Пожар в заповеднике "Денежкин камень" - часть 1
Чтобы не возникало сомнений и подозрений в подлинности
авторства, сразу представлюсь. Старший государственный инспектор по охране
территории ГПЗ «Денежкин камень» Емельянов Дмитрий Владимирович, радиопозывной
«Мираж».
1.
ООПТ
Заповедник - это особо охраняемая природная территория (акватория),
полностью исключенная из любой хозяйственной деятельности, в том числе
посещения людьми, ради сохранения в нетронутом виде природных комплексов
(эталонов природы) и одновременно учреждение, созданное для их охраны и
изучения...
…Главные принципы отечественного заповедного дела - эталонность и
неприкосновенность выделяемых для охраны территорий - были сформулированы на
рубеже 19-20 вв…
…Основные задачи заповедников сформулированы еще в начале века.
Г.А.Кожевников (1909, 1911, 1928) считал, что в заповедниках должны исследовать
природу, сохраняемую в полной неприкосновенности, для выяснения ее законов.
В соответствии с "Положением о государственных природных
заповедниках в Российской Федерации", на них возлагаются следующие задачи:
осуществление охраны природных территорий в целях сохранения биологического
разнообразия и поддержания в естественном состоянии охраняемых природных
комплексов и объектов…
(Из сборника инструкций
заповедника Денежкин камень)
У нас в стране заповедники относятся
к категории ООПТ - особо охраняемых природных территорий. Причём особо охраняемых не частными лицами, а
государством, которое, как мы все знаем, уж чего-чего, а вот охранять что-то
нужное и важное для себя - умеет. Наглядными примерами этого «таланта» являются
ООГП - особо охраняемые городские поселения, (больше известные как «закрытые
города»). Колючая проволока, системы контроля, круглосуточно армейские патрули
на периметре, автоматчики на вышках, контрольно-пропускные пункты, и нехилый
штат контрразведчиков внутри поселения. Подобным образом «закрывать»
заповедники это конечно чересчур, но ведь тоже Особо Охраняемые территории! И
как же именно они охраняются? Вполне понятно, что сохранность «содержимого»
ООПТ заботит наше государство куда меньше чем секреты институтов и предприятий
ООГП, потому и схожего в методах охраны, мягко говоря, немного. Ну вот разве
что наличие оружия у лиц осуществляющих охрану. А в остальном - ни тебе
колючки, ни вышек, ни систем техконтроля… Традиционной формой охраны и контроля
ООПТ является кордонная система. Инспектора либо живут на кордонах, либо
работают на них вахтовым методом и контролируют зону ответственности кордона
посредством обходов, (объездов). А относительно недавно, в дополнение к кордонной
системе, были добавлены оперативные группы. Не углубляясь в детали, скажу, что
задачи и полномочия оперативных групп несколько отличаются от задач остального
инспекторского состава, и оперативные группы совмещают в себе функции групп
быстрого реагирования и службы внутренней безопасности. То есть, система охраны
российских ООПТ представляет собой комплекс стационарных постов усиленных
мобильными группами. Система вполне логичная и полная, и используется не только
всеми охранными структурами мира, но и военными. Однако, давайте обратим взоры
к ООПТ больше месяца чадящей на весь Североуральский район - заповеднику
«Денежкин камень», и на его примере посмотрим как на самом деле осуществляется
охрана российских ООПТ. Сильно сомневаюсь, что в других горящих заповедниках
что-то было иначе…
1. «Броня крепка, и танки наши быстры».
Оружие:
Кодексом Российской
Федерации об административных правонарушениях (далее - КоАП) и Федеральным
законом «Об особо охраняемых природных территориях» государственным инспекторам
по охране территорий государственных природных заповедников и национальных
парков предоставлены следующие права:
применять в
установленном порядке специальные средства - наручники, резиновые палки,
слезоточивый газ, устройства для принудительной остановки транспорта, служебных
собак; носить, хранить и применять служебное огнестрельное оружие.
(Методические
рекомендации по организации охраны государственных природных заповедников.)
Кодексом Российской Федерации и
Федеральным законом эти самые «следующие права» может и предоставлены, а вот
нашим директором, Квашниной Анной Евгеньевной - нет. Она убеждена, что оружие
инспекторам не нужно в принципе, так как медведи в «ДК» чуть ли не ручные, а
при встрече с нарушителями режима заповедника, в том числе и с вооружёнными
браконьерами, наличие оружия у инспекторов спровоцирует нарушителей на
нападение. Вот если инспекторы с голыми руками - браконьеры будут милы и
любезны, а если со «стволами» - неминуемо нападут. Следуя этой логике, было бы
весьма полезно разоружить нашу армию и милицию… Официально открываю вам
«страшную военную тайну»: оружия у наших инспекторов нет. А нет его потому, что
вместо того, чтобы привести оружейную комнату заповедника в соответствие требованиям
закона, (а именно - уменьшить размер ячеек неправильно выполненной обрешётки),
Квашнина уже как минимум четыре месяца жалуется в высокие кабинеты на
начальника разрешительной службы г. Североуральска. И вот я никак не пойму: она
на полном серьёзе считает, что законы РФ не для неё написаны, или это у неё
такой замысловатый способ избавиться от оружия? В общем, как бы то ни было, но
весь арсенал заповедника состоит из двух карабинов «Сайга» - один мой, другой
моей супруги, и из одной резиновой дубинки которую я когда-то давно покупал по
удостоверению частного охранника. Директор же, не сподобилась вооружить
инспекторов даже банальными баллончиками с
перцовым концентратом…
Связь:
Во время Великой Отечественной войны,
опасаясь пеленгаторов, радиоперехвата и
экономя аккумуляторы, партизаны выходили на радиосвязь с командованием по
расписанию, максимально быстро скидывали информацию, и тут же выключали
радиостанцию. Так вот, начав работать в «ДК», я просто офигел узнав что на
связь тут надо выходить по расписанию, максимально быстро скидывать информацию,
и тут же выключать радиостанцию! Чё нас роднит с партизанами? Пеленгаторов и
радиоперехвата, допустим, мы не боимся. А вот аккумуляторы радиостанций у нас,
как у тех партизан. Некоторых даже в режиме приёма хватает только на 40 минут.
Сдохли они, выработали свой ресурс по заряду-разряду… Если кто-то из читающих сие произведение
шибко умный и считает что проблема
решается элементарно: покупкой новых аккумуляторов, довожу до его сведения то
же самое что было доведено до моего… Денег нет на новые аккумуляторы! А ведь
связь в охранной деятельности, зачастую важнее оружия и спецсредств…
Кордоны.
Покопавшись в интернете можно без
особого труда найти отчёты туристов о походах на «Денежкин камень» с указанием
размеров мзды взятой с них семейной парой инспекторов обитавших на Кривицком
кордоне. Это абсолютная правда: брали и пропускали. А иногда и услуги
проводников оказывали. И ещё много чего делали. Так что их увольнение
директором Квашниной, было совершенно справедливым решением. Однако, одним лишь
увольнением взяточников дело не ограничилось: она ликвидировала в «ДК» всю
кордонную систему, бодро рапортуя всем кому только можно что будет теперь
охранять заповедник при помощи оперативных групп, что намного эффективнее и значительно дешевле.
Разумеется, опустевшие кордоны были быстренько сожжены «доброжелателями». Ну
вот разве что Кривицкий пока остался, уж очень он удобен жителям района как перевалочная
база перед походами/сплавами по заповеднику, или просто для отдыха…
Оперативные группы:
Очередная «страшная тайна» нашего
заповедника: никаких оперативных групп в «ДК» не было и нет. Нет ни юридически,
ни фактически. Оперативная группа создаётся приказом по заповеднику,
(национальному парку), и выделяется в штатном расписании в качестве
обособленного подразделения. Но в «ДК» нет никаких обособленных подразделений,
а есть лишь эти самые 8 безоружных инспекторов, (причём 8 - это вместе с
главными инспекторами, то есть директором и её замом по охране). Отдать должное
Квашниной и Возьмителю, они не «кабинетные крысы», и на патрулирование сами
выезжают регулярно, но… Давайте разберёмся как именно патрулируется «ДК». В
нашем заповеднике есть три направления, которые благодаря наличию дорог
легкодоступны для всевозможных незваных гостей заповедника: кривицкое,
шегультанское и северная граница. Северная граница не контролируется вообще,
т.к. директор Квашнина считает что: «Там никого нет, и делать нам там нечего».
Мнение, мягко говоря, странное. Один раз мы туда таки съездили, так уж совпало,
что я получил информацию о фактах охоты в районе северной границы, а Квашнина
была сильно озабочена развешиванием аншлагов на северной границе. Однако тучных
стад браконьеров стреляющих во всё что шевелится нам не попалось, на основании
чего Квашнина вынесла окончательный вердикт: «Я же говорила что не бывает тут
никого!» Ну что ж, слово директора - закон, и раз на северной границе «никого
не бывает», не бывает там и инспекторов. Так что остались лишь кривицкое и
шегультанское направления - всего два. Чтобы перекрыть одно направление, нужна
группа минимум из четырёх человек. Соответственно, для ПОСТОЯННОГО контроля
кривицкого и шегультанского направлений, либо все имеющиеся в заповеднике
инспектора должны переселиться в лес на ПМЖ, либо штат инспекторов должен
увеличиться как минимум вдвое. Впрочем… Ещё один секрет «ДК»: на шегультанском
направлении тоже «никого нет и делать нам там нечего». К этому мнению директора
мы ещё вернёмся, а пока вернёмся к работе нашей «оперативной группы» на
единственном оставшемся направлении - кривицком. Опять же по мнению госпожи
директора, выезжать туда имеет смысл только на выходные дни. Ну вот на выходные
и выезжаем, с досадой разглядывая двух-трёхдневной давности следы мотоциклов
идущие в заповедник. Все любители ловить рыбу в заповедной зоне, хорошо изучили
наше расписание, благодаря чему в пространстве и времени мы с ними не
пересекаемся. Да и технические возможности у нас с ними разные. Туда, куда они
подъезжают на мотоциклах без колясок, мы вынуждены тащиться пешком, (это если
говорить об оперативности), и мы при всём нашем желании элементарно не успеваем
их отследить и выловить. Вообще-то лёгкий мотоцикл в заповеднике есть, но никто
из инспекторов его в глаза не видел, т.к. «мотоцикл проходит техосмотр». Чё-то
офигенно этот процесс у этого мотоцикла затянулся… Вообще, как считает
многоопытный главный инспектор Квашнина, техника инспекторам не нужна. Пешком
надо ходить, благо от этого здоровья прибавляется. Пешком, и с рюкзаком весом
20-30 кг. Не в турпоход два три раза в год, а несколько раз в месяц на работу,
выслеживать браконьеров. Или затаскивать в горы груз для реинкарнации сгоревших
кордонов. В том числе и там пешком, где
есть дороги. Нельзя в заповеднике ездить машинам, они экологию нарушают, надо
пешком! - считает директор. - А дороги надо чтобы заросли! Вот и таскаются
нагруженные как мулы инспектора пешком по дорогам по которым, нимало не
заботясь об экологии, ездят на грузовиках и внедорожниках браконьеры… В общем,
всем всё ясно насчёт «круглогодичного контроля территории заповедника» о котором
сообщается в знаменитом «открытом письме сотрудников заповедника»? Движемся дальше…
Техника:
С техникой, как считает Квашнина, у неё
всё не отлично, но как минимум хорошо. Подыхающие «Нива» и УАЗ-козлик, и
более-менее бодрый УАЗ-головастик. «Нива» обслуживает нужды конторы
расположенной в городе, а вот «козлик» и «головастик» работают в лесу. Особо
пикантно выглядит работа головастика… Во-первых, пассажиры в его крытом кузове
перевозятся с нарушением правил, (например, люди+двухсотлитровая бочка бензина),
но о правилах перевозки пассажиров директор Квашнина не знает, и знать не хочет
- не её это проблемы. А во-вторых, при движении в будку затягиваются почти все
выхлопные газы выходящие из глушителя, благодаря чему наши инспектора и научные
сотрудники на собственном опыте знают что такое газовая камера. Но это тоже не
проблема Квашниной, она один раз в том кузове прокатилась, и больше туда не
садится, ведь как сказано в нашей инструкции по технике безопасности: вдыхание
смеси углеводородов является опасным для водителей и может привести к
профессиональному заболеванию. Ну а другие - садятся, у них выбора нет, в том
числе и у женщин. Вот представьте себе ощущения
людей в железной будке, деревянный пол которой пропитан бензином и
соляркой, когда на улице +30, машина прыгает по камням, а воздух в будке на 50%
состоит из выхлопных газов… Ну да ладно,
до сих пор не сдохли, и дальше не сдохнем. Вылез, проблевался, (извиняюсь), и
проблема снята.
Ещё есть на балансе заповедника
монструозная самодельная машина на базе ГАЗ-66, которая, ввиду отсутствия денег
на запчасти, стала своего рода недвижимым имуществом. Ещё одна «недвига» -
ЗИЛ-131. Кто-то из бывших сотрудников покатался на нём без воды в системе
охлаждения, и ЗИЛ встал. Нет денег на
ремонт. Да и фиг с ним! Потому что денег на бензин для него тоже нет. Ну и
зимнее средство передвижения - снегоход «Буран». Надо ли уточнять, что он тоже
подыхает, и что на его реанимацию тоже нет денег? Кроме этих механических
полутрупов, работал в заповеднике ещё один УАЗ-козлик - мой личный. В принципе,
последние два месяца в основном он и работал. Уже на пожаре у него накрылся
передний мост. Всё, на ремонт денег нет, и вообще: «ваша машина - ваши
проблемы»… Но в целом, с техникой в заповеднике всё хорошо…
Наука:
Понятно, что заповедники существуют не
для того чтобы их охраняли. Охрана это лишь досадная необходимость, а смыслом
существования заповедников является сохранение и изучение природы. Ну и как с
этим обстоят дела в «Денежкином камне»? Да как со всем остальным - так и с этим.
В штате заповедника нет ни одного научного сотрудника работающего на полную
ставку. Есть лишь два совместителя,
которые приезжают на лето из Новосибирска: орнитолог и паразитолог. Нет, были в
подчинении у Анны Евгеньевны и другие научные сотрудники, но они в ужасе удрали
подальше от её чуткого руководства. Она утверждает, что они сами виноваты,
неправильно себя вели, плохо работали, и т.д. Выяснил я насчёт них. А ведь
вправду неправильно себя вели! Но о том, что значит неправильно себя вести в
«ДК» - расскажу ниже.