Привет, Маленкин!
Со стороны журналистов znak.com и Аксаны это, конечно, дерзкий ход. Молодцы.
Уже несколько месяцев, как вице-президент «Города без наркотиков» Евгений Маленкин пропал из Екатеринбурга. Друзья говорят, что он находится в затяжной «паломнической поездке», правоохранители трактуют это как попытку скрыться от следствия: в отношении Маленкина возбуждены два уголовных дела. Впервые за долгий срок Евгений вышел на видеосвязь, чтобы дать эксклюзивное интервью Znak.com.
- Наверное, не все можно рассказывать, но все же: где и в каких условиях ты сейчас находишься? Как ты там оказался? Что происходило в последние несколько месяцев?
- Я нахожусь на территории планеты Земля, как можно слышать, на территории Российской Федерации. За границу я не уезжал. Я видел ряд СМИ, включая федеральные, именитые, они распространили новость, что я скрываюсь в Израиле. И опубликовали мою фотографию с детским автоматом: мы с детьми играли в страйкбол и я имел неосторожность сфотографироваться. Я чувствовал, что мне эта фотография выйдет боком. Просто кошмар какой-то!
Как все началось? Когда была достигнута какая-то точка в событиях, я решил отдохнуть, потому что долго и напряженно работал в Фонде. Я решил поехать по святым местам. Это были монастыри и храмы, в центральной части России, на Севере. Побывал в святых местах. В жизни так специально собраться не получалось. А тут спонтанно все произошло.
Я намеревался вернуться в назначенное время, посетить следователя. И тут начался какой-то ад. Были нарушены все мои конституционные права. Незаконно отвели моего адвоката Анастасию Удеревскую. По надуманным мотивам изменили мой статус со свидетеля на подозреваемого и затем на обвиняемого. Начались обыски. Что испытали бедная жена и дети… Просто шок. Я очень переживаю за свою семью, за детей, как у них отложится вся эта ситуация? Старшая дочь, думаю, все понимает, ей 15. Младшей дочери - девять лет. Думаю, у нее останется душевная травма, она же все видит, и в школе обсуждают. Вчера еще был папа абсолютно позитивный, хороший, добрым делом занимался. А сегодня из папы сделали преступника с автоматом, разве что в убийстве и расчленении не обвинили. А ведь было близко, хотели даже примазать к банде Федоровича.
Сегодня я чувствую себя свободно. Да, немного неуютно. Но я не беглец. Взята определенная пауза. Затем, после этой паузы, мы определимся с позицией защиты и будем надеяться на объективное разбирательство. Сейчас по-другому, сейчас едет каток, идет жесткий прессинг. Я связываю это с предстоящими выборами. Вообще, преследование Фонда - это однозначно политическое преследование, и также преследование Аксаны Пановой - это дела, заваренные на одной кухне. И варщик один, он известен. Варщик - это губернатор Свердловской области Куйвашев Евгений Владимирович. Он дергает за ниточки. Исполнители - Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Урфин Джюс - это генерал Бородин. Деревянные солдаты - Строганов со своими дуболомами, которые делают грозные лица, а на самом деле ничего из себя не представляют.
- Давай поговорим о самом уголовном деле.
- Мне инкриминируется 127 статья УК РФ. Все уголовное дело построено на том, что Игорь Шабалин, который сейчас находится в СИЗО, дал показания, что я якобы отдавал ему распоряжения незаконно удерживать реабилитанток. Показания лживые, он потом сам это признал. Бредовая ситуация, эти люди сами заключили соглашения, договора на реабилитацию, попросились, а в какой-то момент приняли решение, что их там незаконно удерживают. В этом надо разбираться, тут есть юридические проволочки. У меня уже выстроена тактика, как я буду защищаться. По первому делу все понятно: там нет состава преступления ни у меня, ни у Игоря Шабалина. Тем более что в моем случае весь «состав» держится только на показаниях Шабалина, а также на показаниях наркозависимых, которых под давлением свозили в ГУВД Свердловской области, и там они писали заявления. Кто за что писал, кто-то даже за дозу наркотиков, и такие случаи нам известны. И потом эти полицаи, деревянные солдаты вместе с Урфином Джюсом, пытались оказывать давление и на потерпевших, и на свидетелей стороны обвинения. Ездили по домам, нам это известно. И вы об этом писали. Этот процесс окончится однозначной победой, и все обвинения и в отношении меня, и в отношении Игоря Шабалина будут сняты.
- Ты говоришь, что взял «паузу». Значит ли это, что ты можешь рано или поздно сам явиться в правоохранительные органы?
- Я не беглец, мне не хочется быть зайцем, который будто бы что-то натворил и спрятался в кусты. Я не такой человек, но я вижу, как развиваются события и что им нужно. Какой у них план? Первое - захватить Игоря Шабалина, что они и сделали. Дальше - быстро получить показания на меня, арестовать меня на основе этих показаний и получить показания на Евгения Ройзмана. Вся их «спецоперация» выстраивалась в таком ключе.
Как получили показания Шабалина? Ленинский суд арестовал его в пятницу. Начиная с пятницы же в ИВС за два дня с ним провели несколько следственных действий. Это очная ставка с двумя потерпевшими, экспертиза о вменяемости. И выбили показания, где он меня оболгал, сказал, что я ему давал распоряжения незаконно удерживать реабилитанток.
- А почему он такие показания дал?
- Кто такой Игорь Шабалин? Наш бывший реабилитант. Человек, который добровольно проникся всей ситуацией в момент своей реабилитации и захотел помогать людям. Решил сделать что-то полезное. Он остался нам помогать, работал старшим центра. У него не было никаких должностных обязанностей, каких-то распорядительных моментов. Человек просто с добрым сердцем помогал, как мог. Наркозависимые же не будут слушать психолога, нарколога. Сейчас пытаются построить реабилитационные центры со штатом психологов и наркологов, но это бесполезно. Наркоман скорее прислушается к такому же наркоману, который смог выбраться. Мне самому девчонки говорили: ты же не кололся никогда, мы с тобой говорим на разных языках.
Когда разгромили женский центр, Игорь ушел в самостоятельное плавание. Насколько мне известно, он стал употреблять наркотики. Когда его арестовали, он находился в абстинентном синдроме. Человек каждую секунду, с каждым ударом сердца желает употребить наркотик. У него нет никаких моральных, этических принципов в таком состоянии. В таком состоянии люди убивали своих родителей, шли на жестокие преступления. А тут - дать показания!.. Да, конечно, он все подпишет. Плюс его начали пугать. Он человек несудимый, тут попадает в такие условия. А полицаи же только этим и занимаются, это их профессиональная деятельность - запугать человека. Возможно, было и физическое воздействие. Об этом есть заключение общественной наблюдательной комиссии…
Он дал эти показания, и когда он их давал, он отказался от адвоката. У него был адвокат по соглашению, но когда полицаи захотели получить от него показания, ему поставили такое условие, и он отказался от адвоката. Ему поставили ментовского адвоката, какую-то бабушку на пенсии, которая там просидела, продремала.
Вообще, в деле множество нарушений, я уверен, что защитники обращают на это внимание, будут обжаловать, и результат будет. Мне хочется в это верить. Хотя я видел процессы, когда судья, к сожалению, не принимает решение. Решение принимают за него, а он его просто озвучивают.
- Откуда взялось второе уголовное дело? Тебя обвинили в сбыте наркотиков.
- Я думаю, оно не последнее. Машина работает. Варщик Куйвашев и генерал Бородин вместе со Строгановым вынашивают планы. Я не знаю, как это происходит. Может, они вечерами вместе где-то собираются, разговаривают. Мне интересно, что эти люди говорят своим женам, своим детям? Как они провели рабочий день?.. Посмотреть бы им в глаза! Запредельная ситуация.
Второе дело связано с событиями 2009 года. Я знаю об этом только из публикаций СМИ. Обычная ситуация: я был приглашен в качестве понятого, меня позвали сотрудники полиции, сотрудники ГИБДД. Это было в дежурке, не в каком-то отдельном кабинете. Там находилось человек десять сотрудников, они все писали какие-то протоколы, что-то такое, ходили, заходили. И вот эти сотрудники меня попросили участвовать в качестве понятого. А я всегда с собой беру видеокамеру, она у меня всегда с собой, я все снимаю, все фиксирую на видео. Я видел обсуждение вопроса: почему я так интересуюсь, где что лежит? Я просто знаю порядок проведения таких мероприятий. Я знаю, что такое личный допрос. Я знаю, что такой человек может рассказать о наркоторговце, и мы потом сможем его задержать. Это наша стандартная цепочка, наша стандартная работа.
Жуткая ситуация! Меня обвиняют в том, что я у кого-то купил героин, дал его кому-то и потребовал, чтобы его подкинули. Зачем? Во-первых, у кого я могу купить героин? Кто мне его продаст? Это нереально. Зачем мне кому-то что-то подкидывать? Я не заинтересован в возбуждении или невозбуждении уголовных дел. По факту были задержаны наркоторговцы, был задержан водитель, был задержан «бегунок», который дал показания. Вот и вся история. У всех был обнаружен героин. Оформляли гаишники. Потом проводилась доследственная проверка, связанная с тем, что сотрудники ГИБДД ошиблись в протоколе задержания, неправильно указали место задержания. Они его задерживали на одной улице, а написали на другой, почему так сделали - остается догадкой.
Сейчас по этому делу задержан наш бывший реабилитант, который был вторым понятым, Николай. Колю прессуют в СИЗО. Пользуясь случаем, я хочу обратиться к правозащитникам, к Татьяне Георгиевне Мерзляковой, к другим организациям, к общественной наблюдательной комиссии, чтобы при посещении следственного изолятора обязательно встретились с Николаем Рамазановым, его прессуют полицейские. Также мне известно, что на его родных оказывают давление, оперативные сотрудники встречаются с ними и просят их воздействовать на Николая, чтобы он дал показания на меня. Вот вся ситуация. Я думаю, что это дело еще на стадии следствия будет остановлено.
- Почему ты считаешь, что это не последнее дело?
- Они же всю базу нашу изъяли. В базе видно, в каких операциях я принимал участие. Вся рабочая документация. Они поедут по всем наркоторговцам. Представляете, сидит наркоторговец, которого фонд «Город без наркотиков» вместе с честными полицейскими посадил в тюрьму. Сидит он уже года два. К нему приходят и говорят: «Слушай, так ты сидишь-то ни за что! Ты напиши заявление, и тебе будет условно-досрочное освобождение, либо пряники со сгущенкой, или там еще что-то». Конечно, он напишет. Так можно и 600 дел набрать. Таким способом, я думаю, они и действуют.
- А зачем много дел, если тебя можно и по одному арестовать?
- А зачем нужно было второе дело, как ты думаешь? Они поняли, что у них с первым делом не получается. Натужились, натужились, а вышло жидко. И поэтому они для подстраховки состряпали второе дело. По нему они тоже начнут тужиться, и опять получится жидко. Они сделают третье уголовное дело. Ну, нравится им так! Извращенцы.
Вся ситуация - нелепа. Будем как-то доказывать, а что делать? Мое отсутствие - это план обороны. Один поэт сказал, что партизаны полицаев не боятся. Ну, наверное, так.
- Ты следишь за тем, что происходит в Екатеринбурге? За политической ситуацией, за новостями?
- Конечно, слежу! За всеми новостями, мне все интересно. В какой-то момент у меня действительно не было доступа к Интернету, к телевидению. Я был в глухих скитах, в монастырских поселениях. Там люди живут удивительно, у них категории мышления совсем другие. Им без разницы, что происходит, кто в стране президент… Они живут в своем мире, и им здорово. Если бы я был свободен от обязательств перед обществом, перед семьей, детьми, может быть… Мне там понравилось, там душа. В лесу живут люди… Здорово!
А сейчас у меня есть доступ к Интернету, к телевизору, я за всем слежу.
- Ройзман говорил, что твоя супруга Екатерина может войти в список «Гражданской платформы» на выборах в гордуму Екатеринбурга. Ты ей рекомендуешь соглашаться на такое предложение?
- Сложный вопрос, я пока не могу на него ответить. Если это может как-то помочь разрешению всей этой ситуации, то конечно. Но Екатерина достаточно самостоятельный человек, я думаю, она примет решение. У меня нет связи с Екатериной, нет связи ни с кем. Я вот только по прошествии времени принял решение связаться с журналистами, с вами, и прояснить ситуацию, пролить свет.
- Чем чревато твое помещение в СИЗО? Говорилось про возможную месть наркоторговцев, это реальная опасность? И каким образом на тебя могут давить, если хотят показания на Ройзмана? Ты-то не наркоман.
- Про пытки в следственных изоляторах и камерах предварительного заключения мы все знаем. Из последнего, что приходит мне в голову, - это месть Кириллу Форманчуку, когда в милиции его избили. Я, помню, я ездил к нему в реанимацию, он лежал в 40-й больнице. Я видел то, что с ним произошло. Я думаю, что полицаи не будут себя останавливать. Из чувства мести, из необходимости выбить показания.
Я, пользуясь случаем, сразу хочу сказать: никаких показаний против Евгения Ройзмана я давать не собираюсь. Мне ничего не известно о каких-либо фактах его противоправной деятельности. Мне и сказать-то нечего. Я могу сказать только то, что этот человек много лет назад принял решение бороться с наркоманией и у него это успешно получается. Он спасает людей. Когда я познакомился с ним в 2004 году, я проникся работой фонда «Город без наркотиков» и решил работать с ним. Это решение мне давалось не очень просто. Я тогда занимал должность директора автопредприятия, у меня была хорошая заработная плата. А тут я уходил на общественную работу, это давалось непросто. Но я ни о чем не жалею. И по поводу той ситуации, которая сейчас произошла со мной, с моей семьей, я тоже не жалею. Единственное, мне неспокойно за моих родных. Если я к этому был готов и решение бороться с наркоманией принял много лет назад, то моя семья, по всей видимости, не была готова. Я за них беспокоюсь.
- Может ли нынешняя ситуация разрешиться мирно? Что должно произойти?
- Не знаю. Путин должен позвонить Куйвашеву и сказать «Хватит дурить», но думаю, что точка невозврата уже, наверное, пройдена. Этот момент уже ушел. Я видел, как Евгений Владимирович Куйвашев приходил в музей «Невьянская икона»… Ну, это был пиар-поход такой, чтобы показать своему электорату, какой он хороший, ничего не делает. Он же не может сказать прямо, что ненавидит этот Фонд, ненавидит Ройзмана, и он такой злой! Он же отрицает это.
Этим людям сложнее, чем мне. Независимо от развития ситуации, независимо от того, что будет дальше - посадят ли меня, будут ли пытать, убьют, повесят, - мы все равно выходим победителями. Мы уже победили. Мы показали несостоятельность власти. Мы показали гнилые места, пролежни правоохранительной системы Свердловской области, всю ее порочность. И спасибо журналистам, которые делали публикации. Эти публикации легли в основу возбужденных против правоохранителей уголовных дел. Но почему-то эти уголовные дела, которые расследует городской следственный комитет, менее резонансны, чем уголовные дела в отношении фонда. Так, заметочка где-нибудь пройдет: какого-то полицейского осудили или дело там куда передано.
А к нашей организации приковано внимание. И высеры, которые делает пресс-служба ГУВД, заслуживают особого внимания. Руководитель пресс-службы Валерий Николаевич Горелых называет задержанного Николая Рамазанова - «боевиком». Коля - нормальный пацан, ну он крепкого телосложения, ну и что? У пресс-службы всплывают какие-то извращенные фантазии, они говорят о «боевиках», «боевых группах». Представляете, то есть какого-нибудь Умарова задержали и расстреляли в Дагестане, или еще каких бородачей, - они боевики. И меня с Николаем тоже называют «боевиками». Бедные его родители, бедная моя жена. Валерий Николаевич Горелых - человек-легенда! Все всё понимают.
- Спасибо за интервью. Может быть, ты хочешь, воспользовавшись случаем, передать что-то друзьям, близким, родным в Екатеринбурге?
- Я хочу сказать слова благодарности всем тем, кто нас поддерживает, кто не остается в стороне. У сил, которые хотят закрыть Фонд, может получиться только по одной причине: если ничего не делать, не сопротивляться. Как можно закрыть народную организацию? Фонд - это не два - три человека. Фонд поддерживают тысячи, миллионы по всей стране. И если люди не дадут закрыть Фонд, Фонд никогда никто не закроет. Да, нас могут посадить в тюрьму, могут как-то на нас воздействовать. Но люди все видят, народ все понимает. Мы победим в этой схватке. Мы уже победили. Рано или поздно ситуация выправится. Пройдут годы, про Куйвашевых и Бородиных никто и не вспомнит. А Фонд - это народная организация. У нас это не отнять. Тысячи спасенных жизней, проведены тысячи операций против наркоторговцев. Снижение смертности от передозировки наркотикам. Кто у нас это отнимет? Никто. Больше спасибо всем, кто с нами, и большое спасибо журналистам, кто объективно про эту ситуацию рассказывают.
И последнее, чуть не забыл. Хочу высказаться в поддержку Аксаны Пановой, у которой 25 июня назначены предварительные слушания. Хочется верить в победу. Я знаю, мы выстоим, мы справимся. Дальше леса не пошлют, больше пули не дадут.
Все, кто хочет передать Женьке привет, пишите прямо сюда. Он точно прочитает, и ему будет приятно.
Уже несколько месяцев, как вице-президент «Города без наркотиков» Евгений Маленкин пропал из Екатеринбурга. Друзья говорят, что он находится в затяжной «паломнической поездке», правоохранители трактуют это как попытку скрыться от следствия: в отношении Маленкина возбуждены два уголовных дела. Впервые за долгий срок Евгений вышел на видеосвязь, чтобы дать эксклюзивное интервью Znak.com.
- Наверное, не все можно рассказывать, но все же: где и в каких условиях ты сейчас находишься? Как ты там оказался? Что происходило в последние несколько месяцев?
- Я нахожусь на территории планеты Земля, как можно слышать, на территории Российской Федерации. За границу я не уезжал. Я видел ряд СМИ, включая федеральные, именитые, они распространили новость, что я скрываюсь в Израиле. И опубликовали мою фотографию с детским автоматом: мы с детьми играли в страйкбол и я имел неосторожность сфотографироваться. Я чувствовал, что мне эта фотография выйдет боком. Просто кошмар какой-то!
Как все началось? Когда была достигнута какая-то точка в событиях, я решил отдохнуть, потому что долго и напряженно работал в Фонде. Я решил поехать по святым местам. Это были монастыри и храмы, в центральной части России, на Севере. Побывал в святых местах. В жизни так специально собраться не получалось. А тут спонтанно все произошло.
Я намеревался вернуться в назначенное время, посетить следователя. И тут начался какой-то ад. Были нарушены все мои конституционные права. Незаконно отвели моего адвоката Анастасию Удеревскую. По надуманным мотивам изменили мой статус со свидетеля на подозреваемого и затем на обвиняемого. Начались обыски. Что испытали бедная жена и дети… Просто шок. Я очень переживаю за свою семью, за детей, как у них отложится вся эта ситуация? Старшая дочь, думаю, все понимает, ей 15. Младшей дочери - девять лет. Думаю, у нее останется душевная травма, она же все видит, и в школе обсуждают. Вчера еще был папа абсолютно позитивный, хороший, добрым делом занимался. А сегодня из папы сделали преступника с автоматом, разве что в убийстве и расчленении не обвинили. А ведь было близко, хотели даже примазать к банде Федоровича.
Сегодня я чувствую себя свободно. Да, немного неуютно. Но я не беглец. Взята определенная пауза. Затем, после этой паузы, мы определимся с позицией защиты и будем надеяться на объективное разбирательство. Сейчас по-другому, сейчас едет каток, идет жесткий прессинг. Я связываю это с предстоящими выборами. Вообще, преследование Фонда - это однозначно политическое преследование, и также преследование Аксаны Пановой - это дела, заваренные на одной кухне. И варщик один, он известен. Варщик - это губернатор Свердловской области Куйвашев Евгений Владимирович. Он дергает за ниточки. Исполнители - Урфин Джюс и его деревянные солдаты. Урфин Джюс - это генерал Бородин. Деревянные солдаты - Строганов со своими дуболомами, которые делают грозные лица, а на самом деле ничего из себя не представляют.
- Давай поговорим о самом уголовном деле.
- Мне инкриминируется 127 статья УК РФ. Все уголовное дело построено на том, что Игорь Шабалин, который сейчас находится в СИЗО, дал показания, что я якобы отдавал ему распоряжения незаконно удерживать реабилитанток. Показания лживые, он потом сам это признал. Бредовая ситуация, эти люди сами заключили соглашения, договора на реабилитацию, попросились, а в какой-то момент приняли решение, что их там незаконно удерживают. В этом надо разбираться, тут есть юридические проволочки. У меня уже выстроена тактика, как я буду защищаться. По первому делу все понятно: там нет состава преступления ни у меня, ни у Игоря Шабалина. Тем более что в моем случае весь «состав» держится только на показаниях Шабалина, а также на показаниях наркозависимых, которых под давлением свозили в ГУВД Свердловской области, и там они писали заявления. Кто за что писал, кто-то даже за дозу наркотиков, и такие случаи нам известны. И потом эти полицаи, деревянные солдаты вместе с Урфином Джюсом, пытались оказывать давление и на потерпевших, и на свидетелей стороны обвинения. Ездили по домам, нам это известно. И вы об этом писали. Этот процесс окончится однозначной победой, и все обвинения и в отношении меня, и в отношении Игоря Шабалина будут сняты.
- Ты говоришь, что взял «паузу». Значит ли это, что ты можешь рано или поздно сам явиться в правоохранительные органы?
- Я не беглец, мне не хочется быть зайцем, который будто бы что-то натворил и спрятался в кусты. Я не такой человек, но я вижу, как развиваются события и что им нужно. Какой у них план? Первое - захватить Игоря Шабалина, что они и сделали. Дальше - быстро получить показания на меня, арестовать меня на основе этих показаний и получить показания на Евгения Ройзмана. Вся их «спецоперация» выстраивалась в таком ключе.
Как получили показания Шабалина? Ленинский суд арестовал его в пятницу. Начиная с пятницы же в ИВС за два дня с ним провели несколько следственных действий. Это очная ставка с двумя потерпевшими, экспертиза о вменяемости. И выбили показания, где он меня оболгал, сказал, что я ему давал распоряжения незаконно удерживать реабилитанток.
- А почему он такие показания дал?
- Кто такой Игорь Шабалин? Наш бывший реабилитант. Человек, который добровольно проникся всей ситуацией в момент своей реабилитации и захотел помогать людям. Решил сделать что-то полезное. Он остался нам помогать, работал старшим центра. У него не было никаких должностных обязанностей, каких-то распорядительных моментов. Человек просто с добрым сердцем помогал, как мог. Наркозависимые же не будут слушать психолога, нарколога. Сейчас пытаются построить реабилитационные центры со штатом психологов и наркологов, но это бесполезно. Наркоман скорее прислушается к такому же наркоману, который смог выбраться. Мне самому девчонки говорили: ты же не кололся никогда, мы с тобой говорим на разных языках.
Когда разгромили женский центр, Игорь ушел в самостоятельное плавание. Насколько мне известно, он стал употреблять наркотики. Когда его арестовали, он находился в абстинентном синдроме. Человек каждую секунду, с каждым ударом сердца желает употребить наркотик. У него нет никаких моральных, этических принципов в таком состоянии. В таком состоянии люди убивали своих родителей, шли на жестокие преступления. А тут - дать показания!.. Да, конечно, он все подпишет. Плюс его начали пугать. Он человек несудимый, тут попадает в такие условия. А полицаи же только этим и занимаются, это их профессиональная деятельность - запугать человека. Возможно, было и физическое воздействие. Об этом есть заключение общественной наблюдательной комиссии…
Он дал эти показания, и когда он их давал, он отказался от адвоката. У него был адвокат по соглашению, но когда полицаи захотели получить от него показания, ему поставили такое условие, и он отказался от адвоката. Ему поставили ментовского адвоката, какую-то бабушку на пенсии, которая там просидела, продремала.
Вообще, в деле множество нарушений, я уверен, что защитники обращают на это внимание, будут обжаловать, и результат будет. Мне хочется в это верить. Хотя я видел процессы, когда судья, к сожалению, не принимает решение. Решение принимают за него, а он его просто озвучивают.
- Откуда взялось второе уголовное дело? Тебя обвинили в сбыте наркотиков.
- Я думаю, оно не последнее. Машина работает. Варщик Куйвашев и генерал Бородин вместе со Строгановым вынашивают планы. Я не знаю, как это происходит. Может, они вечерами вместе где-то собираются, разговаривают. Мне интересно, что эти люди говорят своим женам, своим детям? Как они провели рабочий день?.. Посмотреть бы им в глаза! Запредельная ситуация.
Второе дело связано с событиями 2009 года. Я знаю об этом только из публикаций СМИ. Обычная ситуация: я был приглашен в качестве понятого, меня позвали сотрудники полиции, сотрудники ГИБДД. Это было в дежурке, не в каком-то отдельном кабинете. Там находилось человек десять сотрудников, они все писали какие-то протоколы, что-то такое, ходили, заходили. И вот эти сотрудники меня попросили участвовать в качестве понятого. А я всегда с собой беру видеокамеру, она у меня всегда с собой, я все снимаю, все фиксирую на видео. Я видел обсуждение вопроса: почему я так интересуюсь, где что лежит? Я просто знаю порядок проведения таких мероприятий. Я знаю, что такое личный допрос. Я знаю, что такой человек может рассказать о наркоторговце, и мы потом сможем его задержать. Это наша стандартная цепочка, наша стандартная работа.
Жуткая ситуация! Меня обвиняют в том, что я у кого-то купил героин, дал его кому-то и потребовал, чтобы его подкинули. Зачем? Во-первых, у кого я могу купить героин? Кто мне его продаст? Это нереально. Зачем мне кому-то что-то подкидывать? Я не заинтересован в возбуждении или невозбуждении уголовных дел. По факту были задержаны наркоторговцы, был задержан водитель, был задержан «бегунок», который дал показания. Вот и вся история. У всех был обнаружен героин. Оформляли гаишники. Потом проводилась доследственная проверка, связанная с тем, что сотрудники ГИБДД ошиблись в протоколе задержания, неправильно указали место задержания. Они его задерживали на одной улице, а написали на другой, почему так сделали - остается догадкой.
Сейчас по этому делу задержан наш бывший реабилитант, который был вторым понятым, Николай. Колю прессуют в СИЗО. Пользуясь случаем, я хочу обратиться к правозащитникам, к Татьяне Георгиевне Мерзляковой, к другим организациям, к общественной наблюдательной комиссии, чтобы при посещении следственного изолятора обязательно встретились с Николаем Рамазановым, его прессуют полицейские. Также мне известно, что на его родных оказывают давление, оперативные сотрудники встречаются с ними и просят их воздействовать на Николая, чтобы он дал показания на меня. Вот вся ситуация. Я думаю, что это дело еще на стадии следствия будет остановлено.
- Почему ты считаешь, что это не последнее дело?
- Они же всю базу нашу изъяли. В базе видно, в каких операциях я принимал участие. Вся рабочая документация. Они поедут по всем наркоторговцам. Представляете, сидит наркоторговец, которого фонд «Город без наркотиков» вместе с честными полицейскими посадил в тюрьму. Сидит он уже года два. К нему приходят и говорят: «Слушай, так ты сидишь-то ни за что! Ты напиши заявление, и тебе будет условно-досрочное освобождение, либо пряники со сгущенкой, или там еще что-то». Конечно, он напишет. Так можно и 600 дел набрать. Таким способом, я думаю, они и действуют.
- А зачем много дел, если тебя можно и по одному арестовать?
- А зачем нужно было второе дело, как ты думаешь? Они поняли, что у них с первым делом не получается. Натужились, натужились, а вышло жидко. И поэтому они для подстраховки состряпали второе дело. По нему они тоже начнут тужиться, и опять получится жидко. Они сделают третье уголовное дело. Ну, нравится им так! Извращенцы.
Вся ситуация - нелепа. Будем как-то доказывать, а что делать? Мое отсутствие - это план обороны. Один поэт сказал, что партизаны полицаев не боятся. Ну, наверное, так.
- Ты следишь за тем, что происходит в Екатеринбурге? За политической ситуацией, за новостями?
- Конечно, слежу! За всеми новостями, мне все интересно. В какой-то момент у меня действительно не было доступа к Интернету, к телевидению. Я был в глухих скитах, в монастырских поселениях. Там люди живут удивительно, у них категории мышления совсем другие. Им без разницы, что происходит, кто в стране президент… Они живут в своем мире, и им здорово. Если бы я был свободен от обязательств перед обществом, перед семьей, детьми, может быть… Мне там понравилось, там душа. В лесу живут люди… Здорово!
А сейчас у меня есть доступ к Интернету, к телевизору, я за всем слежу.
- Ройзман говорил, что твоя супруга Екатерина может войти в список «Гражданской платформы» на выборах в гордуму Екатеринбурга. Ты ей рекомендуешь соглашаться на такое предложение?
- Сложный вопрос, я пока не могу на него ответить. Если это может как-то помочь разрешению всей этой ситуации, то конечно. Но Екатерина достаточно самостоятельный человек, я думаю, она примет решение. У меня нет связи с Екатериной, нет связи ни с кем. Я вот только по прошествии времени принял решение связаться с журналистами, с вами, и прояснить ситуацию, пролить свет.
- Чем чревато твое помещение в СИЗО? Говорилось про возможную месть наркоторговцев, это реальная опасность? И каким образом на тебя могут давить, если хотят показания на Ройзмана? Ты-то не наркоман.
- Про пытки в следственных изоляторах и камерах предварительного заключения мы все знаем. Из последнего, что приходит мне в голову, - это месть Кириллу Форманчуку, когда в милиции его избили. Я, помню, я ездил к нему в реанимацию, он лежал в 40-й больнице. Я видел то, что с ним произошло. Я думаю, что полицаи не будут себя останавливать. Из чувства мести, из необходимости выбить показания.
Я, пользуясь случаем, сразу хочу сказать: никаких показаний против Евгения Ройзмана я давать не собираюсь. Мне ничего не известно о каких-либо фактах его противоправной деятельности. Мне и сказать-то нечего. Я могу сказать только то, что этот человек много лет назад принял решение бороться с наркоманией и у него это успешно получается. Он спасает людей. Когда я познакомился с ним в 2004 году, я проникся работой фонда «Город без наркотиков» и решил работать с ним. Это решение мне давалось не очень просто. Я тогда занимал должность директора автопредприятия, у меня была хорошая заработная плата. А тут я уходил на общественную работу, это давалось непросто. Но я ни о чем не жалею. И по поводу той ситуации, которая сейчас произошла со мной, с моей семьей, я тоже не жалею. Единственное, мне неспокойно за моих родных. Если я к этому был готов и решение бороться с наркоманией принял много лет назад, то моя семья, по всей видимости, не была готова. Я за них беспокоюсь.
- Может ли нынешняя ситуация разрешиться мирно? Что должно произойти?
- Не знаю. Путин должен позвонить Куйвашеву и сказать «Хватит дурить», но думаю, что точка невозврата уже, наверное, пройдена. Этот момент уже ушел. Я видел, как Евгений Владимирович Куйвашев приходил в музей «Невьянская икона»… Ну, это был пиар-поход такой, чтобы показать своему электорату, какой он хороший, ничего не делает. Он же не может сказать прямо, что ненавидит этот Фонд, ненавидит Ройзмана, и он такой злой! Он же отрицает это.
Этим людям сложнее, чем мне. Независимо от развития ситуации, независимо от того, что будет дальше - посадят ли меня, будут ли пытать, убьют, повесят, - мы все равно выходим победителями. Мы уже победили. Мы показали несостоятельность власти. Мы показали гнилые места, пролежни правоохранительной системы Свердловской области, всю ее порочность. И спасибо журналистам, которые делали публикации. Эти публикации легли в основу возбужденных против правоохранителей уголовных дел. Но почему-то эти уголовные дела, которые расследует городской следственный комитет, менее резонансны, чем уголовные дела в отношении фонда. Так, заметочка где-нибудь пройдет: какого-то полицейского осудили или дело там куда передано.
А к нашей организации приковано внимание. И высеры, которые делает пресс-служба ГУВД, заслуживают особого внимания. Руководитель пресс-службы Валерий Николаевич Горелых называет задержанного Николая Рамазанова - «боевиком». Коля - нормальный пацан, ну он крепкого телосложения, ну и что? У пресс-службы всплывают какие-то извращенные фантазии, они говорят о «боевиках», «боевых группах». Представляете, то есть какого-нибудь Умарова задержали и расстреляли в Дагестане, или еще каких бородачей, - они боевики. И меня с Николаем тоже называют «боевиками». Бедные его родители, бедная моя жена. Валерий Николаевич Горелых - человек-легенда! Все всё понимают.
- Спасибо за интервью. Может быть, ты хочешь, воспользовавшись случаем, передать что-то друзьям, близким, родным в Екатеринбурге?
- Я хочу сказать слова благодарности всем тем, кто нас поддерживает, кто не остается в стороне. У сил, которые хотят закрыть Фонд, может получиться только по одной причине: если ничего не делать, не сопротивляться. Как можно закрыть народную организацию? Фонд - это не два - три человека. Фонд поддерживают тысячи, миллионы по всей стране. И если люди не дадут закрыть Фонд, Фонд никогда никто не закроет. Да, нас могут посадить в тюрьму, могут как-то на нас воздействовать. Но люди все видят, народ все понимает. Мы победим в этой схватке. Мы уже победили. Рано или поздно ситуация выправится. Пройдут годы, про Куйвашевых и Бородиных никто и не вспомнит. А Фонд - это народная организация. У нас это не отнять. Тысячи спасенных жизней, проведены тысячи операций против наркоторговцев. Снижение смертности от передозировки наркотикам. Кто у нас это отнимет? Никто. Больше спасибо всем, кто с нами, и большое спасибо журналистам, кто объективно про эту ситуацию рассказывают.
И последнее, чуть не забыл. Хочу высказаться в поддержку Аксаны Пановой, у которой 25 июня назначены предварительные слушания. Хочется верить в победу. Я знаю, мы выстоим, мы справимся. Дальше леса не пошлют, больше пули не дадут.
Click to viewВсе, кто хочет передать Женьке привет, пишите прямо сюда. Он точно прочитает, и ему будет приятно.