С приемов (6 апреля 2018)
С первого человека поток захлестнул. Люди с Путевки. В тридцатом году туда привезли ссыльных и раскулаченных и выбросили на снег. Они закопались, перезимовали. За весну-лето нарыли землянок, половина как-то выжили. Потом, во время войны, прямо возле этой Нахаловки разгрузили эвакуированных. Местные помогли им выжить. Так и жили. Понастроили лачуг, работали на станции, на карьере да на ДОКе. Ни земля, ни жилье ни у кого не зарегистрированы. Потомки первых уже несколько поколений - как в безвоздушном пространстве. Самовольная застройка. А у них там худо-бедно какое-то самоуправление. Все разных национальностей, между собой не ссорятся. Тысяча четыреста человек. Что я только не делал, уже и в Генпрокуратуру и везде! Никто не может узаконить. Дикая ситуация! Занимаюсь. Кому из СМИ интересно, дам всю фактуру.
Женщина, немолодая уже. Пытается забрать из детдома 13-летнего мальчика. История романтическая. Её муж жил с матерью этого мальчика. Мать умерла, и мальчика забрали в детдом. И единственный человек, кому нужен этот мальчик, вот эта женщина, которая связана с ним через своего неверного мужа. Есть женщины…
Потом женщина пришла. Ей пенсию насчитали 8439 рублей. А за квартиру по зиме насчитывают по семь тысяч. Пока я придумывал, чем помочь, пришел парень, который хочет к 300-летию Екатеринбурга собрать триста горожан и совершить с ними восхождение на Эльбрус. На этом фоне я долго не мог понять - чего он от меня хочет.
Потом пришла женщина молодая, но изможденная. Живет на улице Артиллеристов. Работает уборщицей, двое маленьких детей. Беда в том, что в доме нет воды, а колонка за двести метров. А там и помыться, и постираться, и приготовить - не натаскаешься. А у меня денег нет, и я подсказал одному молодому депутату, который точно собирается идти на выборы - как он может начать предвыборную кампанию. Это было бы и честно, и красиво. Он было согласился, пообещал и исчез. А помощники объяснили, что если он начнет так всем помогать, то к нему очередь выстроится. Знакомый аргумент. Причем я точно знаю, что кампания его будет стоить миллионов пятнадцать. И на печатание пустых газет и листовок он потратит миллионы. Ему практически ничего не стоило одним искренним поступком заручиться моей поддержкой.
Потом пришла женщина, которую муж выгнал из дома, который они вместе строили. Разбираемся.
А потом пришел мужик. Сын его, нарколыга, сидит в ИК-2. Студент-юрист, между прочим. Мать умерла, он в гроб загнал. Дома устроил притон, все вытащил, что мог. Отец его посадил, а если б не посадил, тот бы уж сдох давно, да ещё бы кого-нибудь за собой утащил. Но срок кончается, и мужик понимает, что его ждёт. Советоваться пришел.
И почти вслед за ним пришла семидесятилетняя женщина. Сын-наркоман попал в 14 году за хранение в Сочи. Получил трёшку. Освободился по УДО. Какое-то время держался, а потом начал торговать. И его хлопнули 19 марта. За сбыт. От десяти до двадцати лет. А у него, гада, четверо детей. Старшей - 13, а младшей 4 года. А мать по партийной линии работала, и ей всегда очень стыдно было. Но сейчас она уже не за него переживает, а за детей. Потому что на жену его никакой надежды нет. И детей могут просто отнять. Выстраиваем линию поведения. Будем помогать.
Потом пришёл парень. Входит в молодёжное правительство Свердловской области. И говорит: я считал, что это социальный лифт, но мне это всё не нравится. Если честно, мне всё это тоже не нравится. Все эти молодежные общественные палаты, молодежные правительства, расширенные правительства… Всё это симулякры. Вообще, очень много молодых шло. Все принимали участие в митинге 2 апреля. Все спрашивают - что дальше? Одновременно с этим приходили несколько юристов, готовые оспаривать отмену прямых выборов вплоть до ЕСПЧ.
Потом мужик пришел. После инсульта. Стал жаловаться, что у него пенсия 17 тысяч. А там полный кабинет народу, все говорят: «Мужик, да у тебя роскошная пенсия!» А он 28 лет в горячем цехе. У него две комнаты в общаге, платит за них шесть тысяч.
И сразу же две женщины пришли с лыжными палками. С Уралмаша. Славные тетки! Вопрос простой - помогу. Стал расспрашивать. Одна работала маляром в 17 и 52 цехах. Танки красила и пушки. Работа сверхвредная. Пенсия 15 тысяч. Пока говорила, аж глаза зажглись. «А муж мой всю жизнь в 94 цехе работал. Да и умер там!» И в голосе прозвучала гордость! Ох, милые вы мои!
Потом пришла Катя, у которой в 19 лет было уже трое детей. Как-то помогаем, девчонки наши присматривают за ней. Она похорошела. А у неё семимесячная дочка с собой. А всем девчонкам сразу охота поводиться. Начали жулькаться, с рук на руки передавать. А та от полноты чувств взяла да и срыгнула на ЛейлуГусейнова. Побежала переодеваться.
А потом мужик зашёл. Такой трудный! Ему 70 лет, жене 36. Жена лежит с двусторонним воспалением легких в больнице. А двоих детей - четырех и семи лет - забрали в приют. Смотрим чем помочь.
А потом пришел замечательный поэт - Евгений Касимов. И говорит: «Приходи ко мне в гости на Пасху щуку фаршированную есть!» Я говорю: «Женька, ты чё! Добрые-то люди куличи на Пасху пекут. Ты, похоже, всё перепутал!» Он говорит: «А я и вправду перепутал. Мне Ленка написала записку: купить муку, 3 кг. А я, говорит, прочитал: купить щуку, 3 кг. И с трудом, весь город обежал, и нашёл ведь ровно на 3 кг! Приношу домой. Она говорит: «Купил муку?» Я говорю: «Какую муку?» И показываю ей щуку. Она говорит: «Да и то. И давай!» Так что приходи на Пасху, у нас будет фаршированная щука.»
Не было бы счастья…
Женщина, немолодая уже. Пытается забрать из детдома 13-летнего мальчика. История романтическая. Её муж жил с матерью этого мальчика. Мать умерла, и мальчика забрали в детдом. И единственный человек, кому нужен этот мальчик, вот эта женщина, которая связана с ним через своего неверного мужа. Есть женщины…
Потом женщина пришла. Ей пенсию насчитали 8439 рублей. А за квартиру по зиме насчитывают по семь тысяч. Пока я придумывал, чем помочь, пришел парень, который хочет к 300-летию Екатеринбурга собрать триста горожан и совершить с ними восхождение на Эльбрус. На этом фоне я долго не мог понять - чего он от меня хочет.
Потом пришла женщина молодая, но изможденная. Живет на улице Артиллеристов. Работает уборщицей, двое маленьких детей. Беда в том, что в доме нет воды, а колонка за двести метров. А там и помыться, и постираться, и приготовить - не натаскаешься. А у меня денег нет, и я подсказал одному молодому депутату, который точно собирается идти на выборы - как он может начать предвыборную кампанию. Это было бы и честно, и красиво. Он было согласился, пообещал и исчез. А помощники объяснили, что если он начнет так всем помогать, то к нему очередь выстроится. Знакомый аргумент. Причем я точно знаю, что кампания его будет стоить миллионов пятнадцать. И на печатание пустых газет и листовок он потратит миллионы. Ему практически ничего не стоило одним искренним поступком заручиться моей поддержкой.
Потом пришла женщина, которую муж выгнал из дома, который они вместе строили. Разбираемся.
А потом пришел мужик. Сын его, нарколыга, сидит в ИК-2. Студент-юрист, между прочим. Мать умерла, он в гроб загнал. Дома устроил притон, все вытащил, что мог. Отец его посадил, а если б не посадил, тот бы уж сдох давно, да ещё бы кого-нибудь за собой утащил. Но срок кончается, и мужик понимает, что его ждёт. Советоваться пришел.
И почти вслед за ним пришла семидесятилетняя женщина. Сын-наркоман попал в 14 году за хранение в Сочи. Получил трёшку. Освободился по УДО. Какое-то время держался, а потом начал торговать. И его хлопнули 19 марта. За сбыт. От десяти до двадцати лет. А у него, гада, четверо детей. Старшей - 13, а младшей 4 года. А мать по партийной линии работала, и ей всегда очень стыдно было. Но сейчас она уже не за него переживает, а за детей. Потому что на жену его никакой надежды нет. И детей могут просто отнять. Выстраиваем линию поведения. Будем помогать.
Потом пришёл парень. Входит в молодёжное правительство Свердловской области. И говорит: я считал, что это социальный лифт, но мне это всё не нравится. Если честно, мне всё это тоже не нравится. Все эти молодежные общественные палаты, молодежные правительства, расширенные правительства… Всё это симулякры. Вообще, очень много молодых шло. Все принимали участие в митинге 2 апреля. Все спрашивают - что дальше? Одновременно с этим приходили несколько юристов, готовые оспаривать отмену прямых выборов вплоть до ЕСПЧ.
Потом мужик пришел. После инсульта. Стал жаловаться, что у него пенсия 17 тысяч. А там полный кабинет народу, все говорят: «Мужик, да у тебя роскошная пенсия!» А он 28 лет в горячем цехе. У него две комнаты в общаге, платит за них шесть тысяч.
И сразу же две женщины пришли с лыжными палками. С Уралмаша. Славные тетки! Вопрос простой - помогу. Стал расспрашивать. Одна работала маляром в 17 и 52 цехах. Танки красила и пушки. Работа сверхвредная. Пенсия 15 тысяч. Пока говорила, аж глаза зажглись. «А муж мой всю жизнь в 94 цехе работал. Да и умер там!» И в голосе прозвучала гордость! Ох, милые вы мои!
Потом пришла Катя, у которой в 19 лет было уже трое детей. Как-то помогаем, девчонки наши присматривают за ней. Она похорошела. А у неё семимесячная дочка с собой. А всем девчонкам сразу охота поводиться. Начали жулькаться, с рук на руки передавать. А та от полноты чувств взяла да и срыгнула на ЛейлуГусейнова. Побежала переодеваться.
А потом мужик зашёл. Такой трудный! Ему 70 лет, жене 36. Жена лежит с двусторонним воспалением легких в больнице. А двоих детей - четырех и семи лет - забрали в приют. Смотрим чем помочь.
А потом пришел замечательный поэт - Евгений Касимов. И говорит: «Приходи ко мне в гости на Пасху щуку фаршированную есть!» Я говорю: «Женька, ты чё! Добрые-то люди куличи на Пасху пекут. Ты, похоже, всё перепутал!» Он говорит: «А я и вправду перепутал. Мне Ленка написала записку: купить муку, 3 кг. А я, говорит, прочитал: купить щуку, 3 кг. И с трудом, весь город обежал, и нашёл ведь ровно на 3 кг! Приношу домой. Она говорит: «Купил муку?» Я говорю: «Какую муку?» И показываю ей щуку. Она говорит: «Да и то. И давай!» Так что приходи на Пасху, у нас будет фаршированная щука.»
Не было бы счастья…