой стороны, мы намерены убедить читателя в том, что описаний по-настоящему счастливых часов и дней, уравновешивающих мемуарные и дневниковые мрачные весточки из прошлого семьи Толстых значитель-но больше именно в письмах супругов, в особенности - в письмах более уравновешенного эмоционально Л. Н. Толстого. Публикация переписки супругов, именно как переписки, эпистолярного диалога - многополезна не только как собственно научная задача, но и в деле противостояния многим мифам дилетантского и досуже-обывательского происхождения, искажающим картину жизни семьи в её подлинном историко-биографическом и духовно-биографическом содержании.
«Ещё покойный Венгеров, предпринимая (несостоявшееся) полное собрание сочинений Толстого в издательстве Брокгауза и Ефрона, привлекал к этому делу С. А. Толстую, стремясь извлечь из её материалов данные для определения писательского быта Толстого. Венгеров был прав, обращаясь к С. А. Толстой и её письмам: они прямо дают ответ на поставленный вопрос» (Там же).
Кстати, в книжечке Д. Н. Еремеевой, на той же странице, где приведено процитированное нами выше точное её наблюдение, мы находим один из таких же стойких мифов, вкравшихся в её научно-популярное исследование. Она настаивает, что дневниковые записи оба супруга делали «друг для друга», в расчёте на то, что «супруг прочтёт их». Такое правило, как мы покажем в начале нашей книги, молодые супруги завели, но… вряд ли оно коснулось всех дневниковых записей Сони и Льва. Их письменный диалог быстро переместился именно в переписку, сделавшуюся непременной почти при каждом, сколько-нибудь длительном отъезде из-под семейного крова одного из супругов. Многие письма очень пространны и информативны даже для нас, не имеющих возможности участвовать как слушатели в устных беседах Сони и Льва. С другой стороны, давно в полном виде опубликованный Дневник Л. Н. Толстого свидетельствует о безусловно личном характере большинства делавшихся в нём записей. Взаимные чтения совершались (а Дневник Л. Н. Толстого в последние годы его жизни стал даже слишком публичным), но… зачастую спустя годы и годы после того, как в дневники были внесены читаемые записи. Таким образом, дневники не столь оперативно транслировали чувства и мысли каждого из супругов, как личные беседы и письма. Надеемся, мы убедили читателя в бесценности именно этого источника - почти неизвестной за пределами узкого круга толстоведов Переписки Л. Н. и С. А. Толстых.
Так в путь, читатель! Памятных встреч тебе! Увлекательных приключений! Радостных открытий!
Роман Алтухов.
_________________________
2) ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНОЕ СЛОВО
Вся наша книга от начала не претендовала на характер исчерпывающего тему исследования. Всё её значение - в последовательном презентовании самих писем супругов Льва Николаевича и Софьи Андреевны Толстых, их эпистолярного диалога - в контекстах внешней и духовной биографий обоих. Неизбежно, однако, составитель этой книги выразил в ней и себя: как своё отношение к ряду так или иначе соотносимых с текстами писем перипетий жизни Льва и Сони, так и особенность своих профессиональных познаний, по причине коей образ одного из основных участников переписки, Льва Николаевича, оказывается прорисованней и рельефней. Надеемся, что для читателей это в достаточной степени компенсируется той пространностью с которой “говорила” с этих страниц за себя и о себе Софья Андреевна Толстая. Равновесие здесь недостижимо: Толстой, хоть и менее многословен, как правило, в своих письмах, равно как в Дневнике, в то же время неизмеримо “публичней” как историческая персоналия: так что нам было легче дополнить по сопутствующим источникам именно его эпистолярный образ, по возможности представляя и Соничку во всей яркости и самостоятельности её личности. Сколь удовлетворительной гармонии достигли мы в этом коллективном “портрете” - оставим судить только нашему читателю.
Выводы же наши вынесены в Заключение и повторены здесь - не будут.
Потому что знакомство с нашими, как исследователя, выводами не заменит знакомства с Перепиской и не компенсирует незнания её главного содержания. Оттого, вплетя наши наблюдения и выводы в разнообразные укромные места этой большой книги, мы здесь, в конце её, не будем повторять ничего, отсылая даже самых нетерпеливых из читателей именно к основному её содержанию - к источникам, лишь достойное их по вдумчивости и усидчивости ознакомление с которыми позволит читателю понять, поддержать нашу, именно так «высиженную», слушая Соню и Льва, позицию - а быть может, и дополнить, и скорректировать её.
Роман Алтухов, составитель.
Ясная Поляна, 7 марта 2021 г.
___
ПРИЯТНОГО ЧТЕНИЯ!
РАДОСТНЫХ ОТКРЫТИЙ!