про флешмоб, насилие и другое
Я долго сдерживалась, но больше видимо не могу - защиты пробиты.
Поэтому скажу. Из самосохранения.
Я в отпуске. Я приняла решение не включаться. Я работаю с этой темой 50% рабочего времени. Это на приеме - и еще столько же времени на переработку гавнища, которое сконтейнировала. Внутри себя переработать, чтобы быть полезной клиенту. Иначе - зачем? Это не очень легко. Это тяжкий, кровавый труд. Это правда. Но так есть.
Мое отношение к происходящему - очень двойственное. Иди тройственное. Нет, не так - тут очень множественно.
С одной стороны, я знаю, что нельзя про это молчать. Но про это все время молчат - по разным причинам. Молчание - разрушительно. И я это слишком хорошо знаю. И хорошо, что прорвало и заговорили, и часть потока - сольется. В таком количестве - невозможно стало ни отрицать, ни умалчивать.
С другой стороны я знаю, что многох сейчас накрыло. И у меня есть тревога про тех, кого накрыло. И мне совестно, что прямо сейчас я в отпуске, и очень не хочу работать. Но я слишком хорошо знаю, каково это, когда накрыло и что происходит с человеком, даже терапевтированным. И каков риск ретравматизации для многих. И я сейчас - в строю. Я готова быть на подстраховке. По-честному, хотя мне это совсем не нравится.
Мне не нравится происходящее - именно из соображения безопасности. И вместе с тем, я понимаю, как важно, что прорвано умалчивание. И что поток сейчас не остановить, он как горная река будет сносить и сносить укрепления, даже самые прочные. И в том придется какое-то время быть - всем абсолютно. Хотя это почти невыносимо.
Есть ли личный опыт? Да, есть, как и у всех остальных женщин, он правда есть у всех, у ста процентов, Мой опыт был не самым смертельным, вариант лайт, мне повезло, я слушала за время практики истории и похуже. Быть может, именно личный опыт и позволяет с этой темой работать. А может и вопреки. Не знаю.
Но думаю сейчас вот о чем. Я не собиралась и не планировала - и оказалась вовлеченной. Как неожиданно вовлеченными оказались тысячи людей, которые не собирались, и это тоже насилие. И оно мне точно не надо, в моих планах этого пункта не было, мне и других событий сейчас хватает - и профессиональная совесть точно не позволяет уйти с поста. Я готова оказывать помощь тем, кому нужно, хотя эта мысль меня очень злит.
Про факты - я искренне убеждена, что преступники должны сидеть в тюрьме. Насилие - это преступление.
Озвучивание умалчиваемого - очень важно. Зло должно быть узнано и названо.
И третье, самое важное. Мне очень тревожно сейчас за тех, кто пытается совлалать с собой и своими чувствами самостоятельно.И эта тревога перекрывает почти все. Можно не заметить ретравматизации на волне ощущения единения с толпой.Быть в толпе - всегда опасно. Будьте чутки к себе сейчас, лучше перестараться и обратиться за помощью.
Очень важно - остаться в живых. И в способности быть живой.
Берегите себя
Поэтому скажу. Из самосохранения.
Я в отпуске. Я приняла решение не включаться. Я работаю с этой темой 50% рабочего времени. Это на приеме - и еще столько же времени на переработку гавнища, которое сконтейнировала. Внутри себя переработать, чтобы быть полезной клиенту. Иначе - зачем? Это не очень легко. Это тяжкий, кровавый труд. Это правда. Но так есть.
Мое отношение к происходящему - очень двойственное. Иди тройственное. Нет, не так - тут очень множественно.
С одной стороны, я знаю, что нельзя про это молчать. Но про это все время молчат - по разным причинам. Молчание - разрушительно. И я это слишком хорошо знаю. И хорошо, что прорвало и заговорили, и часть потока - сольется. В таком количестве - невозможно стало ни отрицать, ни умалчивать.
С другой стороны я знаю, что многох сейчас накрыло. И у меня есть тревога про тех, кого накрыло. И мне совестно, что прямо сейчас я в отпуске, и очень не хочу работать. Но я слишком хорошо знаю, каково это, когда накрыло и что происходит с человеком, даже терапевтированным. И каков риск ретравматизации для многих. И я сейчас - в строю. Я готова быть на подстраховке. По-честному, хотя мне это совсем не нравится.
Мне не нравится происходящее - именно из соображения безопасности. И вместе с тем, я понимаю, как важно, что прорвано умалчивание. И что поток сейчас не остановить, он как горная река будет сносить и сносить укрепления, даже самые прочные. И в том придется какое-то время быть - всем абсолютно. Хотя это почти невыносимо.
Есть ли личный опыт? Да, есть, как и у всех остальных женщин, он правда есть у всех, у ста процентов, Мой опыт был не самым смертельным, вариант лайт, мне повезло, я слушала за время практики истории и похуже. Быть может, именно личный опыт и позволяет с этой темой работать. А может и вопреки. Не знаю.
Но думаю сейчас вот о чем. Я не собиралась и не планировала - и оказалась вовлеченной. Как неожиданно вовлеченными оказались тысячи людей, которые не собирались, и это тоже насилие. И оно мне точно не надо, в моих планах этого пункта не было, мне и других событий сейчас хватает - и профессиональная совесть точно не позволяет уйти с поста. Я готова оказывать помощь тем, кому нужно, хотя эта мысль меня очень злит.
Про факты - я искренне убеждена, что преступники должны сидеть в тюрьме. Насилие - это преступление.
Озвучивание умалчиваемого - очень важно. Зло должно быть узнано и названо.
И третье, самое важное. Мне очень тревожно сейчас за тех, кто пытается совлалать с собой и своими чувствами самостоятельно.И эта тревога перекрывает почти все. Можно не заметить ретравматизации на волне ощущения единения с толпой.Быть в толпе - всегда опасно. Будьте чутки к себе сейчас, лучше перестараться и обратиться за помощью.
Очень важно - остаться в живых. И в способности быть живой.
Берегите себя